– Не знаю, – Лёшка стал соображать: «А, действительно, в чём интерес?». Но так и не решил:
– Так… Мысль промелькнула.
– Мыслитель, – хмыкнула она, заходя к себе. – Иди, вымой руки. Чай пить будем.
Он зашел в санузел, открыл кран. Из него потянулась тонкая струйка, будто нитка. Лёшка стоял и смотрел на неё, пока в санузел не заглянула Оля. Увидела нитку воды и нахмурилась.
– Опять что-то сломалось в котельной… Как это надоело!
Алексей почувствовал острое желание что-то сделать, только чтобы она не хмурилась. Он подумал, что если девушка так делает, то она чем-то недовольна. И последняя её фраза звучала жестко – не так, как хотел слышать Лёшка.
Он вспомнил родавана и сломавшегося робота на складе. Тогда родитель тоже жестко выговаривал какие-то слова и, ему показалось, даже злился. Размахивал руками, кричал на Лёшку…
Он очень не хотел, чтобы Оля злилась. Тогда она будет похожа на… туроду. Алексей никогда не забудет её набитые специальным гелем губы, визгливый и противный голос, стеклянные глаза…
– Слушай, а давай посмотрим вашу котельную?
Девушка заинтересованно взглянула на него и черты её лица смягчились. Полные губы чуть приоткрылись, обнажив кончик языка.
– Ты в этом разбираешься?! – голос зазвучал мягко. Так, как Лёшке нравилось.
– Я не знаю, – он пожал плечами. – Пока не увидим, не поймём.
Ольга достала из кармана куртки квадратный предмет с экраном. Что-то ткнула пальцем на нём и сверху загадочного прибора, прямо в воздухе, развернулись четыре прозрачных прямоугольника и соединились друг с другом двумя гранями.
Внутри объёмного квадрата появилось изображение головы Лаврентия Михайловича. Тоже прозрачное, но живое.
– Вот это да!
Вырвалось у Лёшки. Такую технологию он видел впервые.
– Оля?! Лёша?! – сказала «голова», поворачиваясь то к Ольге, то к Алексею. – Что у вас случилось?
– Ничего особенного, – девушка мельком взглянула на Лёшку. – Опять что-то с напором воды. Уже два месяца мучаемся, а тут… короче, он хочет посмотреть. Можно его пустить в котельную?
«Голова» развернулась к Алексею.
– А пусть. Только включи там коммуникатор. Я прослежу за вами.
– Пошли, – махнула рукой Ольга, выключив прибор.
Пройдя по коридору внушительное расстояние, они уперлись в дверь с надписью «Котельная жилого блока». После переговоров по коммуникатору с каким-то дядей Ваней, дверь отошла от стены и Ольга с Алексеем шагнули внутрь огромного помещения.
Высоко под потолком висели баки, трубы различного диаметра и ещё много всяких приспособлений. По углам стояли необычные приборы, из которых выходили трубы, уходящие в большие отверстия каменных стен. Было тепло.
– Дядь Вань, – сурово сказала Ольга усатому и пожилому мужчине, сидевшему за столом в окружении настольных экранов. – Чего опять давления нет?
– Не знаю, Олюшка, – облизал усы мужчина. – Все насосы протестировал, а давление не растёт. А ты это кого привела?
– Специалиста, – загадочно улыбнулась девушка. – Вот, захотел помочь…
– О! – обрадовался усатый дядя. – Помощь не помешает. Сынок, взгляни, может, ты разберёшься. Насосы все рабочие, а вода не идёт…
Ольга развернула прозрачные прямоугольники коммуникатора, и из центра куба на Лёшку взглянул Лаврентий Михайлович. Его губы шевельнулись.
– Приступайте, молодой человек…
Лёшка сначала посмотрел в экраны на столе, но увидел только схемы с обозначением труб и приборов подачи воды. На одном из экранов красным болталась цифра два.
– Что за цифра? – ткнул пальцем Лёшка, повернувшись к дяде Ване. Тот удивился вопросу, но получив одобрительный кивок Белова, ответил:
– Это цифра давления, сынок. Два – это мало, вот и мигает красным.
– А сколько надо, чтобы не мигала?
– Минимум четыре, – усатый дядька взглянул на Ольгу.
– Его зовут Алексей, – догадалась она. – Он новенький.
