Владимир Зима "В сезон дождей…."

Не вздохнуть: наконечники огненных стрел —
И булат из руки! И бегущее войско!
И царица,
За коей украдкой глядел,
Над испариной насмерть поверженных тел,
И топочущий грохот конский.

И, – все кончено! Царство, затмившее мир,
Пади вслед вершине, что грезилась только,
В подножье
Ее непреступных Памир,
Пред взором доспехов, клинков и мортир,
И сердца, гудящего бойко!

«А вчераси белый ангел…»

А вчераси белый ангел
На крыльцо ее слетел,
Звал куда-то спозаранку
Да в глаза глядел.

Росенилась земляника,
Сокрывала лик в траву.
Как же звать-то, погоди-ка!
Также и зовут…

Улетел Господень ангел,
Да пролил грозой
Слезы девицы-селянки
С русою косой.

Враз березовы сережки
Грусть ударили об земь.
Не горит избы окошко
В опорожню темь.

«Точно горн глашатаев в призыве взвопил…»

Точно горн глашатаев в призыве взвопил,
Разговелась в надрыве кудлатая звонница, —
Замирай пред визжащими глотками пил
Части света шестой грозовая бессонница!
Отбивай, пономарь, государев указ,
Бей по меди глаголющей! Хлестче! Хлестче!
Кратно тысяче множится брошенный глас:
«Посягнувших карать! Не смирившихся вешать!»

Неоседлую тройку пускает в галоп
Громовержца Ильи боевая громадина.
Усмиряй непокорности натужный лоб
Распаленной кокарды багряная градина!
Отродясь не тягая тележьих колес,
Спины не щадите, скорняжьи кобылы!
Исходя слюнотечей, как бешеный пес,
Обвисают измученных виселиц брылы.

Простирается жнив обожженная гладь
И таращатся вехи, что тощие сироты.
Клокочи по острожным цепям сополать
Издыхающих сумерек, полог откинутый!
Как терзающий верою иезуит,
Взмолись, помышляющий Божьего сана!
Над мятежным раденьем расправой грозит,
Точно перст, гневный посох царя Иоанна.

«Параллели прильнули к Земле…»

Параллели прильнули к Земле
Равновымеренными крестами
И несут нас на мокром весле,
И отталкиваются – нами.

Потерять бы потребность дышать
И не знать, что несет в себе память,
И уже никогда не бежать,
И уже, оступившись, не падать.

Выбить клинья задумчивых лиц
Возрожденным из были рассветом,
Чтоб в пыли летописных страниц
Не читать нашим детям об этом.

«Потянись за махровою каплею вишни…»

Потянись за махровою каплею вишни
На цыпочках розовость тотчас утративших, —
То плод вызревающий в чаяньи ближних,
Сад сей лелеющих и не обрящих.
Выпусти кроткую жизнь из-под кожицы,
Точно мизинец случайно поранивши, —
Даже гонимая всюду безбожница
Косточке брошенной станется вящей.

«Ветер по полю рыщет…»

Ветер по полю рыщет,
Ищет себе покою
Или, оборванным нищим,
Я борозжу по полю?

Ищу, – не понять, не выдать, —
Пальцы пустив, что грабли,
В ласковой пашни вымять,
Дабы к корням прозябли.

Лес, будто яма волчья,
Тянет во глушь заблудших, —
К тропкам прошедших полчищ,
Падших в сраженьях лучших.

Облак повис жердиной
Над мельницей ветряною.
Мельница клин журавлиный
Цепляет рукой земною.

В дубу краснолобый дятел,
Как мох из избы колотит!
Да нешто ль, дурак, ты спятил
Беленить по такой погоде!

– Ну что ж ты молчишь, старинный,
Прогнал б желудевой шапкой!
– Ступай-ка ты прочь, штанина,
Покуда не дали палкой!

«Поперек досок…»

Поперек досок
Лежу неживой —
Оторвал кусок
От души ржаной.

Хоть он сух да плох,
Да «почем даешь!», —
Полно брюхо Бог
Отъедал на грош.

Крикни, мать-земля, —
Я стопу в сапог —
От седин древлян
До седьмых дорог.

Знаю каждый шест,
Помню всякий столб.
От родимых мест —
Топорищем в лоб!

Отрезной ломоть,
Об чем есть ступай!
Кончил грядь полоть —
Белый свет копай.

Крикни, мать-земля, —
Я плечо в ружье, —
Упасет петля,
Схоронит плужье.

Расписная Русь —
Обдирной полок —
Я в тебя упрусь,
Как в ворота рог.

Как в хмелю, кулак
Садану об стол!
Подавай, дурак,
Из-под всех подпол!

Крикни, мать-земля,
Хоть бы что, – в огонь
Вздыбит Бога для
Богатырский конь.

И телега в прыть
Сквозь высокий тын