Я встала со стула и надела на плечо лямку сумки.
– Вы мне не подходите, поскольку от удара ваши костяшки поцарапались, а такого не могло произойти, если вы усердно занимаетесь и знаете своё ремесло, – продолжила я и направилась к выходу.
– Стой, – громко, но спокойно ответил учитель боевых искусств, чьи мысли для меня подавались на блюде. – Приходи сегодня вечером в зал восемь, продемонстрируешь свои навыки. Если они окажутся фальшью, ты принесёшь искренние извинения.
Я оглянулась и кивнула. Вечером против меня вышел сам учитель. Мне удалось при первой же встрече распознать его слабые стороны. Но демонстрировать свои глубокие познания было глупостью. Остаётся только тянуть время и нанести прямой удар прямо в нос.
Мысли учителя были полны осуждения: «Как эта мелкая девчонка посмела… я её сейчас проучу… будет знать, когда сядет на колени». Тут в зал зашёл средних лет мужчина и с удивлением взглянул на дуэлянтов, меня и учителя, который отчего-то запаниковал и перестал считать себя таковым.
– Что здесь происходит? – спросил внезапно появившийся мужчина.
Тут у моего противника появился страх. Я еле сдержала улыбку, когда поняла, кто из этих двоих главный. У зашедшего только что человека был грубый голос и бесстрастные карие глаза. Стрижка короткая, а фигура угловатая. Руки были в мозолях, на суставах пальцев рук имелись обтянутые кожей шишки. Может ли он быть преподавателем «танца змей» с такими ужасными руками, если в этом боевом искусстве акцент делается на удары прямых указательного и среднего пальцев в акупунктурные точки тела? Вероятнее всего, он преподаёт угловые атаки без использования сложных захватов. А этот мужчина со столбиком на голове передо мной его заменял. Или он тоже преподаватель, только ниже рангом? Этого я пока не знала.
– Я спросил вас, – рявкнул мужчина на учителя, не ответившего ему на вопрос с первого раза, – что здесь происходит? Я запретил набирать новых учеников до моего приезда.
– Эта мерзавка глубоко оскорбила меня, заявив, что владеет ремеслом лучше меня.
– А ты и оскорбился, подобно маленькому мальчику с хрупким эго?! – издевательски тот рассмеялся и бросил сумку с формой на пол. – Тогда ты действительно плохо им владеешь.
Мужчина пронзительно взглянул на меня. Глаза словно сканировали с ног до головы. «Ему я верю. Он опасен. Его удары способны убить», – думала я, стойко принимая всю его молчаливую силу. После того как мужчина разглядел меня, он перевёл глаза на учителя, бросившего мне вызов, и, улыбаясь, заключил:
– Что же, да начнётся поединок! – хлопнул он в ладоши.
И учитель со смешной причёской бросился на меня с первыми ударами. Он казался таким медлительным. Мне стоило подставить ему подножку, но тогда бы бой кончился и не начавшись.
– Чего ты ждёшь? – рявкнул коротковолосый мужчина. – Хватит притворяться!
Он адресовал этот вопрос мне. Я схватилась за рукав противника и перебросила его через плечо. Уровень этого «учителя» даже ниже, чем я предполагала изначально.
– Как интересно, – подошёл к нам настоящий учитель, чтобы рассмотреть меня поближе, затем сказал, заглядывая в глаза: – Почитаем-ка твою анкету. Через десять минут в моём кабинете.
Этого строго мужчину средних лет звали Ридип. Он преподавал оба моих направления и сразу поставил печать в документе, когда узнал, что я училась в университете Южного Шоита. Оказалось, что там ведёт групповые занятия его наставник. Я сделала вид, что знаю этого знакомого, вытаскивая из мыслей и воспоминаний Ридипа по крупице образа.
Новый преподаватель оказался мастером своего дела. Мне даже удалось научиться у него многим фишкам техник. Четыре месяца прошли незаметно. Выпал пушистый снег. Я сдружилась с Клием и уже не представляла, что он может быть не моим братом.
Правда, свой день рождения праздновала в гордом одиночестве за чашкой кофе и огромным тортом с фруктами, который съела сама. Клий не поздравил – забыл или не выучил, было всё равно. Не грустно, не радостно. Просто всё равно. К тому же это единственный мой день рождения, когда я задувала свечи и желала себе всего хорошего, не отвлекаясь на проблемы или неожиданные дела.
И вот… через неделю наступил роковой для людей день. По новостным каналам стали показывать шокирующие репортажи из Атлы, поселения в Западной Тории. Там сейчас был разгар лета, только неожиданно город закрыло пеленой холодной смерти.
