– Все-то ты понимаешь, и право, душу на изнанку выворачивает, но что делать, тут мы уже есть, радоваться надо, мой друг, радоваться.
– Ну ничего, сейчас в баньку завалимся, и пар наши души очистит.
– Хорошая идея тебя, Бронислав, посетила.
– Двадцать пять лет об этом мечтал, даже не верится.
Тем временем такси уже подкатывало к парковке у мотеля.
Небольшой комплекс, построенный в стиле русской деревни, добротные срубы из сосновых бревен и даже колодец с журавлем в самой середине двора.
– Да, словно в сказке, пацаны, не перевелись еще мастера на Руси.
– Кстати, срубы привезли из Прибалтики, латвийская фирма эту деревню построила, молодцы ребята.
Кузьмич знакомился, радушно приглашая в дом дорогих гостей.
– Банька будет готова часика через два, недавно как затопил, ты, Андрюха, мог бы и заранее предупредить.
– Так спонтанное решение, ничего, подождем, а пока по маленькой из твоих настоичек, Кузьмич, нам не помешает.
– Это мы мигом. Настя, накрывай на пятерых.
– На шестерых, Егор скоро подтянется, по пути говорили, он уже выехал из Питера.
– Ну вот и здорово, значит, почти вся «банда собиралась на совет…».
– Кроме Мурки, не хватает до полного счастья.
– Да обойдемся без дам.
Художник на правах старшего прокряхтел, но похотливую улыбочку скрывать все-таки не стал. Этот профессиональный ловелас и в свои семьдесят наверняка не отказался бы от молоденькой «натурщицы».
– Ох уж эти художники.
Бронька постучал по плечу маэстро.
– Одного только Снайпера не достает до полного счастья.
– В данный момент он живет в Иркутске, но без проблем в нужный момент пулей прилетит и будет ждать нас в Екатеринбурге, любой день, любое время, рад за всех нас, жив-здоров, при деле и так далее, вот так он отвечает.
Виталик, не расстающийся со своим планшетом, продекламировал.
– И что бы мы без тебя делали, наш папарацци. А говоришь, чем могу быть полезен? Во времена информатики и нанотехнологий совсем неплохо иметь своего хакера под рукой.
– Ну до хакера мне не дотянуть, но если такой будет нужен, то поискать обещаю.
Егор подъехал на корвете лимонного цвета.
– Да тебя за сто верст видать.
– Что делать, я всегда любил отличаться от толпы.
– Так как, выиграл свой миллион, побывал в городе мечты игрока?
– В Лас-Вегасе, конечно, побывал, а миллион, скорее проиграл чем выиграл, с переменчивым успехом, однако для души играть продолжаю до сих пор. Про меня ладно, а вот ты, Бронька, какими судьбами, да и вообще, старики, с чего вдруг собрались? Лет двадцать ни слуху ни духу от вас.
– Двадцать пять, брат, четверть века миновало как один день, виновник я, решил побеспокоить вас, господа, но всему свое время.
Кузьмич звал всех за стол.
– Перед баней обжорство не рекомендуется, а посему хозяйка предлагает легкие закуски, а уже потом накормит нас от пуза, не беспокойтесь, вот и мои настоечки: клюквенная, малиновая, хреновуха и медовуха, на дубовой коре и на тутовом дереве, абрикосовая, сливовица и даже инжировая.
– Да тут целая лаборатория, вот так, Кузьмич, по стопочке от всех – и сто пудов копыта откинешь.
– Вот, пробуйте, братцы, зацените по достоинству. И даже вдруг лишнего хапнете, уверяю, с утра головы будут в порядке, на себе проверено.
Конечно же, пробовали, парились и снова пробовали, вечеринка удалась на славу.
Было за что выпить и о чем поговорить старым приятелям.
У каждого была своя история, одна другой занятней, так что время не шло, оно летело, и лишь под утро угомонились престарелые гангстера, разойдясь по спальням.
– Бронька, все бы хорошо, но вот твой приятель Егор, хороший, конечно, он парень, однако нечестные у него глаза, шулер он, глубокий жулик и аферист.
– Да все мы хороши, маэстро, ведь не в гимназиях же благородных девиц обучались. «Нам лижут пятки языки костра, чужие сапоги натерли ноги, работникам ножа и топора, романтикам с большой дороги».
– Не ломай весь кайф встречи, о мой маэстро.
Бронька под хорошим камеркотом напевал песенку из мультика далекого детства «Бременские музыканты».
– Понимаю тебя, Бронислав, но когда ты излагал свой план насчет бриллиантового дела, глаза Егора блеснули алчностью нездоровой, уж мне-то поверь.
