Александр Петрович Шлыков "Стажировка. Инженеры Времени – 2"

– Что именно? – так же тихо спросил Вадим.

Инженер повернулся к Черникову.

– У нас этот период Истории называют Древней эпохой. Эпохой, когда люди жили на Земле. Только на Земле.

– Земля – колыбель Человечества. Так сказал Циолковский. Любая цивилизация должна иметь колыбель, – Вадим пожал плечами.

– Но тут всё практически такое же, как и у нас. Разницу просто невозможно уловить.

– А где расположено это твоё «у нас»?

Игорь ответил не сразу. Но всё же ответил.

– Я родился на Сомбре, четвёртой планете системы Рамии. Это в Галактике Андромеда. В шестнадцатом тысячелетии Эпохи Освоения.

– Тогда действительно, очень странно, – согласился Вадим.

– Тебе-то почему? – удивился Игорь.

– Да потому, что если бы я случайно встретил тебя на улице, то принял бы за обычную офисную амёбу.

– Лучшего комплимента для человека нашей с тобой профессии нельзя и придумать! – рассмеялся Инженер Времени. – Умение сливаться с эпохой, ценится у темпонавтов превыше всего. – Игорь перестал смеяться. – Вернёмся к Гладиусу?

– Как скажешь, – кивнул Вадим. – Но я уже догадываюсь, чем всё закончилось. Пролив реки пота, съев одиннадцать пудов соли, учёные смогли-таки разгадать тайну артефакта. Верно?

– Смотря, что ты называешь тайной.

– Ну, тайна, это всегда тайна.

– Случай с Гладиусом не может считаться рядовым. Люди ни с чем подобным ещё не сталкивались. Поэтому так важно было понять, какие блага или опасности таятся в этой находке. Когда попытки выяснить происхождение и назначение Гладиуса не увенчались успехом, исследователи решили подойти к решению проблемы с другой стороны. Что, собственно, эта штука умеет? Каковы её возможности? Приблизительно через год после начала второй фазы экспериментов, после длительных споров и дебатов, учёные, наконец, осмелились подключить Гладиус к источнику энергии значительной мощности.

– Клеммы нашли? К этой цепляем «плюс», а к этой «минус»?

– Проще. Выяснилось, что Гладиус очень неплохо усваивает энергию, если его поместить в мощное электромагнитное поле. Начали, естественно, осторожно, строго контролируя ситуацию – вдруг взрыв, или ещё какая неприятность?

– Но опасения оказались излишними?

– Точно, – кивнул Игорь. – Гладиус поглощал любую предложенную ему мощность, как промокашка пролитые чернила. При этом ничего особенного не происходило. Вернее, так казалось. Установить истину помог случай.

– Счастливый? – машинально спросил Вадим.

Игорь проигнорировал этот глупый, по его мнению, вопрос.

– Как известно, деформацию континуума очень трудно зафиксировать. Человеческие органы чувств её не воспринимают, для нас кратчайшим расстоянием между двумя точками Пространства всегда была, есть и будет прямая. Приборы… тут тоже не всё однозначно. Исследователям Гладиуса сказочно повезло. Техник-смотритель оборудования обратил внимание, что разброс показаний лазерных дальномеров, используемых в некоторых сопутствующих экспериментах, иногда весьма сильно выходит за пределы паспортных допусков. Он проверил дальномеры, но никаких неисправностей не обнаружил. Чтобы не брать на себя лишнюю ответственность, этот хитрец доложил обо всём профессору Соколовскому, который в тот момент являлся руководителем исследований. Соколовский был умным человеком и талантливым учёным. Он сразу сообразил, что раз дальномеры в порядке, но при этом меняются результаты измерений, то это может означать только одно…

– Меняется измеряемая величина! – воскликнул Вадим.

– Именно, – подтвердил Игорь. – Меняются измеряемые этими дальномерами длины.

