Но если не арест, тогда что? Какая нашлась причина, чтобы ночью вырвать его из дома и под завесой секретности отвезти куда? в Кремль? В любом случае, Борис скоро узнает. Спрашивать ещё раз Каганский не видел смысла: им с Вероникой ведь чётко дали понять, что ничего не расскажут.
И всё же он решился задать вопрос, когда монотонность поездки стала невыносима.
– Скажите, долго ещё?..
– Нет, тут недалеко… А что, вам нехорошо? – поинтересовался Николай.
– Я в порядке. Просто не очень люблю автомобильные поездки, – сознался учёный.
Через несколько минут машина оказалась уже в самом центре города и, быстро проскочив Красную площадь, подъехала к Спасской башне Кремля. Дежурный на КПП проверил документы, после чего они ещё немного покружили на кремлёвской территории.
Николай лично провёл его в приёмную Сталина, где на удивление Каганского не оказалось секретаря. По всей видимости, генералиссимус не хотел, чтобы об их встрече знал хоть один лишний человек.
Николай без стука приоткрыл массивную дверь, пропустил туда Бориса и зашёл сам. Каганский оказался в просторном помещении, обшитом деревянным панелями. В центре стоял длинный стол для совещаний, а в углу – ещё один, гораздо меньше, за которым Сталин работал. Лишь настольные лампы – по одной на каждом столе – освещали кабинет, чего было явно недостаточно. Поэтому в полумраке Борис не сразу разглядел силуэты двоих находившихся там мужчин.
– Вот, доставил товарища Каганского, как вы и просили, Иосиф Виссарионович! – отрапортовал Николай, обращаясь к тому, кто стоял чуть в стороне от длинного стола и, как теперь видел Борис, курил трубку.
Без сомнения, это был сам хозяин кабинета. Каганский никогда не видел его вживую – только на плакатах, портретах и в виде многочисленных бюстов и памятников. Другой сидел за столом перед разложенными стопками документов в нескольких папках. Лица этого лысеющего мужчины лет пятидесяти в аккуратном пенсне Борис припомнить не мог.
– Хорошо, товарищ Власик, спасибо. Вы свободны, – произнёс в ответ Сталин с едва заметным грузинским акцентом.
Когда его сопровождающий вышел, Каганский так и остался стоять возле двери, не решаясь пройти дальше. Несмотря на обиду, накопившуюся у него к советской власти за её отношение к генетике, за арест и расстрел Левита и других учёных, Борис не мог не испытывать трепета перед Сталиным, казавшимся безраздельным властелином одной шестой части суши. Даже сейчас, когда вождю было уже почти семьдесят лет и с возрастом он неизбежно всё больше утрачивал былую хватку, находиться рядом с ним человеку неподготовленному доставляло определённые неудобства. Один только взгляд его проницательных глаз, казалось, легко проходил сквозь одежду и кожу, читал мысли. Борис чувствовал себя всё равно что голым и физически, и морально.
– Товарищ Каганский, что же вы стоите, не проходите, не здороваетесь? – наконец, первым нарушил молчание Сталин.
Борис невольно отметил, что по-русски вождь народов говорит очень чисто. В его речи почти не слышалось характерных для грузин искажений, вроде звука «э» вместо «е» или «и» вместо «ы».
– Здравствуйте, товарищ Сталин, – ответил Каганский, сумев побороть волнение. – Здравствуйте, – буркнул он куда-то в сторону второго мужчины. – Я просто… не ожидал…
Учёный медленно двинулся по направлению к столу. Оба внимательно наблюдали за ним.
– Проходите, располагайтесь. – Сталин указал кончиком трубки на один из стульев ближе к тому краю стола, где лежали документы.
Каганский снял пальто и повесил его на спинку стула, а затем сел сам.
– Может, хотите чаю? – предложил Иосиф Виссарионович, продолжая стоять у него за спиной.
Каганскому пришлось обернуться.
– Нет, благодарю. Я бы хотел узнать, зачем меня пригласили.
Сталин переглянулся с лысеющим человеком в пенсне, Лаврентием Берией, после чего уже тот начал говорить. При этом он пододвинул одну из папок с документами ближе к Каганскому, тем самым как бы предлагая ему прочитать, что там написано.
– Эти материалы, товарищ Каганский, нашей разведке удалось добыть на территории Германии вскоре после окончания войны. Они представляют собой любопытные документы об экспериментах, в течение нескольких лет проводившихся с санкции нацистского руководства. Экспериментах над людьми, товарищ Каганский, – пояснил Берия, речь которого немного уступала в чистоте сталинской.
