Обычно мне нравилось черчение, но теперь больше нравится смотреть на Ирку Антипову – странную девчонку, что будто проворожила. Но она игнорировала меня. Она игнорировала всех. Гордо расправив плечи и вскинув подбородок, она шла по школе. За спиной шёпот. Ей оборачивались в след. В одно мгновение из невидимки Антипова Ирина стала звездой.
Я попытался отловить после школы. Ждал у входа, но не дождался. Видимо, она ушла другим путём. Подавила потребность попросить прощения. Хотя в произошедшем не было моей вины. Просто стечение обстоятельств.
Но потребность увидеть, поговорить, прикоснуться росла в геометрической прогрессии. И я не мог противиться этому чувству.
– Толян, – Руслан затянулся глубоко и с удовольствием. Его длинная косая чёлка трепыхалась на ветру, – мы с парнями собираемся завтра затусить у меня. Присоединяйся. Будет весело. Только мужская компания, отличные фильмец и онлайн-игры. Не пожалеешь.
Предложение слишком соблазнительное. Но сейчас я не мог позволить себя расслабиться. У мамы с Ярославом всё сложно. Ходят вокруг да около. Только смотрят. Как дети, ей-богу. Да у Катьки в саду отношения и то серьёзнее. Но какие бы отношения ни были у мамы с её «работодателем», я ей нужен.
Кроме меня ей не на кого рассчитывать. А мне нельзя подвести.
– Спасибо, Рус, в следующий раз. – Вдаваться в подробности не хотелось. В этом и не было нужды. Руслан прекрасно понимал меня без лишних слов. У него в личной своих проблем хватало, а с предками, в отличие от меня, крупно не повезло. – Сейчас на тренировку. Впереди матч с девятым лицеем. Первый в сезоне и самый важный. Как его отыграем, так дальше и пойдёт.
Крепкое рукопожатие. Я поспешил в спортзал: меня давно уже ждали. Футбол – моя страсть с тех пор как мне исполнилось семь. Отец взял меня тогда на дружеский матч, что страивался у него на работе. Игра так впечатлила, что уже через неделю в полном облачении я гордо стоял напротив тренера местной спортивной школы. Почти шесть лет в секции пролетели незаметно. Отец посещал каждый матч до того, как попал в аварию. А вскоре и секция свернулась. Пришлось идти на поклон к Ленину, собирать школьную команду с нуля и становиться капитаном.
Но не жалел ни на секунду. Тренировка прошла шумно. Наш физрук старательно гонял всех вместе и каждого в отдельности. Мне пару раз досталось мячом: заслужил – нечего раскрывать рот и мечтать о небесных пирожках. Только не о них мечталось…
Хмурое небо затянуло тучами. Последние тёплые деньки подходят к концу. Зима активно предъявляет свои права. Ещё неделю назад мы всей семьёй ходили в парк практически в летней одежде, а сегодня уже многие напятили что потеплее.
Я расстегнул куртку: было жарко после трени. Шагал быстро, внимательно осматриваясь в призрачной надежде увидеть тонкую фигуру, затянутую в скромный синий пуховик. Желаниям сбыться не суждено. Тогда я ещё не знал, что пройдёт месяц, прежде чем увижу девчонку, снившуюся каждую ночь.
Возле дома встретил Ярослава. Его вид напугал: злой взгляд, решительно поджатые губы – он точно собирался на войну. Увидел, махнул рукой – мол, топай сюда. Сразу охватило плохое предчувствие. Молча выслушал последние новости и, пожелав удачи, поспешил домой.
«Я мужчина, и проблемы с собственными женщинами решаю самостоятельно», – почему-то именно эти слова запомнились больше всего. И мне ещё много раз пришлось их вспоминать. Но это значительно позже, а пока на повестке дня голодные и нервные мелкие козявки, больная мама и неизвестный мужик, который представился Павлом.
– Антипова, где, я вас спрашиваю, где эта паршивка? – Шипела, плюясь ядом, Анастасия Эдуардовна. Красное лицо, пена у рта – кто обще допустил её к преподаванию? Поговаривают, что неплохая взбучка состоялась за дверями директорского кабинета. – Или она считает, что хамское отношение даёт ей право прогуливать мои уроки? Она у меня дождётся – быстро окажется в детской комнате полиции!
Цербер бушевала и не могла успокоиться, посылая проклятия на голову девчонки, которой не посчастливилось попасть под плохое настроение королевы точных наук.
– С чего бы это? – Дерзкий голос с первой парты. Лика Костина поправила очки на переносице. – Хорошо учится, до вчерашнего дня не замечена в чём-то криминальном. Да и вчера не она первая начала.
Лика всегда за справедливость.