– Ну, маэстро, разве можно человека обвинять ради одного только взгляда?
– Как знать, как знать, бывает и вздох может многое предрешить, даже судьбу способен изменить, короче, брат, я тебя предупредил, будь с ним осторожен, и потом, если и есть тут некто лишний, то это Егор. Вот скажи, чем нам может быть полезен этот транжира? Он просто прожигает свою жизнь, ведь, судя по его рассказам, путного-то нихрена не умеет, кроме как в карты играть, грабить да богатых баб разводить. Красавец, отчаянный, конечно, из-под стражи бежал, но нам эти его достоинства ни к чему.
– Маэстро, да успокойся, хорош, то ли плох, но тут он уже есть и от этого нам не отмахнуться. И потом, я не думаю, чтобы он был бы способен на нечто непредсказуемое и умышленно направленное против своих старых приятелей. Да ну, маэстро, он ведь в курсе, с кем дело имеет, и в конце концов, может ведь быть, что тебе показалось.
– Да дай Бог, чтобы так оно и было, но помни, я тебя предупредил.
– Способный на нечто подобное человек по меньшей мере должен быть шизофреником или конченной тварью, напрочь утерявшей совесть и мораль.
– Он далеко не дурак, в покер слабоумный не может играть, но его таланты направлены не на благие дела, а как раз на оборот.
– А мы попробуем его направить в правильное русло, быть может, у него просто не было такой возможности. Надо дать человеку шанс, я думаю, из него получится неплохой снабженец и повар.
– Снабженец шлюхами, проблемами и прочими нехорошими сюрпризами.
– Ну, маэстро, ты неумолим.
– Что делать? Я же говорил, что глядя на лицо человека, о нем можно многое разузнать и даже больше.
– Охотно верю, но обратного пути у нас ведь просто нет, спокойной ночи, мой друг, скоро утро, а мы тут все терки трем.
– Да, утро – оно мудренее.
В хостеле у Кузьмича они отдохнули еще целые сутки, поправили физические и духовные силы, приняли еще одну баньку, составляя план своих дальнейших действий, условились о следующей встрече на том же месте и только тогда отправились каждый по своим делам.
Спешить было некуда, так как «Тойота» еще была в пути, и, судя по расписанию, контейнеровоз должен был прибыть в Санкт-Петербург через неделю.
– Мне некуда податься, – заявил маэстро. – А посему, погощу-ка я тут, на месте у Кузьмича, на малую родину что в окрестностях Алма-Аты за недолью не метнешься, так что давайте, братцы, дерзайте.
Егор с удовольствием одолжил Броньке свой корвет, и они все расстались ровно на десять дней.
До боли знакомая дорога в родные края ничуть не лучше качеством, чем и была четверть века назад, порой казалось, как будто он и вовсе никуда не уезжал.
Те же березы и ели стояли, помахивая верхушками, словно старые приятели, его узнавая.
Такие же грязью убрызганные фуры не спеша ползли по не очень ровной, но родной трассе, а мысли блуждали от одного брата к другому – к кому первому заехать. Он не сообщал о своем приезде, будет сюрприз.
Дочка с зятем и внуком недавно приезжали к нему в Испанию, они жили и работали в Италии, оба зубные техники. Познакомились еще в студенческие годы, создали семью, родили сына. Чего сказать, молодцы и только, дай Бог им здоровья, а остальное у них уже есть.
Сын – тот художник, большой мастер по татуировкам, то он в Норвегии, то колит где-то на островах Средиземного моря, гостил у него в Испании пару лет назад, молодой, ему еще мир познавать хочется, в данное время говорил, что есть какой-то крутой клиент в Прибалтике, так что находится в Риге.
Инна, жена, мать его детей, она, конечно же, не могла ждать его всю свою жизнь, конечно же, был и наверняка есть у нее другой, но дети говорили, что домой, пока они выросли и стали жить каждый своей жизнью, она никого не приводила, умница, пусть будет счастлива, но надо бы заехать, проведать, поблагодарить за детей.
Он и сам ведь тоже жил с другой, Янка у него была чудесной партнершей, им повезло встретить на Канарах любовь, уже шестнадцать лет назад.
Инна удивительная женщина, как ей одной удалось вырастить двоих прекрасных детей, остается загадкой.
«Ей памятник при жизни надо бы поставить, а все из-за моей непутевой головы.
Ну надо же было учудить такое, что в прах разбил не только свою жизнь, а еще и жены, детей да родину покинул на четверть века.
Как могу кого-либо осуждать, раз сам вон какое устроил, о Господи».