Пока он говорил, Борис успел мельком пробежать первый лист. К оригинальному тексту был приложен перевод, но он Каганскому не требовался. Немецкий язык тот выучил ещё в детстве. На первой странице учёный не нашёл ничего конкретного – тут были лишь самые общие, декларативные сведения. Однако глаз быстро зацепился за странный знак, которого Борис раньше никогда не видел – меч с переплетённой вокруг него лентой в окружении древнегерманских рун. И слово «Аненербе», то есть «наследие предков».
– Не понимаю, это какая-то организация? – задал вопрос учёный.
– Официально они занимались изучением традиций, истории и наследия нордической расы, но на самом деле сфера интересов этого института выходила далеко за пределы этого: экспедиции по всему миру, изучение разного рода… – тут Берия даже несколько замялся, – особых явлений…
– Особых явлений?
– Тех, что в буржуазных странах принято именовать мистикой, оккультизмом и прочей псевдонаучной чушью.
Каганский полистал страницы досье и вскоре обнаружил многочисленные упоминания о подобной «чуши». Ситуация для Бориса не прояснилась, но стала только запутаннее. Причём тут он?
– Это совершенно не мой профиль.
Произнеся эти слова, Борис тут же пожалел. В следующей реплике Берии ему послышалось лёгкое раздражение.
– Мы понимаем, товарищ Каганский. Если вы потрудитесь прочитать дальше, то увидите, что помимо этого в Аненербе практиковали также опыты, целью которых являлось создание людей со значительно повышенными физическими и умственными характеристиками. Прежде всего, им нужны были солдаты, которые могли бы сражаться без устали многие сутки, почти не спать, а также имели бы возможность к ускоренной регенерации тканей. Достичь таких результатов предполагалось в том числе с помощью редактирования генома человека. А это уже, как я понимаю, именно ваш профиль.
Каганский стал листать дальше. Ближе к середине папки нашлось то, о чём говорил Берия. Безусловно, это были описания экспериментов в области генетики. Борис профессиональным взглядом выхватывал одну за другой формулы, описания процессов, данные с полученными результатами. Чтение настолько увлекло учёного, что на какое-то время он даже забыл, где находится и кто рядом с ним. Однако спустя несколько минут голос Сталина вернул его к действительности.
– Недавно нам стало известно, что к американцам тоже попала часть таких документов. Более того, Североамериканские Соединённые Штаты приютили у себя некоторых деятелей Нацистского рейха, в том числе причастных к работе Аненербе. Но самое главное, что в последнее время американские специальные службы значительно активизировали свои разработки в этом направлении.
Борис внимательно слушал Сталина, начиная понимать, к чему он клонит.
– В условиях всё более нарастающего напряжения между Советским Союзом и нашими бывшими партнёрами по антигитлеровской коалиции как никогда велик становится риск новой полномасштабной войны. И если американцы доведут свою программу до ума, такие усовершенствованные солдаты могут стать для нас большой проблемой. Понимаете, Борис Львович?
– Да… Да, безусловно. Но ведь это только, если они сумеют преодолеть все трудности, которые несёт в себе такая разработка.
– Вы считаете, это невозможно? – снова подал голос Берия, который только что закончил вытирать стёкла своего пенсне и теперь водрузил его на место.
– Нет… не то, чтобы невозможно… – отозвался учёный. – Просто, понимаете, есть препятствия в науке, которые не возьмёшь вот так сходу. На это требуются годы, может, десятилетия. Изменить человеческие гены – такого ещё никто и никогда не делал.
– Судя по этим документам, нацистам удалось кое-что предпринять и при том довольно успешно. Конечно, до конца свою программу они не довели, но при тех возможностях, которые есть у Штатов, мы всерьёз опасаемся, что она может быть реализована в самое короткое время.
– Поэтому мы и пригласили вас, Борис Львович, – сказал Сталин. – Мы хотим, чтобы вы возглавили нашу советскую программу по созданию таких солдат. Что вы думаете на этот счёт?
– То есть, вы прямо предлагаете мне заняться генетикой? Не понимаю! А как же официальная доктрина? Как же идеи Лысенко? После все тех лет, что партия осуждала и уничтожала науку…
– Доктрину никто не отменяет, – твердо заявил Берия, прервав Каганского на полуслове. – Но есть необходимость в подобных исследованиях. Мы должны иметь защиту от западных разработок. Это важнее, поэтому мы готовы закрыть глаза на противоречие с официально провозглашённой политикой партии. Поэтому такая секретность, а мы пригласили вас приехать именно ночью.
