Владимир Васильевич Киреев "Серебристые листья полыни"

Прилегли на траву, прямо возле дороги. Дядька молчал, лежа на спине с широко разбросанными ногами и слабым движением головы отмахивался от комаров. Но усталости на его мокром от пота пасмурном лице видно не было. Он прихлёбывал водичку из пластиковой бутылки, жмурился и молчал.

Находившись по лесу, и изрядно пропотев, я как бы очистился от городской суеты и теперь стал привыкать к здоровому дыханию тайги.

На придорожном ольховом кусте рядом с нами села трясогузка. Маленькая птичка наклонила головку, внимательно разглядывая нас умненькими глазками. Дядя Леня, блаженно вздохнув, поздоровался с ней, она что-то чивикнула и перелетела на другой куст.

– Птички здесь, наверное, до людей еще жили, с сожалением в голосе сказал дядька, – и сейчас живут, никто их не выгоняет отсюда.

Трясогузка вспорхнула, и исчезла из вида.

Дядя Леня встал, припадая на затекшие ноги, осмотрелся:

– Ну что? Вон там стоял наш дом, там был сельсовет, вот дорога на кладбище. По этой дороге я еще пацаном до армии на лошади воду возил на поля.

– Дядь Лень, – перебил его брат, – я вам еще раз говорю, мы в прошлый раз с вами левее шли, а сегодня вы стали вправо забирать, поэтому мы и ушли далеко за деревню.

– Я это понял. Могилки должны быть недалеко от барсучьих нор, – рассудил дядька.

– Я знаю, – согласился брат, – я их нашел.

– Да! – удивился тот, – тогда ребята, что мы лежим, пошлите к дедам.

– Только давайте не будем расходиться, – предложил я.

Мы снова вошли в густой лес, заросший пихтой, березой, осиной. Ароматный запах пихты наполнял сырой таежный воздух. Дышалось легко и приятно. Теперь шли не торопясь, внимательно оглядывая окружающий лес.

Дядька остановился у большой, высокой осины, показал на оплывший затёс метрах в трёх от земли:

– Метка тропу кажет. Во-о-о-н там могилки должны быть.

Брат показал среди высоких деревьев еще одну затеску, потом еще. Эти затески рубил сам же дядька, только это было давно, со временем деревья выросли и затески поднялись выше человеческого роста.

Мы шли по зарослям ольхи вокруг которой росла высокая трава и вскоре наткнулись на норы.

– Вот они! – воскликнул дядька. – Значить мы уже на кладбище. Я эти норы с детства помню.

Дядька с братом пошли левее, а я повернул вправо. Вдруг впереди увидел серый металлический памятник. Раздвигая кусты и траву, я подошел к нему вплотную. На маленькой алюминиевой пластинке была надпись: «Комлев В.Ю.». Я окрикнул своих родственников.

– Что нашел? – спросил брат.

–Да! – ответил я, – вытирая лицо ладонью, смахивая налипшую паутину.

– Я же говорил, что где-то здесь, – громким голосом сказал подошедший дядька.

Подойдя к могилам он поздоровался с предками.

– А я смотрю, вы там ходите, думаю, дай отойду немного в сторонку. Иду и наткнулся на памятник. Понял, что попал по адресу, крикнул вас.

А про себя я подумал, это наверное Богу было угодно, что бы именно внук и правнук, который два десятка лет здесь не был, первым нашел могилы своих дедов.

У дядьки засветилось от радости лицо:

– Ой спасибо вам племяннички мои, что приехали сюда, что наконец-то проведаем наших дедов.

– Дядь Лень мы же три года назад с вами здесь были.– Сказал брат, – а смотрите, как все изменилось, деревья стали выше, вокруг них все заросло кустарником и травой.

– Да, природа, она берет свое. Никуда от этого не денешься. Разве скажешь, что когда-то здесь деревенское кладбище было? Все заросло и сравнялось с землей.

