Лев Аскеров "Месть Невидимки"

– Брось врать! – грубо бросил он и, с картинной медлительностью, высвободив закинутую руку из-за спинки стула, посмотрел на часы.

Потом, не поворачивая головы, и ни на кого не глядя, приказал включить телевизор.

Вспыхнувший экран в ысветил зал с людьми. Вверх по амфитеатру с микрофоном в руках взбегал Повзнер. Шла его авторская программа «Мы».

Инна с мужем всегда с интересом смотрели эту передачу. Но сейчас ей было не до неё. И, вообще, не до телевизора.

– Господин полковник, переключить на АзТВ? – спросил, сидящего за столом, человек в маске.

– Не обязательно, – отмахнулся тот, заинтересованно глядя на вбежавшего в комнату сотрудника.

– Нашёл! – радостно сообщил тот, ставя перед полковником распечатанную пачку стирального порошка «Барф».

– Откуда этот порошок? Я пользуюсь другим, – с недоумением спросила Инна.

– А это уж ты нам скажешь, хозяюшка, – зловеще ухмыльнулся полковник и, скорчив гримасу, с отвращением, двумя пальцами, снял с пачки свалявшийся ком сухой паутины.

– Я обнаружил её за ванной. Там толстенная пыль и паутина.

– Ну, и что ты мне суёшь? – заглядывая вовнутрь пачки, прорычал он.

– Так там не стиральный порошок. Там аммонал.

– Ах, вот как… – свирепо задвигав желваками, полковник запустил руку в пачку.

И в это время, стоявший у телевизора человек в маске сообщил:

– Эльхан мялим, началось.

Полковник резко обернулся к телевизору. На экране появилась заставка «АзТВ». И все, кто находился в комнате, уставились в телевизор, как на какую-то невидаль. Голос за кадром дважды через паузу объявил: «Внимание! Передаём экстренное сообщение!»

А через пару секунд, на экране возникло напряжённое лицо диктора.

«Уважаемые телезрители, – густо произносит он, – мы прерываем передачи всех каналов телевидения для экстренного сообщения.

Пресс-служба Президента Азербайджана уполномочена сообщить:

Сегодня Президентской Службой Безопасности было предотвращено дерзкое покушение на Главу государства. Личной охране удалось в считанные секунды обезвредить покусителя, который незамеченным проник в кабинет Президента.

Глава государства невредим. Преступник схвачен и даёт показания.

Судя по документам, обнаруженным у задержанного, им оказался врач Маштагинского психоневрологического диспансера Караев Микаил Расул оглы.

В автомашине марки «ВАЗ 2106», принадлежащей Караеву, сотрудники органов национальной безопасности обнаружили электронное взрывное устройство с запущенным таймером. Автомобиль стоял припаркованным к фасаду комендатуры Президентского аппарата. По мнению специалистов, «адская машина» изготавливалась кустарным образом и обладала способностью поднять на воздух все здание.

По факту покушения возбуждено уголовное дело. Ведется следствие.

Президент благодарит за умелые действия и проявленные высокие профессиональные качества сотрудников своей охраны.

В комнате стояла оглушительная тишина. Ошарашенная услышанным, Инна потерянно смотрела перед собой. Окаменевшие в мел губы и, пробежавшая по лицу судорога, независимо от нее, выстукали дробную, но достаточно разборчивую фразу:

– Он все-таки сделал это…

– Что?!.. Что ты сказала?! – подскочив со стула, выкрикнул полковник.

Инна невменяемо качала головой.

– Как?! – взбеленился полковник. – Ах ты, гадина! – схватив женщину за волосы, он притянул её лицо к себе и, со скрипучей свирепостью, процедил:

– Гадина! Не ты ли сказала: «Он всё-таки сделал это?»…

– Отпустите… Больно… – взмолилась Инна.

– Я тебя спрашиваю! – царапая её щетинистым взглядом, не унимался полковник.

– Я не отказываюсь.

Отбросив её голову на спинку кресла, полковник подбоченился.

– Так-то лучше, – похвалил он и, с мягкой вкрадчивостью, добавил:

– Сейчас садись за стол и всё по порядку напиши. Всё без утайки. Чистосердечное признание снимет с тебя тяжесть вины. Я – обещаю, – привычно соврал полковник и, сочувственно, вкладывая в свои слова какой-то заговорщический смысл, добавил:

– Ну, какая может быть на тебе вина?.. Её, если и захочешь, не придумаешь.

