– Хочешь обсудить его габариты?
– Ничуть.
Три коктейля в ней придавали смелости. Мира понизила голос:
– На первом курсе у нас одну девушку в расизме обвинили. Во время дурацкой игры «Правда или вызов» она призналась, что встречается только с темнокожими. По очевидным причинам. Мрак, что началось после этого!
Теодор вопросительно нахмурился.
– По каким очевидным причинам?
– Дело касалось размеров.
Мира неловко покашляла. От Теодора не последовало никакой реакции.
– Давай же! Включай голову.
Он всё молчал. Лицо его передавало картинку активного мыслительного процесса.
– Да ладно тебе, – простонала Мира, – неужели не знаешь? Не верю.
– О чём?
– Теодор. Хватит! Это байку все слышали. Все! Абсолютно все.
– Представь, есть исключения. Байку о чём, будь добра пояснить?
– Про большой хер, вот о чём! У чернокожих парней большой! Хер! Хер большой! Да ну тебя!
Смятение даже слегка отклонило Теодора на стуле.
– Я не понял… это шутка? Откуда бы мне знать такие подробности?
– «Я не понял, это шутка?» – уже прямо твоё кредо. Сделай надпись на майке, – Мира захихикала, но тут же накрыла руки Теодора своими. – Я пошутила.
– Я знаю. Я всегда знаю, когда ты шутишь. Ты в этот момент трогаешь меня, никогда не выдерживаешь паузу, а сразу обозначаешь свою шутку прикосновением. Полагаю, чтобы я не обижался. И, надеюсь, «я пошутила» распространялось и на твоё первое заявление.
– Нет. Этой байке лет сто!
Теодор кинул быстрый взгляд на болтающего с кем-то бармена.
– Как цвет кожи влияет на… величину подобных вещей?
– Да никак, это же байка. Не знаю, откуда пошло, – Мира отпила свой коктейль.
Он в шоке? Нет, кажется, в полном порядке. Не сильно пострадал от её словесного извержения. Можно продолжать.
– В общежитии мне довелось повидать достаточно мужских приборов, – Мира тут же ахнула. – Боже! Нет, не так! Стоп! Не думай о том, что я сказала. Не развивай эту мысль.
Теодор издевательски вскинул брови.
– Вот именно эту, что у тебя в голове прямо сейчас. Я имела в виду, жизнь в универском кампусе частенько подкидывает совершенно разные ситуации. Там можно на всякое насмотреться, особенно на вечеринках. И потом, у меня был темнокожий парень. В общем, я хочу сказать, что да, теория в каком-то смысле рабочая.
Теодор пристально смотрел и смотрел.
– У него был большой! Всё! Я сказала это! Ты доволен?
Ещё чуть-чуть, и шаткое состояние Теодора довело бы до катастрофы. Но вдруг прищуренные чёрные глаза блеснули, губы растянула блефующая улыбка. Склонившись над столом, Теодор подкрался, как леопард по ветке.
– Насколько большой?
– Мх. Внушительно.
– Как у меня?
Мира изобразила секундное колебание.
– Нет, ну не настолько большой, разумеется.
Прикрыв глаза ладонью, Теодор тихо рассмеялся.
– Этот раунд твой!
– Общение со мной не идёт вам на пользу, мистер Вермеер. Вы становитесь таким похабным, – Мира сделала глоток коктейля и поморщилась. – Надеюсь, завтра мне не будет стыдно за это всё.
Новая порция алкоголя вымыла остатки здравомыслия. Не будь Мира так пьяна, тема на этом исчерпалась бы. Но в беседе промелькнула любопытная деталь, которую грех проигнорировать.
– Ты сказал, что тебе неоткуда узнать такие… подробности о чужих габаритах. У тебя не было парней?
– В каком смысле?
– Ты понял.
Теодор сухо промолчал.
– Да ладно. Мы все бисексуальны, где-то в глубине души. Неинтересно попробовать?
– Видимо, я скучный и несовременный.
– Ужасно скучный. Я снова шучу, на всякий случай предупреждаю.
Теодор меланхолично погладил кромку своей кофейной чашки кончиками пальцев.
– Даже не задумывался о возможности заполучить такой опыт.
– Прямо ни одной мелкой мыслишки не всплывало?
– Они всегда существовали отдельно от меня и моих намерений.
– Ясно.
Мира нарочно отстранялась от разговора в самый неожиданный момент. Она помнила, что это обычно подстёгивало Теодора продолжить. Она не ошиблась.
