– Je veux t'entendre jouir pour moi et crier mon nom.[11 - Я хочу услышать, как ты кончаешь для меня и кричишь моё имя. (фр.)]
И это звучало как абсолютный приказ, которому невозможно было не подчиниться. Особенно когда он сжал в кулак мои волосы, пронизывая меня будто бы насквозь своим членом. Так мучительно, но так идеально.
– Лиам, – меня словно вывернуло наизнанку обрушившимся экстазом, потопило в волне удовольствия, кипящей лавой растекающегося по венам. – Лиам, – всхлипнула я уже гораздо тише, без сил откидываясь на скомканную простынь. И открыла глаза, пытаясь отдышаться. – Да какого хрена?
Сообразив, что только что произошло, я пришла в самое настоящее бешенство. То есть ни горячему испанцу, искусно трахавшему меня полночи, ни моим самым развратным фантазиям не удалось довести меня до оргазма, но стоило только в мыслях появиться этому чёртовому мулату, как я тут же взорвалась в оглушительном экстазе? Да какого, спрашивается, хрена?
Я саданула кулаками по кровати, а поняв, что в одном из них по-прежнему зажат резиновый член, до чёртиков напоминающий член Лиама, о чём я кстати даже не задумалась в магазине, я со всей силы швырнула его в стену. Но моё тело всё ещё не до конца отошло от накрывшей его эйфории, и поэтому с меткостью у него были явные проблемы. Фаллоимитатор попал не в стену, а угодил прямиком в раскрытую настежь балконную дверь, вылетая на улицу.
Несколько мгновений я тупо пялилась в дверной проём, а потом расхохоталась, представив, как ещё влажный резиновый член свалился на голову какой-нибудь благочестивой престарелой паре, прогуливающейся по тихой улочке.
Да, Полин, для полного счастья тебе как раз не хватало разборок с полицией по такому пикантному поводу. И смех, и грех. Но после долгожданной разрядки мне уже было всё равно.
* * *
Отмахнувшись от воспоминаний, я поглубже закуталась в одеяло. Та последняя неделя в Испании была отвратительной. Сначала я бросалась на мужчин, как последняя шлюха, а поняв, что они ничего не могут мне дать, пыталась разбудить своё либидо игрушками. И как вскоре выяснила, кончить я могла только от фантазий о Лиаме.
Мне тогда казалось, что это моё наказание за распутную жизнь. Вот только какого чёрта? Я не так часто позволяла себе развлекаться. Не раздвигала ноги перед каждым, кто проявит ко мне своё внимание. Но я ведь тоже имела право на удовольствие. Хотя бы редкое. Пусть с незнакомым парнем. У мужчин же с этим проблем нет. Большинство из них трахается направо и налево. Почему я не могла раз в пару месяцев позволить себе погулять?
Или это было наказание за эти несколько недель нереального кайфа сразу с двумя? Поэтому я не могла рассчитывать больше ни на какое удовольствие? Всё? Финита? Лимит исчерпан?
«А может, ты просто влюбилась? Впервые и по-настоящему. И теперь не хочешь никого другого?» – нашёптывала мне моя распутница несколько дней подряд, пока я матом не послала её изучать географию и биологию, не понимая, с чего вдруг она решила читать мне нотации. Это было не её амплуа. Она отвечала за безумства и разврат, а никак не за этическую сторону моей жизни.
Но с тех пор она больше не появлялась. Никогда. Ни единого раза. Я осталась одна в своей собственной голове и уже сама решала, как вести себя и как поступать. Так непривычно.
Тогда, три с половиной года назад, побродив по Севилье ещё несколько дней, я в конце концов поменяла билеты и вернулась домой раньше планируемого срока. Моник пыталась расспрашивать меня, что случилось, но говорить об этом не хотелось. Тем более отвечать на её навязчивые вопросы о моём горячем приключении. Я просто вычеркнула тот месяц из своей жизни. Как будто его никогда и не было. Впрочем, как и секс, к которому я потеряла всякий интерес.
