– Что, моя королева? – спросил я.
– Поцелуй меня… – тихо сказала девушка, опустив голову.
Дважды меня не пришлось упрашивать: через мгновение я сидел подле Зарины, обнимая ее за тонкую талию, и наклоняясь к ней.
Мои губы коснулись ее мягкого, сладкого рта, и два дыхания слились в одно. Спустя секунду мы целовались, целовались страстно, покусывая губы друг друга, обнимаясь, и прижимаясь друг к другу. Зарина постанывала от наслаждения, ее глаза, затуманенные поволокой, глядели на меня с нежностью и любовью.
Словно в бреду повторял я слова любви, о желании, о нежной страсти к девушке, к эльфийке, к остроухой, и… слышал ответные слова о любви к себе…
Я принялся целовать Зарину в шею, постепенно спускаясь все ниже, и оглаживая ее крутое бедро, но, она тут же отстранилась от меня, и глухо произнесла:
– Не сейчас, и не здесь, Димитрий! Все, уходи!
Ошарашенный я встал, молча поклонился, повернулся и вышел из шатра.
Холодный, ночной воздух степи, остудил мой пыл. Я отошел от королевского шатра, и, сорвав былинку, и засунув ее в рот, стал бродить по становищу.
Было тихо, лишь негромко переговаривались часовые, где-то всхрапывали сторны, ветерок легонько колебал траву, с неба на меня глядели миллионы звезд.
Внутри меня все пело, я был пьян от любви, и я был счастлив, ибо только сейчас понял, что мои чувства не остались без ответа. А с Зариной, я готов был пойти на край света, и за нее убить любого.
Побродив немного по лагерю, я зашел в свою палатку, и улегся на жесткую циновку. Долго ворочался, не мог уснуть, но, все же, спустя какое-то время, Морфей сморил меня.
Проснулся я ранним утром от чистого звука рога, разносившегося по лагерю.
Быстро натянув обмундирование и подхватив меч, я выскочил наружу: кругом царила суета, воины седлали животных, снимали шатры, укладывали вещи; Зарина, в стороне, отдавала какое-то распоряжение пожилому человеку, очень похожему на Трокса, рядом с ними стоял и Линиэль.
Над выхоложенной степью стоял молочный туман, сквозь который пробивался жалкий свет Лорры, утренний холодок забирался под одежду и доспехи остроухих, заставляя недовольно поеживаться.
– По сторнам! – раздался, наконец, зычный голос, когда палатки и шатры были убраны и навьючены на трумов.
Я, сев на своего сторна, подъехал ближе к королеве, и она мило улыбнувшись, кивком головы поприветствовала меня.
Также со мной поздоровались Линиэль и старик, которому отдавала распоряжение Зарина.
– Вот, знакомься, Дмитрий – это Зонн, один из придворных магов. Он, конечно, не так силен, как Трокс, однако дел тоже может натворить… много, – сказал Линиэль, представляя меня старцу.
– Зонн, – чопорно сказал маг, глядя на меня.
– Дмитрий, – ответил я, слегка поклонившись.
Мы ехали уже пару земных часов, судя по моему наручному хронометру, благо, что сутки земные и сутки этой планеты фактически не различались, разве, что здесь они были приблизительно на час длиннее.
Внезапно, к Зарине и Линиэлю подскакал на мускулистом сторне дозорный, высланный вперед.
Он что-то прошептал военачальнику, и тот довольно улыбнулся. Линиэль натянул поводья, тормознул свое животное, и, обернувшись к отряду, проорал:
– Впереди орочья деревня!
– Хурра! Хурра! – нестройно послышалось в ответ.
– Так, воины! Действуем по заранее оговоренному плану! Главный отряд бьет по деревне в лоб, два других – охватывают ее с флангов. Ни одно орочье отродье не должно уйти! – снова закричал Линиэль.
Снова послышалось знакомое «Хурра!», и мы медленно двинулись вперед.
Наш отряд шел по степи уже полчаса, когда вдалеке, показалось множество дымков, столбами уходящих в небо.
Линиэль остановил солдат, подняв вверх кулак в кожаной перчатке. Затем сделал три знака: указал вперед ладонью, затем его рука, словно рыба, скользнула влево и вправо.
