Сергей Е.Динов "Бездонка"

(наваждение и мистика реализма)

Реальность… не самая оптимистичная

«Любовь или пьянство сминают

время и пространство…»

со слов «чёрного» копателя.

М.З.Серб

Когда реальность теряет цвет, запах? Когда перестаёт удивлять и радовать? Когда перестаёт рождать чувства, кроме уныния, усталости, лени, безразличия, апатии? Когда выбираешь не тот путь.

Вадим Кутепов, – «оффчел»[17 - Офисный человек, сэнг.], как он сам себя называл и никому об этом не рассказывал, по аналогии с футбольной терминологией «оффсайд»[18 - Оффсайд (англ. offside) – положение игрока, когда нападающий одной команды находится ближе к воротам, чем последний защитник другой команды и мяч.] – «вне игры». То есть, ощущал он себя как бы «вне личности», которой хотелось быть.

С высшим экономическим образованием, красавчик, ловелас и баловень судьбы, «серый феномен» погасших красок реальности и чувств он осознал лет в двадцать с небольшим. Смешно и грустно. Юность прошла, старость подкрадывалась издалека и незаметно. Апатия ко всему сущному наваливалась непомерным грузом уныния.

В средней школе Вадик мечтал стать поэтом или писателем. Хрестоматийных стихотворных сборников не читал, действовал по наитию. Когда-то нравился Шнур[19 - Сергей Шнуров – рок-музыкант, поэт, киноактёр, телеведущий, художник, общественный деятель. Лидер групп «Ленинград» и «Рубль».] и «рыба его мечты». Не проходило почитание «Рамштайна»[20 - Rammstein – немецкая метал-группа, образованная в январе 1994 года в Берлине. Музыкальный стиль группы относится к жанру индастриал-метал.], с неукротимой манерой германцев «индастриал-метал» и яростной композицией «муттер». Из прозаиков Вадим отложил в памяти Довлатова[21 - Сергей Донатович Довлатов (3 сентября 1941 г., Уфа – 24 августа 1990 г., Нью-Йорк) – русский писатель и публицист.], Бредбери[22 - Рэй Ду?глас Брэ?дбери (Ray Douglas Bradbury; 22 августа 1920 года – 5 июня 2012 года, США) – американский писатель, известный по антиутопии «451 градус по Фаренгейту», циклу рассказов «Марсианские хроники» и автобиографической повести «Вино из одуванчиков».], совсем не чеховскую «чайку» Ричарда Баха[23 - Ричард Дэвид Бах (Richard David Bach, 23 июня 1936 года) – американский писатель, философ, публицист и пилот.], случайно, от лени и скуки, прочитанных на даче. Со времён средней школы он исписал по ночам десяток «общих» тетрадок, удачно рифмовал свои бесчисленные влюблённости или накатывал строку за строкой витиеватые размышления романтического юноши о бескрайней вселенной и земном, ничтожном мире, о людях – насекомых и человеческой плесени на островке в безбрежном океане великого непознанного.

К десятому классу выполнил норматив КМСа[24 - Кандидат в мастера спорта.] по спортивной гимнастике, со значком на лацкане пиджака поступил на подготовительные курсы при литературном институте. Ловец удачи и лёгкого успеха. От девчонок отбоя не знал. Любимец престарелых педагогов, ярых общественниц и юных дев. После выпускного вечера в школе жизненный путь выбирал не сам. Согласился с «железными» доводами родителей о надёжности будущей профессии. Экономист с юридическим уклоном. Считать чужие, большие деньги всегда выгоднее, сам заработаешь немало. Поначалу так и получалось. Высшее образование, внешний вид соискателя удачи привели в успешную коммерцию с иностранцами. Была куплена приличная машина и квартира. Не лофт и не стеклянный аквариум современных высоток, – трёхкомнатная квартира в кирпичном доме на Плющихе, близ «семейного гнезда».

