– Кушай, кушай, деточка моя! Твоя бедная матушка не сможет проверить, сыта ли сегодня ее доченька или голодна… – прошептала она. Несмотря на то, что прошло много лет, по-прежнему жалела эту девочку: «Сиротка моя бедная!»
– Милая моя тетушка Жаннетта, сейчас совсем не время грустить, – обняла ее Луиза. – Ты не забыла, что завтра у меня праздник?
– Как забыть? Ведь завтра ты станешь совсем взрослой. А бедная Изабелла этого не увидит…
У кухарки слезы навернулись на глаза. Когда-то она безумно любила Изабеллу и до сих пор, хоть прошло столько лет, никак не могла смириться с ее ранним уходом из жизни.
Чтобы отвлечь добрую женщину от грустных мыслей, Луиза поделилась с ней рассказом о том, как упала с лошади. Но вышло только хуже. Глаза Жаннетты округлились, и в них застыл сильный испуг. Кухарка немедленно проверила руки и ноги девочки. Убедилась, что они в полном порядке. Но это ее нисколько не успокоило.
– Пожалуйста, тетушка Жаннетта, не надо так переживать! – обняла ее юная маркиза. – Все хорошо. Я жива и здорова. Кроме синяков больше никаких повреждений.
– Хорошо, моя девочка, больше не буду, – пообещала кухарка, вытирая платком глаза. И вынула из шкафа настойку бадяги, чтобы смазывать ей ушибы.
Но когда мадмуазель де Богар с лекарством ушла, Жаннетта закрыла глаза, на минуту застыла, а затем горестно вздохнула:
– Похоже, все начинается снова. По кругу. По этому ужасному замкнутому кругу! Жало в сердце… Прямо в сердце! Я этого не переживу! Ох, ох, ох! Как же быть?.. Уж скорее бы приехала Николетта! Может, она сможет помочь? Ох, ох!..
Что же такое привиделось кухарке? И что она имела в виду, бормоча эти странные фразы? Или ей известно нечто такое, о чем никто не знает? Но маркиза ничего не услышала, а потому и ни о чем не спросила.
***
Добрая Жаннетта недаром горевала и называла сироткой Луизу. Мамы у нее действительно не было. Тринадцать лет, то есть большую часть своей жизни, девочка прожила сиротой, свою мать она совсем не помнила. Мадам де Богар не стало, когда малышке едва исполнилось три годика.
Бедная Изабелла скончалась в страшных муках, не перенеся тяжелых родов. Ребенок тоже не выжил. Так их вместе и похоронили – несчастную мать и ее малыша Луи.
Эта трагедия стала страшным ударом для господина де Богара. Ведь он женился по большой любви, супругу свою просто боготворил, буквально носил ее на руках. Огромное счастье этой пары продлилось одиннадцать лет.
После смерти любимой маркиз буквально почернел от горя. Слуги тоже близко к сердцу приняли эту трагедию, а потому с ужасом перешептывались о том, какая тяжелая судьба уготована этому несчастному. Эдмона жалели и очень опасались, как бы на него не напала смертная тоска и не увела его вслед за женой в могилу.
На этом свете господина де Богара смогли удержать лишь дети. Глядя на них, безутешный маркиз осознавал: «Дочь и сын – это единственное, что у меня осталось от моей любимой Изабеллы и что меня держит в этом мире».
Луизе в силу нежного возраста не довелось пережить страшную боль потери. Но всю дальнейшую жизнь она остро чувствовала, что ей не хватает матери. Да, в поместье царили полное благополучие, богатство и любовь. Но, несмотря на всю нежность и заботу, которыми окружил отец, девочка очень нуждалась в материнской ласке, в ее теплых добрых руках, в ее поцелуях. Так юная маркиза и росла все последующие тринадцать лет, сиротой при огромном достатке.
***
На следующее утро мадмуазель де Богар проснулась рано. В окно, сквозь изящную кружевную занавеску, уже заглядывал первый луч солнца. Комната осветилась и выглядела очень приветливо и романтично.
«Вот он и пришел, мой первый взрослый рассвет!» – подумала именинница. Она осмотрела свою комнату. Вроде бы все вокруг – то же самое. Но в воздухе будто витало нечто неуловимо новое, неизвестное.
