– Если с тобой хочет поговорить сам министр, значит дело серьезное.
– Да, меня тот дпсник сдал, наверное. Сказал, что их главный очень любит мои детективы. Узнал, что автор собственной персоной заявился в их края и хочет, чтобы я приехал к нему на поклон. Не люблю я чиновников.
– Даже если и так. Ты хочешь здесь обосноваться на время. А лишние знакомства, тем более такие, никогда не будут лишними.
– Я и сам могу о себе позаботиться.
– Прям слышу себя в тридцать лет, – дядя Митя улыбнулся. – Дело твое, конечно. Но я бы не стал игнорировать это предложение. Добираться далеко, хотя по нашим меркам и не очень, но, думаю, оно того стоит. Не совершай моей ошибки. Пользуйся людьми, тем более их услугами. Я вот брезговал этим, прям как ты сейчас. Мне было проще позволить другим пользоваться собой. Думал, это точно так же поможет мне, думал, это схема работает и наоборот. Но ничего подобного.
Я задумался после его слов.
– Поедешь утром, к обеду уже будешь там и вечером вернешься. Мы найдем с Тимофеем, чем занять себя.
– Хорошо.
Я набрал секретариат и подтвердил, что приеду завтра к обеду.
– Спасибо, – ответила девушка. – Иван Николаевич будет вас ждать.
– Интересно, это связано как-то с теми медведями? – сказал дядя Митя, когда я повесил трубку.
– С какими медведями?
– Ходят слухи, что этим летом медведи растерзали двух или даже трех человек. В разных местах.
– Один и тот же?
– Да не должно быть. Слишком большое расстояние между ними. Говорят, что и растерзаны люди были уж слишком жестоко, даже для медведя. Хотя опять же, чего только напуганный ум не придумает. Слухи есть слухи. Официально так никто и не подтвердил. Но не могли же они взяться вот так, с пустого места.
– Надеюсь, он хочет просто познакомиться со мной. Еще медведей мне не хватало.
На следующий день в обед я сидел в приемной местного управления внутренних дел.
Ничего примечательного здесь не было. Обычное здание еще советских времен постройки безвкусно отделанное изнутри. Иногда мне казалось, что казенные помещения специально делают в грязно-коричневых оттенках, чтобы вызывать в посетителях чувства дискомфорта и неуютности. Однако сейчас мне было все равно. Во времена молодости мне частенько приходилось бывать в подобных местах, поэтому еще тогда у меня выработался эмоциональный иммунитет.
Как и полагалось высокопоставленному чиновнику, начальник полиции задерживал нашу встречу на полчаса. Буду ждать максимум час, подумал я. Потом просто извинюсь перед секретарем, развернусь и уеду.
Спасало то, что секретарь перед этим предложила чай или кофе. Я видел, что кофемашина, стоящая в углу, новая и дорогая, поэтому не отказался. Кофе оказался, действительно, хорошим.
Еще через двадцать минут к кабинету министра подошли два человека в штатском и присели на длинный ряд кресел по другую сторону двери. Они практически не обратили на меня внимания, но я понял, что это сотрудники полиции. Они держались слишком буднично для простых посетителей и еле заметно поздоровались с секретарем.
Один был высокий худощавый мужчина с вытянутым угловатым лицом. Кожа его была нездорово бледного оттенка. Скорее всего это признаки коренных северян, подумал я, которые видят мало солнечного света. И девушка, практически на голову меньше своего напарника. Я подумал, что они могут быть напарниками. Ее густые светлые волосы были незамысловато забраны в хвост, волевой взгляд через прищуренные глаза быстро оценил меня. На этом и удовлетворился.
Лицо девушки показалось мне немного грубоватым, однако не настолько, чтобы не быть привлекательным. В нем читались черты какой-то местной народности. Особенность заключалась в скулах. Они были немного выступающими вперед, подбородок прямоугольный, четко очерченный. С первого взгляда лицо ее казалось неприятным, но присмотревшись можно было различить в нем свою строгую гармонию. А в любой гармонии всегда кроется красота.
