ххх
Лежа в невероятно уютной и теплой кровати, я думала о том, как все-таки плохо, что здесь нет телевизора или хотя бы радио. Вспомнились слова А.С. Пушкина из романа «Евгений Онегин»:
«…В глуши, в деревне все вам скучно,
А мы… ничем мы не блестим,
Хоть вам и рады простодушно».
Рядом на комоде стояли свечи-канделябры, от света которых на стенах плясали причудливые тени. Фарвина, переодев меня и причесав на ночь, не стала тушить свет. Она полагала, что все принцессы бояться темноты. Я не стала возражать. Все равно спать еще не хотелось, а лежать в темной комнате, когда не спится, по-моему, вообще нелепо.
Так, лежа и переводя взгляд с потолка на комод, на свечи и обратно, я вспоминала казавшийся очень длинным прошедший день.
Вспомнилось поле со стогом сена, и как я глупо упала в грязь. Со стороны, наверно, смешно было. Вспомнился лес с его чистым и свежим воздухом; озеро с белыми кувшинками, и неустойчивая байдарка; теплая ванна, красивое зеленое платье, которое где-то откопала добрая толстушка Фарвина; сытный и вкусный ужин с графом; прогулка по крыше и неудачное испытание чудесного аппарата. От последних воспоминаний снова стало грустно. Однако осмотрев еще раз комнату, ставшей мне уютным ночлегом, я невольно вспомнила утешающие слова графа, и улыбнулась. Действительно, почему бы и в самом деле не устроить себе двухнедельные каникулы, если уж все равно другого выхода нет? Тут хорошо, мне даже нравится: чистый воздух, богатый замок, веселая Фарвина и достопочтенный обаятельный граф… Правда, когда и где еще я смогу провести вот так забавно и интересно время?
В течение всего месяца, когда я писала дипломный проект, я мечтала все бросить и уехать куда-нибудь отдохнуть. Но здравый смысл подсказывал мне, что лучше это сделать после защиты работы, что нужно еще чуть-чуть потерпеть, помучиться, и впереди меня будет ждать долгожданный отдых.
Однако все получилось иначе. Отдых наступил сейчас, и надо его использовать на всю катушку. В конце концов, не я сама напросилась, а меня, можно сказать, похитили.
И вдруг у меня будто комок в горле застрял. Меня осенило, я даже на кровати присела. Меня похитили! Меня похитили среди бела дня! Я оказалась в этом замке неслучайно! Но почему? Почему я оказалась здесь? Почему именно я?!
Что самое интересное, эти вопросы возникли в моей голове именно сейчас. Весь день моя голова была забита черт знает чем, например, вопросом о том, как вернуться домой, то есть в общежитие и не пропустить защиту дипломной работы, или как сидит на мне пышное платье, которое я видела впервые в жизни…
И у меня снова прокрутился весь прошедший день, только теперь в обратном порядке. Я отчетливо представила себе нашу встречу с графом. Вот он внезапно появился, я еще подумала, что он свалился с неба, странный тип. Потом он представился невероятно длинным именем, назвался графом, и я подумала, что он больной. А потом он настойчиво требовал, чтобы я пошла с ним… в другой мир, где я нужна, потому что только я знаю, где находится карта Мира.
Его слова прочно засели у меня в голове. Как будто на испорченной пленке, его голос звучал и звучал, повторяя одно и то же: «Случится война. Только вы знаете, где находится карта Мира».
Вспоминая все это, я отчаянно соображала, что он имел в виду. Какая война? Что это за карта мира? И почему он решил, что я знаю, где она?! Он меня явно с кем-то перепутал!
Немного подумав, а не знаю ли я чего-нибудь подобного, – на ум приходила только политическая карта мира, какие часто висят в школьных кабинетах географии, – я пришла к выводу, что не знаю, и, глубоко вздохнув, сказала вслух:
– Он перепутал!
Иначе и быть не могло! Видимо, его аппарат совсем забарахлил. А совпадение имен чисто случайное. Точно. Он оказался не в то время, не в том месте. Или это я оказалась не в том месте, в не то время?
Ладно, в конце концов, это уже неважно, потому что я попала в замок случайно. Граф, наверное, понял, что ошибся. Иначе он бы не стал пытаться отправить меня домой, если бы я была ему нужна…. Жаль, аппарат не работает. Наверное, миссия графа на грани провала. Ведь из-за сломанного «отправителя» он не сможет найти другую Евгению Голубеву, ту самую, которая знает про Карту Мира.
