– Эй, мужик! – крикнула она, когда Могильников высунул голову из палатки. – Нужна помощь, наш ненормальный сбежал.
– Олег меня зовут, – буркнул патологоанатом и скрылся в палатке.
Кире осталось только развести руками.
Тем временем толстый рыжий кот остановился в нескольких метрах от Элины, и посмотрел на неё. Она – на него. Кот что-то мявкнул, и вальяжно двинулся вглубь леса.
– Пардон? – проводила его взглядом девушка. Затем двинулась в лагерь…
Не пожелаешь и врагу пролить спирт Олега Могильникова. Ночью патологоанатом оставил в нескольких шагах от палатки полуторалитровую тару, в которой плескалось чуть меньше половины спирта и… плохо ее закрыл. Хотя, может и не он оставил, это неизвестно. Все, что известно – Элина не посмотрела куда ставит ногу, емкость упала…
Мгновение спустя, Олег Уюкович, который к тому времени уже навел порядок в своей палатке, носом учуял спирт, что лился из емкости в никуда. Он схватил ружьё, с диким рёвом встал в полный рост в палатке, где и лежать-то было тесно, снес ее и прицелился в того, кто посмел пролить отраду его души, то бишь в Элину.
– Не позволю! – зарычал патологоанатом утробным басом. Лея испугалась так сильно, что заплакала и даже Кира дёрнулась от испуга.
Элина выпучила глаза и замерла, подняв руки.
– Сдаюсь, – прошептала она. Потом увидела, как ужасный мужик жадно смотрит на вытекающий из бутылки спирт, осторожно присела, подняла бутыль, ни на мгновение, не сводя с Могильникова глаз.
Где-то у Куприянова…
Оленька за всю ночь так и не сомкнула глаз. Беспокойство рождало в её голове самые страшные предположения: от банального обморожения участников группы до атаки пришельцев-наркоманов из туманности Андромеда.
Оленька приехала на работу рано, спешила к себе в кабинет, к спутниковому телефону. Несколько раз она позвонила брату, он не взял трубку. Девушка набрала Лешего – «у абонента недостаточно средств, чтобы принять ваш вызов». Оленька со злостью кинула телефон. Он удачно угодил на диван.
– Валенов, я тебя убью! А если ты уже умер, тьфу-тьфу, – постучала она по дереву, – если ты уже умер, я воскрешу и убью тебе снова! – раздраженно пригрозила Петроградская.
В общем, у Романа Александровича как всегда все было под контролем.
Роман Александрович Валенов…
Утро. Оно бывает разным: добрым, светлым, солнечным, сонным, ранним, поздним…Такое утро бывает у обычных людей, но только не у участников туристической группы Романа Александровича Валенова, который этим утром очнулся посреди поля на угнанном УАЗике. Одет Валенов был в матроску и труселя, на соседнем сидении лежал бежевый плащ, колун и полено, а под сидением набито сено.
Роман поднял голову с руля, с трудом открыл глаза и почувствовал некоторый дискомфорт в правом глазу. Посмотрел в зеркало и обнаружил здоровенный фингал под глазом.
– О, боже – простонал он.
Валенов, в отличие от других участников похода, помнил намного больше событий ушедшей ночи. Он помнил имена всех туристов, помнил, кто и как выглядел. Помнил, что Тощий отравил всех грибами. Помнил так же последнюю картинку – какой-то сельский праздник, где он отплясывал с женщиной, у которой есть брат по имени Бопз Островитянкин.
Неожиданно кто-то положил Валенову руку на плечо, он дёрнулся.
– Странные вы, мужики. Невесту крадёте, а внимание ей уделять не хотите… – произнесла женщина, сидевшая на заднем сидении.
Валенов подскочил от испуга и ударился головой о потолок машины. Судорожно повернулся к пассажиру и увидел, что на заднем сидении лежит очень полная, но весьма приятной наружности дама в легком, якобы свадебном, платьишке, испачканном в красном вине, со следами потекшей туши под глазами и полосой помады на левой щеке.
– Женщина, вы кто? – протянул Роман Александрович, протирая глаза от туманной пелены, вызванной жутким похмельем и некачественным сном.
