Генерал с интересом посмотрел на Алексея и произнес:
– К сожалению, эта победа стоила ей растянутой ноги и недель заточения в отеле…
– Отец, – мягко сказала Кири, – я ни о чем не жалею, это было моё самое счастливое время в Бангкоке. Алексей навещал меня в «Ориентал» и…
Генерал Ваттхана уже в упор, пристально, смотрел на Дабазова:
– …и я так рада, что вы сегодня наконец познакомились!
– Господин генерал, – начал Дабазов, – я бы хотел поговорить с Вами о весьма важном для меня деле… Могу ли я рассчитывать на аудиенцию завтра?
Слегка подняв брови от такого неожиданного вопроса, Ваттхана медленно сказал:
– Простите, но что это за дело – мы ведь до этого момента с Вами даже не были знакомы?
– Это дело личного характера… И это касается вашей дочери.
Генерал перевёл взгляд на Кири и подумав, сдержанно произнес:
– Ну что-ж, теперь Кири живет в моём доме, и Вам не придется навещать её в отеле. Пожалуйте к нам завтра к вечернему чаю.
9
Всю дорогу домой генерал Ваттхана о чем-то размышлял, а Кири, не решаясь нарушить его сосредоточенного молчания, тихо сидела рядом и думала о завтрашнем визите Алексея. «Он придет просить её руки, и отец, такой – умный, добрый, любимый отец, конечно, поймет и согласится, потому что и сам когда-то также полюбил её маму!»
Молча они вошли в дом, прошли в гостиную, куда Ком подал чай, и, только после того, как слуга удалился, генерал заговорил:
– Поздравляю тебя, детка, ты очень понравилась королю и он благосклонно принял мою просьбу признать тебя законной дочерью. Надеюсь, ты рада этой новости? Теперь тебе будет пожалован титул и тайское имя, ты сможешь жить в Сиаме и всегда будешь рядом со мной. – Он помолчал и продолжил, – твои братья скоро надолго уедут в Европу, а я стар и одинок… Надеюсь, ты не откажешь мне, родная?
Кири прижалась к нему и прошептала:
– Милый отец, я хочу быть с тобой, но как же мама – она сойдет с ума, если я не вернусь!
– С твоей матерью я уже все уладил, но ты сможешь её навещать. Она также считает, что тебе лучше жить со мной. В Париже тебе всегда приходилось стесняться своего происхождения. Там ты никогда не сможешь войти в свет, а, тем более, рассчитывать на достойное замужество. В Сиаме ты выйдешь замуж за принца крови и станешь богата, сказочно богата!
Кири молча слушала отца, но при словах о замужестве, резко повернулась и спросила:
– Ты хочешь выдать меня замуж, отец?
– Да, я думаю об этом и сегодня, во время аудиенции с королем, ты видела четырех его младших сыновей. Все они европейски образованные молодые люди и скоро ты сможешь ближе с ними познакомиться и…
Кири резко вскочила, но генерал рукой осадил её и продолжал:
– И выбрать, сама выбрать! – за кого ты выйдешь, – генерал засмеялся – они все уже в тебя влюблены! Его Величество Рама V благословил твой брак с одним из своих сыновей.
– Отец, но это невозможно! – воскликнула Кири. – Король дал право женщинам отказываться от замужества, если жених им не нравится!
Генерал Ваттхана, всё ещё с улыбкой на лице, продолжал:
– Кто-то из молодых принцев тебе обязательно понравится! Они все красавцы, как на подбор! Да ты и не можешь отказаться от такого лестного предложения, как войти в королевскую семью! Его Величество был другом моего отца, впоследствии стал моим другом и это – большая честь для меня, девочка моя!
Кири больше не могла молчать. Её глаза наполнились слезами и она почти крикнула:
– Но, отец, я люблю другого человека! И завтра он придёт к тебе просить моей руки! Нет-нет, я никогда, слышишь, никогда не продам себя за эти королевские богатства!
Генерал помрачнел и подумав, произнес:
– Я догадываюсь, что человек, о котором ты говоришь, это – Дабазов… Это невозможно, Кири, ты не можешь стать его женой… Да, Россия – наш союзник, да, они нам благоволят и многое позволяют. Однако не всё и даже не всем… Я слышал, что принц Чакрапонг недавно так увлекся балериной Кшесинской и тем навлек недовольство русского Императора, так что пришлось принца срочно отправлять в отпуск – домой, для отрезвления… Именно с этим связан его нынешний приезд в Бангкок. Да, тайцы заводят в Петербурге романы с русскими девицами, некоторые даже женятся, но то, что позволено мужчинам, аристократам, не позволено тебе. Ты – незаконнорожденная азиатка и для Дабазова, со всей его русской православной семьей, ты навсегда ею останешься. Этот брак никогда не признает их церковь, и у него не будет никаких, слышишь, никаких обязательств перед тобой… Ему здесь просто скучно и ты для него всего лишь приятное времяпрепровождение… Будоражащая кровь экзотическая интрижка… Он бросит тебя, когда насладится твоей молодостью и красотой. Но даже если он действительно любит тебя, этот брак повредит его карьере, а он и сейчас всего лишь средней руки чиновник, без особых средств, как я предполагаю, если служит здесь, в Сиаме…
– Отец, я умоляю тебя выслушать его! – Кири уже плакала. – Ты увидишь, какой Алексей замечательный, и я люблю его, ты слышишь, люблю!