Лёшка отошёл от экранов и встал под висевшими баками. На выходящих из них трубах были нарисованы голубые стрелки разного размера. Он прикрыл глаза, стараясь представить общую картину тока воды. В его сознании закрутились трубы, вода, стрелки, образовывая единую систему снабжения. Лёшка не понимал, как это устроено в деталях, но ясно представил принцип работы – за счёт чего двигается вода. Будто кто-то невидимый рисует в его мозгу целостную схему движения.
Он не знал, как такое у него получается, но чувствовал все приборы, трубы и механизмы.
Открыв глаза, подошёл к самой толстой трубе.
– Откуда в неё поступает вода? – спросил дядю Ваню.
Тот заморгал. Потом начал искать что-то на экранах, а потом достал из стола толстую книгу и, полистав, ответил:
– Из опреснителя. Там два бака – один здоровущий, а другой меньше. Между ними очистительная мембрана, а на выходе из маленького бака стоит нагнетательный насос…
– Который гонит воду сюда? – Лёшка ткнул пальцем в толстую трубу.
– Да, – кивнул дядя Ваня.
Последующее молчание было напряженным. На Лёшку смотрели три пары внимательных глаз. Он же крутил пальцами правой руки, напряженно задумавшись.
Алексей знал, что такая сложная система с работающими приборами не должна давать сбой. Значит, неисправность должна устраняться с помощью самой системы. Но как?
Его мозг анализировал все участки, отметая те, в которых был длинный участок труб, и, наконец, выдал самый короткий – между мембраной и нагнетающим насосом.
– Мембрану давно чистили? – вдруг вырвалось у Лёшки.
Дядя Ваня развёл руками.
– Сколько здесь работаю – никогда не чистили.
– Надо почистить, – настаивал Алексей. – И в этой книге, – он показал на толстый талмуд, лежащий развёрнутым на столе, – должно быть об этом написано. Её кто-нибудь читал полностью?
Теперь три пары внимательных глаз смотрели на дядю Ваню. Тот только виновато опустил подбородок.
– Иван, тогда читайте сейчас! – раздался голос Лаврентия Михайловича, сквозившего жесткими нотами. – Весь жилой отсек два месяца без воды!
– Читайте про нагнетающий насос, – тихо подсказал Лёшка.
С этим дядя Ваня справился.
– Вот! – вскрикнул он. – При засоре мембраны надо дать насосу короткий обратный импульс!
– Приступайте, – и Лаврентий Михайлович сказал Лёшке. – Молодой человек, а вы зайдите после в учительскую. Оля вас проводит.
И отключился.
Дядя Ваня потыкал пальцем в один из экранов, сверяясь с записью в книге. Раздался громкий шум под потолком, потом легкий короткий свист. Ещё ткнул пальцем и восторженно вскрикнул:
– Растёт давление!
Девушка посмотрела на Алексея – в её глазах замелькали искорки. Или… ему показалось?!
Глава 4
Лаврентий Михайлович вежливо поднялся со стула, стоило Ольге и Алексею зайти в учительскую. Лёшка остолбенел, как непривычно ему было видеть такое. Да и название – учительская, для комнаты, не особо вязалось с его представлениями. Зачем учителям собираться вместе?
– Порадовали, молодой человек, – улыбнулся Белов и протянул ладонь.
Алексея бросило в жар. Он смотрел на эту ладонь и силился понять – зачем ему её протянули?
Опять помогла Ольга. Она взяла Лешкину пятерню и осторожно вложила в протянутую Беловым ладонь. Тот несильно сжал пальцы.
– Так, молодой человек, мужчины друг другу оказывают уважение. Благодарят… и просто здороваются. У мужчин – это традиция. И берёт она начало ещё с очень давних времён. Тогда воевали часто, и такой жест означал, что мужчина пришёл без оружия… С миром.
У Лёшки закружилась голова. В одной фразе он узнал такое, что и представить не мог. Древние времена… часто воевали… пришёл с миром…
– Вы мне скажете, куда я попал? – тихо спросил Алексей, не убирая руки.
– Конечно. Для этого я вас и пригласил.
Лаврентий Михайлович аккуратно отпустил ладонь Лёшки и указал ей на стул.
– Оленька нам принесёт чаю и сладостей. А мы с вами поговорим.
Они уселись за стол друг против друга, дружно проводив девушку взглядами.