И вправду, на кладбищенском острове среди высоких елей и пихт уже росли мелкие деревья – березки, осинки, пара тощих сосенок. Кусты ольхи, высокая трава. Рядом рябина одна стояла, высокая кривая, но крепкая, грозди свисающих ягод уже начинали покрываться краснотой.

Сильные деревья вырвались к свету, оставили остальных в тени. Природа не добрей нас, просто все идет по своим правилам, и ничего не делается со зла, как мы любим говорить.

Мы стали вырывать руками траву, мелкие деревца и кустарники, расчистили все могилки.

– Вот здесь мой отец Василий похоронен, здесь дед Юда и его жена, дальше мои сестра и брат которые умерли при рождении, а здесь в ногах у отца могила Любочки, моей сестренки, что умерла когда ей было 6 лет.

Дядя Леня оглянулся по сторонам, пожал плечами:

– Я только не пойму одного, почему ее не похоронили рядом в одном ряду со всеми.

Я открыл бутылку самогонки, плеснул на дне кружки себе и дядьке.

– Царство небесное вам, – глядя на памятник, с грустью в глазах сказал дядька, – пусть эта земля пухом станет, пусть дети ваши, внуки и правнуки в здравии живут.

Он отхлебнул глоток и закусил отломанной краюхой хлеба со свежим огурцом.

– Здесь покой и тишина, а мы так громко кричим, разговариваем, – обеспокоенно сказал я.

– Ни чего страшного Володя в этом нет. Хоть когда-то надо тишину нарушить и покричать, вспомнить дедов. Уедем отсюда, и опять вечный покой у них будет, – весело улыбнувшись, успокоил меня дядька.

– Дядь Лень, – обратился к нему брат, – это мы сюда ездим, пока вы живы и здоровы.

– Да ребята, пока мы живы и вы будете сюда ездить, теперь понимание где могилки у вас есть. Может без меня, когда приедете?

– Да! Зарастает все вокруг, опять тайга в свои права здесь входит, – рассудил я.

– Я же Володя, пока живу, я содержу в порядке могилки. Я же песок на них таскал от этих нор, что барсуки нарыли. Ведрами его таскал сюда.

Я обратил внимание на деревянный крест, который стоял рядом с дедовой могилой, спросил об этом дядьку.

– А это могила Корбана. Он жил по соседству с нами. Всю жизнь он почему-то тяте завидовал. А чему завидовать, работали от зари до зари без выходных. А он – то не очень землей занимался, все пчелами, да шкуры выделывал. Помню, дал отец ему овчинные шкуры на выделку, что бы шубы нам деткам сшить, а он их взял, проквасил и отцу не вернул. Сказал, что они не выходные были и испортились. Еще отца и застыдил. Поругались они тогда, обиделся отец на него, а оно видишь, как получилось, теперь рядом лежат бок обок. Да я еще и за могилой его ухаживаю, земли подсыпал, крест поправил.

– Из всех захоронений, только могилы Комлевых да Корбана и остались? – Спросил я.

– Да. А больше никто кроме меня сюда не ездит, ведь почти 60 лет прошло, как деревня умерла.

– И кладбище тоже умерло, – с тоской в голосе сказал брат.

Мы стояли в тени деревьев, подняв голову, я смотрел на осиновые листья – мелкие, воздушно-пластинчатые, которые даже в безветрии зыбко трепетали и порывались куда-то. Смотрел на крепкий и прямой ствол – бледно-зеленой сверху и черно-морщинистый у корня, и мне вдруг показалось, что в дереве этом и вправду есть нечто тревожное, мученическое, если верить народным поверьям.

Прибрав за собой мусор в пакет, мы попрощались с дедами, и пошли обратно.