Лицо старого генерала перекосило от гнева – все его планы рушились! А как он мечтал смыть со своей красавицы-Кири это клеймо незаконного рождения, сделать её частью своего сиамского мира, выдать замуж в семью монарха, которому он служил всю жизнь, и наконец, обрести покой, зная, что она рядом… «Он всё делает только для её счастья, а она смеет ослушаться!?.. Нееет, никакого Дабазова не будет!» И, уже приняв решение и успокоившись, генерал Ваттхана произнес:
– Хорошо, я готов на компромисс: ты немедленно уедешь обратно в Париж и, если, через шесть месяцев всё ещё будешь помнить о нем, а он не раздумает жениться, обещаю – я дам согласие на ваш брак. Уверен, однако, что твой Дабазов забудет тебя еще до того, как твой пароход скроется за горизонтом… или уже забыл… Но, даже если я окажусь неправ, разлука вам не повредит и только проверит ваши чувства. Время летит быстро… да и вы сможете писать друг другу. Мы примем его завтра, как я обещал, и ты сама все это ему скажешь.
Кири поняла, что это не отказ и, что, во многом отец прав, назначая испытательный срок.
Он – старый опытный дипломат, как всегда, её оберегает и сейчас пытается защитить от возможных разочарований. Правда, она не понимала, зачем отсылать её обратно в Париж, но тут же убедила себя, что это – правильное решение, и уже примирилась с мыслью об отъезде. В Бангкок она приехала только с визитом, так что нужно вернуться домой и все рассказать маме. Да, она должна всё-всё рассказать ей про свою любовь, про своего чудесного русского Алексея! Она должна наконец попрощаться с мамой и отец, конечно же, и об этом подумал! Так что ехать ей нужно и как можно скорее, чтобы в июле вернуться обратно.
Кири уже совсем успокоилась и подошла к отцу: «Спасибо, отец! Я все сделаю, как ты решил».
10
Алексей закончил дела и собирался уже идти свататься, когда посыльный принес ему письмо от генерала Ваттхана.
Возникло тяжелое предчувствие, что он уже больше никогда не увидит Кири. Эта мысль на мгновение парализовала мозг и трясущимися руками он распечатал конверт.
Генерал, однако, просто извинялся и просил отложить визит на несколько дней в связи со своим недомоганием. Он писал, что сообщит когда сможет принять его на следующей неделе. «В этом тропическом королевстве я определенно превратился в неврастеника! Нужно немедленно взять себя в руки и опять заняться консульским правом…» – подумал Дабазов. Он подошел к телефону и набрал номер генерала, но линия безнадёжно молчала…
Телефонизация в Сиаме началась еще в 1881 году, но почти 25 лет спустя телефоны все ещё работали ненадёжно. Алексей задержал посыльного и быстро написал ответ, выразив генералу пожелание быстрейшего выздоровления, и просил его разрешения в ближайшую субботу встретиться с Кири на теннисном корте.
В кармане он нащупал маленькую бархатную коробочку – скоро, уже очень скоро он наденет это кольцо на её пальчик! Отправив посыльного, Алексей вернулся к себе – вечер был свободен, но он решил, что в клуб сегодня не пойдет и остался в миссии – разбирать свои папки по истории консульских судов.
Еще в Александровском лицее он особенно хорошо успевал по правовым дисциплинам, а они преобладали в курсе наук – церковное, римское, государственное, финансовое, полицейское, гражданское и уголовное право с судопроизводством, дополнялись курсами по истории русского и международного права.
Во многом, интерес к международному праву у Алексея возник, благодаря их преподавателю – профессору Ф. Ф. Мартенсу, который был постоянным консультантом правительства по всем юридическим вопросам и всегда представлял Россию на международных конференциях.
Отец Алексея тоже был юристом-международником, что и предопределило профессиональный выбор сына. Серьезно заниматься консульской юрисдикцией, а, именно, – практической организацией консульских судов, Алексей начал ещё в Иерусалиме.
Особенностью консульских учреждений России в странах Востока являлось право консула осуществлять там судебную власть над соотечественниками. Эта практика возникла в средние века в русских купеческих факториях на Востоке, которые возглавлялись консулами. Оттуда, в XIV–XV веках, в этом виде консульские отношения перешли и в европейские государства.