– Но подожди, как такое возможно? – спросил Черников растерянно. – Как может одно и то же расстояние…

– Вот именно. Как тебе ситуация? Дальномеры установлены стационарно, объекты, расстояния до которых измеряются, неподвижны. И при этом на приборах, исправность которых также не вызывает ни малейшего сомнения, всегда разные показания!

– И…

– Соколовский пришёл к выводу, что такое вполне возможно, если Пространство в моменты проведения замеров, было искривлено по-разному.

– То есть, всё дело в искривлении Пространства? – Вадим, наконец, догадался, к чему клонит Игорь. – А возникало это искривление по вине Гладиуса?

– Точно так, – Игорь снова кивнул. – Соколовский сопоставил факты и установил, что если измерения расстояний проводились, когда на Гладиус подавали значительную мощность, значения увеличивались. В ходе дальнейших экспериментов всё подтвердилось. Соколовский и его группа смогли доказать, что Гладиус, имея в своём распоряжении достаточное количество энергии, способен воздействовать на метрику Пространства. Искривлять его. И даже прорывать континуум, создавая так называемые «кротовые норы» или «червоточины».

– Но ведь такое открытие позволило бы…

– Именно. Оно позволило бы создать звездолёт, способный передвигаться быстрее света.

– Так получается, что первоначальные предположения о «причастности» Гладиуса к межзвёздным перелётам были, не столь уж и далеки от истины?

– Эк ты загнул, дружище. Да кто же знает, для чего его сварганили на самом деле? Это мы, хомо сапиенс, приспособили Гладиус для собственных нужд. Как сумели.

– Значит, всё-таки приспособили?

– Именно. Поняв истинные возможности Гладиуса и, применяя в отношении сего девайса метод обратного инжиниринга, люди смогли построить действующую модель гиперпространственного привода. И случилось это всего через двадцать шесть лет после обнаружения артефакта. А ещё через сорок, к Проксиме Центавра отправился первый земной сверхсветовой звездолёт. В команду «Сергея Королёва» входило шесть человек – четверо мужчин и две женщины. И суперкомпьютер под управлением единственного на Земле, на тот момент, разумеется, полноценного Искусственного Интеллекта. Космонавты добрались до звезды и смогли вернуться обратно. Причём, на всё про всё у них ушло чуть более восьми месяцев. Если бы полёт осуществлялся с субсветовой скоростью, такая экспедиция продлилась бы многие годы. Вот это был настоящий прорыв! Без тех событий, вполне вероятно, не случилось бы того, что мы имеем сейчас. Хомо сапиенс – межгалактическая суперцивилизация. Или мы пришли бы к этому гораздо позже.

– Да понял я, понял, – кивнул Вадим. – Действительно, значение такой находки трудно переоценить. Но при чём здесь Инженеры Времени? Разве описанным тобою событиям требуется коррекция? Что я-то должен буду делать?

Игорь прищёлкнул языком.

– Ты помнишь наши прошлые беседы? Я рассказывал тебе об узловых комплексах. Так вот, обнаружение Гладиуса, это типичный узловой комплекс. Ну, может, поважнее многих других. Но, тем не менее. «Узел Гладиуса», так мы его называем. Он вбирает в себя массу событий. Крупных и мелких. Всяких. Проблема заключается в том, что нам известны причины возникновения далеко не каждого из них. Собственно, я и за полноту перечня этих событий не поручусь.

– Ты подозреваешь, что имело место вмешательство в ход Истории? – после некоторого раздумья спросил Вадим.

– Да, – подтвердил Игорь. – Я очень сильно это подозреваю. Если говорить честно, я просто уверен, что узел Гладиуса создан искусственно.

– И что, нужно… отменить? Результаты этого вмешательства? – от внезапно нахлынувшего волнения, Черников чуть не начал заикаться.

