Конечно, он хотел услышать о моей национальности, но я решила ответить не так, как он ожидал:
– Я родилась здесь, в Штатах.
– Интересно-интересно… Вы, должно быть, мусульманка? Придерживаетесь религии ислам?
– Да, так и есть.
– И как вам даётся учёба в нашем чудном заведении?
– Пока неплохо. Не считая случаев, когда меня называют террористкой. В остальном всё нормально.
Сама не знаю, почему я вдруг сказала то, что сказала. Прозвучало ужасно нелепо и жалобно, будто я бедная девочка, которая подвергается насмешкам и не может за себя постоять. Лицо мистера Хэммингса сразу это подтверждало.
– Это ужасно! – громко сказал он. Затем его взгляд тут же обвёл каждого сидящего в классе. – Кто, скажите мне на милость, разбрасывался подобными оскорблениями?
Очередные хихиканья со стороны.
Кристина криво улыбалась, поглядывая на меня, и в её взгляде читалось, что она очень довольна собой и своим поведением. Она в наглую и открыто пялилась на меня, совсем не пытаясь оставаться в стороне, чтоб создать иллюзию полного своего безучастия.
И учитель тут же заметил её странное выражение лица.
– Что здесь смешного, мисс Никотера?
– А то, что это правда. Я всего лишь назвала вещи своими именами. Не удивлюсь, если она из какой-нибудь «Хэзболлы» к нам явилась как шпионка.
– Так это вы называли мисс Уайт террористкой? Я почему-то не удивлён. – Мистер Хэммингс упёрся на свой стол и скрестил руки на груди, будто очень хотел услышать, что Кристина скажет дальше. – Аргументируйте мне свои мысли. У вас ведь должны быть неопровержимые доказательства, раз вы так уверенно утверждаете нечто подобное.
Кристина молчала, и мысленно я ликовала, глядя на недоумение на её лице.
– Будете молчать? – подняв брови вверх поинтересовался мистер Хэммингс. – Позвольте кое-что уточнить, мисс. Насколько я понял, вы всех мусульман причисляете к убийцам или потенциальным убийцам, верно? Но давайте начнём с того, что если бы у вас была хотя бы половина мозга, вы никогда бы не утверждали всё это. – (Кристина ахнула от его слов и очень недовольно свела брови, видно, готовясь сокрушить преподавателя и как-то заткнуть его.) – Прошу прощения за свои слова… Знаете, как-то во времена Холодной войны Элтон Джон пел: «Я надеюсь, русские тоже любят своих детей». И в общем-то так и есть. Большинство людей, большинство членов любого абсолютно общества просто стремятся зарабатывать на жизнь, защищать свои семьи, растить их и смотреть игровые шоу по телевизору. Большинство мусульман, которых так любят называть террористами, находятся в своей стране и просто защищают свою родину от настоящих террористов – людей, вторгнувшихся на их земли. А те люди, что взрывают метро и убивают простых мирных жителей, это самые настоящие сектанты… А знаете ли вы сколько в мире было жестокого насилия, смотивированного христианством? От этого почему-то никто не причисляет каждого христианина на этой планете к бандитам и убийцам. Почему же? Неужели вы не слышали о крестовых походах? Об ужасах, которые тогда творили христиане? – Мистер Хэммингс вдруг сделал небольшой перерыв, будто собирался набрать воздуха, и спустя несколько секунд всё же продолжил: – Я сам убеждённый христианин. Мой отец работал в церкви, мама каждый день ходила молиться, но меня ужасно-ужасно расстраивает подобное отношение к нашим братьям – мусульманам. Я уважаю абсолютно любую религию, и никто не заслуживает быть несправедливо названным террористом. Вы когда-нибудь читали Коран, мисс Никотера? Хоть раз читали хотя бы кусочек перевода? Уверен, что нет. Ну так вот, убийства невинных запрещены и стоят на втором по счёту месте в числе смертных грехов. Вы попробуйте перестать слушать СМИ и изучите этот вопрос войдя в среду самих мусульман. Пообщайтесь и узнайте много нового от самих приверженцев религии, которые гораздо лучше знают, дозволены ли для них убийства или же нет.