Борис оглядел обоих. Он снова находился в смятении. Теперь уже из-за открывавшихся перед ним перспектив. Возможность реализовать такую программу, стать её главой, заниматься любимой наукой, пусть и далеко не в мирных целях…
– Но это потребует огромных сил и… средств, – не слишком уверенно констатировал учёный.
– Вам будут выделены все необходимые кадры и финансирование, – кратко ответил Берия.
– Вижу, вас что-то смущает, Борис Львович. Что же именно? – поинтересовался Сталин.
Каганский посчитал, что скрывать свои сомнения не стоит.
– Меня волнует моральная сторона вопроса. Насколько это будет гуманно?
Берия усмехнулся, но Сталин вполне серьёзно ответил:
– Про гуманность это вы хорошо сказали. Но подумайте вот о чём: будут ли американцы руководствоваться теми же соображениями? И если они достигнут успеха, что потом станет с СССР? Всё население нашей страны окажется в опасности. Все люди, которые уже пережили ужасы войны и теперь заслужили простой, мирной и счастливой жизни. Думаете, западные империалисты будут рассуждать о гуманности, когда дело дойдёт до реального столкновения, а? Как вы считаете, Борис Львович?
Видя, что Каганский всё ещё колеблется, Берия вполне ясно намекнул:
– Борис Львович, возможно, вам будет интересно узнать, что вчера в МГБ поступило сообщение касательно инцидента на заседании кафедры в институте, где вы работаете. Так вот, от вашей готовности сотрудничать будет напрямую зависеть наша реакция на это сообщение. Мы можем просто про него забыть или же…
Борис посмотрел на Сталина. Его трубка погасла, но Иосиф Виссарионович этого даже не заметил. Он пристально глядел на Каганского, ожидая, что тот решит. А учёный понял, что выбора у него на самом деле нет. И своя судьба, и судьба Вероники теперь у него руках.
Глава 1
Наши дни
День выдался жарким. Полуденное солнце нещадно плавило всё вокруг. Салоны припаркованных на просторной стоянке автомобилей быстро нагревались до состояния сауны. Заранее предчувствуя, что их ждёт по возвращении, водители и пассажиры старались до последнего насладиться относительным комфортом под широкими тентами открытой террасы придорожного ресторана.
Тем, кто сидел внутри, в хорошо кондиционируемом помещении просторного зала, повезло ещё больше. Некоторые, даже закончив с едой, не спешили уходить, бессознательно стараясь как можно дальше отодвинуть момент, когда снова нужно будет соприкоснуться с обжигающим зноем июльского дня. Лениво и немного снисходительно они посматривали сквозь большие панорамные окна на своих уличных соседей и наверняка испытывали своеобразное чувство гордости за то, что успели приехать пораньше и занять лучшие места.
Но были тут и те, кого не интересовали люди вокруг. Например, семья, что расположилась за столиком в дальнем углу помещения, прямо напротив входных дверей. Бледная кожа, почти без загара, выдавала в них людей, которые большую часть времени проводят в закрытых пространствах. Вместе с тем дорогая и качественная одежда красноречиво говорила о статусе хозяев. Как и новомодные смарт-часы и мобильные телефоны, в которых легко угадывались очертания последних моделей известного американского бренда. Одетые по-летнему легко и неформально, они казались типичными туристами, которые просто заглянули сюда перекусить.
Дмитрий Елагин, недавно начавший разменивать пятый десяток высококлассный программист, мог себе позволить вести сытую и безбедную жизнь. Он долгие годы сотрудничал с крупной западной компанией, выступая ведущим специалистом по информационной безопасности в её российском подразделении. Периодические стажировки за границей, частые командировки, крайне высокая по российским меркам зарплата и бонусы, которые могла предоставить корпорация своим сотрудникам, составляли предмет зависти друзей и родных.
Со своей женой Оксаной Елагин познакомился ещё в университете. Их роман продлился недолго, а потом дороги молодых людей разошлись, чтобы вновь пересечься через несколько лет на одной конференции в сфере информационных технологий. Он только начал карьеру в той самой западной компании, а Оксана, как оказалось, трудилась дизайнером компьютерных игр. Слово за слово, и они договорились встретиться, пообедать. Старые чувства вспыхнули с новой силой, и меньше чем через год Дмитрий и Оксана поженились. Их брак длился уже пятнадцать лет, и пока всё в нём устраивало обоих супругов. Со временем страсть поутихла, но остались привязанность и взаимное уважение. И он, и она являлись современными самодостаточными людьми. Не мешая друг другу, Елагины создавали гармоничный и вполне прочный союз, где не последнюю роль играло равноправие и разделение обязанностей.