– Что ты! Наоборот! Мы обязаны сделать всё возможное, чтобы сохранить данный узловой комплекс. Более того, нам необходимо обеспечить неизбежность его возникновения. Будь он хоть трижды искусственным. От этого зависит судьба цивилизации.

– А разве узлу Гладиуса грозит опасность?

– Думаю, что грозит, – Игорь кивнул головой.

– Тогда всё-таки, почему я? Задача, несомненно, нетривиальная, а я, и этого не отнять, всего лишь стажёр.

– Никогда не стоит недооценивать собственные возможности. Это, во-первых. А во-вторых, как я уже сказал, мне нельзя сейчас заниматься этим вопросом.

– Так может другие Инженеры…

– Нет, – покачал головой Игорь. – Официально, узел Гладиуса в настоящий момент абсолютно стабилен.

– Что это значит?

– У Инженеров Времени существует особая методика, с помощью которой можно рассчитать, угрожает ли тому или иному узловому комплексу разрушение. Так вот, расчёты показывают, что с этим узлом нечего подобного произойти не может. Его стабильность необычайно высока.

– И поэтому ты не можешь действовать в открытую, – догадался Вадим.

– Именно, – подтвердил куратор. – Я не свободный художник, а сотрудник службы Инженеров Времени. Наше руководство очень не любит распылять ресурсы организации. А моё желание заняться несуществующей, по их мнению, проблемой, обязательно будет расценено, как подобное распыление. Тебя же эти строгости касаться не должны. Ты мой стажёр и я волен давать тебе любые задания, какие только сочту нужным.

– С целью повышения моей квалификации?

– Определённо.

– Ну, хорошо, задача мне понятна. Стажёр Черников постарается оправдать оказанное ему высокое доверие. Вот только… почему у тебя вообще возникли какие-то подозрения?

– Ты сам вспомнил о вмешательстве. По всем законам диалектического развития, Третья Марсианская экспедиция просто не могла найти ничего подобного. У неё не было никаких шансов заполучить Гладиус. Если бы, не случилась череда самых невероятных происшествий.

– Каких? – лицо Черникова напряглось.

– А вот с этого момента я буду максимально подробен, – Игорь слегка наморщил лоб. – Очень важно уяснить, что Третья Марсианская считалась чисто технической миссией. До неё, как нетрудно догадаться, были Первая и Вторая Марсианские экспедиции. Те занимались полномасштабными исследованиями Красной планеты. Изучали атмосферу, грунт, искали следы жизни… одним словом, собирали общую информацию. На Третью же возлагалась конкретная практическая задача. Экспедиция должна была подобрать место, пригодное для основания автономной исследовательской станции. После определения подходящей локации, предполагалось выполнить первичный комплекс работ – подготовить временную базу для будущего, уже капитального строительства. Создание такой станции стало бы прорывом не только в исследовании Марса. Это был бы огромный рывок во всей Космической программе Земли. Ведь от научного объекта на соседней планете, не так далеко и до первой внеземной колонии.

– Как всё должно было происходить?

– «Аристотель», большой материнский корабль нёс на себе два малых исследовательских планетолёта – «Килиманджаро» и «Эльбрус». «Аристотель» не предназначался для посадки на поверхность Красной планеты, его роль заключалась в преодолении восьмидесяти миллионов километров Пространства между Землёй и Марсом. Все основные задачи возлагались на экипажи «Килиманджаро» и «Эльбруса». Первый должен был совершить посадку в районе северного полюса планеты, ну а второй, соответственно – в районе южного. Научную станцию предполагалось расположить в полярном регионе.

– А почему именно там?

– Из-за воды. Без достаточных запасов этого чудесного вещества о функционировании такого сложного технического комплекса, как внеземная исследовательская лаборатория, нечего было и думать. Вода, это кислород для дыхания, основа для гидропоники и топливо для термоядерного реактора.

– Значит, на Марсе есть вода? – спросил Вадим.