– А ты, Костина, смотрю, самая умная, да? А ну-ка к доске! Проверим, на что ты способна. – Лика спокойно вышла к доске и приготовилась писать условия задачи, всем видом показывая, что для неё нет ничего невозможного. – А к Антиповой я сама домой лично схожу!
А мне до боли в сжатых кулаках хотелось присоединиться к Церберу.
*** ***
Анастасия Эдуардовна Мельник
Женщина сверила номер дома с тем, что был записан в блокноте. В этом старом спальном районе они все на одно лицо. Осталось найти нужный подъезд. И позвонить в квартиру под номером восемьдесят пять.
Настрой решительный. Она поговорит с родителями непутёвой ученицы, пусть научат её уважению к старшим, особенно к учителям. Что за мода, опускать профессию на самое дно? Где почёт и уважение? Такого отношения заслуженный учитель допустить не могла.
И пусть Антипова умная и талантливая девочка, этого она не могла отрицать, воспитательная беседа ещё никому не вредила.
Длинная трель звонка. Снова. Уже собиралась уходить, когда послышались тяжёлые глухие шаги. Открыла некрасивая женщина неопределённого возраста. Старый засаленный халат, немытые кроткие волосы, торчащие в разные стороны и лицо с выражением полного отречения от действительности.
Неожиданное и неприятное открытие.
– Чего тебе? – неприветливо поинтересовалась женщина, которая точно была матерью Антиповой, общие черты слишком узнаваемы. – Ничего покупать не буду. Денег не дам.
Предупредила.
– Здравствуйте, – вежливость и культуру общения никто не отменял, – меня зовут Анастасия Эдуардовна Мельник. Я учитель по алгебре и геометрии у вашей дочери Ирины Антиповой. Я могу пройти?
– Что эта натворила? – Спросила, подвигаясь в сторону и давая пройти. – Я уж ей!
Учительница оглядела коридор, в котором оказалась: просторно, высокие потолки, светлые обои в мелкий цветочек, не очень чисто. Две комнаты, кухня и кладовка. Негусто. Вещи все старые, потрёпанные, явно видавшие лучшие времена. И запах: густой, въедливый, забивающий лёгкие и не дающий дышать.
– Не могли бы вы позвать Ирину? Поговорим все вместе. – Мельник вопросительно приподняла одну бровь.
– Ирка! – закричала та, что носила гордое звание матери. – Ирка! Иди сюда, кому сказано!
И женщина пнула со всей дури дверь в кладовку. Дерево жалобно скрипнуло, выдержав удар. Через секунду показалась бледная и растрёпанная Антипова. Девочка робко встала в проёме.
Строгий учитель математики потеряла дар речи: все ноги и руки, неприкрытые старым сатиновым платьицем, сияли багрово-синими свежими синяками. На лице растекалась гематома ничуть не меньше. Лицо учительницы вытянулось. Настолько худая, что впору подозревать худшее. В школьной форме этого незаметно. Большие заплаканные глаза на бледном-бледном лице.
– Чего встала? – Иру грубо схватили за волосы. Девочка вскрикнула и зажмурилась, когда её вытолкали сильной, но нетвёрдой рукой на середину. Что-то в груди ёкнуло. Закрались сомнения: а стоит ли говорить матери о случившемся? Не такое уж и страшное событие произошло. Но менять решения не в правилах суровой Мельник. Только вот…
– Антипова, у тебя всё в порядке? – Кивок. В глаза не смотрит. – Откуда синяки?
– Упала. – Тихий голос. Ответ принят. А остальное не её дело.
Анастасия Эдуардовна повернулась к матери:
– Ваша дочь вчера хамила на уроке, покинула кабинет без разрешения и неуважительно отнеслась к учителю. Я настаиваю, чтобы вы приняли меры.
Губы неприятной женщины растеклись в не менее неприятной улыбке.
– О, уважаемая, я поговорю с дочерью. Она навсегда запомнит урок.
Преподаватель удовлетворённо кивнула и вышла из квартиры. Дверь за спиной захлопнулась с тихим похоронным щелчком.
Глава 9.1
Ирина
Зачем она пришла? Отомстить? Восстановить справедливость? Или просто нужно наказывать нерадивого ученика? Я не знала ответа. И спросить не могла. Только смотрела, застыв в ожидании грядущей катастрофы.
Мать вытолкала на середину, больно дёрнув за волосы, оставив без призрачной защиты и возможности спрятаться. Но и прятаться некуда.
– Антипова, у тебя всё в порядке? – Ты же заметила! Ты же всё поняла! Уходи, просто уходи и не возвращайся! Пожалуйста! Молю! – Откуда синяки?