Однако, впоследствии, с упрочением в западных странах централизованной власти и закреплением принципов государственного суверенитета и территориальной юрисдикции, судебную власть консулы утратили. Консульская юрисдикция на Западе, практически, была отменена, и иностранцы стали подчиняться суду государства пребывания. В восточных же странах право на консульскую юрисдикцию было сохранено путем заключения с ними неравноправных договоров или капитуляций.
К началу XX века право консульской юрисдикции России распространялось на многие восточные страны и, в связи с этим, вставал вопрос об организации там консульской судебной системы и судопроизводства, которые должны были определяться Российским законодательством.
Все эти вопросы были прописаны в действующем консульском уставе, но, на практике, белых пятен было больше, чем ясных правил. В Иерусалиме Алексей начал изучать систему российских консульских судов в Турции и даже написал несколько докладных записок в МИД о том, как распространить этот опыт на другие восточные страны. Весь свой научный архив он перевёз в Сиам, но уже почти два года к нему не прикасался, и папки пылились в углу его кабинета.
11
Весь день Кири провела в украшении дома к приходу Алексея. Ком с утра еще был послан за цветами и потом они вместе с ним составили два огромных букета для гостиной и столовой. По всей длинне террасы слуги расставили орхидеи в больших горшках и дом превратился в благоухающий сад.
Около пяти часов Ком начал накрывать чайный стол в гостиной, а Кири с отцом, расположившись на террасе, стали ждать гостя. Генерал заметил, что его дочь оделась во все белое, а волосы украсила большой кремовой камелией из их сада. Он сосредоточено молчал, и Кири, чувствуя, что отец чем-то озабочен, пыталась развеселить его только им одним понятными шутками из её детства.
Генерал реагировал вяло, слегка улыбнувшись, и тогда она села за рояль и заиграла его любимый вальс Чайковского. Старинный тайский дом заполнила великая музыка к волшебной сказке Гофмана, – слилась с нежными ароматами тропических цветов, запахом свежезаваренного чая и лучезарным счастьем, исходившим от Кири.
Когда она закончила игру, часы пробили половину шестого, и раздался долгожданный стук в дверь. Кири на миг замерла и, в этот момент, генерал Ваттхана тихо произнес: «Это не он, детка…», но она, не услышав, вскочила из-за рояля и бросилась в холл. Ком уже успел открыть входную дверь и держал в руках письмо, которое только что доставил посыльный.
– Ком, это мне? – нетерпеливо спросила Кири.
– Нет, для генерала, записка из русской миссии, – и слуга понес письмо на террасу.
Кири сгорала от нетерпения, но все же дождалась, когда отец прочитает письмо и спросила:
– Это от Алексея? Что с ним, отец?
– Да, дорогая, с ним все в порядке, но он не придёт – ни сегодня, ни завтра – никогда… Я же тебе говорил, что все это игра… Он просто развлекался с тобой, – отчеканил старый генерал и вызывающе посмотрел на дочь.
– Нет, это невозможно, отец! Мне нужно немедленно, сейчас же, ему позвонить и самой узнать, что случилось!
– Ты собираешься звонить малознакомому мужчине и спрашивать, почему он отменил визит к нам? Прошу тебя, звони, но этим ты себя только скомпрометируешь!
В глазах Кири промелькнуло сомнение, и уже менее решительно она подошла к аппарату и сняла трубку. Генерал резко поднялся из кресла и зашагал по террасе – он блефовал и явно нервничал, но связи по-прежнему не было и Кири горестно опустилась на диван.
Облегченно вздохнув, Ваттхана примирительно произнес: «Утро вечера мудренее, Кири… Сейчас мы с тобой выпьем чай и будем вспоминать наши проделки в Париже с ton petit Com, хорошо? Помнишь, когда тебе было 5 лет, ты очень хотела пони и мы с тобой и Com пошли aux marchе Les Halles? Ты увидела там маленького пони, который не продавался, но ты захотела его во что бы то ни стало? Ты тогда сказала Monsieur le propriеtaire, что отдашь ему ton petit Com в обмен на пони. И ton petit Com был готов остаться, только чтобы ты получила лошадку, помнишь? Это было так смешно и трогательно…» Кири рассмеялась:
– Да, а потом ты повел меня в Булонский Лес и я начала учиться верховой езде… – она обняла отца.
– В субботу мы с тобой поедем в клуб и ты увидишь, что с твоим Дабазовым все в порядке – скороговоркой добавил генерал, – он будет преспокойно играть в теннис… Поверь, мне, старику, его мимолетное увлечение тобой прошло. Он прагматик и понимает, что у вас нет будущего, так что перестань думать о нем. В воскресенье мы приглашены на королевские скачки и ты опять увидишь принцев. Кстати, в субботу Madame Пино показывает новую парижскую коллекцию платьев и мы обязательно поедем выбирать тебе новые туалеты. Я хочу, чтобы на скачках ты выглядела лучше всех. Надеюсь, твое настроение улучшилось, дорогая?