– Рия, только взгляни, – подозвал меня Клий. – Это же… Это…
…численность людей, проживавших на территории города Атла, насчитывала четыреста тысяч человек. Сегодня ночью произошло массовое истребление жителей, вследствие чего не осталось ни одного выжившего. Этот зверский поступок был совершён многотысячной армией тёмных существ и ящеров, во главе которых стоял Тарохо, который сегодня утром выставил в открытый доступ видео с объявлением войны «человеческому роду и всем, кто с ними заодно». Видео было удалено из всевозможных источников, остались только отдельные кадры, описывающие всю жестокость происходящего. Весь континент Тория и другие континенты, Лерм и Шоит, скорбят об утере исторического центра Западной Тории. В близлежащих городах объявлено чрезвычайное положение, осуществляется эвакуация людей. В Западной Тории траур.
Вооружённые силы мобилизуются для предотвращения очередного удара. Но…
– Это значит, что началась война? – удивлённо пробормотал Клий. – Меня отправят новобранцем на войну?
Вся весёлость сошла на нет. Теперь старший брат выглядел обеспокоенным. Он мечтал о размеренной жизни в Лоу-Сити, а теперь должен лететь на защищённый остров, а потом рисковать жизнью ради мира на Гистофисе.
Когда я пришла на очередное занятие, Ридип протянул мне бланк с пометкой «новобранец».
– Я не имею права решать за тебя, – сказал учитель боевых искусств. – Но мне бы не хотелось, чтобы ты шла в берсерки. Эта война для мужчин, а девушкам совсем не нужно переносить тот ужас, но я вынужден давать эти бланки каждому в моей школе…
– Я согласна быть добровольцем, – сказала я и поставила подпись, после того как заполнила анкету.
– Чёрт… – сжал мозолистый кулак Ридип.
Это был первый раз, когда ему не удалось сдержать эмоций. Глаза наполнились печалью, а на висках забились вены. Ещё немного, и он примется уговаривать меня, в его голове уже были подготовлены нужные слова.
– Я человек, который любит свой народ, – сказала я. – Ящеры не имеют права быть расистами, поскольку все мы произошли от одного начала.
Ридип опустил глаза и принял анкету. После того как он проверил все данные, положил в папку, где накопилось уже больше двадцати анкет.
– У моих учеников нет отбора в «Уровень Зироу», – глухо сказал учитель. – Они проводят медицинское обследование и непосредственное обучение. Этот комплекс уже десять лет не объявлял моей школе о наборе берсерков, хотя каждые два года присылал уведомление о продлении контракта. Они брали тех, кто туда сам подавал документы, но ни разу не принуждали собирать новобранцев. Ситуация действительно серьёзная. Будь готова стать марионеткой в чужих руках.
«Дорогой Ридип, я уже ей являюсь. И пока справляюсь с задачей исполнителя весьма талантливо», – подумала я.
– Я уверена в ваших учениях, – услышал учитель и поднял наполненные грусти глаза. – Поверьте в каждого из своих учеников. Мы сделаем всё возможное, чтобы прославить ваше имя.
– Просто вернитесь с войны живыми, – заключил он.
Впервые внутри я почувствовала сомнение. У этого человеческого существа была душа, которая страдала из-за гибели ближнего. Среди ящеров никогда не было сострадания.
Вот дьявол! Начинаю сомневаться в собственных убеждениях. А эти людишки умеют играть на чужих чувствах. Нужно преподать им урок.
Глава седьмая. Значение имени
Меня, Клия и несколько десятков молодых людей посадили на автобус и отвезли в аэропорт. Там нас забрал военный сёрфалёт с четырьмя турбинами вместо крыльев и полетел из Северного Лерма на остров Мати, где раньше служил Клий. Весь путь его трясло от волнения.
– Всё хорошо? – спросила я.
Он растерянно улыбнулся, стараясь не выдавать тревоги, и ответил:
– Когда я служил эти два года в военной академии при «Уровне Зироу» и смотрел на служивших в самом комплексе бритоголовых берсерков, всегда про себя завидовал им. Сейчас у меня есть возможность вступить в их ряды, но я не хочу. Почему мы не можем быть мирными и толерантными друг к другу?
Несмотря на то что Тарохо сделал из Клия часть моей легенды, он задаёт очень сложные и глубокие вопросы, оставаясь при этом таким же пустым и ни о чём не думающим.