– Упала. – Говорю тихо, почти равнодушно, совершенно не поднимая головы. Я же вру! И она видит это. На секунду затеплилась надежда, что всё обойдётся. Но ответ засчитан. Самый строгий учитель в школе приняла мои слова легко и просто, будто не заметив свежие отметины на теле. Не захотела заметить.
Последний гвоздь в крышку:
– Ваша дочь вчера хамила на уроке, покинула кабинет без разрешения и неуважительно отнеслась к учителю. Я настаиваю, чтобы вы приняли меры.
Она произнесла это спокойно, глядя прямо в лицо матери. Не на меня. Нет. Видимо для того, чтобы не испытывать угрызений совести. Если этот придаток к душе человека ещё сохранился в женщине.
– О, уважаемая, я поговорю с дочерью. Она навсегда запомнит урок. – Многообещающая, безумная, садистская.
Давно перестала задаваться вопросом: почему она это делает. Почему раз за разом получает удовольствие, доставляя мне боль? Я никогда не получала ласки и нежности. Не было любви. Только ненависть. И если бы это чувство распространялось на всех, было намного проще. Смирилась бы.
Но тем страшнее смотреть, как мама обнимает и целует Дениса. Как она смотрит на него! Как на величайшее сокровище в мире! Ему, моему брату, можно всё. Но почему? Почему? Почему? Разве я хуже? Я хотела быть хорошей дочерью. Думала, когда-то очень давно, что мама не любит меня только потому, что я не слушаюсь и раскидываю игрушки. Старалась, но каждый раз натыкалась на глухую стену с шипами и копьями.
В детстве от всего оберегала бабушка. Она, как буфер, смягчала жестокость. Она играла, объясняла, рассказывала, учила. Для неё забитая недолюбленная девочка была лучшей, самой лучшей. С бабушкой я была свободна.
Но детство закончилось в один миг, когда мне было одиннадцать лет.
И вот, спустя четыре года, со свежими синяками и ссадинами настояла напротив человека, обязанного быть надеждой и опорой, и ждала очередной порции ненависти, которой просто не заслужила. Подобралась, сжалась.
– Не смей, слышишь, не смей меня трогать! Тебе мало было вчерашнего? Ты уже наказала меня. Хватит! – Но мать не слышала. Она сделала шаг вперёд, протянула ладонь и не глядя достала потрёпанный ремень с широкой бляхой. Слишком хорошо мне знакомый предмет этого дома. – Только попробуй, и я, клянусь, сделаю всё, чтобы ты пожалела об этом!
Пустая угроза, которую мне не осуществить. И она знала это. Замахнулась.
– И что ты сделаешь? Пожалуешься своей добренькой учительнице? Не посмеешь! – Удар! Больно обожгло плечо. Не успела увернуться. Замах!
Перехватываю налету. Не ожидала от себя. Удивлённо смотрю на кулак, с зажатым в нём ненавистной полоской кожи. Мы вместе смотрим. Кожа горит огнём, напоминая о произошедшем.
– Отдай, – шипит мать и дёргает на себя. – Отдай, а то хуже будет!
Но не отпускаю, держу крепче, не веря самой себе. Откуда-то из глубины души поднимается волна силы.
– Не дождёшься! – Перехватываю второй рукой у основания. И тяну на себя в попытках отобрать. Мать этого явно не ожидала. Покачнулась. Но не выпустила. Глаза в глаза. Противостояние, которое впервые в этом доме. Впервые в нашей жизни. И мы обе не знаем, чего ждать друг от друга.
Несколько долгих томительных секунд. Я выиграла? Но нет! Резкое движение матери, сгибаюсь, отпуская ремень и охватывая себе руками. Ещё один. Встречаюсь с полом и отключаюсь.
*** ***
Шульгина Вера Романовна
Наглая девчонка! Посмела защищаться! Ничего, дурь из её головы я быстро выбью.
Ни капли жалости. Валяется куском д*е*р*ь*мa на полу. Ничего, очнётся, уползёт в свою нору, оклемается. Но будет знать, как пытаться возразить! Пнула разок, чтобы вымести злость и ушла.
Всю жизнь испортила! Ненавижу!
Глава 10.
Толик
В комнате тишина и покой. Задвинул шторы. Темнота. Только свет настольной лампы и мерцание экрана разгоняли по углам сгустки мрака и плохих мыслей. В наушниках звучал голос коуча: я смотрел очередной бесплатный вебинар по теме «Создание сайта с нуля». Старался сосредоточиться на происходящем на экране, выполняя всё, то что показывали. Но предоставляемую информацию я знал и так. Эта далеко не первый просмотренный урок.
В моей копилке уже имелось несколько созданных простеньких сайтов. Кривых, корявых, но вполне рабочих. В планах создать сайт команды. Буду на нём освещать результаты матчей, добавлять новости, фото с тренировок, брать интервью у игроков. Это будет интересный проект и бесценный опыт. А опыт и знания – это то, что мне не хватает.