Отряд разделился: две его части стали обходить нас с флангов, а мы, ударный кулак, снова двинулись вперед.
Зарину окружили крепкие ребята, в количестве десяти штук, масса эльфов переместилась вперед, и я заметил, что Линиэль и Зонн, остались позади отряда.
Я дернул поводьями, и оказался возле мага и военачальника.
– Вот, Димитрий, гляди, как мы учим зеленокожую мразь жизни… – высокомерно сказал Линиэль, прищурясь, и поглядывая на меня.
Лорра давно разогнала туман, и сейчас, пригревала, давала волю своим лучам; на небе летали лишь легкие клочки облаков – остатки давешней мглы. Да, если бы это происходило на Земле, то можно было бы сказать, что начинается теплая и солнечная осень.
Но, увы, это была не Земля… Маг, тем временем, отъехал в сторонку, и что-то забормотал, глядя на деревню, чьи необычно круглые крыши привлекли мое внимание.
Сперва ничего не происходило, и я даже отвлекся, глядя на невозмутимых остроухих солдат, стоявших, как один человек, в строю.
Внезапный удар грома заставил меня подпрыгнуть на сторне, а животное – недовольно на меня покоситься. Что-то изменилось – над деревней, и только над ней, висела гигантская сизо-черная туча, откуда били молнии и слышалось ворчание грозы.
Даже отсюда было видно, как по деревне заметались маленькие, на расстоянии, силуэты, подхватывая еще меньшие фигурки и затаскивая их в дома.
Внезапно колдун взвыл что-то трубным голосом, и прямо из центра тучи в землю, ударил столб электрического огня. От столба по домам зазмеились огненные плети поменьше, поджигая жилища орков.
Не успел я, ошеломленный зрелищем первый раз увиденной магии, придти в себя, как седобородый волшебник, снова что-то проорал, и тучу прорвало.
Прямо на несчастную деревеньку, сверху, посыпались натуральные куски льда, величиной с хороший апельсин. Они сыпались сверху, проламывая крыши домов и построек, уничтожая все, всех и вся.
Линиэль сидел на сторне, со злорадной ухмылкой глядя то на разрушаемую деревню, то на явно уставшего мага, то на меня.
Я же поглядел на Зарину: лицо ее не выражало особой радости, но не было и гневным или печальным – оно было сосредоточенным и серьезным.
Наконец, камлания колдуна прекратились, прекратился и чудовищный град, туча над деревней, уничтоженной пламенем и льдом, наконец, рассеялась буквально на глазах. Через минуту только дым над развалинами поселения орков напоминал, что здесь случилось меньше десяти минут назад.
– Вперед! – заорал Линиэль, картинно указывая вытащенным мечом на деревню.
Наш отряд, и два фланговых, ринулись в сторону руин. Мы скакали меньше двадцати минут, когда в нос мне шибанула непередаваемая смесь из запаха горелого мяса и древесины.
Сторны и плетущиеся позади трумы прошлепали лапами по неглубокому, на удивление прозрачному ручью, и мы въехали за разваленный градинами частокол деревни.
Некогда чистые улицы, сейчас, представляли собой труднопроходимую грязевую ловушку из сажи и земли, кругом валялись обломки заборов и строений, таяли гигантские обломки льда.
Дымились дома, где-то относительно целые, где-то уничтоженные напрочь, в лужах валялись погибшие орки и их дети.
Я шел среди этого хаоса и вспоминал, как тогда, уже давно, в прошлой жизни, тоже шел по похожему поселку Восточной Нарсии, «зачищенному» нарсами: также по улицам валялись убитые дети, старики и взрослые; девушка в разорванной одежде висела в самодельной петле на сосне – по ее ногам струились змейки засохшей крови; с немногих уцелевших домов были сняты железные крыши и кованые ворота…
Я отвернулся – не было сил глядеть на все это… Внезапно, рядом со мной раздался короткий свист, словно пролетела пуля, и тупой удар, я оглянулся – выпучив глаза, пуская изо рта кровавые слюни и держась руками за копье, глубоко вонзившееся в грудь, со сторна медленно сползал Зонн.