С девушками из приличных семей, молодыми женщинами, не избалованными вниманием мужчин, с легкодоступными «тёлками» из ночных клубов, суровыми, с виду неприступными, моделями фотосессий и модных показов, Вадим расправлялся без труда и особых ухаживаний, легко доводил, даже не роман, – «повестушку» до постели, расставался без обязательств и отягчающих последствий. Застилал любовные похождения и недоразумения деньгами, своё бегство от претенденток в жёны ничем не оправдывал.

В двадцать пять налетел, напоролся на симпатичную девицу с жёстким характером, с внешностью, достойной элитных журналов европейской моды. Она ворвалась на «телек», на обложки «глянца» и столичные подиумы лет с четырнадцати. Обладание такой грациозной самкой Вадиму льстило невероятно. Приданое возможной невесты высветило сумасшедшие экономические высоты и перспективы благополучной жизни на Западе и за океаном. Через полгода знакомства Вадим Кутепов решил сдаться на милость победительнице, но трусливо взял «тайм-аут» для осмысления прочности чувств и привязанностей. Подлинные чувства или рождаются, или нет. Подождать можно. Дождаться не всегда удаётся.

В безумные годы становления капитала и коммерческой беготни, о творчестве Вадим больше не помышлял и не вспоминал… вернее, заставлял себя не вспоминать. Чем больше он зарабатывал денег, чем больше пользовался благами цивилизации, тем больше остывал к ним. Хотя называл себя «специалистом по связям с реальностью». Но с каждым годом мнимого благополучия эти связи с реальностью терял безвозвратно.

На юношу средних лет порой накатывало горькое разочарование, раскаяние, что выбрал по жизни чужой, порочный, ненавистный путь. Часто охватывала нестерпимая ностальгия по детскому чувству радостной эйфории от найденной стихотворной рифмы, удачной, сочной метафоры в описании чужой, придуманной жизни.

К прожитой четверти века остался лишь «привет из юности» – потрёпанная тетрадка с несколькими страничками размышлений мальчишки о тленности и бессмысленности бытия, циничными выводами о невозможности искренней любви к женщине.

Школьные, неловкие попытки начинающего эрудита, скромного, талантливого юнца напечатать свои вирши в литературных журналах привели к злобным отпискам редакторов, яростным призывам прекратить графоманство. Характера, терпения и трудолюбия не хватило дальше развивать свой талант, пробивать баррикады чиновников от литературы. Проще было забить ростки таланта камнями мишуры фальшивой, праздной жизни, лишь изредка оглядываясь на «светлое вчера».

«Увлекай, забирай читателя с первой же страницы, иначе потеряешь его за длинными, нудными, поучительными размышлениями и описаниями!» – после прочтения его электронной рукописи призывал единственный, отзывчивый и деликатный рецензент известного, литературного журнала.

«Увлекать-забирать» у Вадима так и не получилось. Наступал серый период его жизни, без красок, запахов и ярких чувств. Но записи в мятой тетрадке сохранились. Он возвращался, обращался к ним из года в год… Пока не воплотились они в реальность, вернее, в мистическую реальность.

Сочинение… на тему

«Мрачный смог завесил мокрой, серой пеленой неприветливый город, придавил к земле насекомых, ползущих по нему. Вероятно, таковыми человеки выглядят для наблюдателей сверху… Совсем сверху. Микромир плесени голубой планеты в звёздном киселе необъятной вселенной. А плесень – среда обитания микробиотов. Если боты – это механизмы, роботы, то людей, в сравнении с земным шариком, можно отнести к микробиотам.

При ближайшем рассмотрении, люди обозначали «разумную» жизнь, размножались, умирали, причём, не всегда от старости и болезней, уничтожая себе подобных и самих себя. Всё, как и положено в дикой природе. Но животные жили по своим генетическим инстинктам: убил, поел, родил, умер. То микробиоты, с признаками разума, ещё пытались искать философский смысл бытия. Не каждый находил. Если находил, приятно обманывался до самой смерти.

