– Поймал. Через две минуты звоните.
– Звоню.
– Провалиться не боишься? – ехидно спросил Сашка, закуривая сигарету.
– Куда? – удивлённо уставилась на него Наташка, набирая номер на мобильнике.
– Кто знает, что там под этими древними полами, – развёл руками сто восьмой, взглядом показывая ей на протёртую часть под кроссовком.
– Серая «Тойота» 359, выходите. Пожалуйста, до свидания, – сказала Наталья в трубку и недоумённо присела на корточки.
– Ого. Как так-то? Там ведь реально что-то виднеется, – и подковырнула остатки былого покрытия.
– Давай, ломай, не жалей, – подначивающим тоном сказал Сашка. – Сколько у тебя времени до конца смены?
– 15 часов.
– Да ладно, – хмыкнул он, доставая из кармана вибрирующий сотовый и выходя в другую комнату. – Да. Нет. Занят. Ты сам решил, назад дороги нет. День тебе сроку. Какие проценты? Отдыхай. Всё.
– Содержательный разговор, – хмыкнула Наташка.
– Я думал, ты уже заканчиваешь, раз сагитировала меня быть твоим извозчиком, – ответил Сашка, проигнорировав её фразу.
– Глядя на тебя, я бы сказала – перевозчиком.
И впрямь. Сашка до ужаса был похож на Джейсона Стетхема. Тот же пронзительный взгляд. Решителен, уверен, собран, напряжён. И в то же время, возмутительно спокоен и расслаблен.
– А «Форсаж» любишь? – невпопад спросил сто восьмой, гремя какими-то железяками в углу.
– Спрашивашь! – закивала Наташка, ножом ковыряя дырку в старых досках.
– А Кобейна?
– Так. Он мой, понял?
– Понял. Но мне тоже нравится. Ладно?
– Ладно, – пропыхтела Наташка.
– Что ты здесь… – начал Сашка, выходя из-за ширмы и обрывая сам себя на полуслове, – охренеть.
Да. Другими словами здесь и сказать было нельзя. Наташка отодвинула в угол стол, стулья и в буквальном смысле распотрошила часть пола. Слева лежали растёрзанные куски линолиума и обломки старых досок. Справа большая куча старых измятых газет и синих тряпок. Сама девушка стояла на коленях и заглядывала куда-то вниз, в дыру.
– Саш, ты только посмотри!
– Смотрю, – он ошарашенно уставился на эту чудную картину.
– У тебя есть фонарик? Там что-то есть, ничего не вижу.
– В машине. Сейчас принесу.
Наташка села прямо на грязный пол: «Кто бы мог подумать, что в этом офисе есть что-то интересненькое?». Она потёрла руки от предвкушения.
– Ты что, уже кого-то замочила, пока я ходил? – расхохотался сто восьмой, устраиваясь рядом с ней и включая небольшой фонарик.
– Что за странные мысли?
– Вид у тебя больно кровожадный. А если честно, о чём ты сейчас думала? – Сашка убрал ещё пару досок и направил луч в самую тьму.
– Честно? Я думала, вдруг, как в сказке – мы сейчас найдем что-то интересненькое!
– Например, старую банку чая, – сказал Сашка, подсвечивая пожелтевшую жестянку.
– Дай мне! – нетерпеливо сказала Наташка. – А это что за кнопочка?
– Что за кнопочка? – искренне удивился сто восьмой, – нет там никаких кнопочек. Тумблер включить/выключить и всё.
– Да вот же, – сказала Наташка и нажала её. Свет померк. Потом зажглась яркая лампа. Раздался дикий свист. И снова темнота.
– Саша, Саш! – позвала она. Тишина.
Девушка робко нажала тумблер «включить» и тонким лучом фонаря забродила по сторонам.
– В глаза не свети, – раздражённо сказал Сашка.
– О. Ты здесь! – обрадовалась Наташка.
– Где мне ещё быть. К сожалению, – он потёр затылок и подумал, что зря сегодня вышел на смену. Лучше бы делами занялся.
– Что случилось-то? Пробки выбило? – спросила Наталья.
– Какие пробки? Ты оглядись, – развел он руками. – Ничего странного не замечаешь?
– Ничего, – сказала Натка и посмотрела внимательней. – Охренеть.
– Именно, – сказал сто восьмой и облокотился на ствол могучего дуба.
Дуб. Какой, ко всем лешим, дуб? В офисном помещении на окраине города?
– Можно сказать: «Ну мы и дали дуба!» или это будет слишком коряво? – усмехнулся Сашка.
– Подожди ты. Надо во всём разобраться, – сказала Наташка, подскочила на месте и в тот же миг оказалась в крепких объятьях сто восьмого.
– Стоять, – твёрдо сказал он.
– Почему? – забарахталась девушка, – ничего не видно, непонятно, пусти.
– Стоять на месте, – повторил он. – Ты сначала делаешь, а потом думаешь. Так не пойдёт. Сейчас куда-нибудь наступишь и провалишься в Зарнию. Или дракона какого-нибудь призовёшь.
– Ты чего?
– Ничего. Я уже ничему не удивлюсь, Наташа.
– Ну, Саша, – заныла девушка, – отпусти. У меня уже ноги чешутся и руки зудят.
