Ксения Анатольевна Вавилова "Танцующая с ветром"

Непонимание прозвучало столь искренне, что я на мгновение опешила.

– Затем, что мне пытались навредить и я хочу знать кто и зачем.

– И что вы будете делать с этой информацией? – моргнув, он устремил в мою сторону усталый взгляд, словно занятой взрослый, которого оторвали от дел выходки вздорного ребёнка.

Подавив вспышку раздражения на столь пренебрежительное отношение, я спокойно ответила:

– Кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.

Кондома. Смутное воспоминание всколыхнуло в душе потаённое под слоем пыли тепло. Именно в Кондоме я слышала эту фразу и даже произнесла её на языке Запада.

Вот только мой собеседник вновь не торопился отвечать, думая о чём-то.

– И мне не нравится оставаться в неведении, поручая свою жизнь и безопасность заботам других людей, – видя, что мои слова не произвели должного эффекта, я пустила в ход последний аргумент. – Это вопрос банального уважения.

– Хм.

Открой рот и скажи хоть что-нибудь, остолоп ты холёный!

Но он молчал, перебирая пальцами чётки. Интересно, если я не заговорю, как скоро слуги придут и обнаружат два замёрзших тела?

– Что ж, возможно вы правы, – медленно произнёс он, пальцы замерли на бусинах.

И снова долгая пауза. Быть может, он что-то высчитывает в уме? Сколько жемчужинок нашито на его ханбок? Сколько будет корень из пятисот сорока трёх в шестьдесят второй степени? Сколько наложниц нужно завести, чтобы братья завидовали?

– Есть поверье о Морской ведьме, – вдруг заговорил он, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Ба! Так вы не статуя! Простите, я думала, вы заледенели и уже не ждала ответа.

Он устало посмотрел в ответ.

– Её приносит шторм. Предвестницу перемен. Горестей и разрушений.

– Оу, – получилось смазано, нижняя челюсть всё же задрожала от холода. Обхватив себя руками под накидкой, я тщетно пыталась согреться.

– Поэтому вас пытались убить.

– Убить? – настала моя очередь переспрашивать.

– Да, – немигающе глядя в глаза, ответил четвёртый принц. – Некоторые думают, что если устранить Морскую ведьму, это остановит изменения, что должны произойти.

– Хм. Полагаю, речь идёт не о чем-то абстрактном и не поддающемся контролю вроде непогоды?

– Нет.

– Дело в политике?

– Да.

– Тогда я тут не при чём, – я хотела развести руками, но не смогла оторвать их от плеч. – Насколько мне известно из уроков истории, ничего не случается просто так и уж тем более из-за какой-то случайно выплывшей из моря женщины. Всегда есть причины, зачастую не видимые для обывателя.

– Вы стучите зубами? – перебил он меня и, присмотревшись, удивлённо поднял брови. – У вас губы синие.

– Что вы, это мой натуральный цвет. Гармонирует с морской пучиной.

Неуместная острота вырвалась сама собой. Должно быть, мозги окончательно замёрзли.

– Идёмте в тепло.

Проще сказать, чем сделать. Задубевшее тело с трудом слушалось и не желало двигаться, теряя крохи тепла. Принц даже руки мне не подал, хотя тут его оправдывал местный этикет. Мужчине не следует лишний раз касаться женщины, если она ему не родственница или жена.

Замерев в дверях, он сделал жест, прося подождать, и, пройдя вглубь комнаты, громким, приказным тоном отослал слуг и охрану прочь. Ода пытался протестовать, но, склонившись, попятился, оставляя своего господина одного.

Принц вмиг преобразился. Бросившись ко мне, мягко взял под руки и ввёл в комнату, спешно закрывая дверь. Тут же вспомнились слова девятого принца: «всегда кто-то смотрит».

Стащив накидку, он с недоумением посмотрел на дырявую, окровавленную спину и бросил тряпку в угол. В центре комнаты располагался низкий стол с одеялом и двумя рядами подушек по краям. В центре оказалась железная крышка, открыв которую, Широ поворошил угли и жестом указал садиться. Укрыв ноги одеялом и почувствовав тепло, я едва целиком не занырнула под стол. На плечи опустился плед, но вопреки здравому смыслу вместо того чтобы согреться, меня начало трясти ещё сильнее.