По скошенному полю  подошли к Инюше. Пересохла речка, заросла, обмелела, без людей, превратилась в ручей, чуть бежит по камням прозрачная струйка воды. А вдоль нее заросли пихты, да рябины. Умерла вместе с деревней и река. Вдоль берега, по глубоким тропам, звериные следы, круглые окатыши помёта сохатых и изюбрей. Здесь же косо вмят свежий отпечаток медвежьей лапы.

Подошли к тому месту, где когда-то стоял родительский дом. Заросли полыни и крапивы, кусты черемухи, белоствольные березы с раскидистыми ветками разрослись и в ширь и в высоту. Дядька подошел обнял березку, припал ухом к стволу, как бы слушая её нутро. Его ладонь тихо оглаживала белую кору с черными пятнами от вывалившихся сучьев, лицо менялось, губы что-то шептали. Он говорил с ней и слушал безмолвие прошлого. Хмурил лоб, побитый морщинами, такой же как и кора дерева.

И были они слитны с березкой, потому что вышли из одной земли и одного ростка, разбежались и опять сошлись вместе.

Далекие, детские и юношеские годы! Заповедник дядькиной души. Старое доброе время. Так уж устроен человек, что без ностальгии не может никак: прошлое ему всегда милей, вино слаще, женщины краше, и счастлив он был там в нем, только по недомыслию не понимал, не ценил. А сегодня он тем более искренне считает: что радостей в жизни было больше в прошлом.

– Видишь Володя вот это поле? Я еще был пацаном, пас в колхозе овец.

Наступил август месяц, пора сеять рожь, а дожди льют каждый день. Грязь не пролазная. Пришли бабы с сумками наперевес посеяли рожь.

Надо бы после этого заборонить семена в землю, а в поле не зайти, не заехать. Лошадь не идет, проваливается. Я часто гонял овец мимо этого поля, и мне пришла в голову мысль, а не прогнать бы по полю овец. Они копытами затопчут семена в землю.

Рано утром, я пришел в сельсовет.

– Ну, чего прибежал сорванец? – спросил председатель. – Натворил чего или мать отправила?

– Нет, я сам. Я рассказал ему про свою идею и спросил разрешение. Председатель разрешил. Неделю я прогонял овец по этому полю, по пути на пастбище, они копытами втоптали семена в грязь. А на следующий год, когда пришла весна, зазеленело все поле всходами, и уродилась такая хорошая рожь, такие колосья большие были у нее, что председатель меня даже похвалил. Сейчас скажи, кому про это не поверят, скажут у него с головой того, – и дядька покрутил пальцем у виска.

Дядя Леня прокашлялся, прилег на траву, показал рукой на заросшее травой поле и севшим голосом сказал:

– Вот смотрите, была деревня и нет ее. Расселились люди по городам да весям, по ветру развеялись, многие умерли, никто сюда уже не вернется. А я бы жил здесь, хозяйство вел, никуда не уезжал бы.

Глядя на него, я понимал, что он прав. Человека родившегося на этой земле и выросшего на ней, разменявшего 9-й десяток, тяжело обмануть. Ведь населявшие Черемушку крестьяне, как и все крестьяне поселившиеся в округе были уникальны. Их традиции и обычаи формировались веками, там, на западе нашей страны в Малороссии, Белоруссии и Украине. Им казалось, что они укоренились на сибирской земле столь глубоко, что выкорчевать их невозможно. Но так только казалось. За несколько десятилетий была уничтожена крестьянская цивилизация. Результаты этого безумия стояли перед нашими глазами.

Дядька поднялся с земли и глядя куда-то вдаль спросил у меня:

– Вот скажи Володя, если сделать сюда дорогу, провести электричество, воду, заживет снова деревня?

– Наверное нет. Кто сегодня возьмет на себя эти угодья, кто будет работать на них? И людей тех нет, и нет уверенности, что государство даст возможность спокойно жить землевладельцу. Да и то сказать: по нашим временам разве можно свести концы с концами, работая в сельском хозяйстве! Когда заплатишь все налоги, возвратишь все ссуды, кредиты, растратишься на непредвиденные и незаконные поборы, что останется в твоем кармане? Государство себя не обижает никогда, чиновники – тоже. Дешево ли обойдется нынешнему труженику крестьянская жизнь, пойдет ли она ему в радость и на пользу? Вот то-то и оно.