– Нина…Островитянкина, забыл чо ли, кого у жениха воровал, голубчик? – подмигнула ему взъерошенная черноволосая мадам.
Роман откинулся на спинку сидения, тяжело вздохнул, закрыл лицо ладонями.
– Что-то не так, милый? – спросила невеста и зевнула.
– Чёрт возьми… А почему я без штанов!? – занервничал Роман. – Где я нашёл матроску? Я отроду эти майки не носил!
Девушку явно удивила реакция похитителя. Она нахмурилась.
– Прости, я почти ничего не помню… – попытался объясниться Валенов.
– Ты вчера сказал, что тебе нельзя пить, но, в итоге, напился…
Роман снова закрыл лицо рукой.
– В жены возьмёшь? – бомбанула невеста.
Роман подавился собственной слюной.
– В…жёны? – судорожно переспросил он. – Я к полноценным отношениям не готов и…– потерял дар речи, – в жены? – снова вскрикнул Рома, затем взглянул на свои голые ноги и добавил: – У нас что-то было?
Невеста издала звук, похожий на рычание.
– Красавец, ты меня украл? Украл! В любви признавался? Признавался! А по поводу – было ли у нас что с тобой, так не ожидала я, что моя брачная ночь вот такой вот выйдет, – заголосила дама. – Отца моего коноплянщиком назвал, хотя он всего-навсего укроп выращивает. Сестру двоюродную перчаткой по щеке ударил и на дуэль вызвал. Потом сдёрнул с себя штаны и сказал, что я век твоей буду! На руки взял и в машину унёс. Я уж думала – горячий русский мужик, а ты… Только из села выехал и уснул на дороге. Пыталась я тебя будить, пыталась…А потом и сама уснула…
Роман Александрович, ошеломленный тем, что услышал, несколько минут пытался подобрать нужные слова, но, увы, ничего вразумительного в голову ему не пришло. Он молча уставился в окно, и тут обратил внимание на передвигающиеся вдалеке силуэты. Затем раздались выстрелы. Силуэты приближались. Роман уже мог рассмотреть, что в их сторону едут два УАЗа, трактор и всадник на лошади.
– За кем это? – спросила ехидно невеста. – За тобой, голубчик, не иначе!
Валенов напрягся, мурашки от страха начали размножаться на его теле…
Невеста тем временем высунула голову в окно и завопила:
– Эгэй! Я не ваша, я – его! – радостно указала она на Валенова, который в ужасе смотрел на приближающихся мужиков.
– Там… Там, что, твой жених? – выдавил из себя он.
– Бывший уже жених! Он – смотритель в поселке, его глава! Квазимодо Никифорович, – невеста вернулась в салон, – но теперь ведь ты мой жених! – она попыталась обнять парня и страстно поцеловать.
– Идите вы лесом, я жить хочу! – крикнул Роман, завёл двигатель и рванул вперед в надежде ускользнуть из лап сельских хулиганов.
К счастью, но не Валенова, машина заглохла через пять метров и больше не заводилась.
– Дело сделал, и бежать? – теперь уже сурово спросила невеста. – Ну, дружок, в таком случае, я тебя не знаю, – она скрестила руки и отвернулась от Романа. – Квазимодо скажу, что ты маньяк и насильник, негодяй!
Валенов открыл дверь и выпал, как мешок картошки, из машины.
– Стой! Хуже будет! – грубо закричала старушка, сидевшая за рулём трактора, из одного «уазика» снова раздались выстрелы.
Невеста бросилась вслед за Романом. Валенов бежал, орал, звал на помощь и считал секунды до своего, как он думал, судного часа. Машины, трактор и Квазимодо Никифорович добрались до угнанного им транспорта.
Вскоре трактор остановился, из него вышла бабулька сатанинской внешности, с бельмом на глазу и топором в руках. Она подошла к угнанной машине, открыла капот и начала возиться с двигателем. Мужичок на лошади догнал невесту и слез с коня. Это был армянин невысокого роста, с пузиком, смешными усами, имевший на ногах красные резиновые сапоги.
– Ты не понимаешь, я люблю его! – пролепетала невеста, указывая на упавшего Романа Александровича.
Брошенный жених достал самодельную сигаретку, закурил, прищурился и равнодушно спросил у неё:
– Давно?
