Рина Блэйд "Колыбельная тьмы мертвецов"

– Так надо, поверь мне. Стой у телеги с трупами и будь на виду у главнокомандующего Тузова.

– Александр, что?..

– Считай это своим первым приказом: вернись на посвящение и жди меня там.

Аня наверняка хочет получить ответы на все свои возникшие вопросы прямо сейчас, но закрывает рот и разворачивается ко мне спиной, возвращаясь на посвящение стражей. Краем глаза замечаю, как Рылов, увидев, что Аня уходит, оживляется. Я же иду прямо к нему, догадываясь, что меня ждёт.

– Главнокомандующий, – почтительно киваю ему в знак приветствия. – Посвящение юных стражей уже давно идёт, почему вы не на таком прекрасном событии?

– Демидов, – произносит он, окидывая меня взглядом снизу верх, точно смотрит не на симпатичного капитана, а на мелкую букашку, что надоедливо жужжит над ухом. – Ни капли не изменился.

– Ну, а вы всё такой же лысый и хмурый, – парирую я, сохраняя спокойную улыбку. – В чём дело, главнокомандующий? Кого-то ждёте?

Тот больше не медлит и хватает меня за грудки кафтана, прижав к хлипкой двери конюшни. Прядь волос падает мне на лоб, и я невозмутимо сдуваю её, смотря в хищные глаза главнокомандующего, чей взгляд означает лишь одно: я крупно влип.

– В чём дело?

– В девчонке, которую ты взял в отряд, – если бы моё сердце билось, оно бы наверняка заколотилось с бешеной силой при упоминании этих слов. – Откажись от неё и избежишь бед.

– Беды меня в последнее время только привлекают. Поэтому девушка остаётся в моём отряде и под моей защитой, а свои угрозы засунь себе…

– Угрозы не мои, – мотает головой Рылов. – Он хочет встретиться с тобой.

– Я такого желания не испытываю, поэтому спасибо за предложение, от которого я с удовольствием отказываюсь, – язвительно произношу я, склонив голову набок. – И передай ему, чтобы оставил меня в покое, – сбрасываю руки главнокомандующего с себя. – Он мне никто, как и я ему. А девушка останется в моём отряде до тех пор, пока я хожу по этой земле.

– Не заставляй его переходить к другим мерам. Или переведи эту девку к любому моему капитану, или вмешается он.

– Во-первых, она девушка, а не девка. А во-вторых, пусть вмешивается, всё равно нихрена не делает.

Я уже хочу найти Аню и убраться отсюда подальше, как мои слова прерываются лёгким свистом лезвия, что оказывается у моего горла.

О моей тайне Рылов знать не знает, поэтому, по его мнению, угроза в виде короткого меча, приставленного к глотке, должна сработать. Я же окидываю остриё скучающим взглядом, даже не шелохнувшись. Глупо показывать страх, которого и нет. Даже если бы я был живым человеком, то отреагировал бы точно так же. Не стоит показывать то, что может быть использовано против тебя.

– Давай, – говорю я. – Убей меня, раз он позволил.

Он позволил сделать это ещё шесть лет назад. Он хотел сделать это собственными руками и был близок к цели. Но всё оборвалось.

И кое-что оборвалось и у меня в тот момент.

Лезвие медленно отходит от моего горла, точно в любой миг Рылов передумает и сделает резкий выпад, от которого моя голова покатится по земле, освещённой летним солнцем. Не скажу, что я ярый противник этой затеи, но своё обещание, данному Велимиру, я сдержать обязан.

– У тебя неделя, чтобы одуматься. Дальше будут последствия.

– Жду с нетерпением, – бросаю я на прощание, возвращаясь к Ане.

Её точно нельзя оставлять одну.

Глава шестая. Весь отряд в сборе

Аня

Всю дорогу я и Александр молчим, лишь изредка он просит меня ехать чуть быстрей, если, конечно, я не хочу прибыть в Воиносвет в следующем месяце. Я же молчу, потому как после разговора с главнокомандующим Рыловым капитан выглядит так, словно проглотил комок грязи, полный червей. Когда я напрямую спросила его, всё ли хорошо, он солгал, сказав, что всё чудесно.

Тем не менее, когда нам остаётся меньше часа до столицы Великомира, я всё-таки решаюсь:

– Капитан! – я догоняю Одуванчика, который успел немного обогнать мою кобылу. – Лихо напало на меня при свете дня.

– Ты только сейчас это заметила? – устало интересуется Александр. – На будущее, внимательность к деталям, особенно крайне значительным, не помешает стражу.

– Заметила это я сразу же, как тварь напала. Вспомнила только сейчас.

– Хорошая память тоже стражу не повредит.

– Тебя не смущает, что нечисть активна теперь и днём? – перехожу я к делу, не обратив внимания на колкости капитана.