Коуч, девчонка лет двадцати, на прошлом занятии рассказывала, с чего начиналась её карьера. Хвасталась, что она бросила университет, когда поняла: на создании сайтов зарабатывает больше в несколько раз, чем опытный сотрудник с дипломом вуза, где она училась. Вдохновенно вещала, что сейчас на неё работает команда из пяти человек, а доход в месяц приближается к двумстам тысячам рублей. И это не предел.
Чужой опыт всегда интересен. Поэтому первое занятие просмотрено с удовольствием. На втором скучал, позёвывая в кулак и стараясь удержать внимание на экране. Но мысли то и дело ускользали в сторону.
Почти месяц я не видел Ирину. С того самого дня, как Цербер зло подшутила над нами. Я старался не думать о девчонке. Какое мне дело до того, где она и что с ней? Своих проблем хватает. Мы и общались всего пару раз. По сути перекинулись несколькими фразами. А я всё забыть не могу.
Она же не в моём вкусе. Худющая, большеглазая, высокая и блондинка. Меня же привлекали миниатюрные девушки. Как Лизка Кирова. Мы с ней даже сходили на два свидания. Больше слушать пустую глупую болтовню не осилил. А Лизка ещё долго клинья подбивала и глазки строила. Нет, внешне девчонка хоть куда, а вот умом и фантазией не блещет. Обидно.
Стук пропустил. Вздрогнул от неожиданного прикосновения. За спиной стояла мама: такая смешная в платьице, обтягивающим большой живот. Интересно, много ли на свете братьев и сестёр с разницей в пятнадцать лет? Что же, скоро мне предстоит пополнить их ряды.
На днях Ярослав показал кольцо, которое приготовил для мамы. Спрашивал моё мнение: понравился или нет. Одобрил выбор. Осталось только дождаться, когда будет сделано предложение.
– Дорогой, ужин готов. Присоединяйся. – Мама улыбнулась и, махнув рукой, вышла.
Снял наушники, закрыл вкладку с вебинаром и вышел. Все в сборе. Иногда меня бесили вот такие совместные приёмы пищи. Но не сейчас. Я понял, чем всё закончится, когда Ярослав заговорил о переезде. А эта идея не понравилась никому.
– Я несогласен, – высказался категорично, поддерживая плачущую Катюху. – У нас на носу важный матч на городских соревнованиях. Мы в этом году на первое место претендуем. Никуда я не поеду. Точка.
Знаю, что мама не согласится: у нас демократия и большинством голосов решаем все самые важные вопросы. Мама не подвела, но Ярослав удивил. Он встал на одно колено и сделал предложение.
– Мама, ответь уже! – Это Катя.
– Да, мам, ответь. Мы же ждём! – И я вставил свои пять копеек. Нечего мужика за нос водить. Богатый, обстоятельный, надёжный, любит – что ещё нужно?
– Я согласна! – Не сомневался в положительном ответе! Но в груди что-то ёкнуло. Любовь… Одна любовь вокруг!
Утром сбежал из дома пораньше. Договорились с пацанами погонять мяч и провести внеочередную тренировку. Я не лукавил. По результатам трёх игр мы успешно лидируем. Если и дальше так пойдёт, то победа в финале обеспечена. На фоне этого лишняя тренировка не кажется такой уж лишней.
– Пасуй! – ору во всё горло. – Пасуй, я открыт!
Но Лёвин держал мяч и тянул время, возомнив себя чуть ли не Роналду. Придётся снова провести беседу. Если Тёма будет самовольничать, а не следовать отрабатываемым схемам, придётся с ним расстаться. Надоела его звёздная болезнь!
Меж тем, Лёвин обошёл зазевавшегося Руслана и ударил по воротам. Промазал, что не удивительно. Слишком далеко находился. И угол выбрал неудачный.
– Твою дивизию! – громко ругался физрук, и по совместительству тренер, Иван Палыч. – Значит так, Лёвин, ещё один такой финт и полетишь из команды со скоростью реактивного самолёта. Понял? Не позволю самовольничать!
Тёма собирался возразить, но наткнувшись на мой злой взгляд, заткнулся. В раздражении стянул мокрую, пропахшую потом майку, и оправился в душ. Слава тем, кто озаботился его наличием в спортзале.
Горячие струи приятно массировали плечи, снимая напряжение. Рядом веселились и пошло шутили другие игроки. Я не встревал в их разговоры. До урока пятнадцать минут. Опаздывать на контрольную по истории сродни самоубийству. В конце четверти уже может не представиться шанс исправить неуд. А вчера, как назло, совсем забыл почитать учебник и освежить в памяти даты и события. А мне нужно поддерживать репутацию лучшего ученика.
