Актан Шарип "Плоды отравленного леса"

Девочка незаметно свернула к склону и вы- ехав на него со всех сил пустила коляску вниз. Блондинка медленно выдохнув горько-сладкий табачный дым, бросила усталый взгляд в сторону девочки. Не успел горящий окурок упасть на землю, а она уже бежала в сторону исчезнувшей из виду беглянки. Всматриваясь по пути в колющую глаза темноту она вдруг услышала хруст ломающихся веток, и напрягая зрение наконец поймала силуэт удаляющейся коляски.

«Стой, тварь!» – закричала она и рванула вдогонку. Несмотря на темноту впереди уже отчетливо вырисовывалась сама коляска и фигура девочки, руки которой изо всех сил налегали на колёса, женщина даже слышала шумное дыхание девочки ловящей открытым ртом недостающий воздух. Ещё совсем немного и она бы ухватилась за ручку коляски, или волосы проклятой девочки, но коляска вдруг резко добавила скорость из-за склона который стал круче и девочку понесло вниз с ещё боль- шей скоростью без всяких с её стороны усилий.

«Стой!» – остановившись крикнула женщина вслед пропавшей из вида девочки. Теперь ей больше ничего не оставалось как вслушиваться в темноту, надеясь, что коляска опрокинется, и тем самым остановит своё движение. Но, вместе этого до неё вдруг донёсся пронзительный, продолжительный крик падающей с обрыва девочки.

К этому времени к ней подбежал водитель.

– Где она?

– Егор, я сама не поняла как! – залепетала блондинка.

– Ты куда смотрела, дура?

– Она в туалет попросилась… Подоспел мужчина из другой машины.

– Эта та, в коляске которая?

– Да! – сказал Егор.

– Пи… дец! Как раз она нужна, срочно!

– Другие что, не подойдут?

– На её возраст клиент, остальные маленькие, операция скоро!

– Прости, Галым! – всхлипнула женщина.

– Я с тобой потом поговорю! – ответил он,

– пока потеряйся куда-нибудь!

– Что делать будем? – спросил Егор.

– Не знаю пока, с шефом поговорить надо. Будь на связи! – и Галым быстро пошёл к своей машине гружённой детьми.

Женщина молча шла за Егором обратно к машине, судорожно думая о том, как отреагирует их шеф Роман, узнав от Галыма об её ошибке, стоящей им немало денег. Вдруг Егор резко остановился.

– Слушай, Надя, ты же знаешь, что с тобой будет если будешь болтать?! И с твоей дочкой!

– Егор, что ты? Никогда!

– Вот и хорошо. Не забывай!

ГЛАВА 2

Через мутные картины гнетущего сна, обрывающегося практически всегда на одном и том же месте, ковырнув тёмные уголки сокрытого детства болезненно всплывали воспоминания.

«Айдар, Айдар!» – звучал во сне мужской голос, от которого он бежал по тёмным коридорам зловещего здания всё дальше и дальше, боясь обернуться назад. И после ряда неудачных попыток, заканчивавшихся тупиком, Айдар вдруг заметил слабые лучи света проникающие сквозь приоткрытую дверь. И он направился к ним, с его приближением становившимся всё ярче и ярче, обещая тепло и спасение.

Когда Айдар открыл дверь свет тут же затянул его внутрь. Он сильно слепил глаза, и почему-то уже не было в этом свете ожидаемой теплоты и покоя, напротив, теперь он казался холодным, безжизненным, опасным. Это свечение будто пыталось отнять у Айдара что-то важное, то что он оставил далеко позади. А преследовавший голос из тёмных коридоров уже не пугал, но становился всё тише и тише, грозясь замолкнуть навсегда. «Дядя!» закричал Айдар, и бросился к двери. Он пытался открыть её, но дверь не поддавалась усилиям. А лживый свет смеялся над ним, безжалостно слепя своей пустой.

Проснувшись Айдар открыл глаза. За толстыми решётками сквозь грязное окно, в барак уже заглядывало утро.