– Да вы совсем закоченели! – вдруг оказавшись рядом, принц коснулся моего лица. – Нужно позвать врача?

– Не стоит, спасибо.

Он поставил на печь чайник и достал ларец с чаем. Наблюдая, как он открывает многочисленные шкатулки и свёртки, нюхает чай и выбранный ссыпает в глиняный заварник, я поразилась преображению. Осознав, что разглядываю его, смутилась и поспешно произнесла:

– Не думала, что у вас есть чайный набор. Разве его не должны приносить слуги? – вышло неловко и, чувствуя, как к лицу прилила кровь, я отвернулась.

– Это набор моей матери, – с теплом в голосе отозвался он. – Последнее, что от неё осталось.

Не зная, что ответить, я промолчала. Сунув руки под стол, я тянулась к теплу жаровни, чувствуя, как начинают болезненно колоть пальцы.

Вода в чайнике закипела, и Широ осторожным движением снял его, оставив на столе.

– Хитомия пыталась обучить меня чайной церемонии, но, признаться честно, я не прониклась.

– Отчего же?

– Скучно. Хотелось какой-нибудь активности, действия, а не просиживать юбки, купая чайники во славу чайных богов.

Мой ответ вызвал улыбку. Устроившись напротив, он расставил чайные принадлежности.

– Тогда позвольте мне попробовать посвятить вас в таинство, – в глазах загорелся плутовской огонёк. – Есть много вариаций чайной церемонии. Империя вобрала в себя множество народов, каждый из которых имеет свою историю и традиции, и даже чай везде заваривают по-разному.

– Я заметила, что костюмы на Холодном камне и здесь сильно отличаются, – сказала и сразу отругала себя. Прозвучало, как ответ не подготовившейся к уроку ученицы.

Но Широ не расстроился и не разочаровался.

– Именно. Островная часть Империи некогда была отдельным государством, и Император милостиво позволил им сохранить свою культуру, – он выставил передо мной несколько банок с чаем. – Это чаегуань. Хорошая чайница не пропускает свет и посторонние запахи, сохраняя чай.

– Хм.

– Вижу сомнения в ваших глазах.

– Империи имеют дурную привычку разваливаться, когда в момент слабости провинции вспоминают о своей культуре и традициях.

– Предлагаете их подавить? Навязать своё верование, запретить язык и праздники, сжечь их традиционные одеяния и сбрить бороды, как Мандагар в своё время?

Насыпав чай в небольшую миску, похожу на тонкую женскую ладошку, протянул мне.

– Это чахе. Рассмотрите чайные листья, вдохните аромат. После заваривания, с каждой новой чашкой чая аромат будет меняться, раскрываясь по-новому.

Наклонившись, я понюхала воздух и, ойкнув, коснулась носа в ответ на внезапно возникшее воспоминание.

– Что такое?

– Я не чувствую запахов. Последствие аллергии.

Слова выскочили сами собой, словно я всегда это знала.

– Это многое объясняет, – чай отправился в заварник, а рядом легло полотенце. – Это чацзинь. Обернуть чайник, стереть случайные капли, – продолжил он, расставляя квадратные подставки из дерева. – Чатоу, подставки под чашки.

– Отвечая на ваш вопрос, нет, поступать как Мандагар не стоит. Им это стоило большой братоубийственной войны и потери Кун-Квешу вместе с угольными, железными и золотыми шахтами, оставшимися на севере. Сильное давление вызовет ещё более сильный ответ.

– Именно так рассудил отец, – качнул головой Широ. – Пусть старики нас ненавидят и считают захватчиками, но их дети, получившие образование в наших школах, на нашем языке, торгующие с нашими торговцами и расплачивающиеся нашими деньгами, быстро позабудут, что острова носили иное имя.

Тем временем заваривался чай, поливались чайные фигурки. Тихим умиротворяющим голосом Широ рассказывал, для чего нужен тот или иной предмет и как он называется на местном языке. Разомлев от тепла и горячего чая, я позабыла усталость и обиды и если бы не сорока, неизвестно откуда взявшаяся на окне, то и не вспомнила, зачем так рвалась встретиться с Хозяином Дворца Вечной Зелени.

Впервые с момента нашего знакомства сорока пробралась в помещение без шума и криков. Поворачивая голову, она смотрела на меня, как показалось, с упрёком.

– Жаль менять столь мирное течение нашей беседы, но вы хотели рассказать поверье о Морской ведьме?

