Ирина Савицкая "Доживем до… Онкологическая поэма"

24/09/09

Оказалось, то было ещё не страшно. Проплешины на висках, как у шелудивой собаки. Завтра после химии обреюсь наголо. Что проку в волосах, если они всё равно мёртвые. И смех, и слёзы. Может, завтра и паричок уже принесут.

Прилетел из Нью-Йорка муж. Все разговоры о его сыне. Говорит, что ночами не спит, думает, как ему помочь. Интересное кино: а кто же тогда храпит всю ночь и до полудня? Должно быть, привидение. Рассказывал, что долго искал мне подарок (давно хочу маленький белый свитер), но так и не купил ничего. Ни слова о моей просьбе зайти в клинику, где лечат витамином С.

Верочка всё разузнала, готова принять в любое время. Даст Бог – не понадобится. Состояние предыстерическое. Как выдержать? Смогу ли я работать? Эти женщины из русской школы позвонили, извинились, сказали, что могу ходить к ним на уроки, потом можно взять репетиторство. Посмотрим.

Господи, как мне надоел этот наркоман! Для чего Ты испытываешь им – меня, а мной – его? Ведь невозможно помочь человеку, который не хочет, чтобы ему помогали.

Почему бы мне не уехать домой? Жить среди родных людей. Оправдание я нашла давно. У меня нет денег на лечение там. У меня там нет работы (как, впрочем, и здесь). Ну и ещё что-нибудь в том же роде: например, медицина здесь лучше.

Жалко смотреть на Ивана. Бегает в центр по трудоустройству, отправляет им резюме – не отвечают. Мне кажется, он стесняется даже есть, когда Джон дома. Ждёт, пока я позову и сяду с ним вместе. Может, ему действительно лучше уехать? Куда? Он в полной растерянности, и мне больно.

25/09/09

Химию отложили до среды – низкие лейкоциты. Сделали укол филграстима, не предупредив, поясницу и ноги ломит. Башка трещит.

27/09/09

Я всегда думала: как скучно живу – дом-работа. Оказывается, это была самая весёлая и настоящая жизнь. Утром знаешь, что тебя ждут на работе, вечером – дома, ещё умудряешься встретиться с друзьями, куда-то сходить, съездить. Думала, что в этом году начну работать – пусть даже нянькой, но эта зараза перепутала все мои планы. Опять сижу как на привязи, хотя никто не держит. Чувствую себя нормально, можно идти куда угодно. Но дальше спортзала пока не выбралась, да и туда тоже не очень хочется. Волосы крошатся. Парика ещё нет. Может, завтра съездим в этот магазин. Джон второй день пишет проект для новой работы. Хорошо бы взяли! Скучно ему, пусть хоть с людьми пообщается.

Дни стоят тёплые, небушко голубое, безоблачное, паутинки летают – бабье лето, здесь его называют Indian Summer. Лепота! Вёдро! Никак не могу вспомнить, как мамина бабушка называла красоту, а ведь мама часто повторяла это слово. Баско? Да, точно. Какая девка баская! На улице вёдро! Залезла в словари. «Порато баско» – очень красиво. «Вёдро» – ясная сухая погода. Вот ведь и не спросишь, кто и откуда. Это выражение в Архангельской области встречается часто, реже – в Тюмени, Ярославле – в основном в деревнях. Может, мои пра-пра из поморов были? Сказал же этот медиум, что к морю мне надо, оно силу даст.

28/09/09

Тимур – наш ташкентский главный по бардовской песне – прислал приглашение на фестиваль «Осенний аккорд» в пионерский лагерь «Геолог». Соберутся все наши.

Небо над Ташкентом высоко,

В Лондоне – на цыпочках достать,

Загляну за кромку облаков,

чтобы над Чимганом полетать,

поглядеть на летние костры,

в бабье лето крылышками грусть,

паутинкой тонкой на плече,

песней тихой —

ждите, я вернусь.

