Григорий Бережный "Теория мультииллюзий"

Она горько выдохнула.

– Да насрать. Я хочу прекратить мучиться. Я знаю, мне станет легче, как ты не можешь понять? – Она ткнула указательным пальцем ему в грудь. – Ты мне нахрен не нужен, – сказала она тихо, – мне нужно избавиться от тебя! Помоги мне.

– Это не ты говоришь, это болезнь, – Олег все больше убеждался – даже пойди он у нее на поводу, это не поможет.

– Да какая разница! Даже если и так! Какая, в жопу, разница?

– А что потом? – попытался он направить ее по пути своих размышлений.

– Потом просто вычеркнешь эти два часа из своей жизни. Господи, ну всего лишь два часа твоего времени.

Бесполезно.

– Я люблю жену.

– Я не прошу тебя любить меня! Я прошу меня трахнуть!

Соня раскраснелась. Смотрела на него со злостью. Мужчина покачал головой.

– Пока, Соня. Извини, пока. Прощай.

Олег развернулся, и что есть сил рванул вверх по ступенькам.

Он не оглядывался. Он бежал все быстрее и быстрее. Лишь оказавшись у парадной своего дома, остановился отдышаться. Вместо привычных дофаминов его организм получил стресс и теперь мстил за предательство покалыванием в боку. Олег стоял, согнувшись, опершись ладонями на колени.

В висках пульсировала злость. «Как она посмела все это устроить? Да кто она, вообще, такая?» – вопрошал Олег.

– Олег Викторович, с вами все в порядке? – раздалось над ухом.

Олег разогнулся. В проеме приоткрытой двери стоял консьерж.

– Да, – приветливо махнул рукой мужчина, – да все в порядке. Просто отдыхаю.

Консьерж кивнул и поспешил вернуться в парадную.

«Надо все-таки выяснить как его зовут», – подумал Олег и поймал дверь, прежде чем она успела закрыться.

***

Через пару дней Олег успокоился. Подумал, что из них двоих он вел себя куда неадекватнее. Вернее, ей-то можно вести себя, как угодно. У нее справка. А вот он просто идиот.

Скептицизм к анализу чужих действий и мотиваций наделил Олега еще одним редким навыком. Он умел принимать. Даже Алиса, чья основная заповедь гласила «не осуждай, да будь выше этого», однажды сказала, что он слишком принимающий. Так что в том, что его пыл утих не было ничего удивительного.

Непривычным являлось его внезапное желание сделать нечто большее, чем понять и простить. Хотя, если взвесить, данная ситуация заслуживала каких-то действий с его стороны меньше прочих, уже случившихся и, вероятно, еще только предстоящих.

Словом, ему показалось, Соне все же можно попробовать как-то помочь. Он же хороший человек, а не мудак какой. Для начала просто поговорит. Убедит, что это стресс. Первая стадия принятия неизбежного. Этакая специфическая вариация отрицания. Еще неизвестно какие фортели выкидывал бы он, будь у него забронирован билет на тот свет.

Поэтому Олег очень обрадовался, когда Алиса попросила его забежать в скандинавское кафе «Jasen’» и купить для нее панна-коту. Вернее, сначала он спровоцировал ее желание трехкратным дифирамбом в сторону тамошних новых пирожных, затем выбросил эту деталь из головы и только потом обрадовался, как же удачно все совпало. Оставалось надеяться, что десерты там действительно ничего, потому что, по правде, Олег не то, что их никогда не пробовал, он даже не помнил, как выглядит витрина с ними. Но тут дело такое. Всегда можно выкрутиться, сказав, что о вкусах не спорят.

Олег переступил порог и оглянулся. Никого не было. Вернее, не было ни Констанций, ни Ауриэлей, ни даже Эрик и Киан, на худой конец. Просто какие-то левые люди с обычными именами. Олег сел за свободный столик и стал ждать. Заказ, конечно же.

После того, как пана-кота была красиво упакована и подана, он решил подождать полного восстановления дыхания. Заказал вторую бутылку воды. Вышел в рабочий чат с намерением решить отложенные вопросы прямо сейчас, чем всполошил всех в этом чате.

Потом он сдался и стал просто ждать Соню, глядя в окно.

Прошел час. Экран загорелся, динамик пропищал. Алиса.

«Да сколько можно-то?» – чертыхнулся он.

Олег медленно соскользнул с высокого стула. Чувствуя раздражение, природа которого была ему совершенно не ясна, он подошел к мальчику-бариста и протянул коробку с пирожным.

– Вы не могли бы его разогреть?

Бариста открыл коробку и с удивлением посмотрел на посетителя. Олег ответил невозмутимым взглядом. Бариста кивнул, вытащил зыбкий десерт кондитерскими щипцами и понес в микроволновку. Не в свое дело он не полез. Готический мальчик, левое ухо которого больше напоминало трафарет разнокалиберных окружностей, а плечи служили убежищем для чудных существ, с пониманием относился к причудам других.

Микроволновка загудела.

– Хорошо тут у вас. Приятно, – как мог непринужденно сказал Олег, облокотившись на стойку.

Олегу было неловко. И поскольку опыта в столь прекрасном чувстве у него имелось крайне мало, маскировать его он совсем не научился. Мужчина за стойкой, пусть и совсем юный, это понимал и приветливо улыбался. Тогда Олег решил не юлить, тем более, что мальчик почему-то вызывал доверие. Ему было лет восемнадцать, а может больше или меньше – сейчас вообще ничего нельзя сказать по внешнему виду. Субтильные ребятки, увешанные брендами, работают в кофейнях, а состоятельные бизнесмены, вроде него, носят неброские толстовки.