Двери кабинета наконец-то раскрылись. В коридор вышли несколько людей и направились к выходу. За ними следом вышел мужчина шестидесяти лет с виду, плотно слаженный, в мундире. Окинул взглядом ожидающих его, дал знак мужчине с женщиной следовать за ним и повернулся ко мне.
– Михаил Александрович, – начала он. – Доброго дня, простите, что заставил ждать.
Я привстал из своего кресла и машинально подался навстречу.
– Иван Николаевич, – он протянул мне руку. – Неклюдов. Министра внутренних дел республики Карелия и ваш давний почитатель.
Он расплылся в улыбке и пригласил меня в кабинет.
– Здравствуйте, – сказал я. – Очень приятно.
Мы вошли.
Кабинет Неклюдова был светлее, чем другие помещения в здании и просторней. За двойной дверью располагался стол в форме буквы «т», большое кресло в его изголовье, несколько портретов незнакомых мне людей по стенам, видимо, бывшие начальники министерства, книжные шкафы со стеклянными дверцами, заставленные различными книгами, угловой кожаный диван с журнальным столом. Для непринужденных бесед, подумал я.
Неклюдов пригласил меня сесть напротив него.
Сотрудники в штатском без приглашения расположились на креслах, стоящих вдоль стены. Мне показалось, что мужчина был отчего-то хмур и сердит. Весь его вид, особенно после того, как они вошли в кабинет, говорил о недовольстве.
– Вы, наверное, удивлены, зачем я позвал вас к себе, – начал Неклюдов. – Разве что кроме того, чтоб выразить свое почтение?
– Меня больше интересует, как вам удалось узнать мой номер телефона?
Я знал, что за показной приветливостью подобных людей всегда скрываются корыстные интересы, и уже давно не давал задабривать себя подобными методами. Решил держаться сдержанно, но уважительно.
– Я же министр МВД, о чем вы говорите, – отшутился Неклюдов и продолжил. – Спасибо вам за качественные детективы. Я большой поклонник этого жанра. И вы, надо сказать, один из моих любимых авторов. Уж отечественных точно.
– Мне очень приятно, – ответил я.
– Большинство писателей просто хотят рассказать интересную историю. Думают, что чем сильнее закрутят сюжет, чем неожиданней придумают развязку, тем лучше будет их книга. Это отдает неуверенностью, слабым талантом. Не люблю таких. Но ваши книги совершенно другие. Иногда мало похожи на правду, видимо, сказывается, что вы никогда не несли службу в рядах полиции. Однако мне очень нравится, как вы раскрываете психологию убийц, их глубокие мотивы, механизмы поступков, подробности преступлений. Мне кажется, вам не интересны заурядные убийства. Всегда ищете какой-то подвох.
– Вы внимательный читатель.
– Я часто задавался вопросом, когда читал ваши детективы: «А не является ли сам Михаил Стогов потенциальным убийцей?»
Неклюдов засмеялся. Я улыбнулся тоже.
– Уж слишком подробно и в красках он пишет о маньяках и разного рода преступниках.
– Сложно написать хорошую книгу, не погрузившись в мир своих героев, не примерив их шкуру. Но все остаётся в рамках воображения.
– Это очень интересно. Думаю, когда-нибудь я расспрошу вас об этом поподробнее. Что привело вас в наши края, Михаил Александрович?
– Семейные дела. Здесь живет мой дядя, брат матери.
– Кратковременный визит?
– Думаю, долговременный. Я приехал с сыном, чтобы пожить полгода-год в Костомукше.
– Решили сменить обстановку?
– Можно и так сказать. Нам нужно оправиться от смерти жены.
– Неприятный повод. Соболезную.
– Спасибо, – ответил я.
– Думаю, сама судьба привела вас в наши края.
– Смотря что вы имеете ввиду?
