Трилата Нижеги "Начало новой истории"

Тиллери расхохоталась:

– У тебя прекрасное этэ! Я такую красоту видела только у твоего безумного братца, когда у него ещё оба глаза были на месте. Только вот твоя Судьба сказала, чтобы я не лезла. Она у тебя такая нечёткая, расплывчатая, словно бы нить её разодрали на множество отдельных волосков, да разметали по полотну жизни, а вот которое из этих волокон станет новым направляющим для твоей нити, я видеть не могу.

– Изменённая? – не сдержавшись, озвучила предположение Эктори.

Тиллери тут же расхохоталась:

– Судьбу изменить нельзя, но то, что проделано с твоей, отдалённо похоже на это. Могу только предположить, каким множеством чужих судеб такая незначительная забава была оплачена… – на мгновение замолчав, она вскоре воодушевлённо воскликнула: – Но как же ты прекрасна! Не сочти за сумасшедшую – я художник, это намного хуже. Я хочу написать твой портрет, твой, а потом и твоих братьев. Я ещё не смотрела так на Корэра, но уверена, там тоже будет нечто особенное!

– Но… – нерешительно возразила Эктори. – Говорят, что наш брат мёртв, ты не сможешь написать портреты всех троих.

– И это говорит мне та, кто сопровождал Императора в мир мёртвых? – недоверчиво фыркнула Тиллери. – О, кстати, зачем отец потащил в те опасные места младшую дочурку?

– На всё есть свои причины, – Эктори постаралась ответить максимально расплывчато, чтобы не выдать незнания.

– Ну, расскажи, расскажи, зачем? Что вы там делали?

Эктори не знала, как бы отвязаться, она не может лгать, но и правду сказать нельзя… Ей стёрли память, чтобы уберечь? Но от этого ещё больше проблем, теперь она не знает, с кем и о чём говорить нельзя. Наверняка она уже наболтала лишнего…

Хафэр, появившийся в дверном проёме, показался для Эктори спасением, она коротко шагнула ему навстречу.

– Я говорил пообщаться с ней, а не сбегать, чтобы потом ещё и искать пришлось, – сказал Хафэр с некоторым недовольством.

Эктори, ничего не ответив, подошла к нему. Оглянулась на устроившуюся на перилах Тиллери, подняла взгляд на безоблачное ночное небо. Неожиданно лицо её просияло. Эктори вернулась обратно, не спрашивая и не дожидаясь дозволения, забрала у Тиллери очки, на все вопросы отмахнулась, уставилась куда-то вдаль.

– Пожалуй, это то, что я видела когда мы скульптора сюда приводили, – сказала она, довольно улыбнувшись, вернула очки. – Забавно, что-то, что мы видим и днём, другим открывается только ночью.

…

В зале играла неспешная музыка. Хафэр ввёл Эктори в середину круга, слегка поклонился высокому стройному юноше и маленькой девушке, явно дожидавшихся их, сказал еле слышно, кивнув Эктори на юношу:

– Господин Уд-и-у, пятый ребёнок местного управителя, – обратился теперь к нему: – а имя моей спутницы Ар.

– Мой отец король, а не какой-то там управитель! – возмутился юноша.

Эктори спросила, стараясь изобразить кротость:

– А почему господин Удиу не вышел нас встретить? Ему ведь, как представителю хозяина – положено. – Покосившись на Хафэра, по лицу которого она уже понемногу начала понимать его намерения, добавила: – Вы не уважаете Империю?

Хафэр, слегка потянув её за руку, заставив подойти ближе, сказал достаточно громко, чтобы Уд-и-у расслышал каждое слово:

– У юного господина нет чувства времени, он постоянно опаздывает.

Юноша, скрипнув зубами, под шагнул к Эктори и Хафэру, заговорил недовольно:

– Во-первых, госпожа Ар, моё имя произносится как Уд-и-у – оно составное. Что касается Вас, господин Император, я хотя бы не пропускаю важные события. Где были Вы, когда пала ваша несравненная, великая и всё могущая Империя?

– Учился, – ответил Хафэр и в глазах его промелькнул нехороший блеск.

Эктори положила руку Хафэру на плечо, он приобнял её за талию, отвернулся от недовольного принца. Музыка зазвучала громче, начался первый танец.

Эктори, кое-как поспевая за Хафэром, невинно улыбнувшись, предупредила:

– Если я оттопчу тебе ноги – никаких претензий. Я уже говорила, что не умею танцевать. Не знаю, был ли у меня учитель, или сбежал, как только увидел.

– Не переживай. Ты думаешь, к чему я сапоги на платформе надел?

Эктори опустила взгляд на обувь Хафэра: только теперь заметив, что он был не только на платформе, но и на каблуках, таких высоких, какие она бы такие надеть никогда не осмелилась, хихикнула:

– Как много усилий, чтобы оказаться на одном со мной уровне.