Размышляя таким образом, я настолько прониклась сочувствием к графу, что мне захотелось сейчас же поговорить с ним. Я подскочила с кровати и чуть не запуталась в длинной, до самых пят, ночной рубашке, взяла подсвечник и отворила тяжелую дверь. В коридоре было темно. Мне вдруг показалось, что что-то большое и темное возникло около меня. Стало жутковато. Я сразу вспомнила, что значит выражение «засосало под ложечкой». Не поворачивая головы, я посмотрела на возникшее нечто. И облегченно вздохнула. Это оказалась моя собственная тень.
– Дура, – сказала я вслух, и мой собственный голос показался мне каким-то глухим и тихим. – Нет, не пойду, – сказала я, будто убеждая саму себя. Еще раз взглянув вглубь коридора и увидев там сплошную черноту, я повторила. – Не пойду. Не хватало еще заблудиться в этих потемках. Да и вообще, куда я попрусь ночью? Что подумает обо мне граф?!
Вернувшись в кровать, я накрылась одеялом с головой на несколько секунд. Справившись с охватившим меня волнением и страхом, я подумала, что Фарвина была весьма предусмотрительна на счет свеч. Темнота меня пугала. Я снова глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Утром меня разбудила Фарвина. Она пыталась зайти в мою комнату тихо, но дверь предательски скрипнула, и я проснулась.
– Доброе утро, дорогая.
– Доброе утро, Фарвина. Я долго спала? – спросила я, посмотрев в окно, когда милая толстушка поспешила раскрыть шторы. Там уже давно светило солнышко, и день был в самом разгаре.
– Сейчас одиннадцать. Я приготовлю тебе ванну и помогу одеться. Граф ждет тебя к обеду.
– О, – только и смогла выдавить я, накрывшись одеялом.
Спустя час я уже трапезничала в столовой напротив графа. Это меня удивило, ведь за ужином мы сидели рядом. Но, как говорится, выбирать не приходилось: где накрыли, там и сели. И даже лучше. Я чувствовала себя немного спокойнее.
Обед был изысканным и состоял из нескольких блюд.
Я читала, по-моему, даже в книге «Унесенные ветром», что в светском обществе дамам было неприлично много кушать на балах. Это считалось плохим тоном, да и леди, которая много ела, просто никто бы не взял замуж. Я же не воспитывалась в подобном роде и никогда не жаловалась на аппетит. Вот и в этот раз я не могла отказать себе в удовольствии попробовать каждое из блюд (что не удалось мне сделать за вчерашним ужином).
Сначала подали холодные закуски: кусочки нежной телятины с салатом из овощей. Далее было первое блюдо – интересный супчик, не знаю, из чего он был приготовлен, но похоже было на уху. Второе блюдо заключало в себя дичь, а именно запеченное мясо куропатки с многочисленными салатами, забавные названия которых я и не вспомню, а уж некоторые их ингредиенты были и вовсе мне не знакомы. Однако многие салаты, в том числе и горячие, были такими вкусными, что я даже хотела при случае спросить у Фарвины рецепт. Конечно, все великолепие блюд мы запивали чудесным красным вином божественного аромата.
– Как спалось? Не страшно было одной? – поинтересовался граф, накалывая на вилку кусочек мяса.
– Нет, не страшно. Я почти сразу уснула, – почему-то соврала я. – А почему вы спрашиваете, Андриан?
Он улыбнулся:
– Обычно те, кто не привык жить в замке, плохо спят в первую ночь. Многим чудятся привидения или что-то подобное.
– Нет, ничего такого не было. Может, я просто утомилась вчера, поэтому спала, как ангелочек.
– Это радует. Значит, вы выспались, и, наверное, сможете составить мне компанию, – сказал граф.
– Да? И какие же у вас планы?
Граф снова улыбнулся и загадочно подмигнул мне с другого конца стола:
– Евгения, как вы смотрите на конную прогулку?
– Конную прогулку?! – удивилась я. – Но я не умею ездить верхом.
– Вот как? – граф не растерялся. – В этом нет ничего страшного. Все лошади в моей конюшне спокойные. И я вам буду помогать.
– Хорошо, – согласилась я. – Это было бы весьма интересно.
На том и порешили.
