Работа в тоннеле станции «Охотный ряд».
Лика ойкнула, но перебивать не решилась.
– Нет, ну несколько явно постановочных фото сохранились, – Андрей полез в телефон и стал показывать фото. – Вот тачки, вот строители, вот разводной ключ. Тимур Сергеич, вот у нас «Нива» наша есть, да?
– Есть, да. Существует на балансе управления, – не стал отрицать Тимур.
– И ты знаешь, что разводным ключом нельзя закручивать гайки, сорвёшь к чёртовой бабуле. Только специальными ключами, подходящими по размеру. Почему эту простую истину не знали метростроевцы? А? А я тебе скажу – что было в реквизите для фотографий, то и дали в руки. Позируйте, товарищи строители. Изображайте бурную комсомольскую деятельность!
Лика внимательно разглядывала фото:
– Действительно, ерунда какая-то.
– Я сейчас тебе покажу ещё кое-что, имеющее мало отношения к метро, но многое нам объясняющее, – Андрей включил ноутбук. На экране появились сканы пожелтевших документов.
Лика стала читать:
«По данным Госстата СССР, к 1931 году промышленное производство сократилось по отношению к 1913 году в семь раз. За период с 1921 года по 1930 год только на территории центральной России было подавлено около ста антиправительственных восстаний.
Голодные мятежи рабочих и крестьян продолжались до 1935 года.
После ликвидации НЭПа страна взяла курс на индустриализацию.
Это позволило ввести в эксплуатацию девять тысяч крупных предприятий. Строительство этих предприятий производилось с привлечением сил США и Великобритании.
Было привлечено 380 тысяч иностранных рабочих и специалистов. К примеру, на строительстве Сталинградского тракторного завода, а на самом деле танкового, советских рабочих, кроме пары сотен чернорабочих, не было».
– Интересный факт – не сохранилось ни одного документа или сметы об оплате труда иностранных специалистов. Все работы велись в СССР совершенно бесплатно. Кто их финансировал? – Андрей дождался, пока Лика дочитает документ, и продолжил: – Там ещё параллельно шла грязная история с золотым эмбарго, если помните.
– Я, Андрюх, помню. Но где политика, а где история?
– О, дорогой начальник, где история, там и политика. Вы дальше смотрите.
Теперь на экране был открыт обычный вордовский документ. Отчёт Андрея.
«По данным Красного Креста, в 1932 году только в Поволжье от голода умерли три миллиона восемьсот тысяч человек. Годовые планы по добыче угля, производству продуктов питания, машиностроению, сталепрокату – всё было сорвано.
Автотранспорт в Москве.
Первый автомобиль ГАЗ выпустил в 1933 году. Выпускались они поштучно. АМО, будущий ЗИЛ, выпускал машины грузоподъёмностью две с половиной тонны в 1930–1933 годах, общим количеством около 35 тысяч штук. На весь Союз.
Грузовой автопарк Москвы был малочислен и держался на дореволюционных развалюхах.
Первый проходческий комбайн был создан самоучкой Алексеем Бахтумским в 1932 году.
И только в 1939 году Горловский завод им. Кирова выпустил серию комбайнов, всего пять машин, которые работали на шахтах Донбасса.
Никаких предприятий, способных производить электровозы, вагоны, – нет. Не существует.
Шлифованный мрамор и гранит можно заполучить только в качестве надгробной плиты, в единственном экземпляре».
– Извините, – наконец подала голос Лика, – так чем они там копали и как вывозили? – Не доверять сведениям, нарытым напарником, повода не было.
– Хороший вопрос! Возможно, самый главный вопрос. По официальной версии, при строительстве было вынуто двадцать три миллиона кубических метров грунта, – Андрей по-рыбацки развёл руками.
– Это сколько? – уточнила Лика.
– До хрена. И ещё вот столько. Но это цветочки. В тоннели уложили восемьсот пятьдесят семь кубических метров бетона.
– Всё, я не могу больше, – взмолилась Лика. – А если как-то без вот этих вот точных данных? Это можно?