– Не Сашкай. Давай сначала осмотримся. Потом подумаем. Потом решим, что делать дальше. Потом я тебя отпущу.
– Ага. Через сто тысяч миллионов световых лет, – буркнула девушка, но силы были не равны. К тому же, небольшое зерно здравого смысла в его словах было.
– Небольшое? – ехидно поднял одну бровь Сашка.
– Я это про себя, не тебе, – увернулась Наташка, – ладно. Отпусти, я не буду никуда лезть.
– Стоишь на месте, ладно?
– Ладно, – мирно сказала девушка и подумала, что там видно будет по обстоятельствам.
Под ногами твёрдая почва. Именно почва, не дощатый пол, наспех обитый линолиумом. Так хотелось нагнуться и потрогать его – мягкий? Влажный? Мох? Гранит?
– Наталья, ты обещала, – свёл брови Сашка.
– Ничего не делаю, никуда не лезу. Ты что, мысли мои читаешь?
– Просто примус починяю, да? – хмыкнул он, – у тебя на лице всё написано.
– Так прям и всё, – заспорила она.
– Смотри, – Сашка навёл фонарь на то место, где раньше было окно.
Сейчас там нагло росли высокие кусты шиповника. На колючих ветках уютно устроились небольшие тёмно-бордовые ягоды.
– С ума сойти! – ахнула девушка, – а, что если…
– Стоять. Наташа, – предостерегающе сказал сто восьмой, – пожалуйста.
– Я только на корточки присяду и всё, – затараторила Наталья, – ножки устали. Трогать ничего не буду, никуда не лезу.
Продолжая щебетать она быстренько потрогала сырую землю. Земля. Обалдеть.
Сашка издал протяжный вздох:
– Н-да. Ну мы и влипли.
– Что сразу влипли-то? Смотри, как круто получилось! – довольно обвела руками Наталья, как будто сама лично вот это всё сотворила.
– Делать-то чего теперь? – пригорюнился Сашка, размахивая телефоном и пытаясь поймать сигнал. – Связи нет.
– Эх, ты. Тоже мне, Стетхем. Он бы точно здесь не растерялся, – фыркнула девушка.
– Конечно. Он в любой момент может сказать: «Стоп, сценариста на мыло», – подмигнул сто восьмой и неожиданно громко расхохотался.
– Ты что?
Но Сашка не отвечал. Обхватил себя руками за бока и буквально сложился пополам от дикого хохота. Звучало это поистине жутко. Как будто в огромном туннеле грохотал поезд на ржавых рельсах.
– Да уж, – вздохнула Натка, – каждый справляется, как может.
– С чем справляется? – отдышавшись спросил сто восьмой. Он жадно набирал воздух в живот и смешно раздувал ноздри, словно собака, вылезшая из воды.
– Со стрессом, Саша. Со стрессом.
– Да ладно. Тоже мне стресс, – фыркнул он, – за кого ты меня вообще принимаешь?
– Тшш, – зашипела девушка, всматриваясь во тьму.
– Что там?
Они услышали шелест крыльев и заметили приближающийся маленький огонёк. Наталья тут же выпрямилась и сжала руки в кулаки. Сашка молча задвинул её за свою спину. Наталья так же молча вышла оттуда и выразительно посмотрела.
– Ох, ну что вы, – картинно схватился он за голову, – Мисс-Рыцарь, я пасую перед вами.
– Не паясничай, – оборвала она его и сделала несколько осторожных шагов вперёд.
Огонёк уже был на расстоянии метра. Наталья присмотрелась и увидела небольшую птицу, которая уселась на ветку дерева. Свечение исходило от неё. Точнее, от янтарных глаз и свечи, зажатой в клюве.
– Что это? Посланник света? – насмешливо сказал Сашка.
– Смотри. Это же ворона! – обрадованно воскликнула девушка, подпрыгивая на месте, – ворона!
– Ворона. Ну и что?
– Кыс-кыс-кыс! – позвала Наташка.
– Она тебе что, кошка? – покрутил пальцем у виска сто восьмой, – гули-гули-гули.
– Ещё не лучше, – закатила глаза девушка, – у неё в клюве свеча или мне кажется?
– Вот. Шикарная фраза: «Мне кажется». В неё легко можно завернуть последний час.
Тем временем, ворона неторопливо опустилась на землю и совершенно человеческим жестом прислонила огарок свечи к старому дубу. Секунду подумав, покачав головой из стороны в сторону, достала из-под крыла небольшой свёрток и примостила его рядышком. После чего посмотрела Наталье прямо в глаза и тихо каркнула: Кар-Гонь! Кар-Зы!
– Гонь-гонь, – растерянно забормотала Наташка, мысленно подсчитывая, сколько лет назад она впервые встретила эту ворону. И эту ли? А сколько вообще они живут? А может у них есть какой-то особый клан?
Ворона подмигнула ей оранжевой бусинкой глаза и с чистым королевским достоинством грациозно взвилась вверх, медленно растворяясь во тьме. На Сашку она даже не взглянула. «Кар-Ба, Кар-Зы, Гонь-Гонь», – услышали они тихое эхо.
– Охренеть, – сказал сто восьмой, – ты что, с ней знакома?
– С чего ты взял?
