Рассматривая его, Блэк снова вспомнил свой недавний разговор с Диего и улыбнулся собственным воспоминаниям.
***
Тёмный бархат ночи укрыл океан. В порту острова-города никогда не бывало тихо, как, пожалуй, и в любом другом. Яркие полосы света из таверны ложились на воду, играя тысячами бликов, словно пиастры.
– Блэк, – окликнул вышедшего из капитанской каюты «Катарины» пирата старпом «Вандерера».
– Чего тебе?
– Есть разговор! – подойдя ближе, тихо произнес Диего.
– Говори! – дерзко ответил Блэк.
– Не здесь. Я буду ждать тебя в бухте на той стороне острова через час и до рассвета. Приходи один и если ты уже все решил, прикажи «Диаманту» и «Адаманту» сняться с якоря под конец кладбищенской вахты, – сказав так, старпом Доуэла отступил в тень и будто бы растворился в ночном воздухе.
Спустя час, Диего Костон – старший помощник с «Вандерера» стоял на условленном месте. Он по привычке кутался в плащ, хотя почти не чувствовал холода.
– О чем ты хотел поговорить? – окликнул проклятого Блэк.
– Прежде, чем ты отправишься за этими сокровищами, – обернувшись лицом к сыну своего капитана и принимая
Прямой как стрела и острый, как скальпель – ятаган капитана пронзил грудь испанца. Сэкрил, упершись носком сапога в тело смертельно раненного врага, рывком вытащил клинок, со словами: – Si, senor! Ave Maria! Amen!
истинный облик, ответил Диего, – я хочу, чтобы ты знал, что твой штурман – мистер Слэр – не просто так подначивает тебя. Он метил на твое место и продолжает это делать.
– На мое место? – рассмеялся Блэк. – Ему никогда не получить моих алмазов.
– Я говорю не о кораблях, Ники.
– Тогда о чем?
– Леборио Слэр не тот, за кого ты его принимаешь. Его отец когда-то служил на борту «Тритшери», когда у нефа еще было другое имя.
– Ты хочешь сказать, что?..
– Послушай меня, Ники, Леборио знает и о проклятии и о том, кто такой Георг Доуэл. Его отец успел улизнуть еще до того, как Шарль предал всех нас и мы стали проклятыми, но это не умоляет его осведомленности. Сейчас, когда все вернулось на круги своя, ты должен оставаться рядом с Кондором. Ты его ученик и его наследник. Многие будут так или иначе метить на твое место, плести интриги и подрывать твой авторитет, но ты не должен…
– Костон! Послушай меня! Ты хороший друг и надежный старпом, но ты не мой отец и не мой наставник, поэтому не нужно читать мне лекций. Если Леборио известно больше, чем я думал, то я не позволю ему насмехаться над именем Фанга! Это дело чести! Я ухожу курсом на Сен Мартен и если ты что-то знаешь и можешь мне чем-то помочь, то…
– Да… Вы правы, капитан Фанг, я забылся, простите…
– Так можешь?
– Могу предупредить, что ты потеряешь самое дорогое, то, что любишь больше всего. Древние Боги возьмут свою плату и крест, что ты носишь не поможет тебе защититься.
– Это я уже слышал, – улыбнулся Блэк. – Скажешь что-то новое?
– Мыс Фаххард. Там живет тот, кто поможет тебе с картой. Когда придешь к нему с медальоном, скажи, что тебя прислал Диего Костон – капитан «Скитальца». Он вспомнит.
– Капитан?
– И не говори ему о том, кто я и где я сейчас, не говори ему ни слова о Шарле, даже если он спросит. Не говори, от этого зависит твоя жизнь.
– Хорошо. Я понял. Спасибо, друг.
– Удачи, Ник.
Блэк уже почти пересек полосу прибоя, направляясь к шлюпке, когда голос Диего снова окликнул его: «Фанг, если что, ты знаешь, как нас позвать! Мы придем, если будем нужны!»
Как и предупреждал старпом «Вандерера», Блэк ничего из написанного не смог разобрать. Переодевшись и спрятав листок во внутренний карман куртки, капитан повесил на шею медальон и поднялся на шканцы, он любил посвящать вечерние часы неспешной прогулке по палубе с трубкой во рту.
