Я об этом мечтала. Что он откроет собственную фирму и позовет меня туда работать.
Горестно вздохнув, берусь за макияж. Веки немного припухли, глаза покраснели, в остальном неплохо.
Наношу тон, немного румян и тщательно прорисовываю стрелки. Попутно не перестаю думать о Греховцеве и прихожу к неутешительному выводу, что нам не судьба.
Я бы ждала хоть тридцать лет, если была хоть одна крохотная надежда. Если бы он хотя бы намекнул на то, что что-то ко мне испытывает. Если бы я сама заметила огонек интереса в его холодных серых глазах.
Но нет. Пусто там и тогда было, и сейчас. Я поняла это, когда, не удержавшись, помимо скромного поцелуя в щеку, коснулась языком его губы. Меня саму жаром опалило, а у Греховцева на лице ни один мускул не дрогнул. Кажется, даже поморщился брезгливо.
Закончив с макияжем, расчесываю волосы и собираю их в простой хвост. Хотела заморочиться с укладкой, но сейчас передумала. Для кого стараться-то? Все равно не заметит.
Выношу рюкзак к порогу и пишу Кириллу сообщение.
«Ты скоро?»
«Подъезжаю, выходи»
Мы договорились, что я и Тася поедем с ним. Турбаза километрах в пятидесяти от города, на такси не совсем удобно.
Подруга уже сидит на заднем сидении его Ауди. Открыв дверь, ставлю рядом с ней свой багаж, а сама сажусь вперед.
– Привет.
Всю дорогу я молчу. Тася тихо переговаривается с Киром, расспрашивает о Москве, куда ходил, что видел. У меня же поддерживать беседу нет ни сил, ни желания.
Устроив голову на подголовнике, прикрываю глаза и впитываю в себя все ощущения. Его негромкий низкий голос, запах кожи салона и аромат самого Греховцева. Он так пахнет всегда, что у меня каждый раз спираль в животе закручивается. Ему и парфюмом пользоваться не нужно, запах его кожи и пота идеальны. Они до сих пор чудятся мне в той толстовке, что он оставил мне год назад.
Когда Тася спрашивает про его работу в Москве, я инстинктивно настораживаюсь, но глаз не открываю.
Кир какое-то время молчит, и по нагревающейся коже лица я чувствую, что смотрит на меня. А потом, прочистив горло, все же отвечает. Рассказывает, что ему предложили место в министерстве строительства и дорожного хозяйства Московской области. Конечно, он согласился.
– Может, и для меня там местечко найдется, – спрашиваю охрипшим от долгого молчания голосом.
Кирилл ожидаемо не отвечает, зато Тася решает спасти ситуацию.
– Кто тебя отпустит, Настена? – слышится сзади возмущенный смешок, – на кого ты меня, горемычную, решила оставить?
Я даже улыбаюсь, но глаз при этом все равно не открываю.
– Шучу. Куда я без тебя, Миронова? Здесь останемся, край родной поднимать вместе будем. Замуж выйдем, детей нарожаем. Зачем нам ихняя Москва, да, Тась?
– Да, – легонько поглаживает мое плечо, чувствуя, что меня понесло.
Я снова замолкаю. Отворачиваюсь и бездумным взглядом смотрю на пролетающий за окнами пейзаж.
Приезжаем мы почти самые первые. Кроме нас тут только Рокотов, на чье имя был оформлен заказ, и Ваня. Парни остаются побеседовать с администратором, а мы с Тасей сразу поднимаемся на второй этаж и находим номер с нужным номером.
– Офигеть! – восклицает подруга, – вот это кровать!
С разбегу на нее падает и, блаженно улыбаясь, жмурится от удовольствия.
И, правда, впечатляет. Просторная комната с камином, отделанными деревом стенами и живыми цветами в кадках. Уютно. В таких номерах, на таких кроватях с любимыми спать надо, а не с подружками.
Глава 11.
Переодевшись в шорты, мы с Тасей идем на экскурсию. Обходим засаженную газоном территорию, фотографируемся у пруда с небольшим фонтаном и заглядываем в банный комплекс, включающий в себя хаммам, русскую баню, сауну, джакузи и большой прямоугольный бассейн.
– Будет весело, – предвидит подруга.
– Не сомневаюсь.
В течение следующих двух часов подтягиваются все остальные. Девчонки тут же переодеваются и бегут в джакузи, парни толпятся у русской бани.
После первого захода все усаживаются за накрытый стол, веселятся, шутят, как обычно друг друга подкалывают. Только я одна не вписываюсь в общую картину.
Слишком сильна сдавившая сердце тоска. Я прощаюсь со своей мечтой, навсегда отпускаю того, кого люблю уже много лет. Мне так плохо от этой мысли, что я всерьез начинаю задумываться над тем, чтобы вызвать себе такси и уехать домой.
– Настя, не кисни! – раздается слева от меня голос Кати, а потом перед носом появляется бокал с шампанским.
– Не хочу…
– Через не хочу.
Она в курсе, что и почему со мной происходит. Да чего уж там? Все в курсе. Наверняка, делают ставки, пойдет сегодня Денежка в бассейн топиться или нет.
Не дождутся, компрометировать Кира я сегодня не буду.
Принимаю бокал и делаю небольшой глоток. Грудь тут же обволакивает теплом.
– Лучше?
– Лучше, – отвечаю кислой улыбкой и вновь пригубляю.
– Пойдем в парилку.
Я соглашаюсь, но перед этим возвращаюсь в номер, чтобы надеть купальник. Заходим с Тасей и Катей и сразу занимаем верхний полок. Парни сидят напротив и, прервав разговор на полуслове, внимательно нас разглядывают.