– Я не знаю, что сказать. Ты снова меня обескуражила. Возможно, моя физиологическая реакция сильнее на женские эротические стимулы. Мне слишком нравится женское тело, женственные линии. Вы очень красивы. Прелесть в чём-либо другом искать просто не хотелось.
– Убедил. Твоё неравнодушие к женственным формам и правда очень заметно.
Уже привычно Теодор не уловил её посыл, но уточнять не стал. Он всегда чересчур серьёзно воспринимал вопросы, которым следовало просто утонуть в незатейливом трёпе о самых разных вещах. Часто он не понимал, что Мира просто дразнится. Наблюдать за Теодором, когда его забрасывает провокациями, необычайно интересно. В такие моменты он расслаблялся, подобные темы казались ему безопасными.
Мира подняла свой бокал:
– На брудершафт?
– Мы и так с тобой на «ты».
– Открою секрет. На брудершафт пьют ради поцелуев.
– Но ты можешь поцеловать меня в любой момент и без этого.
– Кайфолом.
Теодор откинулся на спинку своего стула.
– Позволь полюбопытствовать, почему сегодня все наши разговоры ходят около сексуальной составляющей?
– Потому что я пьяна, почему же ещё!
– Буду знать, что алкоголь развязывает тебе язык.
– И что ты собираешься делать с этой информацией?
– Воспользоваться ею себе на пользу, разумеется.
– Да я же открытая книга. Всё выложу, как на духу. И вообще. Может, дело не в алкоголе вовсе, – Мира склонилась к его уху и, как ей показалось, зашептала: – Возможно, на меня действуешь ты. Меня в твоём присутствии несёт, и не могу остановиться.
– Твою энергию просто нужно куда-нибудь соорентировать.
– Мне нравится ход твоих мыслей.
– Нет. Я имел в виду, что тебе следует дать выход адреналину. Дерзай прямо сейчас. Такому потоку шуток необходимо верное направление. Микрофон ждёт тебя. Твой стендап тут долго не забудут.
– Да какой адреналин, – Мира отмахнулась. – Зрителей ноль. Парочка еле шевелящихся тел по углам не в счёт. Хотя… Как думаешь, здесь в репертуаре только древняя попса?
– Ты о чём?
– Ко мне пришла идея на миллион!
– Я тебя побаиваюсь. Что ты задумала?
Глотнув сразу половину напитка из своего бокала, Мира сняла пальто, оставшись в одном коктейльном платье. И направилась к барной стойке. Со стороны Теодор мог наблюдать, как Мира жестом подманила Грэхема и что-то шепнула ему на ухо. Затем взошла на сцену, на пробу постучала по микрофону.
– Леди и джентльмены. Спутники этой ночи, все, кто сегодня позвал её на свидание. Пора уделить внимание этой даме и отдать немного своей энергии.
Трансляцию футбола на экранах прервал синий фон и белые строчки. Из колонок зазвучала гитарная музыка. Мира разделила с Теодором последний взгляд и отключилась от мира вокруг. Голова качалась в такт бодрой мелодии. Выпрямив спину, Мира шагнула к микрофону, как делают самые уверенные в себе исполнители на телешоу. И запела:
– Все 25 лет моей жизни и до сих пор
Я пытаюсь взобраться на этот огромный холм надежд,
На какую-то цель.
Я быстро поняла, когда это было нужно,
Что мир был придуман для этого мужского братства.
Что бы это ни значило.
Мира чувствовала себя героиней кино. И сейчас её соло добавит сюжету всплеска. Старая аудиосистема искажала голос, но он получался выгодно хриплым.
– Так что иногда я плачу, когда лежу в постели,
Просто чтобы выкинуть всё это из головы.
И я чувствую себя немного странно.
Так что я просыпаюсь утром и делаю шаг на улицу.
Я делаю глубокий вдох и пьянею от этого,
И я кричу во всю силу своих лёгких: «Что происходит?»
В углах бара зашевелились. Чужая энергия привлекала посетителей, как мотыльков на свет лампы. Мира триумфально раскинула руки и:
– И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!
Я говорила: «Эй! Что происходит?»
И я говорю: Эй-ей, эй-е-ией! Эй-ей, эй-е-ией!
Я говорила: «Эй! Что происходит?[3 - «4 Non Blondes», композиция «What's up»]»
Свист и хлопки донеслись со всех сторон, хотя музыка ещё не кончилась.
***
Улица встретила спасительной прохладой. В городе погасли окна. Свет фонарей и никогда не спящие огни мегаполиса освещали всё вокруг.