– Твою мать! – заорал я, передвигаясь поближе к Зарине и ее охране. – Засада!
Впрочем, телохранители Зарины среагировали практически мгновенно: в одно из разбитых окон ударили луки и полетели копья – через мгновение из провала выпал орк, больше похожий на огромного ежа, то того он был нашпигован стрелами и пиками.
Мы отправились дальше, но, вдруг, раздался странный звук: нечто похожее на пыхтение старого паровоза, так знакомое мне по черно-белым фильмам, и тяжелый топот. Телохранители королевы взяли ее, меня и Линиэля в кольцо и ощетинились луками и пиками.
Из-за ближайшего, самого высокого в поселении, здания, внезапно, вышло что-то. Существо было… немаленьким, оно было заковано в тяжелую, темную броню, вместо рук у него было нечто вроде пулемета Гатлинга.
Тварь испускала из-за спины клубы черного дыма и белоснежного пара, и тяжело шагала в своих, железных сапогах, по грязи.
– Е-мое! – в голосе Линиэля, неожиданно я почувствовал страх. – Это же орочий паробот!
Паробот, тем временем, остановился напротив нас, и я смог рассмотреть красноватые глазки и полоску зеленой кожи, под массивным шлемом.
Внезапно, орк, в своем, хм, экзоскелете на паровой тяге, взревел, и стволы пулеметов на концах его рук, пришли в движение.
Одним быстрым прыжком я очутился возле Зарины, и сорвал ее хрупкое тело со сторна, вдавив в землю и навалившись сверху.
Раздался свист раскручиваемых стволов, и нас накрыл кровавый ад! Пули неслись у меня над головой, вырывая куски плоти у не успевших пригнуться эльфов, калеча и убивая трумов и сторнов.
Но, вот рукотворная преисподняя, сперва, умерила свой пыл, а затем смолкла вовсе.
Я приподнялся на локтях, и огляделся: кругом валялись изрубленные и истерзанные останки остроухих, ездовых и вьючных животных.
Паробот стоял на том же месте, и изнутри неслась грязная ругань и странные постукивания. Я поднялся, мельком отметив, что Зарина жива и пытается шевелиться.
Из паробота заметили меня, и ругань и металлический лязг усилились: видать что-то разладилось в механизме, и орк пытался починить свой экзоскелет, причем делая это совершенно в словатской манере.
Я вытащил меч из ножен, и быстро, не отрывая взгляда от пыхтящего паробота, пошел к нему.
– Мать твою, да заводись, ты! – взревел орк, чувствуя свой скорый конец.
У него ничего не получилось – паробот так и не завелся, а я просто ткнул мечом в смотровую щель экзоскелета, окрасив клинок багровым, и упокоив чудище навеки.
Вокруг стали собираться остроухие, с восхищением глядя на меня. Подошла Зарина, в грязном, измятом костюме, но живая и счастливая, откуда-то вынырнул целый и невредимый Линиэль.
Подошли еще солдаты, уже и с фланговых отрядов – они вели за собой скованных цепью орков: детей, мужчин, женщин. Те, в отличие от остроухих, понуро молчали, лишь изредка, орк-мужчина или орчиха, кидали на нас злобные, полные ненависти взгляды.
Гомон царил невероятный, все хотели поздравить меня со спасением королевы и победой над пароботом – ведь мало кому удавалось завалить такое бронированное страшилище. Впрочем, мне нужна была благодарность только одной, и я ее получил…
Зарина, подойдя ко мне, взяла меня за руки, и высоко подняла мои ладони к Лорре – это был знак высочайшей признательности со стороны остроухих. Весь отряд встретил его с ликованием, лишь по лицу Линиэля пробежала язвительная, тут же исчезнувшая, кривая улыбка.
Всего наш отряд потерял одного мага, двенадцать солдат, из которых восемь были личными телохранителями Зарины и несколько трумов да сторнов – небольшая плата за пленение нескольких десятков зеленокожих аборигенов…
Мы развернулись, и пошли прочь из разоренного поселения, оставив паробот, с трупом внутри, пыхтеть, выпуская дым и пар, на одной из улиц.
