Глянула на часы – тридцать три минуты второго. Посмотрела на навигатор: до конца поездки оставалось всего семнадцать километров. Легкий холодок пробежал по спине. Главное, доехать, а там разберемся, – решила Марина.
Прошло еще минут десять, может меньше, в салоне автомобиля стало холодно. Из рефлекторов дул холодный воздух. Значит, отключилась печка.
Потом одна за другой загорелись лампочки перегрева двигателя, восклицательный знак, еще какие-то. Панель приборов напоминала разноцветную новогоднюю елку.
Навигатор показывал, что надо дотянуть еще семь километров…
Марине бы остановиться и вызвать техпомощь. Но надо спасать маму Алексея. Это важнее. Руль стал совсем тяжелым, но автомобиль пока ехал. И девушка продолжила движение. Когда красная Шкода подъехала к т-образному перекрестку, Марина почувствовала, что педали и руль почти не слушаются.
Затормозить она не смогла. Вывернуть руль для поворота налево тоже не получилось. Машина на сравнительно небольшой скорости в пятьдесят километров в час съехала в снежный кювет.
Марина ударилась грудью о руль. Сознание не потеряла, но руки, ноги и грудная клетка налились тяжестью. Вздохнуть полной грудью не получалось. Пошевелить пальцами на руках и на ногах – то же.
Двигатель заглох. Марина видела, как зарывшийся в снег горячий капот автомобиля плавил снежные хлопья. Какой пушистый сегодня снег!
Потом погасли фары и стало темно. Еще какое-то время горели красные и оранжевые лампочки на приборной панели. Затем значки потускнели и погасли одна за другой.
Последней погасла лампочка зарядки аккумулятора.
Марина сидела в закрытой и потухшей Шкоде красного цвета, слегка подавшись вперед. Ей казалось, что она всё понимает и всё видит. Но не может пошевелиться. Если дотянуться до телефона, то можно позвонить и спастись. Но…
С каждой минутой становилось холоднее. Появился страх, что она не выберется. Ночь. Темно. Даже если мимо проедет автомобиль, ее трудно заметить в снежном кювете. К тому же пошел снег, Шкоду сейчас припорошит. Пиши-пропало. Разве что днем ее найдут. Но будет поздно.
«Алексей, найди меня! – молилась Марина, понимая безнадежность мысленных посланий, – спаси меня!»
Девушка вспомнила о боге. Крещенная в детстве, она редко заходила в храмы. Службы не выстаивала, не причащалась и не исповедовалась. Неужели это важно в ее жизни? И теперь пришла расплата за несовершенные церковные обряды? Мысленно помолилась, ведь бог всепрощающ.
– Прости меня, если можешь. За неверие. За грехи, вольные и невольные…
Марина отметила, что из глубин подсознания вылезали довольно устойчивые и потому привычные слова молитвы. Немного удивилась, и продолжила:
– Если суждено погибнуть, отпусти грехи. Не суди строго. Но лучше дай возможность исправиться. Обещаю ходить в церковь и соблюдать посты…
– Так ли важно соблюдать церковные правила? – одновременно спрашивала все еще сомневающаяся часть Марины, – неужели недостаточно жить честной и порядочной жизнь? Не воровать, не хитрить, любить мир и людей в нем?
– Прости не только меня, но и родителей моих. И Алексея. Понимаю, что у мне дали шанс. И я его не использовала. О многом не прошу, дай еще разок исправиться. Я постараюсь…
– Как много людей перед смертью клялись и просили прощения? И как много из них забывали о данных клятвах, едва миновала опасность? И не сосчитать.
– Я не такая, – возражала Марина внутреннему голосу, – я буду. Я смогу. Прости…
Холод проникал внутрь. Леденели руки и ноги, спина и живот. Бесконечная снежная тишина, раскинувшаяся вокруг зарытого в снег автомобиля, успокаивала. Марина решила, что произнесла все положенные молитвы. Теперь оставалось достойно и спокойно умереть.
Зазвонил телефон. Марина мысленно встрепенулась. Она не видела, кто звонил. Была уверена, что Алексей.
