Николай Колос "Жил да был усатый кот-астронавт"

Черная, но все же душка, и шепнула ему в ушко:

«Не смотри на этот скач, капитан же – он циркач!

Договор созрел заране – отвлекать ваше вниманье,

И внезапно всех накрыть, чтобы даже и скулить

Не могли под крепкой сеткой, что накроет очень метко.

Сорвут с вас ремни и брюки, свяжут ноги, свяжут руки,

Всех отхлещут шомполами! Это же не люди – хамы.

Лишь Медведя пощадят, но… потом его съедят!

Повезут всех на базар – видно, добрый вы товар…

Возьмут золотом за брата, – Королевству нужно злато!

А Кота? – Его налево – развлекал чтоб королеву».

«Ладно – пробурчал Медведь – мои зубы… ведь не медь.

Мои зубы крепче стали – отдыхать они устали!

Как кремень мои бока – будут им окорока»!

21.

Там, в том месте, где борта, на посмешище Кота,

Стали строем все пираты, с алебардой, как солдаты!

В душах страх своих рожали, и тихонько все дрожали.

Мишка, хоть он косолапый – ситуацию взял в лапы —

Громом, как в тайге взревел! – Даже студень не доел! —

Крикнул – «Подтяните брюки! … Выньте шпаги – быстро в руки!

В них направьте остриё, и кричите – вы ворьё»!

Вверх подкинул дробовик! – Настоящий он мужик! —

Нажал когтем на курок… сразу капитан оглох!

Дробь летает как оса и срывает паруса.

Где у дроби взялась сила? – Мачту враз перекусила!

Всем сбривает бакенбарды, выбивает алебарды…

А какая-то дробина, капитану – бац! И в в спину!

Потом прыгнул к нему Кот, разодрал большой живот,

И вцепился в его скулы, а из брюха вдруг… акула!

Вся целёхонька, живая, вышла будто из трамвая,

Погрозила плавником, капитана бац! Пинком!

Видно очень была зла – на три метра подросла,

Потянула за стоп-кран… и нырнула в океан.

Кот не стал калечить шкуру, а вцепился в шевелюру —

Прокричал – «Труби отбой, или я займусь тобой»!..

Капитан зашил живот, и спустил на воду бот.

В бот попрыгали пираты, и матросы, и солдаты,

Воду, да еду спустили и… в морской туман уплыли.

Такелаж весь, вёсла, реи – наше всё – оно ж – трофеи.

Там такие были нравы – значит всё о`кей! По праву!

И осталась мысль одна – дорешать всё после сна.

Спасение рабынь

22.

Пробудился дядя Петь – разбудил его Медведь.

И сказал ему – «Ты, это, – сгинь из образа поэта…

Да проверь свои сомненья, слопай баночку варенья,

Для охмелки попей чай, рукава позасучай,

Возьми в руки свой прибор! – Если тот прибор не вор,

Что привёл нас в оный век. Ты что, Петь, не человек?!

Там, что нужно, подкрути на космическом пути.

Чтобы к вечеру уже, были мы на вираже,

Что ведёт в двадцатый век – где привык быть человек».

Дядя Петя репу чешет – астролябия, что… брешет?

Глянь, как сильно подвела! Не желала ж она зла

Ни Медведю, ни Коту… А, быть может, налету,

На какую -то минутку, захотела сыграть шутку,

Чтоб команду посмешить, да забыла совершить,

Стрелкам дать обратный ход, на какой-то оборот.

В обороте ж был секрет – бац! – и нет… аж триста лет!

Наконец-то все проснулись, приоделись, приобулись … —

Вокруг волны, куда деться? Значит нужно оглядеться,

Хорошенько покумекать по-серьёзному, без смеха.

Не пирог же вам с грибами, а достался трюм с рабами.

Как законное наследство. – Вот соседство – так соседство!

Часу нет, чтоб много думать – пригласили всех из трюма

Выйти, стать в единый ряд, чтоб прикинуть хоть на взгляд…

Не затем, чтоб был навар – люди ж нам – то не товар!

А чтоб не было беды – дождевой набрать воды,

Тучки в небе подоить – негританок напоить!

Сколько нужно дать хамсы – пусть подскажут нам весы,

Сколько нужно карасей, для команды этой всей…

Время Кот терял не зря! А сварганил ятеря

Дяди Пети родной брат – что на выдумки богат.

Приспособил паруса, чтобы килька и хамса

Шли в ловушку косяком. – Метод был ему знаком!

А обоих дядей, шурин – понапрасно глаз не жмурил —

Безошибочно прикинул, в небо паруса закинул,

Совершил на небе бучу – парусами поймал тучу,

И без всякой… без балды – добывал из них воды —

Столько… чтоб не одну бочку – выжать и… поставить точку.

А брат шурина был для… чтоб возиться у руля…

Руль крутить туда-сюда, не догнала чтоб беда.

Сам же Кот на мостик стал, и так палочкой махал,

Чтоб холодных вод теченье не меняло направленье.

Летучий Голландец