Вот и сейчас, пока Дмитрий заканчивал возиться с десертом и кофе, Оксана параллельно приёму пищи ещё и регистрировала для них места в самолёте, периодически бросая взгляд то в тарелку, то на экран лежавшего на столе мобильника. Дело шло не так быстро, как ей хотелось, и это порядком раздражало женщину.
– О, господи, ну давай же! – вполголоса призывала Оксана, нажимая указательным пальцем правой руки на телефон. – Что здесь за интернет! Не могу прямо!
– Да-а, еда здесь точно лучше, чем сервис, – заметил её муж, понимающе кивая головой. Он посмотрел на экран своего смартфона, где уровень сигнала сети также оставался довольно низким. – А что ты хотела: мы же в России… Хотя Максу, похоже, ни то, ни другое не важно.
Теперь Дмитрий смотрел на их сына, симпатичного мальчика с короткими русыми волосами, который сидел, уткнувшись в гаджет. Рука с вилкой как застыла над тарелкой минуту назад, так и продолжала оставаться без движения. Модные беспроводные наушники отсекали для парня все окружающие звуки, оставляя его наедине с миром любимых супергероев – Максим смотрел американский фантастический фильм «Лига справедливости».
Незапланированный в общем-то ребёнок, младший Елагин появился на свет спустя пару лет после свадьбы. И хотя родители очень много времени уделяли своим карьерам, про сына они тоже старались не забывать. Он никогда ни в чём не нуждался, получал только лучшие вещи и игрушки. Дмитрий и Оксана договорились особо не баловать отпрыска, но это не всегда получалось. В итоге, характер и привычки мальчика постепенно формировались похожими на его отца и мать: он тоже ценил свободу и независимость, с некоторой степенью пренебрежения относился к родной стране и испытывал приверженность западным ценностям.
– Макс, – обратился к нему Елагин, но парень не услышал отца. – Максим! – переглянувшись с женой, уже громче позвал Дмитрий и для верности похлопал отпрыска по плечу.
– А? Что? – наконец, очнулся мальчик. Он вынул один из наушников и вопросительно уставился на родителей.
– Кто побеждает-то? – иронично спросил Дмитрий, кивнув на экран смартфона, где застыли на паузе в момент эпической битвы Бэтмен, Чудо-женщина, Флэш, Аквамен и Киборг, с одной стороны, и противостоящий им злодей Степной Волк со своей армией парадемонов – с другой.
– Конечно, Лига справедливости, – ответил улыбнувшийся Максим.
– Ну вот, опять! Завис! Тормоз какой-то! – снова негодующе произнесла Оксана, видя, что сайт авиакомпании продолжает глючить. – Дима, может, поедем? Мне кажется, даже на трассе сигнал должен быть лучше.
– Не возражаю. Макс, давай доедай, и мы стартуем. А то мама волнуется, что не сможет вовремя получить хорошие места в самолёте.
– Ага, – отозвался парень, вернувшийся к просмотру видео. Но теперь он всё-таки занялся ещё и едой.
– О’кей, я пойду, а вы догоняйте. – Оксана встала из-за стола и, прихватив сумку, направилась к выходу.
Дмитрий проводил её долгим взглядом, любуясь фигурой жены, которая продолжала оставаться всё такой же подтянутой и соблазнительной. Затем он подозвал проходящего мимо официанта и попросил счёт. Но при оплате картой возникли сложности из-за нестабильного сигнала, и Елагину к его неудовольствию пришлось искать наличные.
– Что же это за страна! – пробубнил он, роясь в бумажнике. – Ну вот, у меня нет всей суммы, – с ноткой вызова в голосе заявил он работнику заведения, который выглядел виновато. – Что будем делать? Есть в вашем чудесном ресторане банкомат?
Но прежде, чем официант ответил, в диалог включился Максим. Он успел доесть обед, быстро просмотрел счёт и положил сверху недостающую сумму.
– Теперь всё, да? – уточнил он, обращаясь не то к отцу, не то к официанту.
– Да, благодарю! Ещё раз извините! Хорошего дня! – Официант поспешил удалиться, уже не рассчитывая на чаевые.
– Откуда это? – удивлённо спросил Дмитрий.
– Так, отложил кое-что из тех, что вы с мамой давали мне на карманные расходы. Подумал, пригодится.
