Кивнул в знак согласия, еще один кивок бросил Ингмару в качестве приветствия.
– Замечательно. Позвольте представиться, Олег, Координатор по Сибирскому округу.
Антон удивился, конечно, но ничем удивления не выдал. Олег, значит. Координатор. Мужчина лет тридцати, с азартом изничтожающий виртуальных монстриков, родился на самом деле где-то в позапрошлом веке и вполне мог сопли главе Ингмару подтирать. Кивнул вторично.
– Что, Антоша, надумал, значит? – подал голос главный кот клана. – Давайте сразу к делу. У меня сегодня еще важная встреча. Кстати, Олег, ребята волнуются, тебя требуют. Чуть до драки не дошло. Каждый одеяло на себя тянет.
– Разберемся. Сначала с вашей лицензией утрясем. Так что, господин Костин, вы подтверждаете свое требование, заявленное в устной форме главе Клана? Берёте ответственность на себя и подтверждаете, что принимали решение, находясь в твердой памяти и здравом уме?
Дальше Антон подписывал какие-то бумаги, чем-то клялся и что-то подтверждал. Получал инструкции. Выяснилось, что придется уехать. В захолустный Заречец. Наконец, помурыжив минут двадцать расспросами насчёт серьезности решения и готовности отвечать, выдали два разрешения. К тому времени Антон уже весь взмок и сам не знал, серьезно ли он всё это затеял или в последний момент… Нет, на последний момент права у него не было.
Первое разрешение оказалось на проведение обряда и выглядело казенной справкой из какого-нибудь СОБЕСа. Даже печать стояла – слегка смазанная синей штемпельной краской. И за размашистой подписью Координатора Олега.
Второе выглядело куда солидней. Собственно даже, не разрешение, а целая подшивка из трех личных дел. Три досье на людей, которые, как Антону объяснили, в ближайшее время всё равно должны с наибольшей вероятностью погибнуть, а так хоть польза будет. В общем, выбирать любого.
Антон кивнул, свернул досье трубочкой и сунул во внутренний карман куртки.
Сказал или не сказал "спасибо", позже не сообразил, а уже дома внезапно понял, что лица Координатора не помнит. То есть тот вроде светловолосый, голубоглазый… или нет? Русый и смуглый? Впрочем, какая разница. Шифруются, как умеют. В конце концов, Координатор итак фигура почти мифическая. Наверно, есть резон.
На пороге дома уже и думать забыл про Олега и прочие клановые дела.
– Ин, мне нужно будет уехать из города, надолго, на две недели приблизительно. А вас со Славкой ко мне потом переправят. Буду заниматься подготовкой обряда. Может, взять няню тебе в помощь?
– Справимся. У Лены отпуск с понедельника, она обещала приехать помогать. Не трать лишние деньги, – инкино лицо просияло решительной надеждой. Ей только и нужно было, чтобы сказали – шанс есть. А дальше она сама.
Знала бы она, сколько этот шанс стоит.
Досье были до неправдоподобия подробные, включая совершенно бесстыжие самые мелкие детали. Например, про первого кандидата в жертвы, некоего Виталия Захарова, Антон узнал, что тот имеет привычку надираться в полном одиночестве по субботам. Затем при должной кондиции гулять по двору и гонять бабок, а после целое воскресенье опохмеляться и слезно вымаливать у тех же бабок прощение, но уже в понедельник являться на работу, как ни в чем не бывало, при костюме и в свежей сорочке. В общем, понятно, если брать, то брать тепленьким и в квартире где-нибудь вечерком в субботу. Откроет как миленький. Еще и составить компанию предложит.
Второй кандидат порадовал полной неудовлетворенностью своей сексуальной жизнью и через это привычкой «клеить» женщин на одну ночь в каких-нибудь дешевых придорожных кафе. Как следствие, переболел гонореей и ещё чем-то из "букета" богини любви.
Третьей жертве всего двадцать пять. Миловидная довольно, и единственная из троих внушала Антону стойкую симпатию. Сразу видно, девочка серьезная и порядочная, а из "бесстыжих" мелочей разве что привычка читать и грызть одновременно какие-нибудь сладости в постели.
Странно, но пока кандидатов жалко не было. Может быть, оттого, что у того же Виталия помечено – в ближайшее время должен будет в пьяном виде забыть потушить сигарету, спалить квартиру и задохнуться в дыму… Девушку вроде собьют на дороге.
Или потому, что Слава проснулся и за стенкой просил маму почитать сказку.
***
Судя по всему, так называемые «простецы», люди без каких бы то ни было магических способностей, являются тем самым «промежуточным звеном» эволюции, без которого никогда не появились бы ни зооморфы, ни маги. Несомненно так же, что «простецы» обладают всеми психическими свойствами, присущими и магически одаренным, и нисколько не уступают им в интеллектуальном развитии. Однако вопрос об отношении к простецам магического сообщества дискутируется до сей поры. С одной стороны, наличие у простецов разума предполагает распространение на них всех норм «Хартии Баланса», и такая позиция является официально признанной. С другой стороны, недоразвитие у простецов важнейших магических функций организма стало идеологической базой появления крайних, шовинистических течений среди магов, призывающих иногда даже к истреблению homo sapiens vulgaris как вида, а чаще просто практикующих отношение к простецам как к «кормовой базе».