– Так… с ночи… – пролепетала коварная изменщица.
Армянин хмыкнул, затянулся и спросил?
– А брата моего?
– Уже не люблю! – гордо ответила невеста.
– А грибника нашего? – снова спросил армянин.
– А смысл его любить, он же позавчера помер! – улыбнулась невеста.
– А парня того, что вчера корову с лошадью перепутал и в поле ускакал на ней? – приподнял брови армянин и затянулся. – Один из его друзей был, кстати, – мужик показал на Валенова.
Невеста скрестила на груди руки и отвернулась, как бы давая ему понять, что обиделась. Однако вскоре решила перевернуть все события с ног на голову, обвинив во всех грехах своего жениха.
– Значит, так я тебе нужна была, раз отдал первому попавшемуся сумасшедшему, – отрезала она.
Валенов на лету подхватил, как ему показалось, спасительную идею и решил сказаться сумасшедшим, надеясь, что это пусть и не спасет его от побоев, но спасет хотя бы от гибели. Он принялся что-то невнятное кричать, а потом снял труселя и нервно захихикал. Где-то вдалеке раздался выстрел. В лес спикировала утка.
– Опять друг твой чудит? – спросил Квазимодо, затушил сигаретку, – ну этот, Мобильников, Гробильников или Могильников – не помню, как ты вчера его называл. Он при нас три утки подстрелил…и все случайно…
Невесту, мягко говоря, смутили действия Романа, особенно, когда тот стянул с себя труселя. Она незамедлительно приняла самое важное решение в её жизни.
– Квас, прости меня, я такая дура! – она умоляюще сложила руки на груди. Однако, Квазимодо так просто постоянные метания невесты прощать не собирался. Страшнейшим наказанием для любого жителя посёлка «Закусь» было общение с бабой Соней, бывшей, как вы помните, уважаемые читатели, надзирательницей тюрьмы строгого режима на Колыме.
– С тобой бабушка очень хотела пообщаться, подойди к ней, она у машинки, которую вы угнали, стоит, – ехидно улыбаясь, сказал Квазимодо и ещё разок затянулся.
У невесты вся жизнь пронеслась перед глазами, моментально испортив ей настроение. Она поняла, что самой главной ошибкой в её жизни было – появление на свет тридцать семь лет назад… Страшнее встречи с бабой Соней была только встреча с Могильниковым.
Баба Соня, она же старушка на тракторе, напомним, заработав на тюремной работе пенсию, вернулась в родное село. А коль внук ее, Квазимодо Никифорович, человек типа «многого хочу, ничего не делая», как смотрящий оказался так себе, то Соня Бельмондо – фамилия ее такая, стала кем-то вроде теневого губернатора. Пьяных в трактире разгоняла она, жуликов ловила тоже она, воров картошки, как она выражалась – на каторгу ссылала. Важные решения по благоустройству поселка или уничтожению тараканов принимала она, а выдавал их обществу уже внук. Человеком баба Соня была суровым, нервов была лишена совсем. Ни страха, ни жалости, ни чувства юмора – никаких эмоций не испытывала. Спорить с ней боялся весь посёлок, того и глядишь, оплеуху навешает, либо отправит в ссылку. Боялась её невеста еще и потому, что бабуля за своего внука стояла горой. Даже отца Квазимодо выгнала из посёлка за то, что тот пил и пример плохой подавал сыну. А дочка ее, мама любимого внука, увы, сбежала с каким-то унылым молочником, когда Квазимодо было лет пять от роду. Молочник, к слову, вскоре скончался – пьяный перепутал корову с лошадью, та его лягнула, мужик отскочил назад, запнулся о ведро и, увы, сердце от страха у него остановилось. Грустная, очень грустная смерть…
Как только невеста подошла к бабушке Соне, та, не раздумывая, залепила ей пощечину. На щеке мадамы остался черный след, ведь старушка копалась в моторе. Невеста зарыдала.
Между тем Роман Александрович, все также будучи без трусов, побежал от машин вдоль поля, при этом он хохотал, стараясь убедить деревенских мужиков в том, что сумасшедший.
– Стой, мерзавец! – закричал дядька с вилами.