Я ехал рядом с Зариной, и сердце мое сжималось от страха того, что мог ее потерять сегодня, и от гнева на орков, хотя, в глубине души я понимал, что не прав, и что, что-то здесь… неправильно.
Внезапно я почувствовал на себе чей-то взгляд, взгляд полный презрения и отвращения. Оглянувшись назад я увидел Линиэля, что-то говорившего статному, смуглому эльфу с офицерскими нашивками. Тот взглянул мне в глаза, и ощерился, плотоядно ощерился, нагло улыбаясь мне, и совершенно не скрывая своих чувств.
Линиэль, увидев, что я смотрю на них, тотчас отстранился от офицера, легко улыбнулся и поклонился мне. Я отвернулся, и снова поехал рядом с королевой, которая недоуменно взглянула на меня.
Да, врагов здесь я начал наживать с каждым днем, пусть и не без помощи местных…
Глава 3
До Зарруда мы добрались аж с двумя ночевками – сказывалось то, что пленным оркам приходилось идти на своих двоих. Зеленокожие показали себя довольно выносливыми ребятами: они безропотно шли вперед, гремя своими оковами, и не жалуясь, а вечером, поужинав сухим мясом, выдаваемым им походным интендантом, и запив его водой, о чем-то тихо переговаривались, сбившись в небольшие кучки.
Речь орков была чрезвычайно похожа на речь остроухих, лишь иногда проскальзывали незнакомые слова, да зачастую, зеленокожие неправильно применяли падежи.
В целом же, на удивление, орки произвели на меня скорее благоприятное впечатление: весь негатив от их вида в тюрьме, и гнев на них, растворились словно дым, особенно, когда я увидел, как взрослые орчихи, подкармливают, отрывая от себя еду, детей, чьи родители были убиты при налете…
Кстати, женщины-орки, или орчихи, как их здесь называют, представляют собой нечто похожее на наших, земных культуристок, или, скорее, накачанных «фитоняшек», только с зеленой кожей, острыми ушами и небольшими клычками, торчащими из ртов.
Орчихи не лишены привлекательности, а их волосы – рыжего или черного цвета, поистине великолепны. Обладая высоким ростом, статной фигурой, широкими бедрами и большой, крепкой грудью, с водопадом волос, льющихся за спину, они вполне могли бы понравиться и мне, если бы я не полюбил Зарину.
Одежду орки носят довольно незамысловатую: дети бегают голые по пояс, одетые лишь в меховые шорты да кожаные сапоги; мужики их, кроме всего прочего, носят крепкую, кожаную кирасу, да украшения в виде витиеватого медальона, ну а орчихи, и старые и молодые, – вдобавок ко всему, носят и лифчик из кожи трумов, который, впрочем, только подчеркивает привлекательность их фигур. Да-да, я не оговорился – даже пожилые женщины среди орков сохраняют долю былой красоты, а особей с лишним весом я не видел от слова совсем.
Но, я отвлекся…
В Зарруд наш отряд вернулся лишь на третьи сутки, после разгрома деревни. Остроухие – крестьяне, рабочие и воины, встречая наш отряд, дружно приветствовали нас, посылая проклятия и кидая камни в колонну орков, шагающих посередине.
Те угрюмо молчали, лишь иногда взрыкивая от ярости и боли, когда камень попадал в чувствительное место.
Я ехал рядом с королевой, как почетный гость, спасший ее от неминуемой гибели. Кстати, Зарина так и не пригласила меня в свой шатер на ночевках, хотя надежда на это у меня и была…
Тем не менее, девушка была мила, она улыбалась мне, и, иногда, чуть дольше, чем следовало бы, задерживала ладонь в моей руке.
Мы въехали в Зарруд, после того, как Линиэль переговорил со стражей у ворот. Тяжелые створки распахнулись и мы, освещаемые уже не севшей за горизонт Лоррой, а зажженными факелами, попали, наконец, на мощеную площадь столицы.
Там наш отряд разделился: орков увели в нижние этажи замка, в тюрьму, ну, а мы, уставшие, но довольные, отправились отсыпаться…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69367825&lfrom=174836202) на ЛитРес.
