– Он просил? – задумчиво повторила Мишель. – Надо же, его отец поступил бы совершенно иначе.
– Подвесил бы всех заложников вверх ногами к пальме и поджог бы им бошки.
– Хэ Ян!
– К примеру, – легко пожал плечами парень. – Ты не хуже меня знаешь, кто на что в нашей семье способен.
– Но от Сеймура я совсем не ожидала такого, – мягко возразила врач. – Он кажется таким…
– Дураком?
– Я хотела сказать "окрыленным". А ты, видимо, настроен весьма скептично.
Ян едва заметно выдохнул, впервые за это утро позволив себе своё обычное состояние, не насмешливое, не командирское, а всего лишь нормальное. С той толикой усталости, присущей молодым людям, которые не разменяв и третьего десятка успели повидать на своём веку столько, что хватит на три жизни вперёд.
– Шесть лет назад мы его едва не потеряли, – негромко проговорил он, прислоняясь задом к высокому багажнику машины и протягивая Мишель вынутую из кармана пачку сигарет. – Я не хочу проснуться однажды утром и вновь получить сообщение на телефон, что у моего брата передоз. А виной тому блядское разбитое сердце.
– Но я не вижу поводов для беспокойства, дорогой. Сейчас он вполне стабилен, – отозвалась собеседница.
– Гостей в клетках давно проверяла?
– О, это такие мелочи.
– Мне бы твою уверенность.
***
Спустя десяток–другой шагов она вышла на небольшую открытую поляну, обрамленную тонконогими высокими метелками каких–то кустов с большими сердцевидными листьями. За ними виднелись пальмы и приземистые, все в сочной зелени деревья Аглайи, название которых Аня когда-то давно запомнила, проведя смешную параллель с женским именем.
Тимур сидел на корточках у изгиба широкого, но мелкого ручья, который брал своё начало в каменистой насыпи по другую сторону поляны. Там земля уходила в возвышенность холма и стелилась дальше, к прибрежным скалам на противоположной оконечности острова.
– Это что вообще такое? – возмущенно выдала девушка, подходя ближе и шутливо стукая парня по плечу.
– Чего? – не понял он.
– Почему ты не говорил, что твой брат выглядит как азиатский Аполлон?
– Кто? – со смехом переспросил Тимур. – Аполлон?
– Ну у него реально внешность фотомодели! – воскликнула девушка. – Или как у актёра из какого–нибудь крутого боевика.
– Уж извини, Ань, но у тебя нет шансов.
– Да я же не об этом, – мягко возразила Анна, но тут же, повинуясь лёгкому любопытству, с лукавой улыбкой поинтересовалась: – А что? Лицом не вышла?
– Лицом ты очень вышла, правда, – с едва заметным смущением пробормотал Тим. – Но ему все равно.
– А-а-а, точно, ты же говорил.
– Расстроилась?
– Нет, – легко пожала плечами она. – Это разве мешает мне искоса пялиться на его накачанные мышцы? Чистая же эстетика.
– Тебе нравились парни с такой внешностью, – без особых эмоций выдал Тим. – Я помню.
– Это правда только эстетика, да и они всем нравятся. Вряд ли бы я стала с таким встречаться.
– Почему?
– Дело ведь не во внешности, – Аня вновь улыбнулась ему. – Только в том, что тебя цепляет в самом человеке, да, Тим?
Он отвернулся, с трудом выговаривая тихое «да» и делая такой вид, будто нечто в салатовых листьях папоротника завладело его пристальным вниманием. Как нельзя кстати там раздался едва различимый шелест, и что-то шустрое юркнуло на ближайшую ветку дерева.
– Вот ты где! – воскликнул Тимур, словно того и ждал. В ответ листва подозрительно затихла. – Я тебя видел, давай спускайся!
Аня проследила за направлением чужого взгляда, но так ничего и не высмотрела, однако на всякий случай понизила голос до шёпота:
– Там кто-то есть?
– И кто-то очень вредный! – кивнули ей в ответ и грозно продолжили: – Я с кем разговариваю?!