Юная маркиза по привычке глянула на туалетный столик. Там стоял портрет, с которого улыбалась молодая прекрасная женщина с длинными светлыми волосами. Это была мама Луизы Изабелла. От ее лица, как всегда, словно исходило некое волшебное сияние.
Девочка, остро нуждавшаяся в материнской любви, тепле и ласке, часто думала о своей маме и нередко, пытаясь в чем-то разобраться, мысленно обращалась к ней за советом и помощью. Это даже стало неким утренним ритуалом.
Вот и теперь мадмуазель де Богар посмотрела на портрет и прошептала: «Милая моя мамочка, вот твоя дочка и выросла!» И лишь вздохнула: «Жаль, что моя бедная мамочка видела меня только совсем крошкой».
И невольно задумалась. О том, как бы сейчас все сложилось, если бы мама была жива. И о том, что крошка Луи уже стал бы большим мальчиком, теперь бы ему уже стукнуло тринадцать лет и, наверное, он бы стал большим проказником…
***
Но все мысли прервал стук в дверь. Пришел маркиз де Богар. Это был высокий красивый мужчина, с благородными чертами лица. Русые волосы красиво вились и лежали назад, открывая высокий лоб и выразительные серые глаза, невероятно грустные. В них словно застыла многолетняя боль, которая никак не могла уняться после смерти любимой супруги. Именно глаза выдавали всю горечь утраты этого внешне спокойного и совершенно невозмутимого человека.
– Дорогая моя доченька, поздравляю тебя с днем рождения! – с этими словами Эдмон нежно обнял свою любимицу.
– О, папа! – Луиза в ответ радостно кинулась на шею маркизу. Это был ее самый близкий и родной человек.
– Ты стала совсем взрослой. Жаль мама не видит, как ее дочка выросла и какой стала красавицей, – отец поцеловал дочь. Та вздохнула.
– Но сегодня не время для грусти! Будь счастлива, моя милая, и оставайся такой же умницей и красавицей! И пойдем, я сейчас тебе что-то покажу, – объявил Эдмон. Он снова обнял дочь и повел ее в будуар своей покойной жены.
В этой комнате все так и осталось, как было при жизни Изабеллы. Все эти годы будуар никто больше не занимал, даже в последний год, когда Эдмон снова женился. Несмотря на попытки занять эти покои, предпринятые новой мадам де Богар. Но маркиз ей отказал. В память о безвременно ушедшей любимой он предпочел оставить все как есть. Лишь Луиза время от времени любила тут уединиться, чтобы помечтать и полюбоваться большим парадным портретом матери.
Стены комнаты были изящно задрапированы шелковыми изумрудными обоями. От этого невольно создавалось ощущение, что находишься в лесу. Но, несмотря на всю густоту зеленого цвета, не было эффекта мрачной чащи. Напротив, Луизе всегда казалось, словно она попадала на прекрасную сказочную поляну, и вот-вот из-за деревьев покажутся эльфы. Это всегда завораживало юную романтичную натуру, манило в какой-то загадочный таинственный мир.
Зайдя в будуар, Эдмон торжественно объявил:
– Девочка моя, в день твоего шестнадцатилетия хочу тебе сообщить, что, с этого момента покои твоей матери полностью в твоем распоряжении!
Дочь удивленно вскинула глаза. О таком подарке даже и не мечталось, зная о попытках мачехи завладеть комнатой.
– Этот будуар отныне принадлежит тебе. Ты – его полноправная хозяйка, – подтвердил отец. И добавил:
– Теперь ты можешь обустроить тут свой личный кабинет. Тем более, что в скором времени он тебе может понадобиться.
Луиза еще более удивленно посмотрела на отца.
– Да, ты не ослышалась. Ведь теперь ты стала совсем взрослой девушкой, и пришла пора обзавестись собственным рабочим кабинетом. Он тебе скоро пригодится. Будешь здесь заниматься уроками. Но не только это. Постепенно ты начнешь учиться вести хозяйство. Наше имение большое и сложное в управлении, и тебе предстоит постичь все его тонкости. Но не пугайся. Постепенно станешь привыкать к этому, заниматься многочисленными бумажными делами, решать самые разные вопросы, принимать отчеты управляющего. А еще улаживать проблемы и разрешать споры, если таковые возникнут. А они непременно возникнут! И прочее…
Изумлению Луизы не было предела. Как?! Она будет вести хозяйство? Но почему? Да и зачем? И вообще откуда у отца вдруг родилась такая странная идея?