Перевернувшись на другой бок, я прижалась к спине Анри, крепко обнимая его одной рукой поперёк живота, а почувствовав, как его ладонь сжала мою, устраивая её где-то на его груди, улыбнулась. Анри вернул мне меня. Снова научил наслаждаться жизнью, мужским вниманием и сексом. Он стал моим другом, мужчиной, а в ближайшем будущем станет и семьёй.
И на благо этой семьи мне нужно было немножечко перешагнуть через свои принципы и принять то, что так внезапно свалилось на меня. То, что, наверное, по праву принадлежало мне.
Как я и думала, решение пришло само. И я провалилась в сон.
Глава 4
Анри
– Я поеду, – заваривая кофе, объявила Полин, стоило мне утром войти в кухню, и я не сразу понял, о чём она говорит, вопросительно вглядываясь в её взволнованное лицо. – В Канаду, – она впихнула мне в руки кружку, и часть горячей жидкости выплеснулась мне на живот.
– Ауч, – протянул я с наигранным упрёком, быстро стягивая мокрую футболку, и Полин удручённо покачала головой.
– Чёрт, прости. Я как на иголках.
– Да я уж заметил. В офис звонила?
– Да. Меня отпустили на неделю. Но нужно отработать пару рабочих смен, пока не перестроят график. Осталось позвонить этим, – Полин неопределённо мотнула головой куда-то, где по её мнению находился запад, и я не сумел сдержать смех.
– «Эти» находятся вон там, – я ткнул пальцем в противоположную сторону, а она всплеснула руками, отворачиваясь к столу, чтобы достать из бумажного пакета свежий хлеб, за которым успела сбегать, пока я был в ванной.
– Без разницы.
– Выдыхай, малыш, – ущипнув её за аппетитную ягодицу в коротких домашних шортиках, я развалился на стуле, подтягивая к себе свою кружку кофе. – Ты слишком заморачиваешься.
– Я знаю. Просто мне всё это не очень нравится.
Я хмыкнул и принялся за завтрак. В этом была вся Полин. Она достаточно быстро принимала решения, но потом долго переживала, правильно ли поступила. Не могла отпустить ситуацию, всё время прокручивая в своей милой головке по тысячу раз одно и то же. И смысл, когда уже определилась? Эти её вечные «а что, если?». Но это был один из немногих минусов, с которыми я прекрасно научился мириться. В конце концов плюсов в ней было гораздо больше.
Да и что ей там могло не нравиться? От неё никто ничего не требовал. Никаких «заплатите столько-то, чтобы получить ещё больше». Да и адвокатская фирма в Канаде имела отличную репутацию.
Ещё несколько часов я наблюдал, как она то и дело поглядывает на часы, в ожидании начала рабочего дня в Канаде, а потом захлопнул экран ноутбука, на котором мы, завалившись в кровать, смотрели кино. Видимо, просто отдохнуть в ленивом спокойствии не получится. И если фильм не мог её увлечь, то был другой стопроцентный способ. Тратить выходной на нервное ожидание было глупо. От него нужно было получать удовольствие.
– Эй, я же смотрела, – Полин недовольно сморщила нос, а я затянул её на себя.
– Если заняться чем-то действительно интересным, время пролетит быстрее, – нахально улыбнувшись, я запустил ладони под резинку её шорт, сжимая округлую попку, и одна из её бровей недоверчиво взметнулась вверх. – Для начала можно занять твой ротик. Раз уж ты меня отвлекаешь, делай это правильно.
– Хочешь, чтобы я сделала тебе минет?
– Именно так.
– А если я не хочу? – Полин игриво провела пальчиками по моей голой груди, опуская глаза вниз, а я хмыкнул. Эта напускная невинность и скромность делала её ещё более порочной. До безумия. И у меня уже стоял только от одного её вида.
– Надо, малыш. Надо, – проведя руками по её изогнутой пояснице и вверх по спине, я слегка надавил на её плечи. – Тем более если ты собираешься свинтить от меня на целую неделю. Тебе нужно хорошо постараться.