С такими мыслями он вел машину по направлению к Ярославлю, в сторону, откуда был родом.
Отец еще держится, вот будет радости, может быть, хоть теперь все соберемся вместе.
Матушка не дождалась, ей эта жизнь выдалась такая, что уж точно не позавидуешь.
Надо же было пятерых родить, муж пьянствовал и издевался, до тех пор, пока выросли сыновья и смогли заступиться, но, видимо, здоровье уже было подорвано основательно, вот и ушла в свои шестьдесят.
Эх, жизнь моя жестянка, сначала к Инке заеду, а там посмотрим.
Глава 9
Дверь открылась, в проеме стояла она, без признаков эмоций на лице.
– Здравствуй, а ты все такая же красивая.
– Заходи.
В глазах бесконечная тоска о потерянном времени и совершенное безразличие к происходящему.
Букет роз он сам поставил в вазу на кухонном столе, оба присели на табуретки друг против друга и молча смотрели прямо в глаза, как бы пытаясь там что-то разыскать, не было слов, да в них они и не нуждались, ведь все и так ясно, жизнь прожита, ушла, как ледоход, как тот песок сквозь пальцы в детстве, и не вернуть уже им прошлого назад, это оба понимали.
– Ну вот, как-то так, любимая моя, прощения просить не стану, спасибо за детей, ты лучшая на свете мама, а я всю эту жизнь бездарно потерял.
– Да почему же потерял? Прожил, и в этом ты не виноват, видимо, так было суждено, и все тут. Ведь после драки кулаками не машут, не так ли?
– Спасибо за слово доброе. Да, жил как жил, пришлось немало поскитаться, но жаловаться на судьбу не смею, она меня оберегала от невзгод, как видишь, жив, здоров и планов наперед имеется немало.
Он вкратце изложил ей о своих намерениях.
– Здорово, ведь надо же пожертвовать целой жизнью, чтобы в конце ее отрыть свой клад и на него построить храм, нечего сказать, занятная получается история, ты ведь не только свою, а и мою вместе с детьми жизнь превратил в агонию, но пусть тебе повезет.
– Инна, дорогая, да ты ведь знала, что не было у меня другого выхода, не в тот рейс, так в другой был бы я застрелен по-любому! Разве не помнишь, что творилось в девяностые годы? Да, потерял четверть века, но ведь вернулся живым, теперь уж некого винить.
– Да я и не виню, всякое тут пережить пришлось, благо, не видно было, что у нас порой болталось в животах, об одеждах, обуви и говорить не будем, латала как могла, всякое видали, но, конечно же, прошло, вон, хоть и в нищете, но дети выросли, как видишь, а я заметно постарела, прошла уж молодость моя, растраченные годы, седину закрашиваю лет уж десять как.
– Ну да, и как всегда я виноват во всем. Ну неужели было бы лучше, если меня тогда в место Ивана пристрелили? Ведь чисто случайно мы с ним поменялись местами, ну захотел он тогда вести машину, а нет – та пуля была бы моей.
– Да, и был бы мертв, а так при живом муже я прожила вдовой, даже не знаю, как было бы лучше. Да и ладно, философствовать можно до самой ишаковой пасхи, конечно, хорошо, что жив ты до сих пор, извини, в сердцах можно всякого наговорить. Так, получается, жить будешь ты теперь в России?
– Посмотрим, но план на будущее вот таков как есть.
– Ну что же, от тебя всего можно ожидать, не изменился, Бронька, ты ни грамма.
– Да ладно, седина в бороде, теперь ведь оба мы уже и дед, и баба.
– Время пришло, да, дочка наша молодцом, а вот художник – он как ветер, весь в тебя, но благо дал Господь талант, не пропадет. Так, говоришь, решил ты отреставрировать наш храм? Ну да, быть может, и правильно, грешков, небось, не счесть за жизнь накопилось.
– Да уж есть с лихвой, но не в моих грехах тут дело, ведь я не зря тогда бежал, там сумка с камнями лежит уж четверть века, и кровь на них, проклятия и твои слезы. Так вот, решил я их на дело благое пустить, быть может, так очистятся они, да и душа моя, по ходу дела, обретет покой.
– Так поступай, как совесть говорит, и пусть сопутствует удача твоим всем начинаниям.
– Благодарю. Послушай, ты ведь бухгалтер, а мне вскоре будут нужны подсчеты, ибо дело-то легальное начинаю, и было бы здорово, чтоб ты мне помогла.
– Все сделаем в лучшем виде, но пробуй хоть этот раз без крови обойтись.