– Да, именно так. Знаю, ты очень удивлена. И в самом деле, ты пока еще слишком юная девушка, почти ребенок…
Глава 3
Господин де Богар немного помедлил и, едва слышно вздохнув, пояснил:
– Ты должна знать, что тебе, моя милая, придется когда-то взять бразды правления нашим имением в свои руки.
Хоть Луиза и считала себя с этого дня почти совсем взрослой, но к такому повороту она явно не была готова, а потому даже не знала, что ответить на такие слова.
– Но это еще не все. Обрати внимание, что теперь здесь есть новый предмет мебели, – продолжил Эдмон, указывая на роскошное бюро красного дерева. Очень красивое, большое, но в то же время изящное. И, вероятно, очень дорогое. Раньше его в будуаре Изабеллы действительно никогда не было.
«Но для чего тут этот стол?» – удивленно подумала именинница.
– Дочь, это и есть мой подарок тебе на шестнадцатилетие. Как будущей полноправной хозяйке семейства, владелице старинного поместья Богар, как урожденной маркизе де Богар, – пояснил отец, завершив свою торжественную речь.
– Благодарю, папа, – тихо ответила Луиза, подойдя к столу и проведя по нему рукой. То, что она была удивлена, это не сказать ничего.
Она-то надеялась получить в подарок белую породистую лошадь. И как же давно о ней мечтала! Чтобы вволю скакать по полям и лугам. И чтобы уж более не подходить к строптивому Грому, грозного норова которого приходилось очень опасаться. Эта новая белоснежная лошадь даже уже являлась в девичьих снах. Но вместо этого произошло то, что произошло. Вместо коня стол.
Маркиз поцеловал дочь в лоб, помедлил и добавил:
– Это – наш общий подарок, от меня и от госпожи де Богар.
Услышав это, именинница мысленно хмыкнула. Понятно, что свою новую супругу отец явно упомянул из вежливости. И вообще фраза «Госпожа де Богар» по отношению к Анжелике до сих пор резала слух, хотя с момента бракосочетания прошел уже целый год. Плюс еще был год знакомства до свадьбы.
Но с тех пор ничего не изменилось. Эта женщина для Луизы по-прежнему оставалась совершенно чужим человеком. И падчерица пребывала в уверенности, что у новоиспеченной мачехи по отношению к ней имелось ровно такое же чувство. Хотя внешне оно никак не проявлялось.
– Мне как владелице?.. – проведя рукой по дереву, рассеянно произнесла Луиза. Она совсем себя таковой не ощущала, а потому была расстроена и, честно говоря, совсем не оценила такой подарок.
– Да, ведь именно ты станешь владелицей поместья. Впрочем, сейчас не время для долгих серьезных разговоров на эту важную тему. Об этом мы обязательно побеседуем позже. А сегодня – твой праздник, и ты должна веселиться!
– Спасибо, папа. Этот стол… Э-э-э… Он такой изящный. Он просто прекрасен! Надеюсь, я, сидя за ним, смогу сделать много полезных вещей, – поблагодарила дочь. Чтобы не обижать отца, она не подала виду, что расстроена таким неожиданным и странным подарком.
– Я в этом нисколько не сомневаюсь, умница моя, – господин де Богар удовлетворенно кивнул в ответ и отправился отдать последние распоряжения перед приездом гостей.
***
Юная маркиза задержалась в маминой комнате и задумалась. Она вновь засмотрелась на парадный портрет матери. Та приветливо глядела с большого полотна, высокая, стройная, хрупкая. И здесь точно так же, как и с маленького портрета, от этой неземной светловолосой красавицы словно исходило некое волшебное свечение.
Луизе порой даже казалось, что она будто бы в раннем детстве слышала такую легенду, что в роду Изабеллы не обошлось без эльфов. А может, девочке это просто приснилось? Документального подтверждения тому никакого не имелось. Впрочем, в семье и не принято было обсуждать больную тему Изабеллы с маленькой дочкой. Теперь она подросла, но ей по-прежнему хотелось верить в сказку про эльфов.