Позади ещё одна ночь, впереди ещё один день, который был бы таким же как все остальные в строго установленном распорядке арестантской жизни, если бы не был последним в долгом 12-летнем сроке Айдара.

Нескончаемой вереницей тянулись дни, складываясь в месяцы, месяцы в годы, дойдя наконец до своего конца, где за порогом железных ворот его ждал остальной, потерянный когда-то мир, от которого он уже успел отвыкнуть.

Несколько минут он сидел на шконке, чтобы отойти от сна, и беспорядочно роящихся в голове мыслей. «Всему своё время.» – подумал Айдар, пытаясь, заставить себя чем-нибудь заняться, но тело не слушалось в страхе предстоящих перемен, и в то же время бешеном желании вырваться из этих въевшихся в его жизнь стен, успевших незаметно окрасить и его самого изнутри в свой серый, холодный цвет. Боже, как долго тянется время!

Наконец, чтобы отбросить засевшие в голове мысли он резко вскочил на ноги, решив начать и этот день, как обычно, с короткой тренировки. Привычные с молодости движения всегда помогали ему расслабиться, держа тело и мозг в тонусе, не давая размякнуть без достаточных физических нагрузок. Челнок, джеб, джеб, уклон, тройка, нырок, апперкот, боковой – классические комбинации бокса, пара раундов «боя с тенью» и тело приятно покрылось легкой испариной.

– Ну что братан, можно поздравить? Оттоптал своё! – потягиваясь от недавнего сна к нему подошёл сосед по шконке.

– Благодарю!

– Баркасной, чифир организуй! – обратился сосед к человеку, в обязанности которого входило всё связанное с «харчами».

Умывшись они присели за стол, к ним тут же присоединились еще несколько сидельцев, которым по арестантским понятиям это было дозволено.

– Нас не забывай.

– Дай Аллах на воле свидимся!

– Дай Бог!

– Удачи, братан!

Как бы ни казалось ему, что время будто вдруг остановилось, не желая его отпускать, истекли и эти часы, после которых, наконец, попрощавшись с остальной достойной частью учреждения Айдар вышел из зоны с кешаром за плечом. Воля!

Небольшой посёлок в ста километрах от города. Звонок в дверь квартиры одной из сохранившихся двухэтажных жилых домов застал хозяйку за стиркой детских вещей.

– Асет, кто там, посмотри! – крикнула сыну Нурсулу, загружая детские вещи в стиральную машину.

– Мама, тебя там какой-то мужик спрашивает.

Запыхавшаяся от домашних хлопот женщина прислонилась к глазку двери. За дверью стоял мужчина настолько сильно похожий на её отца, бросившего их ещё в детстве, что женщине стало не по себе, те же черты лица, лишь гладко выбритая голова вместо густой отцовской шевелюры, и более жёсткий взгляд выдавали в нём другого человека.

Нурсулу открыла дверь.

«Здравствуй, сестрёнка!» – сказал мужчина.

Женщина бросилась на шею старшего брата.

Сын Асет лет восьми и две его сестрёнки, обычно шумные дети, теперь же сидели за столом молча, украдкой поглядывая на гостя, всё общение которого с ними ограничилось колючим поцелуем в щёку при знакомстве. Он не сказал им ни одного дурного слова, но вёл себя отчуждённо, погружённый в себя. Странный дядька пугал детей, тем более они видели, что и мать их, при всей своей улыбчивости, вела себя не как обычно. Несколько натянутых вопросов хозяйки тут же тонули в односложных ответах угрюмого мужчины, не давая возможности развитию разговора.

– Толеген где? – спросил Айдар.

– На работе. Вечером приходит, сильно устаёт.

Нурсулу заметила, что брат не пьёт чай.

– Что-то не так?

Чуть помешкав, Айдар попросил: – А можно потемнее, без молока?

– Да, конечно.