Грязными тряпками тучи зависали над крышами домов, цеплялись нечёсаными лохмами за антенны и провода. Останки снега сизыми безжизненными медузами, выброшенными на берег, расползались по чёрной земле.

Медленно, нехотя просыпалась ранняя, слякотная, промозглая весна. Спросонья чихала выхлопными газами машин, сморкалась, чавкала мерзкими хлябями талого снега на тротуарах, аллеях и дорогах, опахивала прохожих стылой моросью дождя.

С высоты полёта дрона[25 - Беспилотный управляемый аппарат.]… (именно так, вероятней всего, можно выразиться в современном, электронном и бездушном мире!) …дорожные развязки огромного мегаполиса причудливо переплетались серо-чёрными лентами. С каждым годом количество лент бетона и асфальта клонировалось. Клубком урбанистических[26 - Урбанизм (лат. urbanus – городской) – направление в строительстве с XX века, утверждающее необходимость создания, укрупнения и развития больших городов.] змей они извивались, опутывали, душили мегаполис в своих объятиях. Бесконечным, ядовитым потоком расползались вереницы чадящих машин.

Чёрными, серыми, рыжими муравьями, торопливо и суетливо перебирали лапками по аллейкам и тротуарам человеки, хомо сапиенс[27 - Человек разумный – вид рода Люди (Homo).], не замечая исчезновения времени, отведённой им земной жизни. По аналогии с муравейником, с кастами и подкастами насекомых, во главе с королевой-маткой, где самцы, рабочие и солдаты, в бесконечных заботах о прокорме, обогащении, улучшении, обустройстве муравейника, продолжении рода, – суетились, не задумывались о своём предназначении. Люди превратились в бездушное стадо, медленно, но верно уничтожающее самоё себя и окружающий мир.

Казалось бы, наивысшей наградой великого модератора земного островка, как и всей бескрайней вселенной, – стал разум. Неразгаданная учёными ближняя тайна тайн, – человеческий мозг с микрокосмосом миллионов нейронов, система, необъяснимым образом порождающая в людях чувства… любви и радости, ярости и ненависти, горя, страданий, апатии и безразличия, творческие способности и склонность к убийству себе подобных. Система биолокации, постепенно теряющая способность воспринимать явные и неявные сигналы глобального космоса о сохранении уникального подвида населения бесконечной вселенной – человека разумного.

Какие ещё могущественные, мистические силы должны подключиться, чтобы сохранить мир и благополучие на уникальной планете? Чтобы соединить двух индивидуумов разного пола, напомнить и обучить их любить друг друга, в любви продолжить свой род во благо и процветание, а не во имя бредовых идей мирового господства одной людской расы над другой, не во имя людей, возомнивших себя повелителями мирка, ограниченного крохотным земным геоидом[28 - Одно из научных определений формы планеты Земля.], несущимся в бездонном пространстве великого непознанного.

С последними весенними заморозками ночное небо очистилось до густой синевы. Звёздный занавес прорезал яркий росчерк метеорита, словно приоткрылось на мгновение иное измерение. Быть может, это был кусочек космического скитальца или обломки околоземного мусора человеческих поделок, спутников или станций? Быть может, прилетел в гости инопланетный зонд-разведчик с наблюдателями? Кто знает? Никто не искал место падения. Люди стали образованными, начитанными. Безразличными. Привыкли к большим и малым катаклизмам. Загадывали желания на падение звёздочки. Шутливо доверяли старомодным суевериям свои чаяния и мечты».

Эти незамысловатые философские размышления, записки когда-то юноши, теперь ещё не мужа, предваряли реальные приключения Вадима Кутепова. Начиналась история со встречи двух молодых людей, парня и девушки, которая ничем бы не закончилась, если бы… ни провидение, случайность, мистические силы. Называйте, как хотите.