– Нельзя, – Андрей защёлкал по клавиатуре и открыл фотографию какой-то газетной вырезки. – Смотри – советским по жёлтому написано: «Построено: 4 электротяговых подстанции; 11 понизительных подстанций. Смонтировано 15 эскалаторов. Уложено 21 535 метров квадратных полированного мрамора. Использовано: 88 тысяч тонн металла; 581 тысяча кубометров леса редких пород; 296 тысяч тонн цемента; 305 тысяч рулонов изоляционных материалов».
– То есть предприятий нет, а материалы есть?
– Именно! Это я уже не буду тебе про грузооборот рассказывать. Там столько, что если бы нам зарплату выдавали в таких цифрах, то я бы ух!
– Размечтался, – Тимур сидел на лавочке, откинувшись на спинку. От обилия цифр голова гудела. – Ты давай к выводам переходи.
– А нет их. Только вот коробка та твоя пыльная. Честно скоммунизженная уважаемым нашим историком, – цифры Андрей очень любил и страданий коллег не разделял. – Но я считаю, Лик, что мы имеем дело с «консервами».
Лика подняла на коллегу замутнённый арифметикой взгляд, определяя, не поехал ли тот кукушечкой на фоне вседозволенности. Или просто оголодал?
– Да стояло оно там раньше! Ну, лежало. Под землёй. Хранилось себе, как консервы, на случай острой необходимости. Вскрыли, помыли, повесили портреты вождей. И вот вам, дорогие мои москвичи, шедевр индустриальной мощи! – Андрей эффектно поклонился, ожидая реакции.
– И кто его туда положил? Ну, поставил. Построил кто?
– Кто-кто, дед Пихто, склонный к античному стилю в дизайне. Разбираться будем.
– Будем, Андрюх, обязательно, – Тимур осторожно закрыл крышку ноутбука. – А сейчас – давайте ещё по мороженому всем отделом. Тайны допотопных цивилизаций вредно разгадывать на пустой желудок.
– Подождите, – Лика дёрнула Тима за рукав. – Так чем закончилось дело про «консервы»? Как вообще это дело можно закрыть?
Тимур улыбнулся чему-то своему. А Андрей ответил:
– Коробку ту мы сдали начальству. Дело оформили, всё запротоколировали, выводы – какие уж есть – написали. А дальше будет как будет. Может, вернётся то дело к нам на доследование, может – решат, что это всё выдумки и игра воображения. Но Колокольчик нас тогда хвалил очень.
– Да, – подтвердил Тимур. – Чувство недосказанности есть, конечно. Но так вот и работает отдел истории. Мы находим, откапываем, иногда в самом прямом смысле, сортируем данные, сопоставляем, делаем выводы и развиваем версии. Даже самые невероятные. И сдаём наверх.
– Но судя по тому, что сейчас нас отправили в эту вот командировку, – Андрей уже запаковал ноут и был готов гулять дальше, – наш отдел приносит ощутимую пользу. Не совсем, правда, понятно, какую именно и кому.
– Командировка наша – это моя мечта, – закивала Лика. – Я же за границей никогда была. А тут только работать начала – и уже еду в Нидерланды.
– Жизнь – она такая, да. Удивительная штука, – заметил Тимур. – Главное, не привыкай. Такие командировки – скорее исключение, чем правило. И то Колокольчик хотел меня одного сначала отправить.
– Спасибо вам, Тимур Сергеевич, – искренне поблагодарила Лика.
– Да, я тоже забыл сказать спасибо, – спохватился Андрей. – Это, конечно, не по склепам лазать, но тоже ничего.
– Смотрю я, Андрюха, понравились тебе те подземелья в Батыево. Ещё не поздно сдать билет и вернуться туда работать.
– Ну как я вас брошу? Ещё найдёте что-то не то, а мне потом разгребать.
– И правда, – улыбнулся Тимур. – Я и забыл, что ты у нас главный разгребатель.
– И самый лучший, хочу заметить!
– Это сразу видно, Андрей Андреевич, – поддержала Лика.
Погуляв немного в центре, ребята двинулись в сторону вокзала. Самолётом лететь было дорого, да и никто никуда не торопился, и потому решили до Нидерландов ехать на поездах. Все билеты были куплены и оформлены заранее самой Ниной Васильевной, а значит, поездка пройдёт чётко по плану. Тимуру и его команде нужно только не опаздывать.