Оперевшись на руки позади себя, я чуть откидываю голову и прикрываю глаза. Но не настолько, чтобы не заметить, что Греховцев тоже смотрит.
На меня.
Немножко сахарка в горькую пилюлю. Пусть смотрит. Это, скорее всего, в последний раз.
Втягивая ноздрями горячий пар, тоже незаметно его разглядываю. Ровная смуглая кожа, что при тусклом освещении кажется бронзовой, квадратные плечи, литые мышцы, плоский живот с темной полоской волос, убегающей под резинку трусов и капельки пота, что стекают по шее к темным соскам, нагревают мою кровь до кипения.
Смотри, Настя… Смотри и запоминай. Эта картинка еще не раз придет тебе во сне.
– Денежка… – вдруг звучит в тишине нетрезвый голос Кулемина, – как только Грех уедет, я на тебе женюсь.
Компания взрывается хохотом.
– Ну, наконец-то, Паша, – проговариваю со счастливым вздохом, – я уж думала, не дождусь.
Лиза, хохоча, шлепает меня по коленке, а Тася, задыхаясь от смеха и жары, сползает на нижний полок.
– Я серьезно, Анастейша, – склонив голову набок, хрипит интимно Паша, – я буду твоим Кристианом Греем.
– Ой, не могу! – охает Катя.
Парни гогочут в голос. Даже обычно невозмутимый Кир пытается спрятать усмешку в кулак.
Подцепив кончиком пальца бисеринку пота в ложбинке грудей, растираю ее по коже и забрасываю ногу на ногу.
– Жду не дождусь, Кристиан, когда ты отведешь меня в свою красную комнату.
Хрюкнув, Греховцев начинает громко смеяться, а бедный Кулемин становится красным, как рак. Должно быть, представив, что он там со мной будет делать, прикрывает пах уголком полотенца.
Фу, блин…
Соскользнув с полки на пол, быстро выхожу из парной и с разбега прыгаю в прохладный бассейн. Мне, в отличие, от ребят, не смешно. Сложно веселиться, когда у тебя сердце напополам разрезано.
Ухожу под воду с головой и, задержав дыхание, считаю до двадцати, а в момент, когда выныриваю, слышу рядом с собой громкий всплеск.
– Паша, блин!
– Настя, – подбирается он ко мне, – давай, поговорим…
– Протрезвей сначала!
На бортик бассейна присаживается Артур, глядя на нас с Кулеминым взглядом, полным сарказма, тихо посмеивается.
– Денежка, ты убила нас своей красотой.
– Чего?..
– Фигура у тебя охеренная! Вон, у Пахи сразу встал.
– Придурки!
Вылетаю из бассейна и, схватив свое полотенце, быстрым шагом иду в свой номер.
– Настя! – слышу за спиной голос Кирилла, но даже не думаю оборачиваться.
Не надо было ехать. Зачем? Правильно говорят, перед смертью не надышаться. Лучше бы дома в одиночестве сидела. Там как раз сейчас никого. Родители с Лешкой на даче у знакомых отдыхают. Я могла бы вдоволь нареветься.
Захожу в номер и сразу иду в душ. Снимаю мокрый купальник, смываю с себя хлор. А потом, надев сухое белье и хлопковую тунику, связываю влажные волосы в косу и падаю на кровать.
Соблазн вызвать такси все больше. Зачем я сама себе продлеваю агонию? Беру в руку телефон и захожу в приложение, чтобы осуществить задуманное, но именно в этот самый момент он начинает звонить.
– Да, Тася…
– Ты скоро спустишься? Здесь так весело! Паша с Ваней показывают пантомиму.
Действительно, даже я немного глохну от громкого хохота, раздающегося в трубке.
– Нет, Тась, – пытаюсь его перекричать, – я не приду… я домой хочу вернуться.
– Что? Как домой? Ты с ума сошла?! Мы же до завтра договаривались остаться!
– Тась, не могу я…
– Блин, я сейчас приду.
– Не надо! – отвечаю поспешно, но она уже отключается.
Вытянувшись в кровати, смотрю в потолок. Рассматриваю контуры теней от еловых веток за окном. Качаясь от ветра, они создают впечатление, что это огромная птица размахивает своими крыльями. Вот бы и мне крылья. Я бы хотела лететь, как они, куда глаза глядят. Быть свободной, как они, ни от кого не зависеть.
Я никогда не чувствовала себя полностью независимой. С третьего класса я живу как на поводке. В прямом и переносном смысле. Не могу смотреть на других парней, не могу ни о ком, кроме него думать…
Как этот поводок снять? Кто знает?..
Тягостно вздыхаю, и тут мой слух улавливает глухие размеренные шаги. Мимо нашей двери постоянно снуют туда – сюда, но именно эти шаги вытягивают мои нервы в струны.
Повернувшись лицом к входу, я поднимаюсь на локте. Металлическая ручка медленно опускается вниз, и дверь бесшумно открывается.
Переступив порог, Греховцев так же неслышно ее закрывает и проворачивает в замке ключ.
– Зачем пришел? – спрашиваю шепотом.
Воздух в номере вмиг становится вязким и густым. На коже выступает испарина.
– Так… поговорить…
Он успел переодеться. Сейчас на нем спортивные брюки и майка. На ногах сланцы через палец.
– О чем?
– Хочу знать, что с тобой происходит, – отвечает Кир и, сделав пару шагов, усаживается на кровать.
– Со мной все в порядке.
– Мне так не кажется, Настя.
Я шумно вздыхаю и смотрю в потолок, словно там показывают интересное кино.