– Ну, раз уж нужно… – Полин обречённо вздохнула, но сверкнув глазами, приподнялась надо мной и, виляя бёдрами, попятилась назад, стягивая с меня боксеры, а через мгновение с упоением приникла губами к моему члену, заглатывая его сразу на половину длины. Не хотела она, как же. Теперь-то в её головке уж точно не было никаких левых мыслей. Все они вытекли в её трусики, которые наверняка уже были насквозь мокрые. Вот такая Полин мне очень нравилась.
* * *
Полин
Впервые за последние месяцы я была рада, что выходные закончились. Было действительно проще переключиться на работу, отвлечься от ожидания, и, стоя перед открытой дверью самолёта, я с улыбкой встречала пассажиров, летящих с нами в Антананариву. Да и я ещё ни разу не была на Мадагаскаре, и мы с Моник уже расписали себе маршрут на утро отведённого на отдых перед возвращением в Париж дня.
– В смену вместо тебя поставили Нинет, – поморщившись, сообщила мне Моник, пока мы убирали мусор после первого кормления пассажиров. – Меня ждёт наимерзейшая неделя.
– Да ладно тебе. Зато посмеёшься над тем, как она стелется перед кошельками, – попыталась я приободрить подругу, но та ещё сильнее скривилась.
Мы, мягко говоря, недолюбливали Нинет – приторно манерную блондинку, главной целью которой было охмурить какого-нибудь беднягу из бизнес-класса. Каждый её длительный рейс заканчивался в гостиничном номере одного из них, правда, дальше одной встречи это никогда не заходило. Но девчонка не унывала, каждый раз повторяя этот путь до постели богатея в надежде, что она западёт одному из них в душу. Интересно, она что, придумала какой-то особенный способ раздвигания ног или отсоса, который должен был впечатлить избалованных мужчин? В любом случае, пока это не работало.
Но я её не осуждала. Каждый волен выбирать свой путь к хорошей жизни. Да и когда-то мы с Моник и сами были не прочь поразвлечься с пассажирами, хоть и не с той целью, что преследовала Нинет. Нас с Моник бесило лишь то, что эта не обременённая моралью кукла смотрела на всех остальных бортпроводников как на грязь под ногтями. И если все мы обычно прикрывали друг друга перед начальством в случае каких-то ЧП, эта краля наоборот спешила не только сдать нас с потрохами, но и представить ситуацию в ещё более худшем свете, чем было на самом деле. Один раз я даже нарвалась на крупный штраф из-за неё, а любые рейсы в одной с ней смене были на порядок напряжённее остальных. Благо, случались редко.
– Полин, неделя, – простонала Моник, с большим усилием, чем требовалось, запихивая тележку в специальный отсек. – Да у меня будет передозировка яда и нервное расстройство. Я же к твоему возвращению поседею.
– Думаешь, я горю желанием куда-то ехать? – я плюхнулась на своё кресло, позволяя ногам немного отдохнуть. – Если бы не Анри, я бы положила на всё это и даже не стала бы им перезванивать.
Конечно, я уже успела рассказать Моник о причине своего вынужденного отпуска, и, несмотря на свои жалобы, в кои-то веки она приняла сторону моего будущего мужа. Хоть и по другим причинам.
– И была бы полной дурой. Это же такая возможность обеспечить своё будущее. И хорошо, что всё это случилось до вашего брака. По крайней мере Нуаре не сможет претендовать на твоё наследство в случае развода, – и какой бы хорошей актрисой Моник ни была, нотки презрения на слове «брак» и фамилии Анри всё равно проскочили. Она в принципе почему-то называла Анри всегда только по фамилии, как будто целенаправленно дистанцируясь от него.
– Если ты не знала, наследство, даже полученное в браке, не считается совместным имуществом. Оно в любом случае останется только моё. И почему ты так уверена, что мы разведёмся? – я поджала губы, поднимая глаза к потолку, а Моник фыркнула.
– Я этого не говорила. Я сказала «в случае».
– Если об этом думать, то и нет смысла вообще выходить замуж.