– Кстати, – неожиданно сказал Клий. – Теперь ты сможешь пить кофе, сколько сможешь.
Я рассмеялась и потрепала его по плечу. Тут к нам подошёл строгий парень нашего возраста со шрамом на брови. У него были выпуклые надбровные валики и квадратное лицо. Волосы короткие, а глаза карие. Он молча смотрел на нас.
«Я Полиглот, – послышалось в моей голове. – Я лишён связок, но могу общаться с помощью передачи мыслей».
– Ого, – восторженно приподнялся Клий. – Немой со сверхспособностями. А я могу управлять водой в луже.
Старший брат схватился за руку нового знакомого и затряс её, будто должен был выдернуть с корнем. Полиглот изрядно удивился, даже оторопел.
– Клий, – схватила я того за руку и потянула в свою сторону. – Клий, успокойся.
«Да ничего, это волнение, – улыбнулся Полиглот, оголяя белоснежные зубы. – Я, кстати, прекрасно слышу, хотя многие считают, что я ещё и глухой. Эм-м-м… А также могу читать по губам».
– О-о-о, – протянул Клий и повернулся ко мне. – Представляешь.
Я нагнулась к нему и ущипнула за бок.
– Держи себя в руках, ты уже взрослый мужчина.
«Ещё увидимся», – послышался голос Полиглота в голове, после чего он смущённо ушёл.
Я выдохнула с облегчением, однако не собиралась спускать с рук поведение старшего брата.
– Ты что творишь? – рыкнула я.
– А что? – почесал тот затылок. – Пытаюсь быть дружелюбным.
– Похоже на то, что ты впервые…
– …общаешься с другими людьми, – снова переклинило Клия, как обычно бывало, когда происходило что-то новое или было необходимо замещение воспоминаний.
Я сдвинула брови и сжала губы. Его адаптация в обществе пока не закончилась. Придётся ещё последить за ним, чтобы дров не наломал.
Остаток пути Клий проспал без задних ног, сопя и иногда хрюкая. Я в это время продумывала своё поведение в комплексе, размышляла о способах связи с Тарохо, которой не наблюдалось все эти четыре месяца. И даже в подполье на свалке Хай-Сити мне не удалось напрямую доложить ему о прибытии на место исполнения миссии. Все отчёты, отправленные по секретным каналам, будто улетали в пустоту. Наблюдает ли он за мной или слишком занят? Нужна ли ему всё ещё моя помощь? Мне остаётся только одно – ждать и выполнять свой долг.
Сёрфалёт приземлился на посадочную площадку и стал погружаться под землю. Внизу нас встретил седовласый коренастый мужчина в очках. На нём был белый халат с чёрным маслом на рукаве. Он был очень похож на профессора.
Рядом с ним стоял высокий со смоляными волосами мужчина. Он носил такие же очки, а также шерстяную жилетку и брюки старого покроя. Этот был похож скорее на школьного учителя, чем на научного работника. Он нагнулся к профессору и показал на нас с Клием пальцем. А затем выделил ещё нескольких и кивнул.
– Вы, – подозвал нас профессор. – На дополнительный осмотр в ту комнату вместе с учителем Туру.
Несколько военных отвели нас в тусклое помещение и усадили на стулья в ряд. Зашёл учитель и стал осматривать каждого из нас пронзительным чёрным взглядом.
– Рия Калькурти, – обратился он ко мне. – Где и когда поставлена печать на мысли?
Он проверял нас с помощью сканирования разума. Нужно срочно заставить субличность Рии думать.
«Какую печать?» – пропустила я мысленно пару слов, но сразу же захлопнула дверь в подсознание.
– Мне не ставили печать на мысли, – уверенно отозвалась я, а сама тем временем специально устроила в голове медитативный сеанс.
«Вдох, выдох. Загляни вглубь себя и успокой мысли, идущие вечным потоком. Они стали незаметны и неразличимы. Лишь важное мне интересно, остальное рассеивается в тишине», – подумала я, используя свободный разум.
– Техника йогов, – кивнул тот. – Похвально. Однако придётся проверить всё досконально.
Меня провели в небольшую комнату и положили на холодный стол. Потом ввели какую-то жидкость в шею. Я отключилась. А когда пришла в сознание, встретилась взглядом с тем въедливым Туру со смоляными нитями вместо волос.
– Необычная девушка вступает в ряды берсерков, – сказал он. – А теперь расскажи-ка мне, кто ты на самом деле.
Стол, на котором я лежала, превратился в стул. Руки были привязаны кожаными ремнями к подлокотникам, а ноги зафиксированы в мягкой обуви.