После обеда я пошла в свою комнату переодеться и отдохнуть. Фарвина подобрала мне другое платье из гардероба Сильвины, специально для верховой езды. Оно было кремового цвета с коричневыми вставками на рукавах и юбках, более скромного покроя, однако, как мне показалось, весьма громоздкое, чтобы сесть в нем в седло. На голову я надела кремовую широкополую шляпку с темно-коричневыми лентами, а на руки надела сетчатые перчатки в тон платью.
После того, как я была готова, толстушка Фарвина проводила меня в конюшни, которые располагались в северной части большого двора.
Конюшня представляла собой длинное здание, поделенное на многочисленные секции, в которых за мощными воротами располагались стойла. Сквозь решетчатые двери высовывались головы лошадей, которые в приветствии фыркали своими широкими ноздрями и любопытными взглядами провожали вошедших. Лошади были самых разнообразных пород и мастей. Одни не спеша жевали сено, другие бурно постукивали копытами и ржали, а один черный конь с угольного цвета гривой и блестящей кожей вообще встал на дыбы, пытаясь протаранить передними ногами мощную деревянную дверь.
В конюшне пахло сеном и лошадьми. Запах удивительный и неповторимый. Там меня уже поджидал Андриан. Он вместе с конюхом, которого звали Дин, выбирали лошадей для прогулки.
Граф тоже переоделся, облачившись в темно-коричневые бриджи, кремовые чулки и высокие кожаные сапоги. Его замечательный торс прикрывала белоснежная рубашка с жилетом. Его светлые волосы были завязаны на затылке в хвостик, голова была прикрыта шляпой. На руках были коричневые кожаные перчатки.
Дин подобрал мне неплохую кобылку, немного тучную и, как мне показалось на первый взгляд, неповоротливую. Я в лошадях ничего не понимаю, но Матильда (так ее звали) мне понравилась. Она была бурой масти с беленькими носочками на всех четырех ногах. На Матильду прикрепили дамское седло, в которое мне помог забраться граф. Дамам, и мне в том числе, приходилось устраиваться в седле, свесив ножки с одной стороны лошади. К моему удивлению, так сидеть было весьма удобно, но страшновато.
– Не бойтесь, – сказал Андриан. Он ловко запрыгнул в седло. – Я буду рядом.
У графа тоже был очень красивый конь, черный, блестящий (именно тот, что вставал на дыбы в конюшне). Он как нельзя лучше подходил Андриану. Вместе они смотрелись великолепно. И почему все мечтают о принцах на белом коне? Граф на черном – тоже неплохо.
Мы медленно двинулись по дороге и свернули в поле, усеянное травами. Наши лошади шли бок о бок, и я боялась коснуться своими ножками сильной голени Андриана, когда это происходило, мы невольно улыбались друг другу. Он держался грациозно – истинный граф, подумалось мне. Ему очень шел его наряд для прогулки верхом.
Мне было неловко дергать лошадь за узды. Я думала, что делаю ей больно. Мне было удобно, но сидела я весьма неустойчиво. Казалось, что платье скользит по седлу, и я постоянно съезжаю. С мыслями «вот бы не упасть и как прямо держать спину» я старалась внимательно слушать графа, который говорил о погоде, лесе и о своем имении.
– Ну, что? Уже не страшно? – поинтересовался граф.
Мы ехали вдоль леса. Граница с полем была довольно расплывчата. Местность была покрыта кустарниковыми зарослями, и кое-где их приходилось обходить и помогать себе руками, чтобы ни за что не зацепиться. Присутствие графа и его сильный уверенный говор придавали мне уверенности, и я уже забыла про свои страхи.
– Не страшно. Я потихонечку привыкаю, – улыбнулась я. – Это все ваши владения?!
– Да, и они простираются еще на многие мили, – Андриан неопределенно провел рукой по воздуху, показывая, что далеко за горизонтом тоже его земли. – Когда-нибудь вы увидите их полностью.
– Да ну? – удивилась я. – Неужели за две недели можно объехать все ваше имение?!
– Наверное, можно…, если больше ничем не заниматься…; но я надеюсь, вы еще вернетесь.
– Я?
– Вы. Почему, нет? Если вам здесь понравится, Евгения, вы можете приезжать сюда на каникулы. В этом замке для вас всегда открыты двери.
– Спасибо, Андриан, – засмущалась я. – Спасибо за приглашение. Весьма заманчиво…. Однако, – я запнулась, но улыбнувшись, продолжила. – Однако если ваш прибор по доставке всегда будет барахлить, это будет затруднительно.