– Полин, ну ты в каком веке живёшь? – Моник всплеснула руками, но тут же натянула на лицо дежурную улыбку, переключаясь на вошедшего к нам пассажира. А выдав ему стакан воды, снова обернулась ко мне так, словно нас и не прерывали: – Нет, ну серьёзно. Это пятьдесят лет назад браки «заключались на небесах», – она обозначила пальцами кавычки, – один и на всю жизнь. А сейчас всё гораздо приземлённее. И в первую очередь ты должна думать о себе. Я вообще тебя не узнаю. Ты всегда и во всём была гипер рационалистична. А тут что, великие чувства? Тот самый? Или он тебе все мозги вытрахал?
– Всё нормально с моими мозгами, – я рассмеялась, и Моник тоже прыснула в кулак, но тут же стала серьёзной.
– Ты всё равно подумай над брачным контрактом.
– Угомонись, – с улыбкой шикнула я на неё, не собираясь больше это обсуждать. Тем более мы с Анри уже обо всём договорились. По его же инициативе. И по большинству пунктов этот контракт ставил меня в гораздо более выигрышное положение, чем его, явно демонстрируя то, что Анри не планировал разводиться, а делал это для того, чтобы показать серьёзность своих намерений на мой счёт и свою заботу обо мне и моём будущем. Что бы ни случилось потом. Что только ещё больше убеждало меня в правильности моего выбора мужчины. Мне нравилась моя жизнь рядом с ним, нравилась та уверенность в завтрашнем дне, которую он в меня вселял, спокойствие. Мы были действительно партнёрами: в постели, в быту и даже в какой-то степени на работе.
Самолёт начало потряхивать, а по салону разнёсся голос командира, сообщающий о зоне турбулентности, и я встала, готовая успокаивать особо разволновавшихся пассажиров. Когда же через пару минут всё прекратилось, из кабины вышел Анри, разминая спину:
– Пауль не отказался бы подкрепиться. Организуешь? – он сжал ладонью мою ягодицу, а Моник, цокнув языком, отвернулась, усиленно делая вид, что занята раскладкой посуды.
– Без проблем, – я улыбнулась ему и принялась за подготовку еды для первого пилота. – А тебе кофе?
– А мне кофе, – согласно кивнув, Анри опёрся спиной о шкаф рядом, наблюдая за мной. – А когда все лягут спать, приду к тебе за сладеньким… – он недвусмысленно подмигнул мне, а за моей спиной раздался смешок Моник, который она постаралась замаскировать под кашель.
– Сладенькое получишь ночью в отеле, – соблазнительно закусив губу, я подняла на Анри взгляд, а тот наклонился ближе ко мне, незаметно коснувшись моей груди кистью.
– Ночью в отеле будет добавка, а здесь…
– А здесь, – я мягко оттолкнула его, потянувшись за стаканчиком, – только то, что есть в общем меню.
– Да ладно тебе, Полин, – Анри разочарованно сдвинул брови. – Мы так давно не шалили на борту. А тут долгий перелёт.
– И в два раза больше пассажиров, которым постоянно что-то нужно, – укоризненно произнесла я, протягивая ему кофе. – Мне бы посидеть лишние пару минут.
– Несправедливо, – Анри наигранно печально вздохнул. – Каким-то незнакомцам всё твоё внимание, а мне ничего.
За нашими спинами снова раздался кашель, и он обернулся:
– Моник, не забудьте по прилёту купить сироп от кашля. Мне будет крайне обидно оставлять вас так далеко от дома и возвращаться не полным составом.
– Не переживайте, – та поджала губы, елейно улыбаясь. – Просто в горло что-то попало.
С одной стороны, было смешно наблюдать за их переругиваниями, когда они то хамили друг другу, то обращались подчёркнуто вежливо и на «вы», а с другой – уже порядком надоело. Нет, они оба старались ради меня уживаться друг с другом, но необходимость делать это раздражала меня ещё больше.