– Алексей, – начал Белов, когда она вышла. – Вы попали в небольшую общину, живущую в подземелье. От материка, которого мы называем «Большой землей» нас разделяет приличное расстояние.
– А как здесь оказалась ваша община? И что это такое? – не сдержался от вопроса Лёшка.
– Община – это форма социального общества. Мы все делаем сообща, и каждый получает столько, сколько община может ему дать. Жильё, одежду, еду, медицину… Все поровну. А вот как мы здесь оказались? Это для нас тоже вопрос. Почти все, кто живёт здесь, здесь и родились. За редким исключением. Вроде вас, Алексей. Насколько я помню, то в последний раз люди с Большой Земли сюда попали лет двести назад. Так написано в Книге Общины. Это были четыре рыбака, которые попали в шторм, и их лодка едва держалась на плаву.
*************************************
– Получается, что я здесь чужой? – Лёшка недовольно сжал губы.
– Почему вы так считаете? – Белов чуть наклонился.
– У вас же община. Я здесь лишний.
– Почему лишний? – удивился Лаврентий. – Вы тоже человек. К тому же нам помогли. Никто не будет требовать с вас большего, чем вы можете. Живите… работайте…
Он прислонился к спинке стула, улыбаясь.
Лёшка всё равно ничего не понял. Что за община в подземелье? Странно всё!
– А что вы от меня хотите сейчас? – спросил он, понимая, что не только за объяснением слова «община» его сюда привели.
– Вы быстро соображаете, молодой человек, – восхищенно кивнул Белов и вынул уже знакомый Лёшке коммуникатор. – Не возражаете, если я запишу нашу беседу?
– Нет, – Алексей оглянулся на тихий стук двери. Это Оля принесла два высоких стакана и тарелочку, накрытую куском ткани.
– Присядете с нами? – спросил её Лаврентий Михайлович.
– Если вы надолго, то у меня есть дела в спортзале. Тренировку никто не отменял.
– А, да, конечно, – отпустил её Белов взмахом ладони.
Лёшка не переставал удивляться: спортзал, тренировка. Как живут все эти люди? Хотя да, Оля не была похожа на тех мягкотелых надутых кукол, ищущих свою удачу в борделях. Он был там всего один раз и ему страшно не понравилось.
Тогда в Сети он выловил ролик какого-то дипломированного врача с ужимками гендера из пятой строчки – бородатое лицо с накрашенными губами, глазами и волосами. Тонким голосом врач вещал, что последнему по списку гендеру, в целях лечения неких болезней, необходимо захаживать в бордель хотя бы раз в месяц и выполнять процедуру.
Показанная затем в деталях, процедура Лёшке не приглянулась – испуганный молодой парень, раскачиваясь, толкал что-то в надутые ягодицы кукле, похожей на туроду. Кукла почему-то стонала, а потом стала орать так, будто её резали. Лёшка тогда чуть с вышки ретранслятора не свалился. Ролик выглядел жутковато и противно, но поскольку собрал немалое количество денег, то Алексей решил сходить в бордель – полечиться. Деньги у него были.
В Североморске, где он работал, было единственное заведение на весь город, зато большое, четырёхэтажное. На первом этаже за администраторской стойкой сидели представители всех восьмидесяти узаконенных гендеров. Лёшка долго стоял столбом посредине холла и читал их названия, высвеченные на огромном настенном экране.
– Ты что, так и не определился? Ты же уже взрослый! – сказало ему существо в обтягивающем платье с большим вырезом на груди. Из выреза торчали клочки кудрявых черных волос. – Тогда тебе в пятое окошко.
Лёшка нашёл окошко с этим номером. Того, кто сидел по ту сторону стойки, на взгляд Алексея, было трудно назвать человеком – к голому черепу были пришиты рога какого-то животного. Причем, нарочито грубыми стежками и толстыми нитками. Вместо левой руки – протез натурального копыта, а вместо носа… ничего – уродливая впадина. Лёшку чуть не стошнило, когда нечто взглянуло на него белыми зрачками.
Он выскочил из борделя на улицу и согнулся у стены в спазмах.
– Молодой человек, вам плохо? – вывел Лешку из воспоминаний голос Белова. – Как вы себя чувствуете?!
– Нормально, – поспешил ответить Алексей, опасаясь, что его снова запрут в медблоке. – Так, вспомнил кое-что…