Хафэр, к её удивлению, не восприняв слова за безобидную шутку, нахмурился. Эктори тут же попыталась придумать, как бы исправить ситуацию, но все идеи, приходившие в голову казались заведомо провальными, потому она воспользовавшись той, что заглянула первой, проговорила:

– Так ты из-за своего роста переживаешь, мальчик-облачко? Оно того не стоит – вырастешь ещё.

Рука Хафэра скользнула чуть выше тонкого изгиба талии Эктори, перехватив девушке поудобнее, он покрутился так, что её ноги оторвались от пола, поставил обратно.

– Какое я тебе облачко? Не называй меня так – глупо это! – ответил ей Хафэр, с уже меньшим раздажением.

– Но у тебя такие кучеряшки, мне даже завидно! Вот у меня бы были такие, я бы их и не заплетала. А ты их в Академии зачем-то постоянно прямишь…

– Ещё и к волосам моим привязалась… Не нравится мне, когда меня облачком называют, и когда несерьёзно относятся. Я Император! Мне скоро шестнадцать! Нет, конечно, до совершеннолетия ещё почти столько же, но я уже не ребёнок.

Эктори, печально вздохнув, кивнула понимающе.

Они кружились некоторое время в молчании, то отходили от центра круга к краю, то возвращались обратно – менялись местами с другими парами танцевавших, вливаясь в общий поток.

Среди мельтешащих пёстрых пятен Эктори заметила тёмно-синий беретик, вспомнила про звёзды, перевела взгляд на Хафэра, он тоже смотрел в сторону Тиллери. Увидев в его глазах вопрос, Эктори была уже готова рассказать о своём наблюдении, но Хафэр спросил совсем другое:

– Что скажешь о своей новой знакомой?

Эктори немного растерялась, но нашлась что ответить:

– Миленькая болтунья. Чудаковатая, но так, слегка, в пределах нормы.

– Много ты ей выболтала?

– В основном она мне рассказывала, а я-то ничего не помню. Есть в ней нечто подозрительное, ну да это ведь черта всех аристократов.

– Остерегайся её и не давай на этэ смотреть. Ей для этого разрешение нужно, и при том не всегда озвученное. Не знаю, как она это понимает, но ей достаточно и мысленного желания. Все мы существа любопытные, поэтому она частенько ни с того ни с сего заявляет о своём таланте, и первой же реакцией большинства становится мысленное стремление получить ответ на вопрос вопрос: «А что если она на меня посмотрит?» Со стороны, конечно, забавно смотреть на подобные просчёты.

– Поздно, она уже смотрела. А чего такого?

– Да так, просто теперь она о тебе знает больше, чем ты о себе. Моли Судьбу, чтобы она не стала твоим врагом.

– Она-то? Врагом? – усмехнулась Эктори.

– Ты, как ария, должна знать, что внешность – последнее, чему можно доверять.

Эктори понимающие кивнула, промолчала, но, не вытерпев, спросила:

– Какие у тебя дела в Зузамесе? ТЫ недавно предостерегал скульптора, а теперь мы здесь, и ты явно что-то затеваешь.

Вместо ответа, Хафэр спросил у неё:

– Как поняла, что мы сейчас в Зузамесе?

– По звездам, – излучая довольство собой, заговорила Эктори на Первом: – если бы не очки Тиллери не заметила бы, что картина на небе почти такая же, как днём, когда мы тут ходили, правда с небольшим смещением – рассчитав его, я поняла где мы. Вернувшись с той прогулки, я поискала информацию о государстве: оно входит в тринадцаток самых влиятельных, но по сути они занимаются только лишь кредитованием и ничего не производит. Одна гражданская война может вывести его с мировой арены, но правящий род удерживается у власти уже очень долгое время, и все конфликты нейтрализует еще на стадии зарождения, сосредотачивая все ресурсы именно на выявлении заговорщиков, привлекая наёмные силы извне для подавления – финансы позволяют. Ещё, кстати, насколько я помню, все торжественные приёмы привлекают огромное множество писак, стремящихся уловить каждую деталь и рассказать всё в новостях, но сейчас их почти нет, а значит и приём не простой. Затевается что-то и с их стороны. Вопрос: что?

Хафэр в место ответа, сделал лишь комплимент наблюдательности Эктори, лицо его стало отрешённым.

Под конец танца Эктори всё-таки оступилась, запутавшись в складках собственного платья, но Хафэр среагировал быстро, подхватил, пронёс на руках несколько шагов.

Когда музыка стихла, он ушёл, наказав:

– Стоять и ждать, ни шагу вправо, ни шагу влево.

– А можно к столу со вкусностями? Я там конфеты видела, – Эктори состроила жалобную гримаску, вновь вернувшись к образу несерьёзной девчушки.

– Тебе лишь бы сладости… Иди уж, но оттуда никуда, – ответил Хафэр, ухмыльнувшись так, что заметила только Эктори.

Она кивнула, величественно вышагивая, подошла к десертному столику, цапнула из вазочки штук пять конфет, сунула одну за щёку, потом заметила красивые пироженки, прихватил парочку.

– Вижу, Вам нравятся наши сладости, – услышала Эктори знакомый голос.