– О, Евгения, – игриво обиделся граф. – Не судите строго. Я уже просил у вас прощения, кстати, за ваши бесплатные выходные…
– А я уже благодарила вас за оказанную честь, – также игриво ответила я.
Наши лошади прижались друг к другу и остановились. Они щипали какую-то сочную травку и пытались тереться боками друг о друга, так что мы с графом оказались очень близко.
– Чем планируете заняться эти две недели? – неожиданно спросил граф.
– Не знаю, – пожала я плечами. – А что вы можете предложить? – Андриан удивленно вскинул брови, и я поспешила добавить. – Нет, я не хочу отвлекать вас от дел. Просто вы могли бы мне что-то рассказать и посоветовать…
– Я понимаю, Евгения. Пока вы здесь, я за вас отвечаю. И у меня не может никаких других дел кроме вас…
Тут я вспомнила о своих мыслях, которые ночью пришли мне в голову. И я решила их осветить.
– Но, граф, то есть, Андриан…, вы же хотели найти какую-то девушку, которая знает про карту мира. Так, кажется?
– А разве я ее не нашел? – переспросил граф, чем несказанно меня удивил.
– Как же?! Вы думаете, это я?! Вы ошибаетесь! Это не я! Я вообще не знаю ни про какую карту мира! Я вообще не знаю ваш мир!
– Я не мог ошибиться, – твердо сказал Андриан, внимательно глядя на меня.
– Разве? Ваш прибор ошибся, когда мы возвращались в ваш мир, на «пару километров», помните? Почему же вы уверены, что прибор не ошибся, когда отправлял вас в мой мир?!
Видя, что он никак не реагирует на мои слова, я продолжила:
– Я говорю вам, что ничего не знаю. Раз для вас это большая срочность, а я поняла, что это большая срочность, то вы должны найти настоящую девушку, которая знает то, что вам нужно. Не хватало, чтобы я застала военные действия в течение двух недель.… А вдруг меня убьют? А мои родители даже не узнают об этом! Они решат, что я пропала без вести! – от этих мыслей мне и правда стало жутко, и я с ужасом посмотрела на графа. Но он, казалось, меня не слышал.
– Вас же Евгения зовут? Евгения Голубева? – уточнил он.
– Да. Но сколько в мире таких вот Евгений?! – воскликнула я. – Говорю же! Я не та, кто вам нужен! И, самое главное, вы не должны терять время!.. Если есть возможность найти эту девушку без вашего аппарата, то вы должны ее использовать! А если вы боитесь за меня, то я могу спокойно просидеть эти две недели в вашем замке, пока вы решаете ваши непонятные дела с войной…
– Нет, я не мог ошибиться, – снова повторил граф, глядя мне глаза. – Что-то в вас есть такое, что говорит о том, что это вы…
Я возмутилась его упрямству и нежеланию меня слушать. Ну как так можно?! Он с такой срочностью похитил меня, а сейчас тратит время на пустую болтовню! А что если и правда наступит война?!
Мысли мои бегали как угорелые, и все это не укладывалось у меня в голове. Мне даже показалось, что я сплю. Нет, наверняка я сплю, и мне все это снится. Я попробовала себя ущипнуть, не вышло. Было больно, и я не проснулась. Граф все также сидел передо мной в седле и с интересом наблюдал за моими движениями. От злости и на себя, и на него, что ни капельки не понимаю, что происходит, а он не хочет мне объяснять, я инстинктивно дернула ногами, отчего моя кобылка резко встрепенулась, громко заржала и понеслась галопом. Помню, я еле успела схватиться за узды, чтобы не упасть, и завизжала во все горло:
– Гра-а-а-аф!
Кобыла неслась со всей своей лошадиной дури прямиком в лес. Мы все больше и больше проникали вглубь; ветки хлестали меня по лицу, рукам и ногам; платье цеплялось за колючие кустарники, деревья становились все плотнее и плотнее. А глупая Матильда неслась и неслась. Я зажмурила глаза от страха – все я сейчас умру!
Не знаю, сколько я так скакала, как вдруг почувствовала, что лошадь остановилась. Я открыла глаза и огляделась. Вокруг были плотные столбы стволов деревьев, кроны которых уходили высоко в небо и почти полностью закрывали его, отчего в лесу царили вечные сумерки. Здесь подлесок был редкий, а под ногами простиралась мягкая лесная подстилка.