– Нам бы пригодился ваш аналитический склад ума, о котором я говорил только что. Нужно проникнуть в голову серийного убийцы, как это вы сказали, примерить его шкуру. В нашем крае совершенно несколько жестоких однообразных убийств. Не случайных. Подготовленных. Продуманных. И очень кровавых. Явно с каким-то странным подтекстом. Убийства происходят глубоко в лесах. Жертвы случайные грибники или ягодники. Возможно, не случайные. Мы еще выясняем это. Первые места убийств мы обнаружили еще прошлой осенью. Еще пару этой весной. Одно буквально на днях.
– Это тот самый медведь, о котором ходят слухи?
– Вот что значит – писатель: уже в курсе слухов. Да, мы берем со свидетелей подписку о неразглашении, чтобы не наводить панику на население, пока мы не разберемся в этом деле. Опасаться медведя в лесу для них привычнее, чем серийного убийцу.
– Есть ли подозреваемые?
– Пока нет. Признаться, такое дело в диковинку для наших людей. Чем дольше мы буксуем, тем быстрее центр пришлет к нам своих специалистов. А мы этого очень сильно не хотим. Они точно не будут шарахаться по лесам в поисках убийцы, а шуму поднимут много. Вы понимаете, о чем я.
Я сделал вид, что понимаю.
– Поэтому, когда я услышал, что к нам пожаловал сам Михаил Стогов, я решил привлечь вас к этому делу. В качестве консультанта, естественно. У вас же есть диплом по психологии?
– Да, есть.
– Вот и замечательно. В качестве внештатного психолога.
– Иван Николаевич, при все уважении, мы только что приехали с сыном. Нам нужно время, чтобы устроиться на новом месте, привыкнуть. Мне очень лестно ваше предложение и интересно, как писателю, но сейчас у меня очень мало времени.
– Я прекрасно вас понимаю. Думаю, мы придумаем какое-нибудь жалование вам, как внештатному специалисту. К тому же это не займет у вас много времени. Ознакомитесь с материалами дела, может посетите пару мест преступлений, самых свежих, поговорите с нашими следователями. Я пригласил их сегодня: Фирсов Сергей Иванович и Хабарова Анна Юрьевна. Но прежде чем я передам слово им, мне нужен от вас ответ.
Я понял, что Неклюдов прижмет меня к стене и потребует согласия или отказа здесь и сейчас. Я колебался. Было чертовски интересно увидеть материалы дела, живые. В основном я черпал вдохновение из старых, давно закрытых дел, доступ к которым мог найти в интернете. С другой стороны, мне придется ходить по лесам, пусть и в сопровождении следователей. А здешние леса пугали меня. Не зря же местные жители так охотно поверили в легенду о медведе. Она выглядела правдоподобно.
– И еще одно, – сказал Неклюдов, пока я молчал в раздумьях. – У вас уже давно не выходили новые детективы.
Этот старый лис решил достать козырь из рукава.
– Либо вы исписались, либо закончились идеи. Соглашайтесь. Если нам удастся закрыть это дело, в вашем распоряжении будут все материалы. А это уже попахивает бестселлером. Да еще по горячим следам.
Он не оставил мне выбора.
– Вы не оставили мне выбора, – сказал я.
– Замечательно. Анна Юрьевна вы захватили материалы?
Следователи, до этого момента сидевшие в полном молчании поодаль от нас, подошли и присели рядом, напротив меня. Блондинка со строгим лицом положила передо мной на стол несколько папок.
– Я хочу, чтобы вы сейчас быстро просмотрели фото с мест преступлений, – сказал Неклюдов. – Первый быстрый взгляд – самый полезный.
Мне показалось, что все происходящее доставляло ему удовольствие. Начитавшись моих детективов, сейчас он будто погружался в мир моих книг, а я был его проводником. Странные бывают эти чиновники, подумалось мне. Пусть даже и так. Я готов ему подыграть.
– Вот, – сказала блондинка и раскрыла передо мной папку с фотографиями. – Всего было обнаружено три места преступления. Но кто знает, сколько их еще в лесу.