Энциклопедия культур Кланов
***
Луна висела в небе толстая, тяжелая, до окончательной полноты ей не хватало нескольких дней.
Висеть-то висела, только вряд ли кто её видел. Небо затянуло толстым одеялом облаков, снег… не снег даже, так, крупка, сечёт с самого утра, никак толком не организуясь в нормальный снегопад. Но луна всё-таки почти назрела. Антон её прекрасно чувствовал. В такие дни он всегда ощущал неприятную тревогу, дань своей второй, животной природе, тосковал даже. Нечто, смутно называемое "голосом крови", настойчиво звало… куда-то. Кого-то выслеживать, загонять, пить чью-то еще горячую, дымящуюся в ночи кровь.
Впрочем, сейчас было слишком холодно, чтобы всерьёз мечтать об охоте. Да и не охотился Антон на самом деле ни разу в жизни. Так, домашнего кролика загрызть, когда очень хочется, или голубей погонять. А где под Нововерском вообще охотиться? Бежит дикий зверь от города, за свою шкурку опасается.
Антон стоял в подворотне, под козырьком, курил и смотрел на мельтешение крупки вперемешку с нормальными хлопьями в воздухе. Подворотню неумолимо заметало, мусорные бачки скрылись под белыми шапками, далекий фонарь светил натужно, сквозь полудрёму. Оставалось еще приблизительно двадцать минут.
Антон ждал.
Вот как восемь лет назад. Даже погода стояла такая же, разве что снег чисто символический. И, конечно, была луна…
***
…Реку просто выморозило до дна. Рекордно холодная зима, сказали синоптики. Димка, идиот, опять где-то застрял, задерживался уже на час почти. Антон пританцовывал на снегу, лапы мерзли неимоверно, всё-таки пантеры не слишком приспособлены для жизни в Сибири. Дрянь тут, а не жизнь пантере, если откровенно. Ну, Димка, ну, козёл, если окажется, что опять застрял у подружки – прибить гада на месте. Отморозил мягкие подушечки, когти застекленели, лишний шаг сделать боишься, сломаешь к чертовой матушке. Пять километров от города, а в паре километров – поселок с красивым и лживым названием "Райское". Там есть магазин, только он ночью не работает, конечно. Даже забежать погреться некуда.
Антон решил ждать еще десять минут, а потом валить назад, домой. Хруст снега заслышал издали, мягко отошёл к кустам, слился с темнотой, но любопытство взыграло. Шаги легкие, испуганно-быстрые, ровные. Женщина. Чего женщине делать среди ночи в двух километрах от деревни? Затаил дыхание, позволил себе высунуться – всё равно она в темноте вряд разглядит. Девушка молоденькая оказалась. Красивая. Не обычной красотой молодости, не свежестью, а такая… правильная, что ли.... Настолько, что аж дух перехватило.
Такая вся… Глаза большие, в мохнатых ресницах, а с ресниц она легкий снежок смаргивает, но снежок тает, оседает капельками- слезинками, на щеках. Губы ласковые, изогнутые луком. Носик ровный, небольшой… Кукла или картинка… Как-то так. С ума сойти, чтобы такое чудо – и среди леса! Ночью!
Наверно, это и называется «громом шарахнуло»,, потому что на тропку вышагнул, ни секунды не раздумывая. Незнакомка вполне ожидаемо взвизгнула, отшатнулась, уронила сумку в снег. И неожиданно – упала. На четыре лапы. Чёрная, желтоглазая, тонкая и легкая – и пантерой тоже красивая. Мельче гораздо Антона, моложе года на два, вообще скорее игрушечная, чем хищная. И зарычала тоже не угрожающе, а недоуменно и с заметным испугом. Что, дескать, делаешь здесь, чужак? Мне удирать со всех ног или пощадишь?
Он забыл про Димку начисто. Привёл девушку домой. Там в порядке "антистресса" достал валерьянки. В клане столь вредных наклонностей не поощряют, но Антон, как и всякий уважающий себя студент, держал дома некоторое количество "дури". Нюхнули. Ну, молодые еще были, дураки.
Хмельная Инна – имя тоже красивое, необычное – очень мило морщила лоб:
– Антон, а, Антон? А вот отчего у тебя глаза черные? Ты что ли этот… сын гор? Грузин? Или чечен? Ой, а я боюсь тебя, Антон!
Антон кивал, "подтверждая" самые черные иннины подозрения – да, сын гор. Сибирского розлива, правда, и вообще никакого отношения к горам не имеет, просто затесались вот в предки какие-то чернявые. Но в душе ого-го, конечно! Да, и танец с саблями спляшу, эту, как её, лезгинку! Или это не лезгинка? А плевать! Вот Хачатуряна поставим, сабли раздобуду, станцую как пить дать! Ты только это… приходи еще?