Ничего не ответил мне дядя Леня, только согласно закивал головой.

Слушая наш разговор, брат молчал, но потом не выдержал и возмутился:

– Какой вздор вы несете? Кто тут работать будет? Сейчас хотят получать пособия, а не сельским хозяйством заниматься.

– И то верно, – засмеялся дядька.

На обратном пути решили заехать в Боровое, к Фомину.

– Эй, хозяин! – Дядька забарабанил кулаком в крепкую дверь кирпичного дома. – Неужто помер?

За дверью, что-то зашевелилось, к нам вышла пожилая женщина в светло синем платье. Голова была покрыта серым платком. Она сказала, что Фомин уехал с сыном в город.

– Значить живой еще друг мой, – обрадовался дядя Леня.

– А что ему будет? – удивилась женщина. – В больницу повез сын его. Что-то нога заболела.

– Ну и ладно, передавайте привет ему от Комлева Алексея.

Вечером у ворот дядькиного дома, нас встречала тетя Зина.

Дядя Леня, браво вышел из машины, и молодцевато выпятив грудь, пригласил нас к себе. Мы отказались, сославшись на позднее время и усталость.

– У тебя, что спина уже не болит? – с издевкой спросила тетка.

– Да вот как-то прошла,– оправдывался дядя Леня.

– Наверное, придуривался утром?

– Да нет, как на Родине побывал, так и забыл про все боли.

А как вчера было все красиво

В начале марта мы с женой приехали на курорт в Усолье – Сибирское. Был уже поздний вечер, и дежурная по курорту отвела нас в пятый корпус. Наш номер на втором этаже был просторным и уютным. Там было все, что нужно для проживания: широкая двуспальная кровать с прикроватными тумбочками, небольшой столик, два стула, телевизор и душевая кабина. Номер был чисто убран, в ванной комнате висели полотенца, и лежало «Земляничное» мыло. На следующий день, в девять утра, мы пошли в бухгалтерию, оплатили путевки, и нас отправили на прием к врачу. Принимающий нас врач Хуторов, лысоватый, в годах, уже много лет живет в Усолье и работает на курорте. Александр Николаевич, уделив нам должное внимание, назначил процедуры.

Завтракать, обедать и ужинать мы будем в столовой. Там нас предупредили, что сегодня вечером приезжают дети из детского дома и будут здесь отдыхать. А поскольку помещение столовой небольшое и всех посетителей сразу вместить не может, то завтрак для нас сместится на час позже. Все отдыхающие с пониманием и уважением отнеслись к этим переменам.

Вечером, после ужина, все посетители курорта, как правило, выходили на улицу и гуляли по скверу. Мы тоже вышли. Был конец марта, с Ангары тянуло холодом и сыростью. Днем снег таял по обочинам асфальтированных пешеходных дорожек, и от этого вокруг стояли лужи снеговой воды. Ночью они замерзали и превращались в лед. Мы шли по дорожке вдоль лечебного корпуса. Возле здания администрации играла музыка. Здесь на открытой площадке, на небольшом столе, стоял магнитофон с колонками, из которых разносились «Времена года» Чайковского. Здесь же стояли празднично одетые подростки, рядом на лавочках сидели воспитатели.

Проходившие мимо отдыхающие невольно замедляли шаг и останавливались, очарованные музыкой. Остановились и мы. Я видел стройные фигуры подростков, сияющие, зарумянившиеся лица и ласковые, добрые глаза. Мальчишки в светлых рубашках и черных брюках, девчонки в белых кофточках и черных юбках, разбившись на пары, стали кружиться в вальсе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69431866&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.