Нора Лирова "Так просто (сложно) любить"

– Ты раньше не с матерью и бабкой жила. У отца?

– У прабабушки, – ответила Дуня. Поморщилась, когда ранки защипали.

– И как? Там лучше было?

– Да. Но ее не стало. Дом достался моей тетки. И я к матери вернулась.

– Тебе сколько лет?

– Двадцать. А вам?

– Мне? Сорок три, – усмехнулся он, переходя на ее щеку. – Ты ведь можешь съехать из дурдома. Устроиться на работу.

– Хочу пока получить образование. Пусть у меня мама с бабушкой взболомошенные, но они пока помогают мне. Так что жаловаться я на них не могу. Одной мне будет сложно. Без образования я могу рассчитывать только на минимальную зарплату. А съем квартиры как раз столько и стоит, – ответила Дуня.

– Давай ладони, – мягко сказал он. Улыбнулся. Из-за этого Дуня еще больше смутилась. – Что там за долги у твоей подруги? Ее вроде Таней зовут?

– Да. Таня. Долги в наследство от ее покойного мужа достались. Он занял, а когда понял, что отдать не сможет, то с собой покончил. Так кредиторы теперь Таню мучают. Угрожают.

– А ты за нее отдуваешься?

– Она никогда о помощи не просит. Но я же вижу, что ей страшно.

– Тебе не страшно? – спросил он, дуя на разбитые ладони. Дуня поспешила отвернуться. Щеки так и полыхали румянцем. Константин же делал все так, словно пытался узнать насколько она сможет еще покраснеть.

– Мне терять нечего, – неожиданно ответила Дуня.

– У тебя есть жизнь. Здоровье. Время. Вот сколько всего набралось. И ты считаешь, что тебе нечего терять? – хмыкнул он. После этого отошел от Дуни. Закрыл аптечку. Отставил ее в сторону. Достал чашки. – Ты что будешь пить?

– Чай.

– Какой?

– Обычный.

– А мне нравится зеленый с лимоном и чабрецом. Или с мятой и листьями черной смородины.

– Никогда не понимала желание пить траву вместо чая, – ответила Дуня, чем вызвала смех Константина. Он достал второй заварочный чайник. Насыпал туда свежей заварки. Залил все кипятком. Поставил на стол конфеты, халву и рахат-лукум.

– Трава имеет более яркий вкус, чем черный чай, – ответил Константин.

– Может быть, но я этого не понимаю.

– Знаешь, тут ведь зависит от отношения к жизни. Можно жить по минимуму. Не смотреть, что есть, его пить. Удовлетворил потребности и бежишь дальше. А можно получать от этого удовольствие. И не бежать, а идти не спеша, наблюдая за окружающим миром.

– Не у всех есть такие возможности, – ответила Дуня.

– У всех. Только не все ими пользуются. Тут ведь дело не в деньгах. А в отношение.

– Хотите сказать, что если любишь жизнь, то надо пить траву?

– Тебе крепкий чай или как? – продолжая посмеиваться, спросил Константин.

– Обычный.

– Мы так близко незнакомы, чтобы я мог так легко сказать, какой ты обычно пьешь чай.

– На дне заварки. Остальное кипяток, – ответила Дуня. Опять смутилась.

– Тебя легко заставить покраснеть.

– Наверное, – пробормотала Дуня. Затем решила поменять тему. – Зачем вы мне помогли? Мы же вроде как враждуем.

– Во-первых, мы не враждуем. Вначале меня раздражали драки, крики и громкая музыка внизу. Но теперь я понял, что это бесполезно. Проще мне поменять к ним отношение, чем менять буйных соседей. Во-вторых, ты не создаешь впечатление закоренелой преступницы, которая что-то не поделила с подельниками. В-третьих, у меня какая-то слабость к женщинам в беде. Отсюда у меня все проблемы по жизни. В-четвертых, у меня сегодня день рождения. И именно сегодня меня кинула любовница. Все никак не могла решиться уходить ей от мужа или нет. Но в итоге выбор оказался не в мою пользу. Вот я и подумал, что вместо очередного одинокого вечера в квартире, я могу пригласить на чай симпатичную, пусть и немного потрепанную, соседку. Заодно повеселюсь, наблюдая, как она краснеет от каждого слова.

– Я не краснею. Просто душно.

– Так сними толстовку.

– Нет. Мне и в ней хорошо, – ответила Дуня, еще и в толстовку вцепилась так, словно мужчина готов был эту толстовку сорвать. – И хватит смеяться.

– Ты забавная. Мне это нравится.

– Смеяться надо мной?

– Наблюдать, – ответил он. Снял очки. Достал из кармана рубашки платок. Стал их протирать. Заметил, что Дуня наблюдает за ним. – Что-то не так?

– У вас пальцы тонкие. Баба Маша сказала бы, что это пальцы музыканта. Или аристократические, – ответила Дуня. Константин посмотрел на руки.

– Нет, музыкой я не занимался. У меня совсем нет слуха. Да и в аристократах не числюсь.

– Но выглядите вы… – Дуня замялась.

– Как?

– Не как аристократ, но как-то слишком вылизанным. Необычным.

– Вылизанным? Интересное слово. Так и представляю, что просыпаюсь каждое утро и начинают лизать одежду, – хмыкнул Константин, замечая, что на лице Дуни скользнула улыбка. – Но может это определенный образ, чтобы знакомиться с романтично настроенными женщинами? Может я еще тот бабник.

– А это так?

– Отчасти, – ответил он. – Авдотья, как можно так быстро краснеть? Что ты там такое себе представляешь?

– Ничего! Просто разговор какой-то неправильный.

– Неправильный? Это в мире, где вначале занимаются любовью, а лишь потом знакомятся? Где давно любовь заменена страстью и похотью? Нет, милая, это ты неправильная воровка, краснеющая от каждого лишнего слова и взгляда.