Качнув головой, показывая, что услышал, Широ, занятый чаем, головы не поднял. Лишь разлив новую порцию чая, он поднял глаза. Черные, глубокие, с серебристыми искрами.

Вкус чая менялся, но мне не хватало опыта, чтобы уловить и описать особенности этого процесса. Язык и горло улавливали крупицы аромата, благодаря его насыщенности, и в голове отчего-то возник образ сырой, чернозёмной земли.

– Я рассказал, – спокойно оторвался он, отпивая чай. – Появление Морской ведьмы знаменует скорые перемены. В прошлый раз она помогла моему отцу объединить княжества, основав Империю Но.

Глядя на него, я вспомнила подслушанный на Холодном камне разговор и в горле пересохло.

15 – Пленница

Все в Империи Но пили и ели с необычайным изяществом, прикрывая рот пальцами или широким рукавом. Мне поначалу и с палочками сложно было справиться, благо всегда находилась вилка, но даже когда я научилась ими пользоваться и речи не шло о том, чтобы повторить выверенные, ловкие движения местных жителей. Но сейчас, позабыв о приличиях, я отпила горячего чая, обжигая язык, едва не уронила пиалу.

– Я никакая не ведьма! Никакой магии у меня нет, и я не…

– Тише, тише, я знаю, – подавая полотенце, произнёс четвёртый принц. – Я получил образование в Кондоме, изучал физику и астрономию. Неужели вы думаете, я поверю в россказни и байки?

– Но вы сказали, – неуверенно начала я, прижимая полотенце к обожжённым губам.

– Важно не то, во что верю я, а то, во что верит народ, – заливая новую порцию кипятка в заварник, ответил он. – А народ верит, что вы новая Морская ведьма.

– Конечно, верит. Как не поверить, когда сам четвёртый принц рассказывает им об этом!

Он развёл руками, позволив мягкой улыбке тронуть губы.

– Так и есть.

Широ разлил чай, но теперь названия чашек, кисточек и прочих инструментов меня не интересовали. В возмущении хотелось подскочить на ноги, но тепло жаровни удержало меня на месте. Тепло и подслушанный в саду разговор.

– Вы хотите…

– Вижу, вы всё понимаете, так что не стоит говорить этого вслух, – предупреждающе поднял он палец, заставляя меня смолкнуть. Взгляд его оставался тёплым, улыбка мягкой, но что-то неуловимо изменилось и, несмотря на плед, стало зябко.

– Отравленное платье, стекло в булочке предназначались для устрашения Морской ведьмы? – спросила я.

– Устрашения?

– Для убийства стекло стоило раздробить поменьше, чтобы оно оказалось проглочено незамеченным и навредило, оказавшись в пищеводе и желудке. Так и с платьем, служанка, что примеряла его, хоть и обожглась, но выжила. Если бы меня хотели убить, старались лучше.

Медленно кивнув, он сосредоточился на поливании чайных фигурок. Кажется, Широ назвал их чачун. Хоть он и смотрел на чайных божков, но не видел, утонув в своих мыслях.

– У меня есть ещё вопрос, – произнесла я и, дождавшись, когда он вынырнет из задумчивости, выпалила: – Что за странное чаепитие устроила мне Хитомия и почему после него я должна была стать вашей наложницей?

– Я хотел вас защитить.

Недоверчиво приподняв бровь, я фыркнула:

– Скрывая информацию и заманивая в рабство?

– Рабство? Наложницы живут куда более вольно, нежели жены и уж тем более рабыни.

– Тем не менее стоило объясниться, – хмурясь, заявила я. – К тому же, если мне действительно хотели навредить, потому что считали Морской ведьмой, в этом виноваты вы, не нужно было говорить об этом на каждом углу.

– Именно потому я хотел укрыть вас от посторонних глаз.

Покачав головой, я сидела, скрестив руки на груди. Чая как-то резко расхотелось. Мы ходим по кругу. Широ смотрел в ответ непонимающе, кажется, даже не догадываясь о причинах моего недовольства.

– Я и без того сидела взаперти, бесконечно распивая чай и собирая букеты. Все это выглядит так, словно вы желали воспользоваться моим незнанием. Я хочу уехать. Сесть на ближайший корабль и уплыть в Мандагар.

– Боюсь, я не могу вам этого позволить.

– Почему?