Я почти не услышал ее последних слов. Я смотрел на фотографии. На них были люди, подвешенные или распятые между высоких сосен в метре от земли. Кожа бы содрана, внутренние органы извлечены и развешены в разных местах на ветках. Длинные гирлянды кишок, как на новогодней елке, украшали стоящие рядом деревья. Из зеленого окрестный лес окрасился в красный цвет. Земля была залита кровью. Тела были абсолютны голы. Он их раздел. Зачем? На фото были женщины и мужчины, по одиночке или сразу два тела, поодаль друг от друга. И каждый раз картина повторялась точь-в-точь, подвешенный распотрошённый человек, много разлитой крови и внутренние органы по деревьям.
Но лица – их лица были безмятежными. Закрытые глаза, кожа без единой ссадины или пореза. Как на старинных распятиях голова их была опущена к низу.
– Как они были убиты? – спросил я.
– А разве не видно, – фыркнул следователь Фирсов.
– Что стало причиной смерти? Не живьем же он их разделывал?
– Нет, – сказала Анна. – Удар ножом точно в сердце или перерезал горло.
– Это если жертв было сразу две?
– Да, если две сразу.
– Что бы не успел убежать, – сказал я себе под нос. – А потом снова удар в сердце. Да?
Блондинка внимательно посмотрела на меня.
– Чтобы не мучился, – сказал я. – Он милосердный.
– Милосердный? – снова фыркнул Фирсов.
– В детстве, когда бабушка держала у себя на скотном дворе свиней, каждый ноябрь был для нас праздником, потому что поздней осенью зарезали самого большого хряка. На всю деревню было один-два мужика, которые могли быстро и аккуратно это сделать. Хряк жил с нами почти год, мы кормили его, лечили, ухаживали, убирали за ним. У каждой свиньи были свои имена. И хотя растились они на убой, они становились практически членами семьи. Причем очень полезными, давали нам мясо для пропитания, навоз для прикормки растений. Потому и ценились мужики, которые могли как можно быстрее умертвить животное, чтобы оно не мучилось. Это всегда был удар под переднюю правую ногу, под ребро, чтобы сразу достать до сердца. Это был наш акт милосердия, хотя мы точно так же разделывали тушу. Но это не значит, что мы не уважали и не жалели эту тушу. Она была лишь средством выживания для нас. Думаю, для убийцы они точно так же важны. Он жалеет их, потому и милосерден, разделывает после смерти. Они лишь средство для него, для каких-то целей. Если поймем цели, сможет и вычислить его.
Неклюдов увлеченно смотрел и слушал меня. Думаю, ему нравилось все, что я говорил. Министр достиг своей цели и теперь просто получал удовольствие, ощущая себя персонажем одного их моих детективов.
– Жертвы же никак не связаны? – спросил я.
– Да, – сказала Анна. – Мы проверили их, никаких связей. И места преступлений очень далеко друг от друга. Мы пытаемся установить связь между ними, но ничего не выходит.
– Все жертвы местные, – перебил ее Неклюдов. – В основном грибники или ягодники. Слава богу, что не заезжие туристы. Иначе бы газеты уже давно подняли хай. Местных свидетелей нам удалось приструнить, и сдержать шумиху хотя бы на время.
– Места преступлений глубоко в лесу, где убийца натыкался на очередных жертв, – продолжила следователь Хабарова.
– Или они натыкались на него, – сказал я.
– Думаете, он поджидал их?
– Возможно. Кого вы ищете?
– Портрет убийцы очень расплывчатый за отсутствием свидетелей. Мужчина средних лет, достаточно сильный и выносливый. Сейчас мы проверяем всех егерей и лесников, которые знают лес. Составляем психологические портреты. Но их не так много. Гораздо больше охотников и, как сказал Иван Николаевич, ягодников и грибников. Уже начался сезон и с каждый днем они все больше и больше будут наводнять лес. Проверить всех охотников – значит посеять панику. Лесники в системе, их мы может хоть как-то предостеречь не болтать языком.
Пока Анна Хабарова говорила, я рассматривал фотографии.