Я стояла и слушала мистера Хэммингса разинув рот до самого пола. Смотрела на него как на спасителя и самое удивительное явление в мире. Внутри меня разом встрепенулись сто чувств, и все они горели ярким пламенем.
Подобного от учителя я не ожидала.
– Мисс Уайт, можете садиться, – кивнул мистер Хэммингс и улыбнулся одними уголками губ. – А вы, мисс Никотера, подумайте на досуге о моих советах. И, желательно, извинитесь перед мисс Уайт, пожалуйста, за своё невежество. – Далее учитель, как ни в чём ни бывало хлопнул в ладоши и сказал: – Что ж, прошу прощения, юные леди и господа, у нас урок биологии, а мы что-то коснулись религиоведения. Каюсь! Давайте приступим к сегодняшней теме. Напомните, на какой странице мы остановились, будьте добры.
Когда я села за свою парту, я уже не слышала того, что учитель говорил следом. И, наверное, я так бы и осталась в мире туманных мыслей, если бы не Элиас, который решил заговорить:
– Кажется, старик на тебя глаз положил. Иначе как объяснить то, что он только что оправдал всех чокнутых исламистов?
Моя голова очень медленно повернулась в его сторону, и внутри снова стало тошно.
Если Кристина пыталась унижать меня больше со стороны, то от Элиаса было видно его явное стремление к оскорблениям прямо в лицо, при близком контакте. Он следовал за мной, задавал дурацкие вопросы, которые не имели никакого отношения к его настоящему интересу.
Мне стало тошно от того, что мне придётся думать о том, как бы от него избавиться.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – твёрдо произнесла я. Так, словно это должно было сработать в тот же миг как по щелчку пальцев.
Элиас издал смешок моим словам, губы его скривились в ухмылке, а в чёрных глазах загорелось явное удовольствие.
– Наивная девочка, – сказал он, опираясь на свою ладонь и наклоняя голову вбок. – Это решаешь не ты.
Я опустила голову и уткнулась в свой учебник, делая вид, что внимательно изучаю содержимое, хотя боковым зрением следила за каждым малейшим движением сидящего рядом парня. Как было неприятно осознавать, что мне на душе сделалось жутко от его взгляда.
– Всё также будешь меня игнорировать? – спросил Элиас. – Неужели я так сильно наскучил тебе?
Я молчала и заставляла себя не поворачивать голову в его сторону.
Немного поиграет, и ему надоест. Тогда он оставит меня в покое. Ведь именно так всю жизнь у меня и происходит. Главное, просто не замечать.
– Хэй, восточная красавица, я с тобой вообще-то разговариваю. Ты не можешь игнорировать меня вечно.
Я всё ещё молчала, а в голове не прекращался гул из голосов, твердящих мне просто молчать и сидеть ровно, пялясь в учебник.
Всё тело было готово к тому, что он попытается ко мне дотронуться. Тогда, конечно, я с лёгкостью сломаю ему руку. Ну, хотя бы попытаюсь это сделать, это точно.
Но ничего такого не произошло.
– Скажи, зачем ты припёрлась в Штаты? У вас там в Афганистане совсем мест не осталось? Тебя уже засватал какой-нибудь восьмидесятилетний Абдуллах? По вашим обычаям ты вроде как уже старая дева.
На этот раз взгляда прятать я не стала и навела глаза прямо на его лицо. Он сидел здесь, в нескольких сантиметрах от меня, улыбался как дурак и не прекращал изучать меня одним своим взглядом. Я видела, как в его чёрных глазах вспыхивал огонёк интереса, любопытства и азарта. Я знала этот взгляд всю жизнь.
Многие, кто знакомился со мной, казались весьма доброжелательными и дружелюбными на первый взгляд. Им было интересно. Я какого-то рода экзотика, музейный экспонат, человек-загадка. Некоторые побаивались меня, некоторые в наглую расспрашивали о моих целях на жизнь и «собираюсь ли я брать автомат и начать воевать против неверных?». Я давно привыкла к этому, поэтому взгляд Элиаса казался мне полным ненависти.
– К твоему сведению, я родилась в Штатах… А замуж выйду за восьмидесятилетнего Абдуллаха на выходных, а сейчас пока попользуюсь своими возможностями и немного окунусь в учёбу, – сказала я и встала из-за парты, захватив учебник.