– Милый, звони! Звони громче! Пускай, все услышат! Пускай, придут и спасут меня!
Телефон замолк. Захотелось плакать. Но не получалось. Мысли еще жили в голове Марины. Но тело не слушалось. Наверное, так себя чувствуют икринки. Маленькие кругленькие, без ручек и ножек. Возможно, у них проскальзывают мысли и идеи вырасти большими рыбами. Но выживают в морской пучине не все. Далеко не все…
– Неужели это всё? – подумала Марина, – неужели я так и замерзну? Завтра днем меня найдут, а я буду, как замороженная ледышка? Поздно. Слишком поздно…
Снова зазвонил телефон. Конечно, это Алексей. Телефон звонил долго. Громко. Выматывая последние капли энергии. Лучше бы замолчал. Погибать лучше в тишине. Без музыки и фанфар. В одиночестве, чтобы никто не видел и не слышал.
Марина подумала, что хорошо бы ее не нашли. Совсем. Пускай, автомобиль провалится сквозь землю. Пускай, Алексей и родные будут думать, что она жива. Пускай, думают, что она уехала в теплые края. К морю. Где пальмы и песок…
Острый луч света прорезал салон автомобиля. Марине показалось, что кто-то ходит вокруг машины. Она отчетливо слышала, как скрипел снег. Кто-то подергал за ручки…
Снова тишина. Наверное, показалось. Кому она нужна?
Потом был свет. Большой белый луч. Он совсем не согревал. Только освещал. Холодный свет, – подумала Марина, – вот, оказывается, какой ты -светлый туннель…
Стук. Громкие, разрывающие барабанные перепонки удары прямо по замерзающим нервам. По сердцу, почкам и печени…
Затем появился ангел. Небесный собиратель людских душ открыл дверь, и Марина упала в его объятия. Ангел был в шапке ушанке и с бородой.
– Не таких рисуют на иконах иконописцы, – промелькнула мысль, – жаль не смогу рассказать, что ангелы не маленькие розовощекие полумладенцы с колчанами стрел за спиной и маленькими крылышками…
Потом появились голоса…
Приехал второй ангел. Странно…
Небесная колесница, на которой ее везли на страшный суд, удивительно напоминала автомобиль с шашечками такси. Затейливо здесь на небесах!
Снова был свет. Большой и всеобъемлющий. Марина подумала, что сгорит в пламени вселенского огня, но…
Вдруг стало тепло. С теплом пришла боль…
Сознание Марины не вынесло острых сверкающих хромом игл, пронизывающих тело насквозь. Девушка отключилось…
– Пойду расскажу о необычной прогулке жене, – сказал я себе.
– Это очередной сюжет для твоего романа? – недоверчиво спросила супруга, – неплохо. В меру трагично. Главное, чтобы в конце романа девушка выжила. Вышла замуж и нарожала детей. Чтобы потом ее ребенок стал выдающимся философом или политическим деятелем, который перевернет мировое сознание, а планета Земля обретет новые смыслы для развития и существования.
– Стой, стой, стой, – прервал я супругу, – это не выдумка. Это реальность. Так и было.
– А в конце романа добрые полицейские довезли тебя до дома?
– Да. Именно так.
– А российский таксист даже не взял с тебя денег?
– Да. Вернее, нет. Не взял. Неужели ты мне не веришь?
– Не могу сказать, что совсем не верю. Верю, что ты гулял сегодня утром. Впрочем, как и всегда. Верю, что у тебя богатая фантазия.
– Не расстраивай меня, милая! – возмутился я.
– Я не хотела.
– Поехали.
– Куда?
– В больницу. Я тебе докажу!
– Саша, я тебе верю. Давай никуда не поедем. Хорошо, девушка была. Она сейчас в больнице. Мне надо готовить, сегодня Ванечка приезжает.
– Я не потерплю одолжения, когда дело касается истины. Поехали! Это важно! Заодно, узнаем про здоровье девушки.
