– И что ты предлагаешь?
Не думал, что доживу до того момента, когда буду просить совета у секретарши.
– Для начала вам бы не мешало извиниться перед ней за этот цирк и убедить, что у нас не было секса, – хмыкнула и открыла дверь.
– У нас и так его не было.
– А вы попробуйте доказать это, Марат Рамисович. И поверьте, это будет ой как сложно. Мы, девушки, народ подозрительный и недоверчивый, а вы сейчас испортили всё что можно и нельзя.
– И что ты…
Не дала договорить и перебила.
– Могу вам пожелать только удачи. Ничего больше вам не поможет.
Вышла и закрыла за собой дверь, оставляя меня в расстроенных чувствах. Мне показалось, или она наслаждалась собственным триумфом?
Обернулся и посмотрел на закрытую дверь гостиной. Оттуда раздавалась тишина.
Впервые за тридцать три года заинтересовался девушкой настолько, что потерял голову, а еще даже суток с нашего знакомства не прошло. Кому сказать, не поверят.
Остановился около гостиной, занес руку, да так и застыл, не зная, с какой фразы начать разговор.
Может, я и правда перегнул палку в своих попытках завоевать неприступную красавицу?
Настолько привык сам играть роль писаного красавца, что совсем забыл, что в этой истории я должен быть заботливым чудовищем.
Придется менять себя, Марат Рамисович, пора уже взрослеть и добиваться свою женщину настоящими мужскими поступками. Знать бы еще, как.
Глава 8
Настроение вдруг отчего-то испортилось. Кинула неподписанный регламент на столик и легла на диван лицом к обивке.
Спать не хотелось, но сил ни на что не было.
Изнутри разъедали воспоминания. Сцена, которая предстала передо мной, когда я ворвалась в свою же комнату.
Полуголый Архаров и девица за его спиной в не менее расхристанном виде.
Крутила это в голове из раза к разу, пока не услышала хлопок входной двери. Неужели ушла? Что, никакого второго раунда?
Злорадно мысленно хихикнула, а в реальности нахмурилась и присела на диван, вслушиваясь, что происходило снаружи.
На цыпочках подошла к двери. Я просто хочу попить воды на кухне, ничего больше. С этими мыслями потянула на себя дверь и застыла, глядя, как около двери тихо стоит Архаров. Подозрительно.
– И кого из нас мама не учила подслушивать?
Слышала яд в своем голосе не менее отчетливо, чем видела его лицо напротив. Какое-то обескураженное и будто виноватое.
Хотелось задеть его посильнее, чтобы он взбесился, но я его практически не знала, так что о слабых сторонах осведомлена не была.
– А что, есть что подслушивать? – усмехнулся, в глазах его вновь заискрило веселье.
– Может, и будет, – гордо вздернула подбородок и прошла мимо, огибая его так, чтобы не касаться тела.
Казалось, между нами искрило, но не в хорошем смысле. Я готова была вцепиться ногтями ему в шею и выпустить гнев наружу, но могла лишь войти в кухню, подойти к столешнице и налить себе из графина воды. Надеялась, что это успокоит меня хоть немного.
– Ревнуешь? Поэтому злишься, краса? М? – пошел следом за мной и встал рядом, заглядывая мне в лицо.
– Не понимаю, о чем вы. Мне просто не нравится, когда люди нарушают договоренности, – процедила, подняв на него взгляд и поражаясь, как можно быть настолько твердолобым.
– И какой же пункт я нарушил, бельчонок?
– Не называйте меня так! – выпалила.
– Как же? Это же условия нашего соглашения, забыла? Ты сама с этим условием согласилась.
– Это уже не имеет значения. Не после того, как вы нарушили пункт два – топнула ногой, раздражаясь от его манеры увиливать от ответов.
– Пункт два? – задумчиво пожевал губу и вскинул зрачки кверху, будто задумался.
– Так уж и быть, напомню вам, раз у вас преждевременный старческий склероз. Пункт два. Не водить в дом шлюх.
Произнесла на эмоциях, делая четкий акцент на последнем слове. Черт, выдала свою заинтересованность, которой больше нет. Нет же, Белль, правда?
Сердце заныло и ускорилось, грозя сломать мне ребра и выскочить наружу.
– Я никогда не нарушаю своих обещаний, Белль, – вдруг резко обхватил меня руками за бедра и подтянул к себе, так что я оказалась прижата спиной к столешнице.
Встал ко мне так плотно, что отойти у меня не было возможности.
Наклонился близко к уху и чересчур интимно прошептал.
– Никогда.
– Ваша Маша… – прошипела, более не сдерживаясь.
Вцепилась ногтями в его руку, которую он так и не убрал с моего бедра, но, как назло, он не то что не дернулся, но даже не зашипел от боли. Носороговая у него кожа, что ли.
– Маша – секретарь моего подчиненного в филиале фирмы, в которой я работаю. Не путана. Я же говорил тебе, что приехал по рабочим делам. И мы обговаривали с тобой нюансы пункта два и договорились, что сотрудники ко мне в дом приходить могут.
– А говорили, что не помните этот пункт.
– Говорил? – хитро глянул на меня.
– Ну показывали всем видом, что не помните, что у вас склероз! – рявкнула, теряя терпение.
– Показать, насколько мне до старческого склероза далеко? – двинул бедрами, вынуждая меня тяжело задышать.
Его вставшее хозяйство уперлось мне прямо в живот.
Удивительно для мужчины, у которого недавно был секс.