– Смышлёный малый, – одобрительно отозвался Елагин, потрепав сына по волосам. – Ну что, закончил? Тогда пошли в машину.
– Только в туалет заскочу на минутку.
– Пожалуй, я тоже.
Когда отец с сыном вышли на улицу, Оксана сидела на скамейке в тени здания ресторанного комплекса. Последовала небольшая пробежка под палящим солнцем к их светло-серому немецкому внедорожнику, и вскоре семья Елагиных снова оказалась на шоссе.
Досмотрев кино, Максим несколько минут глядел по сторонам в окна, но вскоре опять уткнулся в смартфон. Для разнообразия теперь он переключился на игру, созданную также по мотивам американских комиксов.
Мать мальчика продолжала бороться с сервисом онлайн-регистрации на рейс, периодически бормоча себе под нос ругательства, а глава семьи сосредоточился на дороге. Дмитрию нравилось водить машину и даже время от времени выбираться в длительные поездки. Сегодня была именно такая. Несколько часов назад они выехали из Москвы и держали путь в Нижегородскую область. Там, в одной из деревень, жил наполовину отшельником отец Оксаны, в прошлом довольно известный учёный-генетик Пётр Веретенников. Из-за своего непростого характера он разругался с большей частью учёного сообщества и в итоге остался не у дел.
Елагин недолюбливал тестя и никогда особенно этого не скрывал. Но ради супруги Дмитрий терпел старика, иногда приезжая проведать его и оказать посильную помощь. Надо сказать, что денег ни от него, ни от дочери тот принципиально не брал, довольствуясь повышенной пенсией. К тому же на своём участке он выращивал больше дюжины видов овощей и фруктов, излишки которых по сходным ценам сбывал соседям.
Периодически Елагины привозили Веретенникову внука, чтобы тот провёл на природе часть летних каникул, например, когда уезжали в отпуск. Ни мальчик, ни его дед не испытывали восторга от такого времяпрепровождения, но тем не менее до сих пор исправно терпели общество друг друга. Веретенников делал это по просьбе дочери, а Максим в силу возраста и зависимости от решения родителей просто не мог отказаться.
Дмитрий и Оксана уже завтра должны были по работе ехать на месяц в Китай. Решение стало вынужденным, поскольку из-за западных санкций их основные работодатели стали спешно сворачивать свои представительства в России и сокращать местных сотрудников. Благодаря связям Елагину удалось довольно быстро получить место в одной китайской технологической корпорации, да ещё и пристроить туда же супругу. Проект являлся разовым, работа временной, но сейчас выбирать особо не приходилось.
Тем не менее, Дмитрий предпочёл бы уехать в США или Европу – Азия никогда особо не привлекала мужчину. Елагин ещё не говорил жене, но у него уже всерьёз сформировались планы не возвращаться в Россию, а закрепиться в том же Китае с последующим переездом на Запад. Может быть, они с Оксаной даже откроют собственный бизнес. Там это намного проще. А в родной стране, как ему казалось, ловить уже совершенно нечего. С одной стороны, Дмитрий родился здесь, вырос, многому научился, тут жили его родители, тут была его Родина… Но с другой… ну и что, что Родина?
Елагину вспомнился эпизод из знаменитого фильма начала двухтысячных «Брат-2», когда главный герой Данила Багров прилетел в Нью-Йорк, чтобы отомстить одному американскому бизнесмену за смерть друга, и повстречал там таксиста-иммигранта. Этот таксист, весьма колоритный персонаж, произнёс тогда надолго запомнившуюся Дмитрию фразу: «Сегодня родина там, где задница в тепле, и ты лучше меня это знаешь!»
Да, Елагин знал это. И собрался действовать согласно этому принципу. Дмитрий довольно улыбнулся, начав рисовать в своём воображении картины будущего благоденствия. Но внезапно к реальности его вернул голос Оксаны.
– О, да, наконец-то! – искренне воскликнула женщина, удовлетворённая долгожданной победой над нестабильным интернет-соединением. – Десятый ряд, места вместе у окна и посередине. Даже не ожидала, что так близко получится. Ненавижу сидеть в хвосте… Ну, кто молодец? Я – молодец! – Оксана посмотрела на мужа.
– Чур я у окна! – шутливо объявил Елагин.
– Поздравляю, мам, – не дав матери ответить, откликнулся с заднего сиденья Максим. Хотя по его виду нельзя было сказать, что мальчик особенно доволен. Перспектива снова оказаться в обществе деда, да ещё и на целый месяц, совсем не радовала парня.