«А действительно: с кем?» – изумленно подумалось девушке. Тут же до слуха донеслось негромкое, но полное недовольства то ли пищание, то ли тонкое порыкивание.
– Иди-иди, – поторопил Тим.
Ветки легко зашелестели, и, описав дугу вокруг поляны, с соседнего дерева прямо им под ноги спрыгнул длиннохвостый, весь в леопардовых пятнах зверёк. Размером с большую кошку, он был более приземист и не столь плавен в движениях. На узкой вытянутой морде застыло выражение, будто призванное показать людям, насколько он раздосадован тем фактом, что его любопытный нос так некстати заставили высунуться наружу. Поводя им из стороны в сторону, словно бы ловя новые запахи, животное осторожно покосилось на Аню, а затем с глухим шелестом прошипело в сторону Тимура, потянувшего к нему пальцы. К удивлению девушки, зверёк покорно принял чужие поглаживания и не стал сопротивляться, когда его взяли на руки.
– Чей это хитрющий зад стащил мой завтрак, а? – умилительно проговорил Тим. – Что вякаешь? Нет, не ты? А-а-а, это я ещё должен «спасибо» сказать за дохлого птенца в моих тапках?
– Боги мои, это вообще что? – всё ещё пребывая в лёгком изумлении, спросила Аня.
– Тангалунга.
– Как?
– Ну, циветта островная, не знаю, как ещё их называют.
– На помесь гиены с куницей похожа.
– По характеру так и есть, – отозвался Тим, с негромким «ауч» отдергивая надкушенный палец.
– О, теперь я точно не попрошусь её погладить.
– Да не, это любя. – Он склонил лицо к мордочке зверька и заглянул в карие бусины настороженных глаз. – Если я прикажу, то будет паинькой.
– Она дрессированная?
– Он. И нет, не дрессированный, просто меня слушается.
– Офигеть можно.
– Погоди-погоди.
– Что? – не поняла Аня.
– Офигевать, – улыбнулся парень. – Тебе предстоит увидеть кое-что удивительное.
– Да я уже…
– Это? – он кивком головы указал на вытянувшее лапки животное, что внимательно следило за их диалогом, также, видимо, как и Анна, не очень понимая происходящее. – Да нет, – усмехнулся Тимур, – на моих родных островах цивет как кошек держат, обычное дело.
– Тогда зачем он тебе?
– Поможет кое в чём.
– В чём же?
– Сейчас увидишь, – ответил Тим. – Только отойди, пожалуйста, к началу тропинки. Да, вот туда, откуда ты вышла пару минут назад. А мы пока пошушукаемся.
Спрашивать, о чём её друг собрался шушукаться с дикой островной полукошкой, полу-непойми-чем, Анна не рискнула. Тимур выглядел странно и одновременно с тем ужасно мило, когда принялся нашептывать в маленькое ухо зверька какие–то указания и даже, кажется, спрашивать совета. Девушка поймала себя на мысли, что уж точно не удивилась бы, закивай циветта мордочкой в ответ.
Закончив импровизированное совещание, Тим поставил животное на землю и слегка подтолкнул ладонью вперёд, на что получил очередной недовольный взгляд.
– Манго? – уточнил парень, но в ответ раздалось фырканье, и пришлось предложить плату за услуги куда как весомее: – Яйца всмятку? Серьезно? Ничего не треснет?
Судя по очередному вякающему рыку, трескать зверёк собрался только щеками и то только от удовольствия, поэтому Тимур со вздохом согласился на такие условия. Циветта посмотрела на него пристально, словно бы соображая в какой степени можно доверять этому чудаковатому человеку, и, наконец что–то для себя решив, побежала в сторону ручья.
Только сейчас Аня обратила внимание, что вся влажная глинистая поверхность прибрежной линии была усеяна торчащими вверх черными треугольниками то ли камней, то ли тончайших раковинок.
Так ей сначала показалось. Но когда зверёк добрался до них и приготовился к прыжку, в нетерпении смешно подергивая кисточкой хвоста, один из треугольников внезапно раскрылся огромными ярко-синими крыльями.