Мадмуазель де Богар подошла к зеркалу и принялась пристально себя изучать, пытаясь разглядеть в себе внешние черты матери. Но тщетно. Дочь явно пошла в отца. Как и старший брат Робер. Материнского в детях не было ровным счетом ничего. Как и эльфийского, впрочем, тоже.
Луиза любила смотреть на этот парадный портрет. По большому счету, это все, что ей осталось от матери. Бедняжка покинула этот мир тринадцать лет назад, не вынеся тяжелых родов. Малыш Луи тоже умер. Дочка тогда была слишком мала, чтобы что-то понимать. Все горе обрушилось тогда на отца и брата Робера. Ему тогда уже минуло десять лет, и мальчик тяжело переживал эту потерю. Сам же Господин де Богар и вовсе впал в тяжкое уныние и долгие годы продолжал носить траур.
Сегодня имениннице показалось, что от портрета исходит какое-то особенно сильное сияние, и она прошептала: «Я не знаю, какая из меня выйдет хозяйка. Такая, как хочет отец или нет… Но точно знаю одно: я очень хочу быть похожей на тебя, моя милая мамочка!»
***
Но все эти сказочные мысли вылетели из головы, стоило Луизе в коридоре столкнуться с мачехой. Та, с высоко поднятой головой, пристально окинула девочку взглядом с ног до головы и, после небольшой паузы, ровным голосом спросила:
– У тебя все в порядке?
– Да.
– Ты уверена?
– Да, все хорошо, – коротко повторила падчерица. И удивленно подумала: «Она в курсе? Но откуда она может знать, что я упала с лошади? Сама она точно не могла видеть, это было ранним утром. Наверное, мне просто показалось». Судя по всему, дома действительно ничего не знали об опасном инциденте. В любом случае, мачеха лишь поправила копну своих огненных волос и не стала далее развивать эту тему. Лишь также спокойно ответила:
– Тогда поспеши. Скоро приедут гости, а ты еще совсем не готова к приему. Это не порядок.
И с высоко поднятой головой последовала прочь. Падчерица не стала спорить и лишь, молча, глянула ей вслед. «Вот кто всегда спокоен. Наверное, это прирожденный талант!» – вздохнула Луиза. Она понимала, что ей такой никогда не стать. Но она и не стремилась быть похожей на мачеху. Еще чего! Вот уже целый год минул, как она прожила под одной крышей с этой женщиной. За это время юная маркиза так ее и не полюбила и нисколько не стремилась к этому.
Падчерица терпела Анжелику только из-за отца. Считала, что в этой женщине он нашел для себя маленькую отдушину после всего пережитого. Вернее, это тетушка Жаннетта так попыталась объяснить. И Луиза все поняла и постаралась принять. Поэтому и никогда не противоречила мачехе, не ссорилась с ней и всячески старалась держать нейтралитет и пересекаться с ней как можно меньше. Сама же новая мадам де Богар и подавно оставалась всегда невозмутимой и выдержанной. Ей это было выгодно. Просто потому, что она ко всему обладала умом и хитростью.
***
Лишь теперь Луиза осознала, что времени осталось совсем мало, а она так до сих пор и не выбрала наряд для праздника. И задумалась, стоя перед огромным вместительным шкафом. Тот ломился от самых разных нарядов. И они были один лучше другого. Ведь отец неустанно баловал свою любимицу подарками, регулярно выписывая их из столицы. При этом проявлял большой вкус, так что в итоге шкаф перестал вмещать новые платья.
«Может быть, надеть вот это? Или нет. Наверное, сегодня лучше вон то. Уф! Голова уже идет кругом! До чего же это сложно!» – подумала мадмуазель де Богар, всплеснув руками. Выбрать было из чего. Но от этого выбор делался лишь труднее. Еще важно не надеть слишком открытое платье, которое предательски может выдать синяки на теле.
Но тут во дворе раздались звуки подъезжавшего экипажа. Луиза выглянула в окно и от радости хлопнула в ладоши, воскликнув: «Вот здорово! Теперь точно не заскучаешь!» Это означало, что подъехала кузина отца Николетта Дюбуа.
Едва увидев, что из экипажа показалась ее голова в светлых кудряшках, именинница просияла. Она просто обожала свою веселую тетушку. Та каждым своим появлением всегда вносила живую струю радости и счастья. Одни лишь ее кудряшки, забавно подпрыгивая при каждом движении, уже создавали прекрасное настроение. То играла кровь. В родословной Николетты не обошлось без фей.