– Вода имеется, и её там очень много. Но почти вся она существует в виде льда, при этом большая часть спрятана глубоко в недрах. И лишь ближе к полюсам лёд почти выходит на поверхность. Сам понимаешь, в условиях, когда приходится беречь каждый эрг, бурение глубоких скважин – неоправданное расточительство.

Возникла пауза. Игорь ждал следующего вопроса от Вадима, а тот никак не мог ухватить мысль, беспорядочно мечущуюся в извилинах его головного мозга.

– А почему люди всё-таки решили, что Гладиус, создан не марсианами? – Черников смог наконец-то оформить словами то, что его интересовало интуитивно.

– Высокоорганизованной жизни на Марсе нет. Хотя кое-какие микроорганизмы там присутствуют. Но условия внешней среды не оставляют им шансов на развитие. Поэтому о марсианских братьях по разуму можно забыть.

Вадиму показалось, что Игорь хотел сказать что-то ещё на эту тему, но Инженер вернулся к основному вопросу.

– В задачу планетологов, которые должны были отправиться на Марс в составе экипажей исследовательских челноков, входило доскональное изучение условий в двух противоположных районах планеты. Потом по результатам этих исследований предполагалось выбрать наиболее подходящий район, и начать там работы. «Килиманджаро» отстыковался от «Аристотеля» первым. Но совершить посадку по заданным координатам он не смог. При переходе на низкую орбиту, планетолёт столкнулся с неизвестным объектом и получил серьёзные повреждения. Команде с трудом удалось опустить его на Марс более-менее мягко. Почему более-менее? Все космонавты остались живы. Но от удара о поверхность планеты двигательная установка «Килиманджаро» разрушилась окончательно. Ни о каком продолжении миссии, речи идти уже не могло. Более того, начальнику экспедиции пришлось отдать приказ задействовать второй планетолёт, «Эльбрус» для проведения спасательной операции. Это вместо плановых-то исследований!

Игорь замолчал и, отвернувшись, снова посмотрел в окно.

– Как поживают Штоль и Кандор? – спросил он.

Вадим кивнул:

– У ребят всё неплохо. Они отлично прижились у нас. Занялись бизнесом – открыли консалтинговое агентство.

Игорь улыбнулся:

– Ну, с их способностями… а вообще, у шиманов потрясающая приспособляемость. Гораздо выше, чем у нас, хомо сапиенс.

– Именно поэтому вы… то есть, мы, люди забрали с собой шиманских колонистов?

– Конечно. В будущем… по отношению к тем событиям, разумеется, этот ход даст потрясающий эффект. Ну да ладно, мы снова отвлеклись. Так вот, «Килиманджаро» совершил вынужденную посадку на плато Маргуса, а это почти на самом экваторе. Далековато от северного полюса.

– А почему они не попробовали ещё раз? После того, как эвакуировали экипаж разбившегося корабля? «Эльбрус» же находился в полном порядке. Можно было продолжить выполнение экспедиционного задания силами одного планетолёта. Конечно, это отняло бы больше времени и, возможно, работа оказалась бы сделана менее качественно, но всё равно такой результат лучше, чем полное поражение. Неужели ресурсов экспедиции не хватило бы на осуществление запасного плана?

– Дело не в ресурсах. Всё гораздо проще. Конструкция «Аристотеля» допускала отстыковку второго планетолёта не ранее, чем через четыре часа – требовалось провести комплекс подготовительных работ. Плюс время на корректировку программы для навигационного компьютера, плюс прецизионное маневрирование – сесть то нужно было как можно ближе к разбившемуся челноку… короче, «Эльбрус» приземлился… примарсианился… в общем, сел, возле «Килиманджаро» часов через шесть, не раньше. За эти часы «погорельцы», борясь с отчаянием и подступающей депрессией, совершили выход на поверхность. Они же были настоящими исследователями. Так вот, во время этой вылазки ребята и нашли одну очень странную пещеру. А в ней – непонятный, сверхвысокотехнологичный артефакт. Устройство, которое впоследствии назвали так звучно: «Гладиус». А теперь скажи мне, какого эффекта можно было ожидать от такого открытия?