Мистер Хэммингс удивлённо приподнял брови, взглянув на меня.
– Что-то хотели сказать, мисс Уайт?
– Нет, я лишь пересяду. Спасибо.
Учитель лишь мимолётно осмотрел Элиаса, пожавшего плечами, и слегка кивнул, будто прекрасно понял, почему я вдруг решила пересесть. А может быть так и есть.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Едва я ступила за порог класса, пока по коридору пролетал звонок на перемену, меня вдруг окликнули. Я успела снова покрыться неприятной корочкой злости, а мышцы напряглись, будто готовые к бою.
– Получила записку?
Передо мной стоял очень собой довольный Честер. Его светло-каштановые волосы, едва доходившие до уровня шеи, были собраны в тонкие косички и, кажется, чем-то смазаны, каким-нибудь гелем для волос. По одному его виду, его одежде, состоящей из светлых популярных в сегодняшнее время среди молодёжи джинс, белой футболке с изображением Фредди Меркьюри и дурацкой разноцветной бандане на голове, сразу стало ясно о его крайней озабоченности модой.
Честер заградил мне путь, встав передо мной высоким столбом: к слову, ростом он был выше меня всего на полголовы, но телосложением крупнее.
– Нет, – кинула я. Собралась уйти, но моя наивность сразу дала трещину.
– Как это? – продолжая стоять у меня на пути, произнёс Честер. К тому же, делая вид, что он очень удивлён моим ответом. – Зачем же ты врёшь? Я ведь видел, как ты её уронила. Не можешь ведь ты отказать в приглашении мне.
– А почему нет? Ты какой-то особенный?
Вот теперь он удивился вполне искренне. Даже слегка опешил, сделал шаг назад, смотря на меня как на диковину.
– В общем-то да, – усмехнулся Честер. – Правда ведь, Крис? Я же особенный? Как считаешь?
Кристина немым призраком появилась за моей спиной.
Теперь я стояла в коридоре, с двух сторон сжимаемая двумя не самыми доброжелательными в мою сторону одноклассниками, которые, как мне казалось, могли при любой удобной возможности причинить мне вред.
Конечно, могли бы, если бы вместо меня тут стоял кто-то другой.
– Вам не хватило того, что сказали на уроке? – поинтересовалась я, при том сделав вид, что и в самом деле мне интересно было бы узнать.
– Я всё поняла, – кивнула она. Спокойно и совсем не с тем присущим её стервозности выражением лица. – И давай договоримся так: ты идёшь на вечеринку завтра, а мы обещаем тебя не трогать.
Я фыркнула, уже развернулась, чтобы уйти, но чья-то рука схватила меня за край толстовки и сильно толкнула в сторону стены. Я ударилась спиной и опешила от подобных действий.
Это сделала Кристина.
– Не смей поворачиваться ко мне спиной, когда я с тобой разговариваю, – процедила она сквозь зубы.
– Не смей трогать меня, иначе я сломаю тебе обе руки, – сказала я в ответ.
На нас смотрело, наверное, человек так двадцать, не меньше. Идя по коридору по своим делам до этого, многие останавливались посреди пути, и всё ради того, чтобы поглазеть на происходящую сцену.
Кристина смотрела на меня молча, выглядела достаточно злой, чтобы с лёгкостью сделать в мою адрес ещё что-то, но почему-то не стала.
– Тебе лучше выслушать до конца, – присоединился Честер. – Ты же не хочешь, чтобы с твоим братишкой что-нибудь плохое случилось?
Меня в миг охватил невообразимый ужас, и я просто не смогла проигнорировать подобные слова.
– Что ты… – начала было я, но меня перебили:
– Мы знаем, где ты живёшь, знаем, что у тебя есть младший брат. – Кристина почти оперлась на стену, удивительно расслабившись. Видно, ей доставало удовольствие причинять боль другим. – И мы с особой лёгкостью можем что-нибудь ему сделать, если откажешься приходить на завтрашнюю вечеринку. Тебе всего-то нужно согласиться и прийти.
Я оказалась в тупике. Не понимая зачем им это нужно, я смотрела на них, по очереди переводя взгляд с Кристины на Честера, а затем наоборот. Мне хотелось уловить эту цепочку их мыслей, но, может, её и вовсе не было.