Мне стало страшно. Я заблудилась. Я в глубоком лесу, и не знаю, куда идти. В голове сразу заклубились воспоминания о занятиях по безопасности жизнедеятельности, где проходили, в том числе и ориентирование. Но ориентирование было бы полезно, если бы я знала, в какую сторону света мне надо. Но я совершенно ничего не знала о замке, и в какой части света тот находился. Я в ужасе представила, что меня ждет, ведь через пару часов стемнеет. А я в лесу одна! Первый раз одна! Ночью! И без подходящего снаряжения! Ведь кроме громоздкого платья у меня больше ничего не было. В панике я закричала:
– Граф! Граф! Помогите! Граф! – А вдруг он недалеко, и может меня услышать. – Граф! Граф! – Он наверняка поскакал за мной следом, и уже где-то рядом. – Граф! Андриан! Граф!
Лошадь подо мной недовольно фыркнула. Я побоялась, что ей снова вздумается куда-нибудь бежать – галопом по Европам, и, возможно, еще дальше от замка, чем мы находились сейчас. Набравшись смелости, я осторожно погладила ее по мягкой чуть шершавой шее:
– Все хорошо, Матильда, все хорошо, – неизвестно кого успокаивая (кобылу или себя), произнесла я. – Все хорошо, спокойно…
Я неловко спрыгнула с лошади, та снова недовольно фыркнула, но осталась стоять рядом. Я поспешила взять ее под уздцы: не хватало, чтобы я еще и без лошади осталась. Я же тогда совсем умру от страха.
Так, поглаживая лошадь, я постаралась вспомнить, в какой стороне света находится замок, чтобы хоть как-то сориентироваться. Но в голове все еще царила паника, и она отказывалась соображать. Вздохнув глубоко десять раз, чтобы успокоиться, я напрягла мозги и вспомнила, что когда мы выезжали из конюшни, солнце находилось позади нас. Было послеобеденное время, то есть оно двигалось на запад. Значит, запад был примерно позади нас, а мы шли практически прямо, то есть на восток. Я обрадовалась своей мысли.
– Значит, – снова рассуждала я вслух, нежно гладя Матильду, – конюшня находится примерно на западе, значит, туда нам и надо…. Только где же он этот запад?!
Я снова огляделась. Вокруг меня были все те же деревья, и я в упор не видела ничего подходящего, что могло бы мне указать правильный путь. По кронам стороны света я не могла различить, так как они были слишком высоко и смыкались друг с другом. Тогда я ненавязчиво развернула лошадь, и решила пока идти в ту сторону, откуда пришла, при этом внимательно изучая стволы деревьев.
Не знаю, сколько прошло времени, я вообще плохо в лесу ориентируюсь, но начало темнеть. Я все шла и шла, ведя за собой послушную Матильду, и ругая ее про себя, на чем свет стоял. Лес уже плыл у меня перед глазами, когда я, наконец, на одном из деревьев увидела мох. Никогда не думала, что буду радоваться этому как сумасшедшая. Лошадь аж зафыркала от моей радости. Я видела, что она устала, впрочем, как и я, но как понимал мой расплавленный мозг – мох – это наш шанс. Мох растет на деревьях с северной стороны – этому нас еще в школе учили. Я подошла ближе и прикинула, где же тогда запад. Оказалось, что я шла почти верно. У меня возникло желание погладить мягкую сущность этого растения, и я чуть ли не обняла ствол.
Так я стояла несколько минут, взволнованная и счастливая, пока мои чудесные ушки не услышали пронзительный свист, а за ним глухой стук… «Как будто нож воткнулся в дерево», – промелькнула у меня мысль, и следом за ней я медленно подняла голову и застыла от ужаса.
Над моей головой буквально в нескольких сантиметрах, был воткнут небольшой нож с красивой деревянной рукояткой. Я судорожно сглотнула, не в силах отвести взгляд от холодного оружия, чудом не задевшего мою голову. И как будто для проверки, действительно ли она цела, мои руки медленно потянулись к ней, но быстро одернулись, как только я услышала за своей спиной шорох.
Резко обернувшись, я увидела в десяти шагах от меня невысокого молодого человека с темными волосами под широкой шляпой, темными глазами и смуглой кожей. Он был в кожаных брюках, бежевой рубашке с закатанными рукавами по локоть и кожаной жилетке с кучей карманов. В сильных мускулистых руках он держал колчан со стрелами и лук. На широком поясе, закрепленном на бедрах, висели разнообразные ножи.