Нурсулу выполнила просьбу, но видимо чай снова ему не понравился, так как сделав пару глотков, он больше к нему, так и не притронулся. Еле слышное «благодарю» и мужчина встав со стола пошёл в другую комнату, чему были очень рады девочки, не находившие при нём себе места, ведь теперь можно было и похулиганить.

– Пейте чай! – сказала Нурсулу детям и последовала за братом. Но Асет не собирался оставаться за столом, он много слышал о своём дяде, поэтому тянулся к нему.

Айдар устроился на подростковой кровати, задумчиво рассматривая комнату, которая когда-то принадлежала ему. В голове всплывали урывки из далёкого прошлого. Нурсулу присела напротив за компьютерный стол.

«Иди сядь рядом с дядей», – посоветовала она сыну. Асет неуверенно устроился около Айдара, украдкой и с интересом заглядывая в его непроницаемое лицо.

– Твоя комната? – спросил Айдар мальчика.

– Да.

– Раньше моей была.

– Знаю, – ответил Асет, – Вон медаль ваша!

Вверху на серванте, накинутая на фарфоровую фигурку висела золотая медаль.

– Ааа, чемпионат мира. – сразу узнал её Айдар. Занимаешься?

– Да, на борьбу хожу.

– Молодец.

Нурсулу сразу посветлела, довольная общению брата с сыном.

– Сохранила?! – обратился Айдар к ней, указывая на медаль.

– Конечно! Остальные все в коробке лежат.

Сколько лет прошло.

– Двенадцать. – спокойно ответил Айдар,

– Пойдём к маме!

Лицо Айдара привыкшее скрывать эмоции, теперь, у материнской могилы, будто вовсе окаменело.

– Часто о тебе говорила… – решилась прервать молчание Нурсулу.

– Не надо!

– Хорошо. Я отойду.

Пока брат стоял у могилы, она вспоминала мать, её молитвы по ночам, последние минуты жизни, когда находясь уже в бреду она хватала руками пустоту, будто пытаясь обнять и всё повторяла его имя. Но об этом она конечно никогда ему не скажет.

Через какое-то время он обернулся к сестре.

– А где дядя лежит?

Среди других появившихся за это время могил, долго не удавалось найти место, где похоронен дядя. Никем не посещаемое место успело зарасти дикими растениями.

– Ой, не помню уже, вроде здесь должна быть. Да точно, вот она.

Они остановились у заржавевшей железной оградки. Когда-то её ставили как временное ограждение, но с течением времени возводить стены из кирпича никто так и не счёл нужным.

– Кроме тебя с мамой к нему никто не ходил. Я то его совсем не помню – сказала Нурсулу. Она мало знала о дяде, из смутных воспоминаний тогда ещё совсем маленькой девочки помнила даже не самого дядю, а железную коляску в которой он обычно сидел.

Ей никто не рассказывал, но она понимала, чувствовала, что именно Айдара, который был старше её на шесть лет, многое связывало с дядей, что-то такое, что никогда не давало брату покоя.

Весь обратный путь они шли молча, вернее он шёл один, ушедший в себя, в свои мысли, она же тихо следовала за ним. Со стороны могло показаться будто два незнакомых друг другу человека просто двигаются в одном направлении. Так продолжалось какое-то время, пока он не остановился.

– Насчёт родительского дома, ну вдруг ты подумала… Короче, он твой, – сказал Айдар.

– Спасибо.

– Толегену привет передай.

– Не поняла тебя, – Нурсулу растерянно посмотрела на брата.

– Я поеду.

– Куда? Останься!

– Извини, не могу.

– Когда приедешь? Ты же приедешь? Айдар! От внезапного осознания, понимания того, что по каким-то не понятным причинам она снова теряет его, слёзы комом подкатили к горлу, угрожая вырваться наружу, те же самые безответные слёзы боли, обиды и любви девочки из далёкого прошлого, которую он когда-то оставил. Нурсулу крепко прижалась к брату и разрыдалась. Как много невысказанных слов тонули в её слезах.

– Родной мой!

– Прости меня! Я во всём виноват.

– Не уходи! Прошу тебя!

– Прощай, сестрёнка!