– Тогда выпейте воды, – бросил ей Анри и, снова повернувшись ко мне, быстро коснулся губами моей щеки: – Спасибо за кофе, – и, постучав, потянул дверь в кабину, когда замок открылся, пропуская меня с подносом вперёд себя.
* * *
– Ну что, дамы, кажется, вам несказанно везёт, – Анри уселся за наш с Моник столик с тарелкой яичницы, когда мы с ней уже заканчивали завтрак в кафетерии отеля, где ночевали, приземлившись в Антананариву. Ещё рано утром Анри умчался из нашего с ним номера в тренажёрный зал немного размяться и сейчас выглядел полным сил и энергии. – Дождь закончился, и у нас есть пара часов погулять по городу.
– У нас? – Моник недоверчиво сморщила лоб, отодвигая от себя тарелку, и Анри окинул её насмешливым взглядом.
– Ты что, всерьёз рассчитывала, что я отпущу вас вдвоём бродить по Африке? Мне казалось ты не настолько…
Я пихнула его локтём в бок, предполагая, какой эпитет он мог бы подобрать для моей подруги, и Анри, охнув, рассмеялся:
– Безответственная. Назвать Моник глупой у меня бы язык не повернулся.
– Хам, – едко скривилась та, а я укоризненно нахмурилась на него.
– Если ты и дальше собираешься портить нам утро, то мы, и правда, пойдём вдвоём.
– Я всего лишь шучу. Нельзя быть такими серьёзными с утра пораньше, – но под моим осуждающим взглядом Анри поднял руки, капитулируя: – Всё-всё, молчу. Прости, Моник. Больше никаких шуток о твоих умственных способностях.
– Смотри, как бы я не начала шутить о твоих сексуальных способностях, – съязвила Моник, а Анри посмотрел на меня с притворным возмущением.
– Полин, ты что, жаловалась ей на меня? Нет, я, конечно, знал, что не половой гигант, но мне казалось, тебя всё устраивает. Ну подумаешь, маленький член, но ты же говорила, что размер не главное.
Под конец он состроил обиженное выражение лица, и я удивлённо моргнула, а потом зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться в полный голос на весь зал.
– Прям королевский шут, – уже гораздо миролюбивее буркнула Моник, цокая, и Анри расплылся в обольстительной улыбке.
– Дайте мне пару минут подкрепиться на дорожку, и я буду готов сопровождать вас, милые дамы, хоть на край света, ограждая от любых нападок диких варваров и перипетий на пути, – высокопарно заявил он. – А если мадемуазель Моник пожелает, я могу ангажировать моего верного друга Пауля, дабы не ставить вас в неловкое положение, когда я время от времени буду лобызать уста моей будущей жены и беспардонно хватать её за ягодицы.
В этот раз смех мне сдержать не удалось. Моник чуть не подавилась своим соком на последней фразе, а Анри, как ни в чём не бывало, продолжил свой завтрак.
– И где ты только понабрался этого бреда? – покачала головой моя подруга, промакивая губы салфеткой, и Анри пожал плечами, откусывая практически половину тоста за раз.
– Кажется, Полин как-то оставила у нас в туалете один из своих доисторических любовных романов.
– Очень смешно, – хихикнула я, а облокотившись на его плечо, вперила взгляд в Моник: – Ну а если серьёзно? Пауль уже давно посматривает в твою сторону. Так может…
Мы уже не раз обсуждали с ней это, но она только отмахивалась от меня, настаивая на том, что наш командир не интересуется ничем, кроме своей работы, а её саму и вовсе не замечает. Но я-то видела, как она смущённо робеет в его присутствии, а он пытается поймать её взгляд, как только входит в помещение.
– Ладно, – в конце концов сдалась Моник. – Будет отвлекать меня от ваших непомерно счастливых рож.
– Мудрое решение, – одобрительно кивнул Анри, набирая сообщение своему напарнику. – Никогда не сомневался в наличии у вас здравого смысла, прекрасная герцогиня.
Я снова расхохоталась, а он, сдерживая смех, упёрся носом мне в щёку:
– Блять, останови меня. Ещё пара слов, и я потребую подать мне коня.