– Хорошо, – отозвалась она и, окончательно взяв себя в руки, спросила:

– Как мне тебя называть?.. Кто ты?..

– Почему «ты»? – вскинулся полковник.

Инна с неподдельным недоумением и, не без иронии, посмотрела на него: мол, неужели непонятно?

Полковник скривился, но, быстро овладев собой, как ни в чём не бывало, представился:

– Я начальник следственного управления Министерства национальной безопасности, полковник Эльхан Худиев… Пишите на моё имя… Инна Борисовна…, – демонстрируя свою осведомлённость,он делает упор на её имени с отчеством, и тут же не без самодовольства добавляет:

– Госпожа Марголис. Ведь в девичестве вы носили именно эту фамилию.

Он назвал её девичью фамилию не столько для того, чтобы она поняла, что ему известно о ней всё, сколько для того, чтобы сыграть на её еврейском качестве. Худиев был убеждён, что любой еврей, когда дело касается его шкуры, отречется от кого угодно и от чего угодно. И он тем самым прозрачно намекал, что ей именно сейчас следует отмежеваться от преступника.

Инна слушала его внимательно. Тыкавший ей высокопоставленный хам из спецслужбы перешёл на «вы». Не извинился, правда, но это чёрт с ним. Такова уж их работа. Главное – она поставила его на место. Теперь оставалось дать понять, что намёк его до неё дошёл и она категорически против.

– Я – Караева. Жена профессора Микаила Расуловича Караева, – твёрдо произнесла она.

– Правильно… – скользко улыбаясь, согласился он. – Это, конечно же, надо указать. Ни в коем случае не забывая, что вы Марголис… – гнул своё Худиев, усаживая Инну Борисовну за стол. – А главное – обязательно объясните, откуда у вас это? – полковник положил руку на коробок с броской надписью «Барф».

– Позвольте спросить, какой криминал в стиральном порошке?

– Вы не знаете, что в нем?

– Конечно знаю. Мыльный порошок, – с удивлением глядя на него, не без ядовитости усмехнулась она.

– Значит, не знаете… Что ж, тем лучше для вас! – театрально воскликнул он. – Это тоже в пользу вас. В пачке, что у меня в руках, аммонал. Попросту – взрывчатый, а не мыльный порошок.

– Откуда ему здесь взяться? – растерянно развела руками Инна Борисовна.

– Вот-вот! – подхватил Худиев. – Похвально!.. Напишите: мол, приносил эти пачки муж. Откуда? В каком количестве? Где хранил? У кого приобретал?.. Если знаете, разумеется.

Женщина, наверное, с минуты две оцепенело смотрела на полковника.

– Ну?!.. Будете писать?.. – придвигая к пальцам Инны ручку, жестью проскребли его губы.

Инна Борисовна молча кивнула.

«Всё равно его ничем не прошибёшь», – подумала она. И тут её осенило:

– А можно на имя министра Национальной безопасности?

– Ещё лучше! Я лично вручу ему, – предвкушая близкую удачу, пообещал он.

Поблагодарив его, Инна Борисовна в правом углу листа размашистым почерком написала:

Министру Национальной безопасности Азербайджана

генерал – майору Ф. Махмудову»

Затем, отступив, старательно вывела:

ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ.

– Прекрасно, Инна Борисовна! Умница! – с придыханием, обдав её затхлой вонью недавно съеденного им лука, похвалил полковник.

– Эльхан мялим, у меня к вам убедительная просьба. Прошу минут десять не отвлекать меня. Я не могу, когда кто-то стоит за спиной. Не в состоянии сосредоточиться.

Худиев хотел было возразить, но Инна Борисовна опередила его:

– Вам не обязательно отлучаться. Пока я буду писать, можете сидеть здесь, на диване.

– Не против. Пишите хоть целый час. Никто вам мешать не станет… Вы правы. Вам нужно собраться с мыслями, – и Худиев сел на диван.

Инна Борисовна писала быстро. Изредка, вероятно, что-то вспоминая, задумывалась, а затем снова, с прежней рьяностью принималась за дело.