Квазимодо затушил сигаретку, закурил следующую и присоединился к погоне за Валеновым. Он даже почти схватил его, однако потный скользкий Роман выскочил из рук ловцов и устремился в лес.
– Скользкий тип, – проворчал Квазимодо и остановился докурить сигаретку, чтобы закурить следующую.
Тем временем, возле леса Валенов споткнулся о чью-то здоровенную ногу.
– Я не понял, на! – проревел недовольный Квазимодо. – Егерь Франк Эйнштейн, у нас же уговор, что ты не ступаешь на наши поля!
В кадре появилась баба Соня, встала рядом с Квазимодо.
– Здесь территория моего леса начинается, однако, – поправил мужик ушанку, – всё бы ничего, но я увидел этого ирода вновь, – он кивнул в сторону Валенова и перевесил ружье на другое плечо.
– Тебе-то он чем насолить успел, лысый? – спросил мужик с вилами.
– Как чем? Как чем?! – нервно закричал Франк Эйнштейн. Квазимодо пытался успокоить егеря, но тот оттолкнул его и направил винтовку на Валенова.
– Не убивайте гады, дайте лучше трусы! – простонал Валенов, лежа лицом на земле.
– Егерь! Руки в брюки и пошёл отсюда! – рявкнула Соня Бельмондо.
– Друг, убери-ка ты винтарь, и поговорим спокойно! – буркнул мужик с вилами и направил свое колющее оружие на егеря.
В кадре появилась невеста и уставилась на голого Романа. Баба Соня бросила на нее злобный взгляд, та тут же сделала вид, что высматривает на березе чагу для отвара.
– Этот голый вандал заплатит за то, что сделал этой ночью! – продолжил напирать егерь.
– Егерь, это ваша с ним семейная ссора что ли? – брякнул бородатый мужик.
– Успокойся, иначе мы еще и дом твой разберем, скажи толком, что произошло? Он, – указал на Романа Квазимодо, – со своей бандой пол посёлка поломал, не говоря уже о том, что сорвал мою свадьбу, – сплюнул армянин.
– А у меня он сарай со своим подельником разобрал! По голове меня они ещё ударили. Проснулся – сарай разобран, представляете! – плевался егерь.
Баба Соня глянула на мужика с вилами, тот кивнул ей в ответ, и слегка ткнул егеря вилами. Тот стиснул зубы, и повесил винтовку на плечо.
– Срам! – выразила своё мнение баба Соня и кинула Роману грязный кусок брезента. – Прикройся!
– Дорогой, мы знаем, что ты – главарь банды дикарей, можешь больше не строить из себя ненормального, – произнес Квазимодо и закурил новую сигаретку. – Ради всех известных и неизвестных богов, прикрой свои мужские «детальки», – приказал он, обратив внимание на свою невесту, у которой аж слюнки потекли от вида крепкого молодого тела, пусть и с небольшим выпирающим животиком.
Роман прикрылся брезентом и оперся спиной о дерево.
– А что мне оставалось делать? – поднял он голову на Квазимодо. – Я плохо помню, что вчера было, однако, судя по тому, что я украл у вас невесту… – вздохнул Валенов.
– Встань, – сказал армянин.
– Чего? – переспросил Роман.
Мужик с вилами направил их на Валенова. Роман приподнялся, придерживая кусок брезента. В это время невеста так громко чихнула, что Роман решил – в него стреляют. Он машинально вскинул руки вверх и крикнул: – «Сдаюсь!». Разумеется, брезент упал. Невеста вновь уставилась на Романа. Баба Соня положила руку на плечо новобрачной, и сжала его так крепко, что послышался хруст.
В голове Романа крутились мысли: как он, руководитель группы, так сильно желавший доказать начальству свою компетентность, накормил туристов галлюциногенными грибами, потерял группу, дебоширил в посёлке, украл женщину и напился, хотя бросил пить ещё в университете.
– Что у вас было с ней? – сплюнул сквозь зубы Квазимодо. Валенов не знал, что ответить, ведь он ничего не помнил. Молча поднял кусок брезента, прикрылся. Мужик с вилами подошёл ближе к Роману.
– Говори! – снова брызнул слюной Квазимодо, сломал сигаретку, закурил новую.