Он откинулся на спинку стула. На губах играла ленивая улыбка. А вот взгляд скользил по девушке, которая смотрела в чашку с чаем.

– Я не воровка.

– Срок же у тебя есть? Так чего отрицать? – спросил он. Дуня взяла конфету.

– Считайте, как хотите, – ответила она.

– Обиделась?

– Конфеты вкусные, чай хороший. За помощь спасибо…

– Дуняша, я не люблю, когда люди отрицают очевидные вещи. Я не знаю всех обстоятельств того дела. Может тебя подставили. Но срок же у тебя был. Не просто так меня твоя бабушка тобой пугала?

– Глупо было с ее стороны так говорить.

– Нет. Это нормальная реакция. Я тогда ей сказал, что напишу заявление участковому, если она продолжит мне под дверью гадить. Она решила меня припугнуть таким козырем.

– Бабушка иногда перебарщивает.

– Нет, она еще ничего. Вот твоя мама – это боевая женщина. Такую опасаться стоит. Я помню, как она под трактор кинулась, когда у нас тут стройку затеяли и хотели сквер вырубить. А как мы с ней дрались на лестнице! И ударить-то мне ее нельзя. Только и приходилось уворачиваться.

– Почему вы не уехали? Ваша вражда длится лет пять?

– Зачем? Мне нравится этот район. Квартира меня вполне устраивает. А враждовать мы начали, когда они стали слишком много пить и драться. Вот это мне не нравится. Но, я смотрю, ты к ним не присоединяешься?

– Нет.

– Почему?

– У меня не настолько плохая жизнь, чтобы заливать ее алкоголем, – ответила Дуня.

– Вот, а говоришь, что тебе терять нечего! Все-таки есть чего.

Снизу раздалась громкая музыка. От нее начал вибрировать пол.

– Твои проснулись, – сказал Константин.

– Мне пора…

– Успеешь. Я вот что думаю. Раз у меня сегодня день рождения, то надо сделать какое-нибудь хорошее дело. Как думаешь?

– Обычно на такой праздник ждут подарков.

– Подарок я себе купил. Так что ничего не жду. Но вот сделать что-то хорошее стоит. Может помочь твоей подруги?

– Как? Избавить ее от долгов?

– Разгоним кредиторов. Как тебе такая идея?

– Зачем вам это?

– Ради плюсов в карму. К тому же мне совсем не нравится, что какие-то темные личности будут тут болтаться. Начнут с тебя, поднимутся выше. Заинтересуются мной. Нам же все это не нужно, – он наклонился в сторону Дуни. – Или я хочу таким образом произвести впечатление на малышку, которая до такой степени смущена, что в обморок грохнется? Выбирай понравившийся ответ.

Он взял кусочек рахат-лукума. Погонял его во рту, прежде чем начал жевать. Дуня вначале удивленно на него посмотрела, но потом отвернулась.

– Слабые аргументы, – сказала она.

– Слабые? А какие будут сильные?

– Мне кажется, что просто так ничего не делается.

– Согласен. Мы все делаем ради своего удовольствия. Только способы получения удовольствия могут быть разными, – ответил Константин. Дуня закашлялась. – Я бы многое отдал, чтобы сейчас узнать о чем ты там подумала.

– Ни о чем таком. Чай не в то горло попал.

– На днях мне тут довелось посмотреть один фильм. Не спрашивай, зачем я его смотрел и загрязнял голову, но вот довелось. Так там одна девушка пришла в гости к влиятельному мужику. Он глава чего-то там. Сложно понять криминальный авторитет или миллиардер. А может все вместе. Ей нужна была от него помощь. Он ей эту помощь готов был предоставить, но взамен потребовал стать его любовницей. И эта девица, глазами похлопала и согласилась. Ты такие фильмы смотришь? – спросил Константин.

– Нет!

– А какие смотришь?

– Разные.

– Очень информативно. Нет, я ничего не имею против легких фильмов и книг. Мне сам факт шантажа заинтересовал. Такой бы ультиматум был бы для тебя сильным аргументом?

Дуня явно пыталась что-то ответить. Она несколько раз открыла рот, потом закрыла. С покрасневшими щеками, царапинами на щеках и с растерянным взглядом – она была перед ним, как открытая книга. Каждая эмоция читалась легко. Ярко.

– Знаешь в чем слабость этого фильма? Этакая неправдоподобность?

– В чем? – спросила Дуня.

– Она бы согласилась с ним переспать, если бы он ей просто это предложил. Богатый, красивый, наглый и при деньгах – зачем ему шантажировать бедную девицу? Сделал хорошее дело, а дальше она бы и без шантажа его отблагодарила. Но он же потом за ее счет весь фильм самоутверждался. Как будто офис в башне и куча дрожащих подчиненных его не устраивает. Или я что-то не понимаю? Для тебя же я вылизанный аристократ. Явно при деньгах. Вот если бы я предложил тебе со мной переспать…

– Нет!

– Почему?

– Я не хочу говорить. И мне…

– Пора домой. Сейчас пойдешь. Если не хочешь подруге помочь и решить ее проблемы. Но мне искренне интересно, почему ты откажешься? Из-за того, что я четырежды вдовец и местная байка для юных умов? Или из-за чего-то другого?

– Возраст. Вы мне не нравитесь. Любовь. Без нее целоваться неинтересно.

– А ты пробовала?

– У меня даже в мыслях нет целоваться без любви, – ответила Дуня. В этот раз смело посмотрела на Константина. Он почесал указательным пальцем гладко выбритый подбородок.

– А ты знаешь, что когда любишь, то на многое закрываешь глаза?

– Знаю. Но есть вещи, которые принципиальны.