«Хороша баба… Лакомая стерва… Ух, какие груди и задница… Помять бы её пару ночек…», – искоса наблюдая за Караевой, смаковал полковник.

Он уже поздравлял себя с победой. И живо представил себе, как будет докладывать о ней. Обязательно расскажет, как искусно и ловко ему удалось провести эту хитрую бестию… Он на все сто был уверен, что Караева напишет всё, что ему нужно. А если что его не устроит, заставит добавить.

«Добавит. Никуда не денется… Ишь как строчит… Аж, сиськи трясутся… Она всё знает о своём муженьке… Спешит обелиться… Не поможет… Ты к нам надолго, птичка аппетитная…», – со злорадным сладострастием, думал он.

Между тем, Инна Борисовна вернулась к первой странице. Видимо, чтобы проверить, не упустила ли чего?

– Неужели всё? – на всякий случай спросил он.

– Ещё чуть-чуть… – не отрываясь от листа, ответила она.

На самом деле Инна Борисовна лукавила. Она уже всё написала. Оставалось только поставить подпись и указать дату.

…За дверью, в передней, слышались глухие голоса и топот, снующих по кухне людей.

– Понятые здесь? – строго спросил кто-то.

– Вот они, – показали ему.

– Никуда не отлучайтесь! Стойте здесь! – приказал тот же строгий голос.

– А я могу идти? – спросила его женщина.

– Ты кто такая?! – подозрительно спросил он.

– Я из ЖЭКа. Помогала вам войти сюда…

– Выйди на лестничную площадку. Здесь не мешай. И никуда не уходи! – грубо велел он.

Инна Борисовна ничего этого не слышала. Ей было, ровным счётом, наплевать, что происходит там, за дверью, и кто кому что говорит.

Она целиком окунулась в своё «Чистосердечное признание». Но Худиев не упускал ничего. Тихо поднявшись, он бесшумно, чтобы не отвлекать Караеву, подошёл к двери и, приоткрыв её, коротко распорядился:

– Капитан, у тебя шумно… Мешаешь работать… Мамедову, сотрудницу ЖЭКа, отпусти. Пусть уходит…

Инне, однако, ничто не мешало. Она вдумчиво и не спеша вчитывалась в каждую строчку написанного.

Я, Караева Инна Борисовна, жена профессора Караева Микаила Расуловича, настоящим ставлю Вас в известность о следующем.

Мой муж, М.Р.Караев, – известный психиатр, доктор медицинских наук, автор пяти фундаментальных монографий и свыше ста научных статей, публиковавшихся в престижных журналах Великобритании, США, Франции, Италии, Японии, Индии и т.д.

Последние пять лет проф. Караев занимался исследованиями, результаты которых, буквальным образом, ниспровергали накопленные человечеством за сотни и сотни лет основы традиционной методологии лечения психических больных. Это стало возможным благодаря весьма неожиданному и своеобразному подходу к решению столь непростой проблемы. Именно он, этот подход, позволил ему радикальным образом избавлять людей от запущенных и тяжелых форм психических недугов. То есть, от сумасшествий. Четверо пациентов, числившихся в разряде безнадёжно больных, после применения на них этого, не имеющего аналогов в мировой психиатрии, метода лечения, уже через месяц были выписаны с окончательным диагнозом – «практически здоров».

На исходе третий год, как эти люди живут среди нас и находятся в здравом уме и рассудке. И рецидив, как утверждает проф. Караев, – исключен, потому что ему удалось выправить самое главное, что давало сбой в сложной механике психики.

Ключ к разгадке столь серьёзной врачебной проблемы лежал, отнюдь, не в медицине, а в совершенно иной области науки – космогенной физике. Хотя я не уверена в точности названия этого вида науки.

Могу, однако, с уверенностью сказать, что проф. Караев занимался изучением Пространства-Времени. По его глубокому убеждению (теперь доказанному неопровержимыми фактами), вся психическая, мыслительная и поведенческая деятельность находится в тесной увязке со структурой спирали Пространства-Времени. Однако в подробности вдаваться не стану. По двум соображениям. Во-первых, потому, что многого не знаю, а во-вторых, потому, что мои околонаучные объяснения не могут соответствовать «жанру» настоящей «работы».