– Нет. – Александр дёргает за поводья, останавливая Одуванчика, после чего слезает с коня и достаёт фляжку с водой из сумки. – Меня это интересует, – он передаёт флягу и мне, так и не притронувшись к ней. Я делаю два маленьких глотка и даю напиться лошадям. – Как и весь Орден.

– Они в курсе?

– С самой смерти кадетов. Тогда это установилось впервые, но кто знает, может, такое уже и происходило, просто стражи профукали.

– А если кадетов убила не нечисть? – осторожно спрашиваю я, внимательно следя за Александром, пытаясь уловить правду если не в его словах, то во взгляде или движениях.

Тот убирает волосы со лба и вновь садится на коня, молча веля мне следовать его примеру. Дальше лошади идут пешком, не спеша, их даже подгонять не нужно. Тропинка узковата, с мелкими ямами и неровностями.

– А кто ещё? – усмехается капитан. – В твою причастность я в жизни не поверю. Уж извини, но на убийцу ты не похожа.

– Сочту за комплимент, – фыркаю я.

– Даже если это и не нечисть, факт её бодрствования днём неоспорим. Всё-таки лихо напало на тебя, и были случаи до этого.

– Какие-такие случаи? – навострив уши, переспрашиваю я.

– Страж из моего отряда вчера вернулся с задания. Упыри напали на местных при свете дня. Никаких неудобств или бед твари при этом не испытывали.

Похоже, скоро во всём Великомире наступят тёмные времена. Если раньше люди не боялись заходить в Нечистый лес или другие леса Великомира при свете солнца, чтобы собрать грибы или ягоды, нарубить дров, поохотиться за дичью, то теперь такие прогулки могут обернуться катастрофой. Стражей же просто не хватит, чтобы управиться со всеми тварями. А если в Великомире объявится один их духов? Ничем хорошим это не закончится ни для страны, ни для её жителей.

Тем временем мы наконец подъезжаем к Воиносвету – столице Великомира. По пути встречаются торговцы, пытающийся продать Александру и мне обереги на удачу, тёплые шапки из лисьего меха, железные гривны, расписные глиняные горшки, свежее, по словам купцов, мясо, которое было свежим дня три назад. Пару раз капитан даже останавливается и торгуется с продавцами, сбивая цену того или иного товара, а после, добившись своего, отказывается брать, ссылаясь на забытые деньги. Вслед нам звучат проклятия за потраченное время, которые вызывают лишь смех Александра.

В последний раз я была в Воиносвете пять лет назад, когда только поступала в кадетское училище. В тот момент он покорил меня внушительностью, яркими красками, постоянным движением и неумолкающей жизнью. Город практически не изменился, но перемены претерпела я.

Вокруг шумят, галдят и мчатся по своим делам люди самых разных классов. Среди них видны и стройные фигуры в синих кафтанах, к которым отныне отношусь и я. Большинство стражей, что мы встречаем, покидают Воиносвет на лошадях и при виде Александра уважительно кивают. По мощёным дорогам носятся дети, играющие в догонялки и совершенно не задумавшиеся, попадут они под лошадиные копыта или нет. Пару женщин с передниками на поясе прикрикивают на непослушных чад, которые отвечают гоготом или вовсе показывают язык в знак своего неповиновения.

Среди людей также заметны грозные фигуры в красных плащах и блестящих на солнце пластинчатых доспехах. К их поясам прикреплены резные ножны, а головы украшают железные шишаки.

– Не смотри на них, – едва слышно шепчет Александр. – Это царские дружинники. Заподозрят тебя в чём-нибудь, и беды в первый же день в столице не заставят себя ждать.

Прислушиваюсь к совету Александра и отвожу взгляд от личной армии царя, пытаясь особо не выделяться. Один из дружинников останавливает шедшего за нами старого странника, одетого в грязные лохмотья, со спутанной бородой седых волос, из которой выглядываются мелкие сучья.

– Ай, чаво, милок?! – орёт старик, приставив ладонь к уху. – Не слышу ничевой, ты это погромче говори, а то я уж старый! Вот в моё время, когда твоей матери ещё в планах не было…

Чем ближе мы подходим к главной площади, где и располагается крепость Ордена, тем меньше становится низких изб с соломенными и тёсовыми крышами. Маленькие домики сменяются огромными расписными теремами с резными створками на окнах. Вместо разваливающихся телег по дорогам мчат барские колымаги, запряжённые несколькими лошадьми. Людей здесь ещё больше: и бояре, и простолюдины, и стражи, и дружинники, и ремесленники.

Посреди главной площади – её ещё часто называют Площадью Чести – высится каменная крепость Ордена, из центральной и самой высокой башни которой виднеется тёмно-синее знамя с серебряным крестом.