Почти силой я затащил жену в автомобиль. Десять минут, и мы приехали в больницу. Зашли в приемное отделение. На кушетке – женщина с костылями. Рядом грустный ребенок на руках расстроенной мамаши. Запах хлорки.
– Мне только спросить, – извиняясь, сказал я очереди.
Люди подняли головы, но промолчали. Я прошмыгнул в кабинет. Жена – за мной. За столом сидели другие доктора. Наверное, пересменка прошла, – решил я.
– Добрый день, – врачи посмотрели на меня печальными глазами, – не подскажете, как чувствует себя девушка, которую привезли примерно час-полтора назад?
– Какая девушка?
– Была авария. Она замерзла…
– Как фамилия?
– Не знаю, – пожал плечами я.
– Сходите в регистратуру, – махнул доктор в голубом халате, – может там помогут.
Конечно же, мы не туда пришли! Надо в регистратуру! Там разберемся. Жена вздохнула, посмотрела на меня взглядом «Я же говорила».
Я, будучи уверенным, что нахожусь на правильном пути, подбежал к регистратуре.
– Какая девушка?
– Красивая?
– На какой красной Шкоде?
– Как зовут?
И тут я растерялся.
– Понимаете, гражданин, – громко, чтобы слышали все присутствующие в холле больницы, сообщил мне администратор, – у меня здесь две тысячи больных. Половина из них, как вы понимаете, девушки. Половина из женской половины, а может и больше – красивые. Каждая вторая из красивых ездит, или хоть раз в жизни ездила, на современной машине красного цвета. И я не смогу найти человека по вашим описаниям в журнале регистрации.
Администратор подняла огромный журнал страниц на 300.
– Кроме того, если вы не родственник, я вам ничего не скажу. Не имею права.
– Как? Я же ее спас, – не отступал я, уже понимая, что это раунд я проиграл нокаутом.
– Идите домой, спаситель, – снисходительно предложила женщина за стойкой.
Журнал регистрации с гулким хлопком упал на стол.
– Хорошо, – я развернулся и поплелся на выход.
Жена догнала меня, взяла под руку.
– Ничего не говори, – сказал я, – д-д-девушка была.
– Хорошо-хорошо…
Стало до зубного скрежета обидно, что мне никто не верит и не может помочь. Да, я не родственник. И не знаю фамилии пострадавшей. Но разве не нельзя интересоваться здоровьем пациентки? Оказалось, что не могу.
– Я отвезу тебя на место аварии, – догадался я, что еще не все потеряно, что я смогу убедить жену в правоте, – ты все увидишь сама: машину, разбитое стекло.
– Хорошо, раз нам больше нечем заняться, поехали, – нехотя согласилась жена.
– Это не займет много времени, – успокоил я супругу.
Надо срочно восстановить честное и доброе имя главы семейства. Как и зачем жить дальше, если тебе не верят? По дороге я ненавязчиво косился на невозмутимый лик жены. Она же демонстративно молчала всю дорогу и смотрела прямо перед собой.
Издалека я увидел, что красного автомобиля в кювете нет. Видимо, его эвакуировала полиция. Но следы на снегу остались.
– Вот здесь стояла машина, – говорю, – это траектория движения. Здесь следы трактора, который ее вытащил и увез.
– Саша, ты только не расстраивайся, – ответила мне вторая половинка, – хорошо. Я тебе верю. Поехали домой. Следы имеются. Все сходится.
– Мне кажется, ты мне не веришь?
– Тебе не кажется. Поехали.
В отчаянии я заорал:
– А-а-а-а-а-а!!!!
Что же делать? Как доказать, что вся история не плод моей фантазии? Вдоволь накричавшись, я замолчал и опустил руки. И тут правая рука нащупала гаечный ключ «8 на 10» в кармане куртки! Есть правда на свете! Есть!
– Вот! – я высоко поднял руку с ключом в руке, – это мое доказательство!
– Что это?
– Ключ! Восемь на десять!
– Убедительно, – устало ответила женушка, – у меня на кухне котлеты… надо жарить…
– Я здесь нашел ключ и разбил стекло! – я подбежал на место, где нашел железку, – Шкода была закрыта…