ПРИМЕЧАНИЕ
Кладбищенская вахта – время с полуночи до 04—00 ч. утра.
«Ему никогда не получить моих алмазов». – Черный пес говорит о своих кораблях: Diamant (Диамант) – (нем.) и Adamant (Адамант) – (англ.) означают одно и то же – «алмаз».
Королевская вахта – время с 16—00 до 20—00 ч.
Кабельтов – морская мера длины, равная 185,2 м.
ГЛАВА 5
Мыс Фаххард встретил эскадру Блэка неприветливо – штормовым ветром и ливнем. Капитан, стоя на шкафуте, отдавал последние поручения, прежде чем спуститься в ожидающую его шлюпку.
– Вы можете порыбачить, старпом, только не увлекайтесь этим. Через двое суток, в полночь заберете меня отсюда. Я запрещаю кому бы то ни было из моих людей высаживаться на берег. Это все, до встречи!
– Удачи, мой капитан.
– И Вам, Виалетта.
Простившись с женой, Черный пес торопливо спустился в шлюпку. На сей раз, он отправился на берег один. Его сильные руки сжали весла и утлое суденышко, прыгая по волнам, вскоре исчезла во тьме ночи. Корабли ушли прочь от острова, скрывшись за пеленой дождя.
Причалив к острову и спрятав лодку, Блэк углубился в чащу. Он шел долго, часто останавливаясь и дожидаясь всполоха молнии, чтобы рассмотреть направление или тропинку. Наконец, его путь оборвался у маленького ухоженного домика, выстроенного прямо за городской стеной и окруженного невысокой живой изгородью. При очередном всполохе молнии, Блэк разглядел небольшую калитку и проник через нее за изгородь. Домик, выстроенный в тени пальм и рододендронов был почти неприметен с тропы. На стук дверь отворил сгорбленный полуслепой старик. Он жестом пригласил путника внутрь. Указав ему место у очага, хозяин дома сказал: «Садитесь к огню. Обсохните, а не то подхватите лихорадку». Благодарно улыбнувшись, пират сбросил мокрый плащ и принялся поудобнее устраиваться у камина.
– Откуда Вы? – спросил старик.
– С корабля… выбросили за борт, – запинаясь ответил Блэк, – … за то что я видел то, чего не должен был. Капитан бы пристрелил меня, но старпом во время помешал ему. И вот я здесь. Вынужден добираться до человеческого жилья сквозь эту непогоду.
– Верно, погодка нынче скверная, – прищурившись, пробормотал старик. – Обогрейтесь, переночуйте, а на утро я укажу Вам как пройти в город.
– Вы… всем путникам помогаете, так же как и мне? – не выдержав, задал вопрос Блэк.
– Это моя слабость – помогать живым, так как помогать мертвым – моя обязанность, – улыбнулся старик. И видя непонимание гостя, добавил, – Вы в доме могильщика Сан-Хуана.
Он помнил, как матросы метались по палубе, пытаясь зарифить паруса, помнил, как с громоподобным треском и грохотом переломилась грот-мачта «Диаманта», увлекая за собой такелаж и людей… смутно помнил, как рубил канаты, освобождая корабль от лишнего груза, а потом услышал крик: «Человек за бортом!» и время остановилось… Он увидел хрупкую фигуру Виолы, бросившуюся вниз, в волны, с фальшборта флагмана…
– Мне повезло, – улыбнулся в ответ Ник. – Вас – то я и собирался искать в этом городе.
– Что за дело могло привести знатного господина в лачугу бедняка?
– Вам знакомо имя Диего Костон, капитана «Скитальца»? Я от него.
Старик долго молчал, глядя в огонь. Потом медленно, будто нехотя, ответил:
– Еще в годы моей молодости я знавал одного пирата с этим именем. О нем говорили разное, якобы он продал душу самому Дьяволу и стал его любимцем. Кровожадная тварь, любящая убийство ради убийства. Он был родом из Сан-Хуана и он же навлек на этот город беду. В ту ночь, когда кровь была повсюду, а зарево пожаров ярче рассвета, я и повстречался с ним. Этот головорез вынудил меня помочь ему. Так сложилось, что я не всегда был могильщиком. Моя мать была местной знахаркой, освобожденной рабыней с чёрного континента и я пошел по ее стопам, врачевал помаленьку. И кое-что знал из их волшебства…
– И Ваши знания нужны были Диего?