– Почему ворота не охраняются? – спрашиваю я, когда мы без проблем проходим через распахнутые ворота, ведущие прямиком во двор крепости.

– А зачем? Ворота запираются лишь на ночь.

– А если кто-то из врагов проникнет сюда?

– Тогда он самолично подпишет себе смертный приговор, – пожимает плечами Александр и спрыгивает с коня, ведя Одуванчика дальше за поводья. – Поверь, сюда никто не сунется даже за мешок золотых. В крепости обитают стражи – главная сила царя.

Слезаю с лошади и осекаюсь при словах Александра.

– Орден не относится к военным силам царя.

– Разве? Если бы это было так, ты бы почувствовала ложь в моих словах.

– Вовсе нет, – возражаю я. – Мой дар работает иначе. Если для человека его слова являются правдой, то они истина и для меня. А если человек понимает, что лжёт, то обман я и ощущаю. А ты просто веришь собственным словам.

– Им верят многие, – невозмутимо говорит капитан, пожимая плечами.

Конюшни крепости отличаются от всех других, что я только видела, огромными размерами и удивительной чистотой. Во всяком случае здесь царит та чистота, которая может быть только возможна в конюшне.

– Ярик, – обращается Александр к подошедшему пареньку лет пятнадцати, одетому в косоворотку, что на несколько размеров больше его самого. – Позаботься об Одуванчике и… – он оборачивается ко мне, ожидая, когда я назову имя своей лошади.

– У неё нет имени. Лошадь не моя, а из училища.

– Теперь ещё и лошадь Зыбину возвращать, – с раздражением отмечает Александр. – В общем, позаботься о лошадях, Ярик. Помни, Одуванчик предпочитает не слишком сухое сено.

Капитан передаёт поводья мальчишке, который ведёт лошадей в стойла. Я думаю, что уже вот-вот окажусь в стенах крепости, о чём мечтала последние десять лет, а то и больше. Но у Александра на этот счёт иное мнение, потому как он ведёт меня на полигон, где уже во всю тренируются стражи с боевыми чучелами, отрабатывая рукопашный бой. Приглядевшись, я понимаю, что стражей на полигоне не так много, от силы три-четыре человека, а вот тренируются кадеты, за которыми полноценные члены Ордена и приглядывают.

– Я думала, у столичного корпуса отдельная территория.

– Так и есть. Столичный, северный и южный корпуса набирают кадетов каждый год, а не как западный и восточный – раз в пять лет. И места не всегда всем хватает, народу много. Это, – он кивает в сторону тренирующихся ребят, которым на вид меньше четырнадцати, – первогодки. Зелёные и спесивые. Вот скажи, в чём его ошибка? – движением головы капитан указывает в сторону щуплого паренька с тёмно-русыми волосами, торчащими в стороны.

Мальчик бьёт чучело со всех сторон, энергично размахивая кулаками и ударяя то в бок, то в живот, то в голову. Тренируется он изо всех сил, аж волосы прилипли ко лбу, а подмышки кафтана стали мокрыми. Очередной удар – и соломенная башка чучела катится по полигону, а паренёк, подпрыгнув от радости несколько раз, трясёт сжатым кулаком, изредка прижимая его ко рту.

– Не рассчитывает силу, – говорю я. – Будь это не чучело, мальчик мог сломать руку от таких сильных ударов.

Точно в подтверждение моих слов, к мальчугану подходит страж и, глядя на сбитую голову, отчитывает кадета, который явно не понимает недовольство наставника, что видно по его раскрасневшимся ушам и возмущенному виду.

– А я не зря взял тебя в отряд.

В крепость мы входим через полигон, попадая в длинный коридор, по которому мчатся стражи со всех сторон. Никто из них не останавливается, лишь некоторые, завидев Александра, быстро кивают, не сбавляя шагу.

– Днём здесь многолюдно, – объясняет капитан, расслабленным шагом идя по коридору. Я же едва поспеваю за ним, несколько раз чуть не врезавшись в членов Ордена. – В крепости, считай, четыре крыла. В западной живут капитаны и генералы, поэтому в случае чего ищи меня там. Обычные стражи обитают в северном – самом верхнем, – куда мы, собственно и идём. Южное – самое маленькое – выделено специально для собраний Ордена и торжеств. В нём же столовая. В восточном крыле располагается библиотека и залы для тренировок.

Мы поднимаемся по винтовой лестнице на самый верхний этаж.

– Комнат тут немного, потому как зимой здесь жутко холодно. А ещё здесь проходят вечерние смотровые патрули. Так как больше свободных комнат нет, тебе придётся довольствоваться тем, что есть.

– Я не привередлива, – пожимаю я плечами. – И холод меня не пугает.

– Все так говорят до первого снега.

Капитан отворяет дверь, что ближе всего находится к лестнице, и входит первым, точно осматривается на наличие опасности, и только после этого пропускает меня вперёд.