Пишу письмо Борису Носику. Он был в жюри Пушкинского турнира, очень проникся ко мне интересом, говорили о литературе, о жизни. Сколько же он знает и помнит всего из истории русской эмиграции! Когда-то бывал в Средней Азии, много рассказывал и расспрашивал.

Здравствуйте, дорогой Борис!

Как-то Вы поживаете в своей Франции? Давно не пишете. Заняты, должно быть.

А меня звали на осенний фестиваль в горы, жаль, не смогла. Осенний фестиваль – это больше встреча друзей с песнями, стихами и вином, конечно.

Хотя какое в Ташкенте вино? Разве что домашние умельцы своего, выдержанного, привезут. Обычно действо начинается в пятницу, к вечеру съезжаются в пионерский лагерь «Геолог» все, кто хотел, или просто за компанию. Деревья уже в золотом и алом, воздух густой, хоть ложкой ешь. Ночью звезды громадные, смотрят на понаехавших «артистов» с удивлением и интересом, как и жители окрестных кишлаков. Сначала все подтягиваются к сцене, позже расходятся в беседки. И там уже кто как выдержит – до полуночи или до утра, стайки слушателей перемещаются от одной «поющей» беседки к другой. Утром уже как Бог даст. Кто раньше оклемается – по горам походить или вдоль ручья травок там всяких – чабреца, мяты – пособирать, боярка в это время спеет и грецкие орехи. Народ у нас запасливый, все с котомочками. А кто попозже, те прямо в бассейн – освежиться, поплавать среди опавших листьев. Эх-ма! Так бы и рванула. Поздно.

С теплом,

Ира

Борис пишет:

Ирочка, певунья, поеду в конце месяца в город и пришлю книгу непременно.

Сафарий мой не открыл даунлоуд, сказал, что нужен ему аппликейшен.

Чего ему нужно, я не усёк, но он был упрям. В Париже пошлю ту же, что Вере, книжку в ваши Пребендские края, а потом, будут силы, доберусь в Ниццу на зимнюю квартиру. Здесь топлю и топлю камин.

С нежностью.

Старец.

Борису:

Грустите в Ницце, шелестят страницы,

потрескивает жалостно камин,

и две звезды, как две большие птицы,

глядят в окно, где Вы совсем один.

Утешьтесь. На гранитном постаменте

у «Космоса», где мёрзнет пьянь да голь,

московский холод пробирает кости,

ревёт и матюкается де Голль.

30/09/09

Опять химия. Сбрила остатки волос. Парень в салоне даже денег не взял. Ему меня жаль. Мне себя – тоже. Обещала прийти, когда отрастут.

03/10/09

Всё еще тошнит, голова тяжёлая. Лицо красное, вокруг глаз белые круги. Ужасно раздражает лысина, шарф цепляется за ёжик, без платка холодно. Какая быстрая жизнь!

05/10/09

Ну, вот – вроде полегчало. Слабость, будто всё тело из ваты. Если после двух так, то как Ира терпела столько лет? Подружка моя, какая же ты была сильная! Думаю о тебе как о живой.

Ради чего были споры об имуществе, ради чего терпела оскорбления мужа, из последних сил ползла на работу, а потом – с пятого этажа на отёкших ногах купить кефир и булочку, чтобы не умереть с голоду. Ради твоих дочерей. Ты всегда считала, что у детей должен быть отец. Пьющий, бьющий, гуляющий – любой. Как ты радовалась, когда в минуты просветления он вдруг становился заботливым, добрым. Вдруг всё понял? Нет, чтобы очередной раз ударить посильней. Сколько лет ты скрывала от своих родных все свои беды. Ирка, Ирка… А может, ты так долго держалась, потому что было такое противостояние? Закручивалась, как спираль, но не ломалась. А приехала домой, к маме – спираль разжалась, сражаться стало не с кем. Нет, ты просто хотела жить. Господи, как этот здоровенный, сильный муж мог сражаться со смертельно больной женщиной, матерью его детей! На? теперь, жри, свои квартиры, дачи, расписки, которые ты брал с неё за потраченные на лекарство деньги. А Иры нет. «Вот что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе я сделала?»