Ария кивнула, проглотила разгрызенный орех, покрытый глазурью и шоколадом, ответила, обернувшись:

– Очень, господин Уди-у.

– Госпожа Ар, прошу, произносите моё имя правильно! – попросил он стараясь скрыть раздражение.

– Я обязательно научусь, но знаете, довольно непривычно, когда гласная стоит за согласной, но они не читаются вместе, – отметила Эктори, потешаясь тому, как просто оказалось вывести аристократа из себя, стараясь скрыть этой фразой то, что имя она коверкала намеренно.

– В нашем языке в слогах сначала идут гласные, а потом согласные, поэтому они никогда не читаются вместе.

Этот фарт показался Эктори довольно интересным, потому проговорила она совершенно искренне:

– Да, я обязательно запомню!

– Обязательно, госпожа Ар! Тем более, если хотите устроить своё будущее.

Эктори хотела спросить: "К чему это он?", но решила, что это Уд-и-у и сам расскажет, он же о будущем заговорил. Спросила то, что не давало ей покоя:

– Позвольте сменить тему, но почему Вы в чёрном? Вы же аристократ, сын местного правителя.

– Я третий сын. А белое носят только те, кто наследует место от родителей. Меня отец, недолго думая, отправил на границы – служить. Поэтому я сменил цвет одежды, но мои сыновья будут ходить уже в белом, если военными станут. Мои обязанности и заставили меня задержатся – наши территории довольно обширны, потому путь оказался неблизким.

Эктори кивнула, сунула в рот конфету. Уд-и-у, протянув ей ещё несколько, спросил:

– Как погляжу, Вам они очень нравятся, но эти орехи растут только у нас, а продают их по бешеным ценам. Хотите их есть хоть каждый день?

Эктори с подозрением покосившись на королевского сына, поинтересовалась, в чём же заключается подвох.

– Какой подвох?! – проговорил он с видом оскорблённой невинности: – Я говорю открыто. Выходите за меня.

Эктори поперхнувшись, покосилась на приятное лицо Уд-и-у, и тут же залилась звонким хохотом, стараясь согласно приличиям прикрыть рот рукой. Вскоре, став столь серьёзной, какой ни разу не была за вечер, ария проговорила с надменностью присущей всем аристократам:

– Вы пытаетесь подкупить меня – арию – какой-то мелочью, вроде еды? Умно Вы это придумали, станете из третьего в очереди на правление этим вашим королевством, вторым на Имперский престол. Но не держите меня пожалуйста за дуру. Лицо то у меня наивное, но не обманывайтесь…

На лице Уд-и-у отразился шок, вызванный столь разительной переменой тона его собеседницы, кое как найдясь с ответом он проговорил:

– Что Вы? Я третий сын, Вы третья дочь, мы просто прекрасно подходим друг другу. Вы очень красивы!

– Я не третья дочь, я третий ребёнок, а Корэр второй, и он сейчас правит.

– О, тогда это просто чудно! – проговорил он, явно удивлённый подобной информацией: – Если с ним вдруг что-нибудь случится, мы вдвоём просто прекрасно справимся с управлением государством.

– Почему с ним должно что-то случиться? – спросила Эктори всё с тем же презрением.

– Ну как же?! Он же не маг. Как бы вы ни пытались это скрыть, об отсутствии у него таланта знают все. А мы знаем ещё и о том, чем Вы занимались в последнее время. Если рассказать о том, что Вы составляли компанию своему безумному братцу в его жестоких завоеваниях, да ещё и добавить никому не известные подробности. Какая молва о Вас пойдёт? Вас назовут жестокой, ведь то, что творил он, не укладывается в рамки морали современного общества. И Вас здесь, в высших кругах, осудят, а некоторые, теперь уже бывшие аристократы, Вас найдут, и ждёт Вас их месть.

Эктори вздрогнула, пальцем погладила Сайму по голове. "Отравить, и этого мальчишку, и всю правящую семью!", но сумев не потерять надменности, ответила:

– Я никогда и не скрывала того, чем занималась последние ходы, рассказав всё, что вам известно, вряд ли вы что-то измените.

Хафэр, показавшийся в дверном проёме, опять был спасителем, Эктори, устремилась к нему, опасаясь, что ещё немного, и она утратит контроль над ситуацией, ведь речь зашла о том, чего она совсем не помнила.

Уд-и-у, взглянув на Хафэра, преградил путь Эктори, наклонился к её уху, шепнул:

– Видите, недоволен, что я тут с Вами болтаю, нахохлился, как птенчик. Ну, да ладно, я предлагал решить с выгодой для всех, но Вы мне отказали. Теперь опасайтесь моих братьев, особенно младших, ведь у нас есть то, что сейчас необходимо Империи: информация, деньги и влияние.

Эктори еле заметно кивнула. Уд-и-у улыбнулся, похлопал её по плечу:

– Может, хоть станцуем, позже. Или просто свидимся. Только обещайте! И я сделаю всё, чтобы отговорить отца объявлять войну Империи. Она после падения ведь этого не переживёт…

– Обещаю, ещё свидимся…

– И станцуем.

– И станцуем…