Вдрызг уже пьяная, совсем к "дури" непривычная, мягко улыбалась, чистые родниковые глаза со дна отдавали зеленцой, Антон всё смотрел… Он тоже был изрядно пьян, и он не знал еще, что такие же точно глаза будут потом у сына Славки. Но влюбился уже тогда. С пьяных глаз чудилось – Инна какой-то дивный эльф, который с первым лучом солнца исчезнет. С пьяных глаз, конечно…
***
Да, а ночь была совершенно такая же, как сегодня. Холодрыга, только сигарета и спасает. Метель, наконец, разродилась. Снег бесновался в воздухе, в водосточной трубе выл ветер, скрипела какая-то доска над головой, опасно раскачиваясь на хлипких петлях. Однако от снега и ветра защищала. Саат побери, да когда уже она появится? Она ушла из дома приблизительно полтора часа назад, след имелся, и четкий еще… Должна уже возвращаться.
Заречец этот – дрянной городишко. Мелкий, правильный и сонный, словно бы застывший в одном своем времени бронзовых бюстов вождя мирового пролетариата, ноябрьских демонстраций и огромных алых звёзд на макушках районных ёлок. Город перешептываний за спиной и вездесущих старух с тросточками и клетчатыми сумками. Приехал сюда четвертого дня, а уже вчера расслышал, как соседка снизу прошипела в спину "нехристь". Нет, не спорит никто, нехристь и есть, среди пантер вообще мало христиан. Больше как-то почитатели Саат Справедливой. Хоть это тоже бабьи сказки. Если бы она существовала, Антон сейчас не смолил бы на морозе в ожидании первой своей человеческой добычи. Она бы помогла.
А так Антон сам себе помогал.
И дождался-таки.
На миг остолбенел, очень уж на Инку восьмилетней давности издали смахивала. Такая же узкая, стройная, чертами лица издали даже походит. Был порыв смыться отсюда, попробовать ещё разок Виталия Захарова обработать. Пьянь несчастная, не жалко таких, хоть расстреливай. Только дверь, сволочь, не открывает. А времени уже в обрез.
Отвод глаз работал исправно, девушка мужчину в кожаной куртке и вязаной черной шапке не замечала в упор. Но, видимо, что-то чувствовала, потому что ускорила шаг и торопливо зашарила в кармане. Удивительная восприимчивость – может, какие-то спящие способности? Но засвиристел телефон у жертвы в кармане, она расслабилась, защебетала в трубку, отвлеклась.
Тогда подошёл ближе, перекинулся и отпустил морок.
И ударил когтями. В последний момент сделалось совсем жалко, да и женщину обижать…
Сориентировалась слишком быстро для женщины. Резануло по глазам так, что чуть на месте не помер. Баллончик чертов!
Нужно было для верности куснуть, но царапин должно хватить. Буквально упал в морок обратно и тёр, тёр горящее лицо до искр из глаз, только бы не нюхать проклятой вони. Жертва меж тем повыла в снегу, посидела, раскачиваясь из стороны в сторону, как катотоничка, схватила сумку и бодро побежала домой, потеряв с Инной всякое сходство. И славно. Вообще всё славно складывалось – и подкараулил, и инициировал.
Теперь только ждать. Неделю или десять дней. Она должна достаточно свихнуться, чтобы стать пригодной к обряду. А она свихнется, без дрессировщика инициированному никак нельзя. Оборотень по рождению перебьется как-нибудь, перетерпит еще, а вот…
***
… Антон искренне ненавидел своего наставника. И одновременно обожал, как обожать мог бы только мальчишка лет двадцати, какой-нибудь зеленый солдатик – генералиссимуса Суворова, скажем, или генерал-фельдмаршала Кутузова. Как две одинаково сильные и совершенно яростные эти эмоции могут уживаться бок о бок, Антон никогда не давал себе труда задуматься. Так было, и так было со всеми. Дрессировщика нельзя любить, потому что он ломает твою психику под основание, но и ненавидеть тоже нельзя – он делает тебя тем, что ты есть и чем ты будешь. Антон был оборотнем от рождения, он и представить себе не мог, что бывает иначе.
И то окончательное оформление Котом далось тяжело. Дрессировали его полгода, что ли. Обычное дело – с начала полового созревания молодняк словно с цепи срывается, начинаются грызня, помешательство, проснувшаяся сексуальность неконтролируемо выливается в большие проблемы для всего клана в целом, а уж для родителей взрослеющего оборотня – в форменные страх и ужас. С Антоном вышло несколько иначе, он вообще был мальчиком тихим и уравновешенным, поэтому под дрессуру попал только лет четырнадцати, когда ломать приходится уже почти сложившуюся психику, причем психику звериную.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69739822&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