12
В начале 1905 года стало ясно, что русско-японская война, хотя окончательно и не проиграна, но подходит к концу.
После многомесячной осады в начале января окончательно пал Порт-Артур. По России уже вовсю катилась революционная волна и только скорейшее прекращение войны могло остановить эту внутреннюю смуту. Но измотанная войной Япония желала мира не меньше.
Заинтересованные страны немедленно начали обсуждение «приличных» условий мирного договора, и дипломатическая активность российских миссий за рубежом резко усилилась. Бангкок, кроме того, оказался одной из тех немногих столиц, где присутствовали дипмиссии обеих воюющих стран и работы было достаточно. Шёл интенсивный обмен шифрованными телеграммами с министерством, и Дабазов всю неделю, практически, не выходил из миссии. Ему, как секретарю, приходилось делать всё – от составления политических донесений до переписки документов, шифровки и расшифровки телеграмм.
С большим трудом он выпросил у Оларовского два часа в субботу для встречи с Кири, но, прежде, чем идти в клуб, – опять позвонил домой генералу Ваттхана. Его тревожило, что ответа на своё приглашение встретить там сегодня его дочь так и не последовало. Телефон по-прежнему не работал и линия отозвалась бездонной пустотой…
…Дабазов пришел на корт раньше обычных завсегдатаев, переоделся и начал разминаться у стенки. В назначенный час Кири не появилась и на него опять нахлынуло предчувствие неотвратимой беды.
– Как дела, Дабазов? – окликнул его женский голос.
– Здравствуйте, миссис Рой!» – приветствовал он в ответ жену американского посланника.
– Рада Вас видеть, Дабазов! Вы знаете, что наших партнеров – Киттинга и всех англичан сегодня не будет?
– Нет, но… – попытался возразить Алексей.
– И нам в Вами придется играть вдвоем?
– Извините, но сегодня я играю с дочерью генерала Ваттхана… Ее, правда, пока нет, но… – удалось вставить Алексею и он озабоченно посмотрел на часы. Кири уже почти на час опаздывала.
– Я думаю, что и она сегодня не придёт, – сообщила всезнающая миссис Рой. – Я только что видела Кири в «Grand Atelier» – она так была поглощена выбором туалетов, что вероятно и забыла об игре! И не осуждайте ее! Все платья только что из Парижа, и генерал, по-моему, был готов купить ей всё!
Алексей уже с интересом слушал болтовню миссис Рой:
– Кири – просто неземное создание, и понятно, что генерал хочет как можно лучше выдать её замуж здесь, где она почти своя… Кстати, Дабазов, король очень благосклонно принял её, и говорят, что она скоро выйдет за одного из младших принцев…
Миссис Рой будто нарочно рассказывала ему все эти подробности и наслаждалась его реакцией! А на лице Алексея можно был прочитать калейдоскоп нахлынувших мыслей.
– Дабазов, так мы будем играть? – прервала его миссис Рой.
– Да, да, конечно, – сказал Алексей, опять посмотрев на часы, и они начали партию.
13
Уже выходя из «Grand Atelier» генерал Ваттхана спросил свою дочь: «Дорогая, если ты всё ещё хочешь, давай сейчас поедем в клуб и ты убедишься… – сама увидишь, что Дабазов будет преспокойно играть там в теннис… И скорее всего, с какой-нибудь дамой…».
Генерал безусловно добился результата – Кири, проведя все утро в лучшем модном салоне Бангкока, примеряя туалеты, отвлеклась от своих терзаний. Она машинально проводила взглядом Кома, тащившего её коробки в коляску. Вопрос отца вернул её в реальность.
Прошла целая неделя с того вечера, когда посыльный принес то злосчастное письмо, и Дабазов не появился в их доме. С тех пор известий о нём у неё не было. Время слилось в одно напряжённое ожидание, и Кири не помнила, как прожила эти дни. Она превратилась в натянутую струну и все клеточки её тела напряженно ждали одного: вот-вот он войдет в их дом, она бросится в его объятия и уже ничто и никто не сможет их разлучить! Он пробудил в ней женщину, и её юная, растревоженная плоть требовала новой близости с любимым…
* * *
Кири только и делала, что прислушивалась к звонкам и шорохам в доме, но телефон не звонил, хотя связь наладили и отец уже несколько раз разговаривал с дворцом.
Странно, что не было писем и никто не приходил с визитами – деревянная колотушка, которой обычно барабанили во входную дверь посетители, необычно долго молчала.