Бабочки поднимались в воздух неспешно, целым сонмом разноцветных огней, величественными, почти сонными взмахами рассекали влажный в своей плотности воздух. Потревоженные беспорядочными метаниями циветты, что не позволяла им сесть обратно, они принялись хаотично кружить по всему пространству поляны. Одна из таких красавиц, изумрудная, с черными прожилками узоров на крыльях, села Тимуру на руку. Он осторожно отвёл пальцы в сторону, неторопливо, чтобы не спугнуть, поднялся на ноги и приблизился к Анне.
– Вот это да, – проговорила она, заворожено наблюдая, как на его бледной ладони бабочка плавно поднимает и опускает свои большие крылья.
– Поселились у меня год назад, не знаю теперь, что с ними делать, – сказал Тим.
– Любоваться?
– Это с удовольствием, – улыбнулся он. – Но гусеницы у них прожорливые, а островная флора не так чтобы огромна. Да и некоторые виды кирказона здесь ядовиты.
– Кирказон? – переспросила девушка.
– Лианы позади тебя с лиловыми цветами.
– Эти? – уточнила Аня, обернувшись. – Жуткие какие.
– Ещё и мясом тухлым пованивают.
– Ой, блин, чувствую, – морща нос, пробормотала она. – Это чтобы насекомых привлекать?
– Чтобы туристов отпугивать, – пошутил Тим.
Анна хотела было иронично поинтересоваться, многих ли туристов видели эти лианы, если у хозяина острова тяга к запиранию людей в клетках, но мысли эти тотчас сменились удивлением. Почувствовав, как пальцы Тимура аккуратно коснулись её плеча, девушка затаила дыхание, чтобы ненароком не потревожить бабочку, которая принялась неуклюже переставлять лапки в попытках перебраться к ней на футболку.
Когда Анна с улыбкой подняла взгляд, лицо парня оказался неожиданно близко, и она изумленно выдала:
– Твои глаза…
– Опять покраснели?
– Нет, – качнула головой Аня, – ты говорил, что они практически бесцветные, но это же что–то с чем–то.
– Да уж, – протянул он, отстраняясь, – то ещё зрелище.
– Очень красиво.
– Что?
– У тебя красивая радужка, Тим, очень необычная.
– Спасибо, наверное… – он неловко потёр рукой позади своей шеи и подумал, что обескуражен не столько её словами, сколько тем чувством обычности происходящего, какое сложилось у них за долгие годы общения. Это ведь было в Анином духе: среди одного из самых удивительных на свете зрелищ, на поляне полной исполинских размеров и невиданных расцветок бабочек, не растерять своего человеческого отношения. И больше изумиться его глазам, чем диким лианам с цветами инопланетной какой-то формы или ручной пятнистой кошке, свободно разгуливающей по джунглям.
– Почему сейчас? – вдруг задала вопрос Аня, не без сожаления наблюдая за тем, как бабочка всё же улетает с её плеча. – В смысле, почему я не додумалась напроситься к тебе в гости раньше?
– Обошлось бы, по крайней мере, без взрывов, – со смешком выговорил Тимур. – Извини.
– Да ничего. Я почти уже не сержусь.
– О, я рад.
– А вольеры?
– Не-а, всё ещё не тема для обсуждения.
– Упёртый, – вздохнула девушка. – Так почему, Тим?
– Да, стоило встретиться раньше, – легко согласился он. – Но мне довольно далеко добираться до России, да и не то что бы хотелось туда возвращаться. Слишком много там осталось…
– Неприятного?
– Скорее, пережитого. А звать тебя к себе… – с ироничной улыбкой Тимур развёл руки в стороны, – ну, как видишь, приглашения в гости – не мой конёк.
– Я бы сказала, что не твоя лошадь, – отозвалась Аня.
– Ага, судя по масштабности косяка – целый не мой табун.
– Знаешь, я все равно очень рада нашей встрече, даже несмотря на перебинтованную голову и коллег…