Комнатушка оказывается меньше, чем я думала, но очень даже уютная. Посередине узкая кровать с периной и красным одеялом, усеянным вышитыми узорами. Чуть в стороне небольшое окно. У изголовья кровати стоит деревянная тумбочка, весьма хлипкая на вид, а у изножья – сундук для одежды.

– Комната у тебя отдельная, – сообщает Александр. – Я бы подселил тебя к ещё одной девушке из моего отряда, но, боюсь, она не одобрит моё решение. Ванная, правда, будет общая, и советую ходить на этаж ниже, потому что здесь вода всегда холодная как лёд.

– Спасибо, – искренне улыбаюсь я.

– Отдохни сейчас. Ты целую ночь не спала.

– Но я хочу отправиться на задание и…

– Успеешь, – мягко усмиряет мой пыл Александр, закрывая за собой дверь.

Стоит мне только плюхнуться на мягкую перину, как усталость накатывает на каждый дюйм тела гигантской волной. Глаза невольно закрываются, а в голове витают мысли о том, что я совсем не устала. Но затихают они быстро, а я проваливаюсь в сон.

***

Александр говорил искать его в западном крыле, но не уточнил, где это хреново крыло вообще находится. Ясен пень, что на западе, вот только крепость огромна, и там, где, по моему мнению, находится запад, оказывается ряд дверей, каждая из которых ведёт неизвестно куда. Стучаться в каждую мне не хочется совершенно.

Проспала я добрых несколько часов: уже солнце садится. Быстро смыв с себя всю грязь, что скопилась на моём теле во время отборочных и дороги до Воиносвета, я, связав мокрые волосы шнурком в высокий хвост и надев чистый кафтан, тут же отправилась на поиски капитана, чтобы получить своё первое полноценное задание.

Петляя по коридорам, я пытаюсь остановить мимо проходящих стражей, чтобы спросить, не видели ли они капитана Демидова. Но те и внимания на меня не обращают, а некоторые одаривают презрительным взглядом и всё равно не останавливаются, гордо подняв головы, как самые важные индюки во всём Великомире. Я уже отчаиваюсь и подумываю вернуться к себе в комнату, как слышу знакомый голос, доносящийся на этаже ниже. Быстро спустившись, я становлюсь свидетелем интересной картины.

За Александром стоит девушка-стражница с золотистыми волосами, сплетёнными в косу, а её пальцы покоятся на плече капитана и сжимаются всякий раз, когда незнакомка осмеливается выглянуть из-за спины стража. Мне знакомы эти движения. И мне известен этот страх, что поглотил девушку с головы до ног.

Осторожно подхожу ближе, слыша тихие, но полные злобы и ярости слова Александра:

– Ещё раз тронешь её или другую стражницу и попробуешь на вкус собственные пальцы, которые я тебе отрежу и затолкаю в глотку, – каждое слово он смакует в яде презрения и отвращения. Подойдя ближе, я наконец вижу того, кому угрозы и предназначаются: молодой страж, сидящий на коленях и прижимающий ладони к сломанному кровоточащему носу, смотрит на капитана с ужасом, застывшем в изумлённых глазах. – А теперь назови фамилию своего капитана и можешь быть свободен.

– З-зачем фа-фами-фамилия?! – дрогнувшим голосом вопрошает страж, всё ещё пытаясь справиться с кровью, идущей из носа. – Я-я всё-всё понял, о-осознал. Б-б-больше так не б-буду! Обещаю!

– Правда обещаешь? – губы Александра изгибаются в лукавой усмешке.

– Правда-правда!

– Ну, раз «правда-правда», то иди, конечно же, – сладким и любезным тоном произносит капитан. Я уже хочу вмешаться, да и девушка за спиной Александра сжимается от страха, что с новой силой стискивает её.

Страж чуть ноги Александру не целует, заходясь в неразборчивых благодарностях, встаёт с колен, ещё раз кланяется, благодаря капитана за его милосердие, и медленными шагами идёт к лестничному пролёту, не переставая выказывать своё уважение. Александр же, всё ещё улыбаясь так, что у меня от его ухмылки всё внутри холодеет, ласково хлопает девушку по ладони, веля ей отпустить его. После чего догоняет стража, хватает его за грудки и бросает прямо в стену.

– Не люблю пачкать руки без надобности, но и человеческим языком не всегда можно обойтись, – говорит Александр, поднимая стража с пола и впечатывая его в стену, на что юноша отвечает жалостливым поскуливанием. – Если я велю назвать фамилию своего капитана, то это ты и делаешь, недоносок! Если бы я верил всем обещаниям, что только слышал, я бы бесспорно получил звание не капитана, а доверчивого идиота. А теперь говори, пока в крепости не появилась дыра в форме стража!