– Думаю, о выполнении первоначального задания никто уже и не вспоминал?

Инженер удовлетворённо кивнул.

– То-то же. Хотя, конечно, всё происходило чётко по уставу. Начальник экспедиции вышел на связь с ЦУПом, обрисовал подробнейшим образом ситуацию, описал, как смог находку… в ЦУПе, наверное, обалдели от его восторгов. Короче, через два часа после своего доклада, начальник Третьей Марсианской получил новый приказ.

– Доставить Гладиус на Землю?

– Не-ет! – рассмеялся Игорь. – Земная космическая техника того времени на подобные подвиги была не рассчитана. Все работы по изучению Гладиуса проводились на месте, то бишь, на Марсе. А Третья Марсианская, как и предполагалось с самого начала, истратила имеющиеся в её распоряжении запасы, чтобы подготовить базу для постройки исследовательской станции. Только уже не на полюсе, а на плато Маргуса.

– А как же лёд? – с лёгкой ехидцей улыбнулся Вадим. – На экваторе он, наверное, очень глубоко?

– Ну что ж, пришлось выкручиваться.

– Бурить?

– Бурить. Четвёртая экспедиция в составе двух материнских кораблей и шести челноков прибыла на Марс через восемнадцать месяцев. И это фактически можно считать началом эры галактической экспансии землян.

Игорь внимательно посмотрел на Вадима и поднял вверх указательный палец.

– А вот теперь мы подошли к тому, ради чего я тебе всё это рассказываю. Третья Марсианская готовилась очень тщательно. Техника, задействованная в ней, была неоднократно проверена и испытана. «Килиманджаро» и «Эльбрус» являлись планетолётами класса «Медуза», точно такие же использовались в Первой и Второй экспедициях, а также в Венерианской миссии. Что же касается человеческого фактора… навигатор «Килиманджаро» был специалистом высочайшего класса, и остальной экипаж не уступал ему в квалификации.

На какое-то мгновение Вадиму показалось, что его куратор хочет закончить свой рассказ, но Игорь продолжил:

– Есть ещё одна немаловажная деталь. На орбиту вокруг Марса к тому времени земляне вывели два искусственных спутника. «Красный-1» и «Красный-2». Спутники имели расширенный функционал, в который, помимо всего прочего, входило постоянное сканирование околомарсианского пространства. Так вот, в интересующий нас момент времени, в этом самом пространстве не наблюдалось никаких непонятных, неизвестных, неучтённых объектов, способных представлять опасность для земных челноков. Понимаешь, к чему я клоню?

– Думаю, понимаю, – кивнул Черников. – Планетолёт «Килиманджаро» никак не мог потерпеть аварию. Третья Марсианская экспедиция просто обязана была выполнить свою первоначальную задачу. А значит, ей никоим образом не суждено было обнаружить Гладиус.

– Но несмотря ни на что, это произошло. Как говорится, невероятно, но факт.

В комнате повисла душная тишина.

– Так что же всё-таки врезалось в челнок? Это-то хоть удалось выяснить? – спросил, наконец, Черников.

Инженер Времени покачал головой:

– После посадки на Марс, непонятный обломок, повредивший энерговод главного двигателя «Килиманджаро» и застрявший в силовой ферме, был извлечён из покорёженной конструкции. Его осматривали всем экипажем. Космонавты попытались на месте разобраться, что же это такое. Не получилось. Поэтому виновника аварии доставили на Землю. Тем более что того требовала инструкция. Однако и на Земле идентифицировать злодея со стопроцентной точностью не смогли. Очевидным было лишь одно – кусок металла, привезённый с Марса, является фрагментом космического аппарата земного происхождения. В своих выводах эксперты указали, что, скорее всего, это обломок древней межпланетной станции.