Любовных ритуалов[17 - Тот же образ из сонета 23 Шекспира, написанного в ноябре 1596 г.]и поддержки,
Так дорогой в столь трудных временах.
За ним отправиться мне разрешите.
ОТЕЛЛО
Пусть ей помогут ваши голоса.
Свидетель Бог, прошу не для того я,
Чтоб вожделенье удовлетворять
Иль пыл свойтешить – молодые страсти
Во мне мертвы – иль радости свои,
Но, чтоб к её душе быть вольно щедрым.
Да оградят вас небесасчитать,
Что, будь с ней, подведу вас в важном деле,
Нет, если легкокрылый Купидон
Игрой пером нашлёт беспутства тупость
На инструмент мой долга и ума,
И так растлит, моё испортит дело,
Пусть прачки превратят мой шлем в ведро,
Все стыдные и низкие проклятья
Падут на репутацию мою!
ГЕРЦОГ
Будь так, как сам решишь, иль ей остаться,
Иль ехать. Дело спешно и отъезд
Быть должен скорым.
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР
Нужно ехать ночью.
ДЕЗДЕМОНА
Сегодня в ночь?
ГЕРЦОГ
Сейчас же.
ОТЕЛЛО
Я готов.
ГЕРЦОГ
А мы вновь встретимся здесь утром в девять.
Отелло, офицера здесь оставь,
И он тебе, и наш мандатдоставит,
И прочее, что требует твой ранг.
ОТЕЛЛО
Мой адъютант – к услугам, Ваша светлость.
Он, верности и чести, человек:
Ему перевезти я поручаю
Мою жену и всё, что нужно Вам
Послать за мною вслед.
ГЕРЦОГ
Пусть так и будет.
Всем доброй ночи.
к Брабанцио:
Дорогой синьор,
Раз доблесть красит, нет красе ущерба:
Твой зять не чёрный, а светлее неба.
ПЕРВЫЙ СЕНАТОР
Прощай, Мавр. Дездемону береги.
БРАБАНЦИО
Глянь на неё, Мавр, если глаз твой судит:
Отец обманут и с тобой так будет.
Уходят ГЕРЦОГ, сенаторы, офицеры и другие
ОТЕЛЛО
Я жив, пока ей верю!Честный Яго,
Я с Дездемоной расстаюсь. Прошу,
Пусть в сборах ей твоя жена поможет:
По случаю, их позже привезёшь.
Пойдём, мне лишь остался, Дездемона,
Любви, мирских забот и планов час
Вблизи тебя: должны беречь мы время.
ОТЕЛЛО и ДЕЗДЕМОНА уходят
РОДРИГО
Яго —
ЯГО
Что скажешь, благородная душа?
РОДРИГО
Что делать мне, как думаешь?
ЯГО
Иди в кровать и спи.
РОДРИГО
Да лучше сразу утоплюсь.
ЯГО
Но за такое никогда хвалить не стану.
Ну, ты и глупый человек!
РОДРИГО
Жить глупо, если жизнь – мученье.
Тогда у нас есть предписанье умереть,
раз смерть – наш лекарь.
ЯГО
О, враг себе! Сей мир я зрел четырежды по семь лет,
и с той поры, как стал я отличать от пользы вред,
я так и не нашёл того, кто знал бы, как себя любить.
Скорей, чем я сказал бы, что пойду
топиться от любви к любой девице,
я поменялся бы своей природой человека с павианьей.
РОДРИГО
Так что мне делать? Мне, призна?юсь, стыдно быть
таким влюблённым. Но не в силах я исправить это.
ЯГО
Не в силах!? Ложь! В самих нас – то, какие мы.
А наше тело – сад наш, где садовник – наша воля.
И если захотим там посадить крапиву, иль салат посеять,
сорняк оставить или прополоть, снабдить одной травой
душистой иль разнообразьем, чтоб праздностью обречь
его бесплодью или трудолюбьем сделать плодородным,
то власть и сила этого зависит лишь от нашей воли.