Олег нервничал, но решился.

– Можно попросить вас об услуге? – спросил он, опуская пятьдесят рублей в банку с надписью «на светлое будущее»

Бариста усмехнулся, глядя на купюру поверх пары монеток.

– Скорее уж, о маленьком одолжении.

Олег непонимающе уставился на него. Бариста добродушно рассмеялся.

– Это шутка была, пожалуйста, не обращайте внимание. Просто вы так театрально…

Он сымитировал его жест с деньгой. Олег вдруг понял, что и правда сделал два несвязанных действия одновременно, и выглядело это нелепо. Улыбнулся.

– Я не в этом смысле.

– Да я знаю, – отмахнулся мальчик, чем снова вызвал симпатию.

– У вас среди частых посетителей есть девушка…Такая…, – Олег замялся, понимая, что не может подобрать никаких особых примет его подруги, – темненькая. Но не брюнетка. С челкой! И глаза… – Олег запнулся и обреченно выдохнул. – умные и немного тревожные. Простите, цвет я не помню.

Микроволновка оповестила о проделанной работе. Мальчик не сдвинулся с места, внимательно глядя на смущенного Олега.

– О, – радостно продолжил последний, – у нее имя странное! Галадриэль. Или еще какой-нибудь бред типа…Траумель.

Бариста больше не мог сдерживать улыбку.

– Траумель?

– Да, – Олег смущенно пожал плечами, – странное имя. Любое странное имя – это она. – Чувствуя, что следующей фразой он вобьет последний гвоздь в гроб собственного самоуважения, мужчина обреченно выдохнул, – хотя, может быть и Соня.

Бариста наклонил голову вбок.

– Либо Соня, либо что-то безумное, – проворчал Олег, понимая, что возможно второй раз в жизни чувствует себя идиотом. И какое совпадение, из-за одного и того же человека.

– Так значит в миру ее зовут Соня? – протянул готический мальчик.

Олег резко встрепенулся.

– Так значит, вы ее знаете! – он чуть не подскочил от радости, – это она! Она приходила сегодня?

– Нет.

– А вчера? – растерялся Олег.

– Нет. Последний раз в мою смену была в среду.

Среда. Среда – это еще до разговора на набережной.

– Ясно.

Олег раздраженно хлопнул по столу. Наследить и пропасть – так по-женски!

– Ну, в общем, если она придет вдруг, вы не могли бы передать ей мой номер, пожалуйста? Скажите, что Олег приходил и хочет с ней поговорить.

Он написал на салфетке номер и протянул мальчику.

– Не вопрос. Соня. Передам, – он сложил салфетку вдвое и спрятал в карман.

– Спасибо. До свидания! – Олег быстро направился к выходу. Ему не терпелось переработать эмоции последнего часа в пот и усталость.

– Олег! Олег, подождите, а пана-кота? – поймал его у двери крик бариста.

Олег чертыхнулся и поплелся к стойке. Готический мальчик в замешательстве смотрел на расплавленную жижу, в которой плавал цветок физалиса. Олег сокрушенно развел руками.

– Может новую? – спросил бариста.

– Пожалуй, – вздохнул Олег и кинул еще пятьдесят рублей на чай.

***

– О чем ты думаешь?

Он должен найти ее и поговорить. Имела ли Соня право на такое поведение? Нет. Продиктовано ли оно стрессом? Да. Именно это ему необходимо ей мягко донести, заранее продумав пути развития диалога. Вот о чем думал Олег тем вечером.

– Я думаю о том, как бы ты описала меня другому, – сказал он вслух.

Алиса приподнялась на локтях.

– В смысле твои сильные и слабые качества?

Они лежали на кровати. Было слишком жарко, чтобы уснуть, слишком жарко, чтоб заниматься любовью. Оставалось разговаривать.

– Нет. Если бы я потерялся на вокзале, например. Как бы ты меня описала? Чтоб найти, – спросил Олег.

– Я…

Алиса зажгла лампу и уставилась на мужа.

– Нееет, – протянул Олег и накрылся одеялом с головой. – Не смотри. Вспомни.

– Это какая-то игра такая? – недоуменно спросила девушка.

– Нет. – недовольно донеслось из-под одеяла, – Ну опиши меня. Особые приметы там.

– Ну… – его жена не любила спонтанных игр с сомнительными правилами, – у тебя зубы кривые и сточенные.

Олег показался из-под одеяла и с раздражением посмотрел на Алису.

– Что?

– Ну это просто первое, что пришло в голову, – невинно сказала девушка, – Это же…Тебя и правда по ним можно узнать.

Олег хотел сказать, что, судя по частоте, с которой Алиса припоминает его кривые зубы, они сидят у нее в голове постоянно. Но решил не развивать тему.

– Ладно. А еще?

Алиса пожала плечами.

– Брюнет с аккуратной стрижкой. Острый подбородок. Серые глаза. Высокий.

Она замолчала, выжидательное глядя на мужа.

– Еще, – настаивал Олег

– В джинсах, черной толстовке и… – Алисе надоел допрос, – я не знаю. Что надо сказать?

– Ну это все абстрактно же, – попытался объяснить Олег, хотя и сам толком не понимал, что хочет услышать. Но невыразительность описания почему-то его задевала.

– Ну…я же говорю, зубы… – снова затянула жена.

– Ясно, – пробурчал он и отвернулся. – Давай спать.