– Ах да, таким, как вы, нужны более конкретные определения. То есть вы считаете, что обходить правила вот так можно? Раз официально не путана, а секретарь, то можно приглашать ее и…
Договорить мне не дали. Мужская ладонь легла на мой рот и закрыла его, прекращая поток моего словоблудия.
– Обходить правила – моя работа, краса, но не в этом случае. Я пообещал следовать регламенту, и я буду ему следовать. Даже если не сразу его подписал.
Замычала, слюнявя его ладонь, но не помогло. Руку он по-прежнему не убрал.
– И с Машей у меня ничего не было. Просто хотел пошутить. Согласен, неудачно, но как я должен был реагировать на твои выкрутасы? То с банкой у стены подслушиваешь, то пытаешься незаметно подглядеть за мной, а сама при этом всем видом демонстрируешь мне свое фи. Признайся, я тебе нравлюсь. Зачем ходить вокруг да около, мы же взрослые люди.
Покраснела, как только до меня дошли его фразы. О черт, неужели он видел? Какой позор.
Архаров смотрел на меня виноватым и в то же время заинтересованным взглядом. Я же старательно отводила свои глаза и нервно заламывала пальцы, не зная, куда деть руки.
– Я просто… Я… – силилась придумать себе оправдание, чтобы не выглядеть сталкершей, но, как назло, ни одной идеи в голову так и не пришло.
– Влюбилась? – прошептал, подсказывая, но заставил меня покраснеть сильнее.
– Еще чего! – прошипела и от негодования снова расправила плечи. – Просто…
– Блюла целомудренность квартиры, да, краса?
В его голосе отчетливо слышалась насмешка, которую он и не скрывал.
– Вот именно! – не нашла ничего лучше, чем согласиться.
Но оправдания мои выглядели жалко и блекло, так что мы оба знали, что он в них не поверил и остался при своем мнении.
– Долгий путь нам предстоит, – после разглядывания моего лица мужчина тяжело вздохнул и качнул головой. – Ну хватит дуться, краса, и выпускать иголочки. Я же уже сказал, что был тебе верным.
– С чего вы взяли, что меня это волнует? – фыркнула.
Встала в защитную позу и скрестила на груди руки.
– Как тебя встретил, ни на кого больше не встает, – прохрипел и прошелся взглядом по моему телу, останавливаясь отчего-то на груди.
Опустила глаза, чувствуя себя неловко, и покраснела.
После душа я надела на себя маечку и спортивные штаны, вот только не рассчитала, что рост Марата открывал ему великолепный обзор сверху, позволяя видеть мои прелести, даже не напрягаясь.
Прикрыла ладонью слишком глубокий вырез и с возмущением уставилась на этого наглеца, подметив и увеличившийся бугор в штанах, и дернувшийся кадык, и горящие темными желаниями глаза.
И губы, подозрительно не опухшие и не размалеванные.
Припомнила вдруг, что алая помада на губах Маши не была размазана, словно они не целовались, и вкупе с его заверениями это сыграло свою роль в том, что я вдруг успокоилась.
Вот только всё равно прищурилась, продолжая негодовать. А то ишь, заставил меня понервничать и хочет сразу моего прощения. Каков наглец.
И ни разу мне в голову не пришла мысль, что это меня совершенно не касается, уж слишком я увлеклась эмоциями, которые Марат во мне вызывал.
– Хоро… – только заговорила, решаясь принять выброшенный им белый флаг, как вдруг прозвучал звонок в дверь.
Кажется, этот тяжелый день никогда не закончится. Не дом, а проходной двор.
Мы с Архаровым переглянулись и посмотрели друг на друга с подозрением. Судя по его напряженным плечам, он никого не ждал.
– Это точно Егор вернулся, – выдохнула в страшной догадке.
– Сам открою.
– Стой…те.
Никто меня не послушал. Марат даже не стал смотреть в глазок, дернул щеколду вправо и по-хозяйски открыл дверь.
– Чего надо? – набычился, накидываясь сходу на посетителя.
Но им оказался, на удивление, не Любавин, а незнакомый парень в красной форме и с желтой квадратной сумкой.
– Д-доставка, – даже заикаться стал, увидев перед собой грозное лицо Архарова.
– А. Понял, – хмыкнул мой сосед и даже как-то расслабился. – Совсем забыл про вас.
Как оказалось, он заказал еду на дом. Итальянская кухня была не самой любимой, но пасту я жаловала.
– И зачем? Я собиралась готовить, – буркнула, как только курьер ушел благостный после того, как ему вручили чаевые.
Архаров понес пакеты на кухню, я же пошла следом за ним, ведомая приятными ароматами и подгоняемая урчащим животом.
– А ты умеешь? Я думал, горелая каша – твой предел. Не переживай, я хороший добытчик, так что с голоду мы не помрем. Бери себе на заметку, или где вы там, женщины, все эти галочки нам, мужикам, выставляете.
Хмыкнула, не став его разуверять, хотя частично он был всё же прав.
Ни одна здравомыслящая женщина замуж за тунеядца и несамостоятельного криворукого, который не в состоянии себя прокормить, не выйдет.
– Это не домашнее, сплошные углеводы и… – не договорила, застыв взглядом на стеклянной бутылке, которую он вытащил из бумажного пакета. – Это что, морковный сок?
– Свежевыжатый, бельчонок.
– Еще скажите, орехи купили.
Замолчала, как только следом из упаковки вышла пачка фисташек. Засопела, хотя сама руками потянулась к лакомству.