– О, да, ты прав, юнец! Этот головорез привез мне кое-что и попросил помощи. В обмен на кое-что он подарил мне жизнь. После этого мне стало тяжело жить в этом городе – люди шептались обо мне, кое-кто говорил гадости даже в лицо, но потом все забылось. Я редко хожу в город, мне нет в этом нужды. Кладбище здесь, недалеко, а еду мне приносят те, кто приходит ко мне просить о помощи или услуге… Я стар и уже заждался гостью с косой… Когда есть силы, я каждый вечер хожу на мыс Фаххард и прошу капитана «Скитальца» вернуться, чтобы избавить меня от… того дара. Так значит… Диего послал Вас… такого молодого и благородного господина… если не секрет, что Вы задолжали ему?
– Ничего! Вы ошибочно приняли меня за Избавителя. Я – не он. Ваше время еще не настало, могильщик Сан-Хуана. Я пришел к Вам за информацией. И если Вы поможете мне, обещаю замолвить за Вас словечко перед Вашим заимодавцем.
– Что ж… в таком случае, … что Вам нужно?
– Это, – с этими словами Блэк протянул своему собеседнику медальон, найденный в катакомбах Сен Мартена.
– Не трудись предлагать мне эту вещицу, – усмехнулся могильщик. Я знаю карту, что в нем сокрыта, наизусть. Моя мать составила эту карту для Диего Костона, незадолго до того, как умереть в том пожаре, который и учинил этот головорез. Я знаю местонахождение всех семи ключей, и, если ты решил идти за ними, я назову тебе все семь урочищ, а взамен ты станешь… моим Избавителем.
– Таковы условия? – откинувшись назад спросил Черный пес, – может быть, передумаете?
– Нет… Диего Костон не просто так прислал тебя ко мне, он мог и сам назвать тебе все семь урочищ, но он не сделал этого, отправив тебя сюда… на мыс Фаххард. Значит, он слышал мои мольбы, … мои угрозы и… прислал тебя. Избавителя.
– Что ж, – немного помолчав, ответил Блэк, – я согласен.
– Тогда тебе понадобится могила, в которую я вырыл в ту ночь, когда Диего был здесь в последний раз. Ливень затих. Идемте, – и старик вышел за дверь. Блэк последовал за ним.
Выйдя за калитку, с другой стороны живой изгороди, мужчина и старик прошли мимо могил с покосившимися и прямыми новенькими надгробиями. Миновав кладбище, пират и могильщик вышли с другой его стороны и шли еще некоторое время вдоль городской стены. Наконец, старик остановился и, указав на землю, сказал:
– Здесь. Я знал, что однажды за ним придут. – Затем он вытащил откуда-то из тайника под стеной лопату и передал ее Блэку со словами, – Выкапывай то, что тебе нужно, а потом исполни свое обещание и убирайся прочь отсюда… Вы обещали мне.
– Быть посему, – кивнул головой Блэк, приступая к своей нелегкой работе.
Старик ушел, а пират при свете, вынырнувшей из-за туч, луны принялся раскапывать могилу. Он знал, кто был похоронен в ней. Пока комья сырой земли летели в стороны, Блэк снова погрузился в воспоминания.
***
Блэк уже почти пересек полосу прибоя, направляясь к шлюпке, когда голос Диего снова окликнул его: «Фанг, если что, ты знаешь, как нас позвать! Мы придем, если будем нужны!»
– Так же как тогда, когда Вы были нужны касадору Ордена, умирающему в собственной каюте? Или как тогда, когда были нужны мне? Ты слышал, Диего, как я звал тебя, харкая кровью? А мой отец слышал?
– Да, – глухо ответил Костон. – Вот только всему свой час.
– Хорошо, что Кити не слышит этих слов…
– Ее отец сам избрал свой путь, пожертвовав своей жизнь в обмен на твою. И это был его выбор, ни тебе судить о его поступках, … и не миссис Кондор!
– Может и так, но я не верю… больше не верю…