Даже в скучной, серой реальности могут произойти самые удивительные события. Какой ещё крутой поворот, невероятный зигзаг нужно сделать судьбе, чтобы столкнуть двух людей, достойных настоящей любви, не подвластной психоанализу, исследованию и разбору на составляющие и причины возникновения. Да здравствуют искренние чувства, господа, друзья, товарищи! Необъяснимые, сильные чувства притяжения друг к другу двух совершенно разных людей, из совершенно разных социумов одного и того же гигантского мегаполиса.

Реалии… от трагедии до недоразумения

По Садовому кольцу, в сторону Цветного бульвара судорожно и тягостно передёргивались в вялом потоке машины, будто медленно ползла злобная фырчащая, шипящая гусеница. Бодрыми, жужжащими пчёлами, трутнями и шмелями в другую сторону проносился к Маяковке – легковой и большегрузный транспорт.

Воющие, шипящие звуки в «час пик» обращались в дикий хаос растревоженного гигантского улья города.

По тротуару, опережая поток машин, среди серой, мрачной толпы, торопилась к пешеходному переходу девушка, в чёрном, долгополом плаще, вязаной, тёмно-сиреневой шапочке, из-под которой выбивались локоны русых волос, завитые весёлыми пружинками. Светлые колечки забавно подрагивали при ходьбе, придавая владелице, уверенную стремительность и оптимистичную беспокойность жизни во всей этой мрачной тягучести людского потока, озабоченного проблемами выживания. Обеими руками девушка прижимала к груди пластиковую, оранжевую папку с бумагами – яркий, радостный знак наступающей весны.

Иные сограждане, терпеливые и злые, культурные и «безбашенные» ехали в железе автомашин.

Сквозь грязное стекло извозчика за незнакомкой с оранжевой папкой тупо наблюдал Вадим, юноша с обложки «глянцевого» журнала, в строгом костюме от «Армани»[29 - Giorgio Armani – итальянская фирма, производящая одежду и различные аксессуары.] непростого офисного служащего. Крепкий, подтянутый «качалкой» фитнеса молодой человек, с аккуратной, рекламной стрижкой «а-ля мистер парфюм».

В салоне «киа-оптима» переругивались двое. Один помалкивал. Водитель, полный, неопрятный мужчина, грубоватый работяга от «баранки», с образованием «школа – ПТУ[30 - Профессиональное техническое училище.] – коридор – на выход» огрызался на грубые реплики пассажирки. Не могла успокоиться Виолетта, смазливая брюнетка, холёная самка, одарённая природой, мамой и папой великолепным телом, – главным своим орудием в продвижении по лесенке сомнительной карьеры и обеспеченной жизни.

– Водила, блин!.. заторчал ты всех насмерть! Я ж говорила тебе, жучара?! Говорила?! – возмущалась Виолетта. – Надо было свернуть сразу после эстакады! Выброси навигатор! Переулками давно бы проскочили.

– Не учи – учёного! – терпеливо огрызнулся водитель. – Тридцать лет столицу утюжу! Нынче везде запоры.

– Ни рубля!.. сверху не получишь! – злобно прошипела Виолетта. – Это что, тачка «премиум-класса»?! Отстой!

– Заплати по тарифу и можешь выметаться, стрекоза, – огрызнулся водитель.

Предельно спокойный и сдержанный, Вадим обернулся к водителю и своей подружке.

– Пожалуйста! Молча можно?! – вежливо попросил он.

– Нельзя! – истерично выкрикнула Виолетта, отвернулась к окну.

Мрачный, тучный водила, совершенно не подходящий по образу для сервиса «премиум-класса», тяжело провернул на бычьей шее лобастую голову к клиенту, собираясь нагрубить, откровенно высказаться о его скандальной подруге или попросить обоих покинуть салон, но замер, скосил левый глаз в сторону зеркальца «заднего вида», выпрямил спину, чтоб в отражении лучше был виден проём между спинками сидений.