В одном из последних писем она писала: «Простила за всё».

Как мне рассказать о тебе, Ира? Имею ли я право? Думаю, что да. Не пытаюсь никого обвинять, обличать. Хочу понять, как эта женщина смогла так долго бороться за жизнь.

Мы познакомились в сентябре 1999 года. Я начала работать менеджером в компании, где Ира подрабатывала уже несколько лет. Она встречала и провожала прилетавших дневными и ночными рейсами сотрудников, решая попутно многочисленные проблемы с билетами, багажом. Основная её работа была в аэропорту. Нас представили друг другу. Красивая высокая блондинка, смотрела на меня чуть свысока, очевидно потому, что менеджеры в этой компании менялись чаще, чем она успевала их запомнить. Позже, вспоминая об этом, мы хохотали – Ирка, испугалась, увидев меня: вид у меня был достаточно серьёзный. И было с чего – я впервые начинала работать на таком уровне: заниматься финансами и организацией всей работы иностранного офиса – сама была изрядно напугана. И полетели дни и годы работы, встреч и разговоров, разговоров. Мы узнавали друг о друге всё больше, удивлялись и поражались: как много общего и разного было в наших судьбах. Однажды она пришла в офис с мужем. Все обалдели – какая красивая пара! Она – стройная, зеленоглазая, с широкой улыбкой, он – высокий, статный шатен с чуть пробивающейся сединой. Разговорчив, подчёркнуто внимателен. У них две замечательные дочери. Мне, почти всю жизнь прожившей без мужа, было на что засмотреться – везёт же некоторым! Хорошо, хоть некоторым.

Потом Ира заболела: что-то случилось с глазами. Работы было много, и заменять её было трудно, она очень переживала, что «подводит» нас, старалась всё организовать в аэропорту по телефону, через своих подружек. Выкрутились. Мне удалось сохранить ей зарплату, хотя иностранцам было сложно объяснить – почему. Ведь она не работала почти два месяца. Где им было понять, что каждый шаг в «бесплатной» медицине нашей страны стоит столько, сколько им и не снилось с их страховками и гарантиями. Работа выполнялась – это главное. Иностранные боссы всё же согласились, что оставить человека в такой ситуации без средств – бесчеловечно, и были страшно горды проявленной гуманностью.

На Рождество нас пригласили на рудник, где экспаты добывали золото. Ира с девочками и я с сыном отправились в Таджикистан. Наши дети – школьники – часто вспоминали потом эту поездку. Действительно, кроме бесконечного обжорства, мы ещё просвещались и развлекались. Инженеры, получившие образование при Союзе и работающие здесь с тех времен, рассказывали о месторождении много интересного, показывали гигантскую воронку, на дне которой копошились люди, и гружёные КРАЗы медленно, по спирали, везли породу на фабрику. А кругом такие горы! И знаменитые семь озер – гордость местных жителей. Маргузорские озёра – так называют их в честь седьмого озера на высоте 2450 метров над уровнем моря. Самарканд, к примеру, находится на высоте 700 метров. Каждое озеро имеет своё название, форму и цвет, меняющийся в зависимости от времени суток и погоды. Расположенные на разных уровнях, они появляются словно ниоткуда, завораживая первозданной красотой. Вода настолько прозрачная, что можно разглядеть камни на дне. Наши водители рассказывали, что даже после крепкого принятия на грудь, пробыть в озере больше минуты невозможно. Смельчаки выскакивают из воды: температура как в морозилке. Пишу, а сама думаю, как мало мне слов, как скучно я рассказываю о такой красоте. Картинка перед глазами стоит, а описать её не получается. Какие-то штампы затасканные. Где фантазия, полёт воображения?! Только снег на вершинах, узкая дорожка, серпантином поднимающаяся вверх, наш джип, захлебывающийся от напряжения и азарта, и ультрамариновая вода очередного озера. Мы так и не добрались до седьмого озера: дорога была опасна, боялись селей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69528016&lfrom=174836202) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.