– Ступни потеют больше ладоней, когда человек нервничает. Они способны выдать любую эмоцию, если знать, на какие линии смотреть, – сказал Туру, поднимая перед собой длинный лист с кардиограммой. – Итак, кто же ты?
– Я Рия Калькурти, – уверенно сказала я, будто и не я вовсе. – Обучалась в университете Южного Шоита, однако посещала занятия нерегулярно, за что однажды чуть не была отчислена. Вместо университета я часто оставалась неделями в горах, где молилась в храме. Родители, которые были сектантами, бросили нас в раннем детстве, после чего меня и брата отправили в детский дом, который находился при храме йогов, учивших детей своей мудрости. Мы не общались со сверстниками, потому что имели множество предубеждений об окружающих из-за трудного детства, поэтому проводили много времени за молитвами и духовными практиками. Здоровье моё было слабым, как и у моего старшего брата Клия. Наша разница в возрасте три года, он взял опеку надо мной после исполнения восемнадцати лет, поэтому я следовала его предпочтениям и наравне с ним посещала занятия в борцовских клубах. Он отправился служить в военную академию, а я в университет.
Я сделала перерыв и поняла, что говорила под действием какого-то препарата. Это дурман правды, который ослабляет контроль над сознанием. Все воспоминания брались у созданной Тарохо субличности Рии Калькурти, которая несла откровенный бред про йогов, молитвы. Этого не было в досье, которое я прочла в коллекторах Хай-Сити. И если бы мне удалось сейчас придумывать истории, то никаких сект и трудных детских времён не было бы! Хотя какая мне разница, что обо мне говорится, главное, чтобы оно работало на меня.
Туру неустанно кивал, рассматривая листы с кардиограммой и позволяя продолжать.
– Мой брат склонен к импульсивным поступкам положительного характера. Я же являюсь резкой и грубой личностью, которая не всегда способна контролировать эмоциональные всплески должным образом, – снова заговорила субличность.
Туру остановил меня, подняв руку перед собой.
– Тебе когда-нибудь ставили печать на мысли или подсознание?
– Мне ни разу не ставили печати. Но Клию вполне могли поставить её во время службы в академии…
– Ты так много говоришь о брате, он же о тебе и слова не сказал. В чём причина такой привязанности?
Я даже не задумалась, перед тем как ответить:
– Он объект моей эмоциональной стабильности. Когда я нахожусь в дисбалансе с чувствами, думаю о том, как бы поступил он. Подобный способ помогает отвлечься от собственных глупых решений. Это такой психологический трюк, которому меня обучили в храме…
– Я понял, – снова остановил меня Туру. – Ну и история у вас с Клием. Он тоже поведал о сектах, храме. Интересные ребята попались. Такие чистые листы, готовые испачкаться чернилами и не страшащиеся быть в кляксах чужих поступков. Пара сумасшедших. Очаровательно.
Он сказал последнее с пренебрежением, но потом нажал кнопку на приборной панели устройства сканирования и сообщил, что я прошла опрос и готова приступить к службе.
– Ваши фотографии из детского дома и университета отличаются от вашей нынешней внешности, но не критично. Тем не менее тест ДНК, сохранённый в базе, подтвердил ваше происхождение, – сказал Туру, подчёркивая нашу подозрительность. – Скитальцы с трудным прошлым неожиданно идут покорять мир. Одна поступает в хороший университет без школьного образования. Другой два года назад – в военную академию при «Уровне Зироу». Как, говоришь, называется тот храм?
– «Плач ивы», – ровно сказала я.
– Мы проверим его деятельность, – грубо буркнул тот и махнул помощникам.
Меня освободили, вкололи в вену антидот и отправили к лифту, где ждали охранники. Кабинка подняла нас вверх и остановилась на третьем этаже комплекса.
– Нужно пройти регистрацию в лаборатории, – сказал один из них и провёл меня к массивной двери, которая вела в небольшую комнату, подвешенную над огромным ангаром с техническими разработками.
Там уже собрались остальные новобранцы, в числе которых был Клий, восторженно болтавший с Полиглотом. Я подошла к ним и вторглась в беседу:
– О чём секретничаете?
Клий широко улыбнулся и принялся тараторить со скоростью звука о чём-то стороннем. Полиглот в этот момент широко улыбался во весь рот. За этими разговорами даже не заметили, как день закончился заполнением необходимых бумаг, получением жетонов и распределением по комнатам, занимавшим весь второй этаж комплекса.