* * *
– Тимур Сергеевич, а вы не храпите? – спросила Лика, когда все трое наконец загрузились в купе и расселись на мягких диванчиках. – А то у меня очень чуткий слух.
– Лика, мы в поезде едем, – Андрей ответил до того, как среагировал Тимур. – Здесь посторонних звуков будет гораздо больше, кроме возможного храпа. Советую на ближайшей остановке купить беруши.
– И я не храплю, если что, – попытался успокоить девушку Тимур.
– Это радует. Но про беруши и правда мысль хорошая. И маску для сна ещё надо не забыть, интересно, на вокзалах есть что-то ярких расцветок?
Разложив немногочисленные вещи, каждый выставил на стол приготовленные в дорогу продукты. Зарплаты отдела не позволяли особо шиковать, даже с командировочными. Лика достала большой пакет яблок и груш. Тимур обрадовал коллег шашлыком. Пусть мясо и холодное, но сочности у него не убавилось. Андрей вытащил из рюкзака тщательно упакованные в фольгу домашние пирожки с разными начинками.
– Да мы это всё до самого Амстердама не съедим! – пробормотала Лика.
– Что за пораженческие настроения? – Тимур протянул ей кусок шашлыка. – Не падай духом, боец! Придётся постараться.
Пока ехали до Минска, не расслаблялись. Тимур лежал на верхней полке, Лика и Андрей на нижних. Накидывали друг другу разные идеи и варианты, теории и мысли про вилочковые кресты. От самых очевидных до безумных и невероятных. Каждая теория тщательно разбиралась и выкидывалась как нерабочая или записывалась Ликой в блокнот. Андрей просто всё запоминал. Всё это было очень странно, непонятно, нелогично и почти бессмысленно. Казалось, что они упускают что-то очень важное. А вот найти смысл и в бессмыслице – в этом обязанность хорошего следователя.
* * *
Минск встретил их чистым небом и ярким солнцем. До следующего поезда, в Варшаву, оставалось шесть часов, и ребята решили побаловать себя местной кухней. В небольшом кафе неподалёку от вокзала они заказали драников и местного тёмного пива.
– Тут так солнечно, так светло, так красиво! У нас, конечно, тоже хорошо, но вы только посмотрите, мальчики, – Лика указала на зелень парка, раскинувшегося перед террасой кафе. Тимур и Андрей удивлённо переглянулись.
«Мальчики» от Лики, называвшей коллег исключительно на «вы» и по имени-отчеству, прозвучало непривычно. Тимур взглядом указал Андрею на бутылку тёмного портера. Шесть с половиной оборотов – это вам не кот чихнул. Для хрупкой Лики, даже учитывая закуску, перебор.
Андрей молча кивнул и движением фокусника передвинул полупустую бутылку поближе к себе. Потом посмотрел на раскрасневшуюся Лику и провернул то же самое с её недопитым бокалом.
– А принесите нам чаю с лимоном, пожалуйста, – попросил он официантку. Та понимающе улыбнулась и скрылась в кухне.
– А обратно мы тоже на поезде поедем? Я бы хотела здесь погулять подольше. Такой красивый город. Тимур Сергеевич, Андрей Андреевич, вам не нравится? Почему вы так странно смотрите?
– Лика, ты про это не думай, у нас всё впереди ещё. Погуляем, и тут, и там, вот лучше драничков скушай, – Андрей пододвинул к ней блюдо.
– Да, а пиво тут крепче, чем я думал. Я, пожалуй, тоже ещё драников съем, – поддакнул Тимур.
Расплатившись и приятно удивившись низким ценам, ребята еще немного погуляли и вернулись на вокзал. Без труда нашли свой поезд и разместились в купе. Порядок решили не менять – Тимур занял верхнюю полку, уступив Андрею и Лике нижние. Она уже пришла в себя от выпитого пива и сперва вела себя чуть скованно, но видя, что никто её не упрекает, расслабилась, и вскоре они продолжили неторопливый разговор, начатый ещё в поезде Москва – Минск.
– Смотрите, ребят, – начал Андрей, – все эти плиты можно разделить на несколько больших групп.
– Тебе лишь бы что-то систематизировать, – одобрительно протянул Тимур. – Давай делить!
– Будем сразу смотреть на те, которые до эпохи Романовых.