На заднем сидении, между двумя объёмными картонными коробками, заклеенными скотчем, вольготно развалилась клиентка в коротенькой юбчонке, обнажившей её ножки по самую… розовую полупрозрачность женского бесстыдства. «Модель идеального женского тела» обиженно посматривала в окошко сквозь пролетающие по встречной полосе автомобили. Гладкое, шоколадное от солярия, колено Виолетты блестело сладким шариком мороженого крем-брюле, соблазнительно выпирало между спинок передних сидений.

Резкие аккорды известной композиции в исполнении Джо Кокера «You Can Leave Your Hat On»[31 - Композитор Рэнди Ньюман, обладатель двух «Оскаров» за саундтрэки к мультфильмам «История игрушек» и «Корпорация монстров», в 1972 году сочинил композицию «You Can Leave Your Hat On» («Шляпу можешь не снимать»), которая стала популярна после исполнению песни Джо Кокером в фильме «Девять с половиной недель» режиссера Эдриана Лайна, с Микки Рурком и Ким Бейсинджер в главных ролях.] – вызова мобильного телефона прозвучали только для Вадима, заставили его вздрогнуть. Он выслушал первый куплет песни, сохранил самообладание и спокойствие, коротко ответил по «блю-туз»[32 - От англ. вluetooth, устройство беспроводной связи, обеспечивает обмен информацией между персональными компьютерами, мобильными телефонами.], ткнув указательным пальцем в крохотную чёрную коробочку, торчащей в ухе:

– Да, шеф! Слушаю.

Водитель «киа» отвлёкся от приятного созерцания обнажённых ножек клиентки, завлекающей глубины женского беспредельного естества, откашлялся, хрипло спросил:

– М-меня?

– Меня! – нервно вскрикнула Виолетта. – Меня надо было слушать, придурки!

– Совсем с катушек слетела, подруга? Кто тут придурок?! Не зарывайся! – раздражённо прошипел озлобленный Вадим, прикрыл ладонью микрофон мобильного, забыв, что по «блю-туз» всё равно слышно абоненту на другой стороне невидимой линии, о чём говорят в салоне машины, но самообладания не потерял, несколько смягчился. – Помолчи, пожалуйста. С головным офисом на связи.

Как бы извиняясь, он глянул на хозяина «киа», указал пальцем на устройство в ухе, продолжил почтительным тоном разговаривать с начальственным собеседником:

– Мотаюсь по городу, Олег Николаич! Застрял с образцами товара в пробке, сижу близ Маяковки в такси… «Аудешник» мой сдох. Стуканул движок!.. Какой хлам, шеф?! Новьё! Трёхлетка. При вас покупал!.. Всё сделаю! Всё успею!.. – снова забылся в раздражении, прикрыл ладонью микрофон «ай-фона», пояснил злобной фурии, затаившейся на заднем сидении:

– Гендир[33 - Генеральный директор, слэнг.], зараза, свирепый, как тысяча гиен! Контракты летят в ж-ж… в жёстяной трэш!

Вадим поморщился, нажал «отбой» на мобильнике, проворчал недовольно, передразнивая гендиректора, как бы скрытно жалуясь подружке на своё плачевное положение, проворчал:

– Сбросил вызов, гадёныш. Уволит ведь, козёл! Не подвезу к двум часам образцы товара, реально уволит! Скинь ему новые прайсы… Как скинуть, тупой уродец? Вся документация в офисе! Секретарш – целое стадо!.. для кофе, для перекладки бумаг, для траха! С клиентами работать некому! Жесть! – ругнулся он, тут только сообразил, что прикрывал микрофон мобильного, а через «блю-туз» начальнику было прекрасно слышно какого мнения о нём подчинённый.