Но они очень сообразительны. В том плане, что я не буду отказываться. Полиция относится к нам с предубеждениями, неприязнью, подозрением. Любого из нас могут попросить показать содержимое сумочки или рюкзака, потребовать документы для подтверждения личности, а заодно и проверят по своим каналам, замешаны ли мы в чём-то эдаком. Вот так просто, без какой-либо причины.
Я могу попросить любого просто представить, что он или она идёт по своим делам в обычный будний день по тихой дорожке, где есть люди вокруг, и вдруг к нему или к ней направляется офицер с хмурым взглядом и неожиданно заявляет, что они должны показать свой рюкзак и паспорт. Какова была бы их реакция? Я не думаю, что они обрадовались бы чему-то подобному.
А я с этим жила сколько себя помню.
Кристина и Честер прекрасно знают, что полиция в случае чего нам не поможет. Кто мы такие, чтобы заступаться за нас? Мы дети никому ненужной иммигрантки, и этим всё сказано. Прискорбно, но приходится смиряться.
– Почему вы так этого хотите? – спросила я, когда нашла силы снова заговорить.
Они переглянулись с глазами, полными хитрости и озорства, словно сидели и играли в какой-нибудь покер.
– Может, мы просто очень гостеприимные, – ответила Кристина, хохоча.
– В общем, подумай, а мы поступим исходя из твоего выбора, – добавил Честер.
И вдвоём они ушли с очень приподнятым настроением, насытившись моей энергией.
Я дрожала изнутри, стоя у стены в шумном коридоре, не могла даже мыслить разумно. Мимо все проходили, и у них была своя жизнь. Жизнь без тех проблем, что сваливаются на меня каждый день только из-за моего вероисповедания. Не из-за того, что я собственноручно сделала что-то плохое. Просто из-за моего платка. Вот в чём по-настоящему было дело.
Конечно, я пойду. Конечно, я не откажусь от такой мелочи, чтобы они не смели навредить Кани. Никто за нас не заступится кроме нас самих. Всем будет всё равно.
И прокручивая в голове эту мысль миллионы раз, я зашагала дальше.
* * *
В моём кармане находилась свёрнутая вчетверо записка от Честера с приглашением на день рождения. Я его с силой сжимала, представляя, что тоже самое делаю с ним самим. И эти мысли меня немного расслабили.
Но напряглась я снова, как только костяшки моих пальцев, едва соприкоснувшись с поверхностью двери, издали пару стуков, и почти сразу послышалось глухое: «Входите». И я вошла.
Стройная, очень красивая женщина лет сорока в строгом сером костюме, состоящем из прямой юбки, рубашки и пиджака, сидела за своим столом и делала какие-то пометки в раскрытом перед ней блокноте. Только я оказалась в кабинете, как гласила табличка на двери, директрисы школы, миссис Дейфус, она тут же подняла на меня свои яркие голубые глаза. Сняла закругленные очки, придававшие ей весьма умный вид, смутилась, равно как и все другие, прочистила горло и указала на стул перед собой со словами:
– Присаживайся.
Я так и сделала.
– Что ж, Ламия, если не ошибаюсь? – продолжила она. – Ты уже на слуху у всей школы.
И я видела, как она старалась всеми силами казаться дружелюбной, но вот её глаза выдавали совершенно другие эмоции.
– Да, – кивнула я. – Пару дней.
– Чем я могу тебе помочь? – Миссис Дейфус откинулась на спинку своего кожаного кресла.
– Я хотела бы узнать о датах экзамена АСТ. У меня некоторые… проблемы с одноклассниками, и мне не хотелось спрашивать ничего у них.
И как на это должен был отреагировать хороший директор? Поинтересоваться, к примеру, а что такого случилось, какие это у меня возникли проблемы. Но ничего из этого я от миссис Дейфус не дождалась. Ей было попросту всё равно.
Она открыла шкафчик, вытащила листовку с напечатанной на ней таблицей и протянула мне.
– Вот список дат проведения экзамена. – Женщина пару секунд молчала, а потом заговорила снова: – Есть ли у тебя возможность подготовиться к ним? Может, тебе нужна помощь с репетиторами? Экзамен достаточно сложный, и я очень рекомендую тебе готовиться к ним на дополнительных занятиях.