Дело в том, что в свое время один из представителей рода Богаров ради своего сильного чувства рискнул нарушить все правила, пошел наперекор воле своего отца и женился на фее. Плодом этой огромной любви и стала Николетта. В ней чудным образом совместились людская практичность и взбалмошность фей. Эта гремучая смесь делала ее совершенно очаровательной.
– Мое солнышко, как же я соскучилась! Дай-ка я тебя, как можно скорее, обниму! – воскликнула тетушка, едва зайдя в комнату. Она заключила племянницу в свои объятия, и веселые светлые кудряшки тут же смешно запрыгали в такт ее движениям. Невероятно изящная, она и одета была соответственно. Луизу всегда изумляла эта ее способность. Невозможно было налюбоваться на эту милашку.
– Посмотри-ка, мой зайчик, что я тебе привезла! – тоненьким голоском сообщила Николетта. И протянула коробку, перевязанную очаровательной розовой лентой. Племянница потянула за нее и обнаружила внутри нечто восхитительное, словно сделанное из зефира. Это оказалось потрясающее платье, словно сотканное из воздуха и легкого весеннего облачка.
– Тетушка, какое оно волшебное! Я сойду с ума от счастья! – восторженно воскликнула именинница.
– Подожди, радость моя. Примерь-ка сначала.
Луиза сразу нарядилась в обновку и моментально поняла, что та сидит идеально.
– Ну, что тут скажешь… Бесподобно! – засмеялась Николетта и снова обняла свою любимицу.
– Тетушка, как же я тебя обожаю! Благодарю тебя! – и именинница в полном восторге закружилась по комнате.
***
Перед гостями Луиза предстала настоящей красавицей. Неудивительно, что вызвала невольный вздох восхищения у всех гостей, и особенно – у одного из них. Того, кто был тайно влюблен в эту прекрасную девушку. Это был Альбер де Растиньяк, сын владельца соседнего поместья. Этот симпатичный юноша был другом детства Луизы де Богар и, конечно же, ему выслали приглашение на праздник одному из первых.
Альбер приехал раньше всех, зайдя в зал с прекрасным букетом нежнейших чайных роз. И едва юный Растиньяк увидел виновницу торжества, как сразу сильно взволновался. И ему даже показалось, что сегодня Луиза как-то по-особенному взглянула на него. «Неужели?!…» – невольно подумалось ему.
Глава 4
За счет высокого роста, широких плеч и красивой статной фигуры юный граф де Растиньяк выглядел несколько старше своих семнадцати лет. В честь бала его волосы были аккуратно уложены волосок к волоску. Белоснежная рубашка из тончайшего шелка украшена синим бантом, невероятно подчеркивавшим выразительные глаза. Брюки жемчужно-серого цвета сидели как влитые, облегая идеальные стройные ноги.
Словом, в любой столице мира, на любом балу этот юноша наверняка пользовался бы бешеным успехом и был бы у дам нарасхват. «Красавец до мозга костей! О, что он делает с моим воображением!» – заявила как-то раз про Альбера восторженная тетушка Николетта. И при этом задорно встряхнула своими кудряшками.
Но, не смотря на яркую внешность, в юном графе, кажется, отсутствовали задатки светского льва и покорителя женских сердец. Во всяком случае, сейчас эти таланты никак себя не проявили. Впрочем, парню пока всего лишь семнадцать. Может, пока что эти способности просто спали?
Пока же Растиньяк был довольно застенчив, и в нем явно не проявлялось склонности налево и направо сводить женщин с ума. Даже юношеская влюбленность в Луизу пока боялась вырваться наружу. Юноша томился, ему трудно было молчать и сдерживать свои чувства и эмоции. Но в то же время опасался сделать заветное признание, очень страшась отказа. Альбер пребывал в уверенности, что пережить такое невозможно. Ему казалось, что получив отказ, он сразу умрет.
Вручая имениннице букет цветов, влюбленный заметно волновался.
– Дорогая Луиза, я не могу молчать… Ты подобна этим розам! Как тебе идет этот наряд! Сегодня ты просто восхитительна! Впрочем, как всегда… – воскликнул он.