Злющая Виолетта пропустила мимо ушей стенания бойфренда. Вадим выговорился, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, отвернулся к окошку, вновь приметил у пешеходного перехода девушку с оранжевой папкой. Миленькая блондинка с пружинками локонов призывно помахала кому-то рукой. Вадим перевёл взгляд к окну водителя, увидел на другой стороне Садового кольца лохматого парня в джинсовом костюме, похожего на хиппи 70-х годов прошлого столетия. Хиппи нервно и требовательно взмахнул в ответ рукой, поторапливая девушку.

– Ладно, козлошеф, пока торчим тут… – проворчал Вадим. – …сниму тебе прайсы с потолка.

На обидную фразу про «козлошефа» набычился негодующий водитель.

– Да не к вам это, шеф! Не к вам! К моему придурку – генеральному шефу! – успокоил его Вадим, сам успокоился, деловито выложил на колени из модного кожаного портфеля серебристый ноутбук, раскрыл экран.

На мониторе, в звёздном космическом пространстве извивались, переплетались призрачными змеями бесконечные ленты со странными мерцающими знаками и символами, будто сканированные с древнеегипетских, папирусных свитков.

– Вау! Клёвая заставка, – злобно проворчал Вадим. – Похоже, вирусняк схватил.

Нервно поелозил пальцем в поле сенсорной «мышки», попытался запустить ноутбук в рабочий режим.

На экране компьютера продолжали издевательски переплетаться светящиеся клубки мерцающих лент.

Вадим раздражённо схлопнул крышку ноутбука, вынул из портфеля планшетник. Без включения, дорогущий «ай-пад» показывал на тёмном экране те же самые, змееподобные, зеленоватые, полупрозрачные ленты с загадочными пиктограммами. Нервный «офисный мальчик» выдернул из кармана пиджака последнюю надежду – новенький мобильный телефон, последней модели.

Экран «ай-фона» также навязчиво рябил мерцающими синеватыми лентами.

– Что за чухня?! Не может такого быть! Один и тот же вирусняк?! Блин, как же не вовремя! – воскликнул Вадим, боком развернулся на сидении, нежно и требовательно положил правую руку на голую коленку подружки, как можно дружелюбнее, попросил:

– Ветка, дай, пожалуйста, твой «ай фон»! Горю!

– Не дам! – из вредности заявила Виолетта. – Я просила тебя?! Просила?! – она скосила глаза на жирный, стриженый затылок водителя в серой, мятой шерсти мягких волос. – Просила, не называть меня Веткой! Что за ветка?! Я те обезьяна, что ли?!

– Извини. Не кипятись. Надо срочно что-то придумать с прайсами! – сохраняя последнее спокойствие, пояснил Вадим. – Видишь, все гаджеты мои зависли.

– Пофиг!

– Пожалуйста, Вета! Мне надо срочно! Теряю кучу бабла! – униженно взмолился Вадим.

– И мне срочно! – вспылила Виолетта. – Опаздываю! Не понятно?! Важный показ! Торчу тут с тобой как!..

– Как кто? – пытался пошутить Вадим. – Не твой же показ. Зачем переживать? Успеем. Дай, пожалуйста, ай-фон. Пару звонков и…

– Меня всё это достало! – с неоправданной злостью выкрикнула Виолетта. – Достало! Понимаешь?! Твои сдохшие машины, вирусняк в гаджетах!.. твоя беготня по городу! Что за бизнес такой стрёмный?! Не пойму, ты, типа, крутой менеджер или занюханный курьер?! Через час у меня!.. у меня показ нижнего белья! У меня! Хотела сделать тебе сюрприз! А торчу тут, как шлюха на вызове! Да ещё в грязной, вонючей тачке «премиум-сортира» с тупорылым трактористом!

– Не понял?! – зарычал водитель, с трудом прожевал губами матерные ругательства, обратился к Вадиму:

– Слушай, парень, очень прошу, угомони свою… – он не сразу нашёлся, как бы мягче обозвать свирепую модель всех женских прелестей и пороков, – кралю… Пусть помолчит, – но завёлся в ярости и захрипел:

– Или высажу на хрен обоих!

Сдержанный, на последнем пределе терпения «офисмен» сделал успокаивающий, «факирский» жест рукой в сторону хозяина «киа», заодно шутливо погладил по груди себя, поморщился, мол, «супер-пупер-модель» не в себе, надо пережить истерику терпеливо, молча, как бурю в унитазе. Хотя самому захотелось перевернуться в кресле на сидение на спину, вытолкать ногой взбалмошную, капризную подружку из салона машины, решительно прервать затянутое сожительство с великолепной, скандальной и злобной куклой ради собственного тщеславия, карьеры и возможного обеспеченного будущего. Затем спокойно, без нервов продолжить нудное, безмятежное продвижение в московских пробках в угоду капризным клиентам, кто с тупым упорством провинциалов ожидали образцы товара не в самых престижных номерах гостиниц ВДНХ.

– Штука сверху, как будем на месте, – успокоил «офисмен» обозлённого водителя, требовательно запрокинул через своё плечо руку назад, ладонью вверх, к строптивой подружке, сквозь сжатые зубы прошипел:

– Ай-фон. Пожалуйста. Срочно! Это наши с тобой деньги для Тая[34 - Имелся в виду – Таиланд.], Бирмы и Камбоджи!

Виолетта принялась нервно копаться в модной сумочке от «маркони»[35 - Франческо Маркони отличается оригинальным дизайном и высоким качеством кожгалантереи. Итальянская торговая марка имеет огромное количество поклонниц разного возраста и социального положения. Основателями знаменитой компании стали три брата Тонелли.], будто бы пытаясь отыскать в её недрах мобильный телефон, демонстративно вынула ракушку пудреницы с зеркальцем и цилиндрик губной помады умилительного цвета фуксия[36 - Фуксия – пурпурный, насыщенный розовой цвет, названный в честь цветка, который, в свою очередь, был так назван в честь немецкого учёного XVI века Леонарта фон Фукса.] для содержанок, иждивенок и проституток. На пределе нервного срыва, «офисмен» оценил это как издевательство, отвернулся от Виолетты, с силой прихлопнул ладонью себя по колену, прожевал губами ругательство, не сдержался:

– Зараза неблагодарная! – негромко добавил, но Виолетта услышала:

– Тварь!

– Что ты сказал?! – заорала она, в ярости треснула кулачками по коробкам, что лежали по обе стороны от неё.

Скотч на картоне от удара отклеился. Створки крышек распахнулись. Коробки беззвучно и эффектно взорвались на заднем сидении машины яркими, разноцветными игрушками, мягкими, губчатыми, надувными уродцами всех мастей. Лавина распухших игрушек завалила Виолетту, наползла на спину водителю. Вадим развернулся в попытках руками сдержать навал игрушечной «мягкой силы».

– Останови! – истерично заорала Виолетта из-под завала. – Дай выйти! Стопэ, я сказала!

– Вали! – рявкнул водитель, щёлкнул запорами центрального замка машины, прохрипел негромко и возмущённо:

– Показ белья у ней! Оборзели бабы! Трусы напоказ!

Легко и мягко, «киа» притормозила при медленном накате. Скорость автомобильного потока была невелика. Рычащие машины ползли злобной, голодной стаей, изнывающей по скорости.

Злющая Виолетта распахнула заднюю дверцу со стороны двойной осевой линии дороги. Из салона «киа» вместе с ней вывалились на грязное, мокрое, дорожное полотно раздавленная картонная коробка и толпа ярких игрушечных уродцев: «смешариков», зайчиков, медведиков. Зелёный заяц-мутант, размером с грудного ребёнка, завалился под днище «киа». Розовый бегемот, забавным праздничным шариком, откатился к двойной осевой. Довершил сход смешной лавины оранжевый спрут и пурпурная подушка в виде сердечка с задорными, перламутровыми глазками.