– Я тоже очень рада тебя видеть.
– Это хорошо. Мне, конечно, хотелось бы думать, что ты вышла на связь, потому как соскучилась по моей чудесной роже, однако я слишком давно и хорошо тебя знаю. Что случилось, Лика?
Как же приятно с ним общаться! Поздоровался – и сразу к делу, без лишних слов и этикетных расшаркиваний. Впрочем, у них, драконов, это в крови – и ум, и сообразительность, и простота в общении.
– У меня к тебе личное дело, Захар. Хочу пожаловаться на твоего сына.
Лицо моего собеседника тут же поскучнело.
– На какого именно? – устало поинтересовался он.
– А это ты определишь сам. Он никому не представлялся и человеческого обличия не принимал. Мне известно только то, что у него одна голова, буйный нрав и на удивление плохо со смекалкой.
– Это Гордей, мой младший, – тут же определил Захар. – Редкостный балбес. Что он опять натворил?
– Три поля пшеницы уничтожил. На Еремеевых землях.
Взгляд главного Змея стал жестким. Собственно, это не удивительно. Если не ошибаюсь, у Захара с местным князем имеется договор о сотрудничестве.
– Возместит, – сквозь зубы процедил старший дракон. – До последнего колоска.
– Хорошо, – кивнула я. – Но это не все. Твой сын серьезно докучает одной из моих хранительниц. Тоже, кстати, младшей – Дарьюшке. Она мне сегодня сказала, что он летает над лесом и очень настойчиво зовет ее замуж.
Змей улыбнулся и облегченно выдохнул.
– Умеешь ты, Лика, напугать. Я уж было подумал, что ты на потом самое страшное приберегла.
– То есть ты эту ситуацию стоящей внимания не считаешь?
– Конечно, не считаю. Полетает, да перестанет. Дело-то молодое.
– Так-то оно так, – усмехнулась я. – А только и тебе, и Гордею не стоит забывать, что Даша – не деревенская девка и не томная купчиха, чтобы охать и падать в обморок при виде огнедышащего дракона. Она – чародейка, причем, не слабая. Надоест ей на Гордеевы виражи любоваться, засветит ему молнией промеж глаз, и станет на этом свете одним Змеем меньше, и на одного калеку больше. А Дарья уже на грани, Захар. Поговори с сыном, не доводи до греха.
– И что мне ему сказать? Чтобы от яги отстал и дорогу к ее лесу забыл?
– Зачем же так строго? – улыбнулась я. – Пусть спрячет крылья, примет человеческий облик, а уж потом замуж зовет. За ящера-то ни одна нормальная девушка выйти не согласится, а за добра молодца – еще подумает. Тем более сыновья твои, как на подбор, красавцы и богатыри.
– Погоди, – в янтарных глазах Захара мелькнуло недоумение. – Гордей делал девушке предложение в змеином обличии?
– Я тебе об этом уже десять минут талдычу.
– Вот дурак! – покачал головой Горыныч. – Видать, правда зацепила его твоя Дарья. Да так зацепила, что он последний ум потерял.
– Знаешь, у них, у молодых, это сейчас модно – строить отношения без мозгов, – усмехнулась я.
– С сыном я поговорю, – серьезно сказал Захар. – И по поводу полей, и по поводу яги.
– Поговори, – кивнула я. – Не забудь напомнить, чтобы деликатнее был, когда заново знакомиться пойдет. И чтоб не вздумал ее похищать. А то знаю я вас – сонное зелье под нос, мешок на голову – и ищи потом девку свищи в ваших горных хоромах.
Щеки Змея тронул румянец.
– Мы – драконы, – невинно развел он руками. – У нас так принято. Я, между прочим, сам по этому принципу женился. И ничего, с супругой живем душа в душу.
– Боюсь, Даше такой способ сватовства не понравится. Разнесет она ваши палаты до камешка, а мы с девочками еще добавим. Заметь, на вполне законных основаниях.
– Да ладно тебе, – усмехнулся Захар. – Все будет, как надо. Ты же знаешь, семья у нас в целом приличная, дружная, обеспеченная, опять же. Да, некоторые наши обычаи непосвященных людей могут шокировать, но ничего дурного они в себе не несут.
– Мне это известно.
– И Дарье своей расскажи. На всякий случай. Я сына к ней через пару дней в нормальном виде отправлю, пусть сватается, как положено. Вдруг у них с Гордеем все сладится? Уж больно хочется этого дуралея в надежные руки сбыть!
Ну да, у каждого свои интересы.
– Кстати, Лика, – вдруг осторожно сказал Горыныч. – Я завтра вечером в Навь пойду. Касьяну от тебя привет передать?
Я про себя фыркнула. Можно подумать, мои приветы ему нужны!
– Не надо, Захар.
– Как скажешь.
– Спасибо, что ты меня услышал.
Он улыбнулся и понятливо кинул.
Я улыбнулась в ответ и быстрым пассом отключила магический переговорник.
Что ж, это дело сделано. Завтра с утра надо пообщаться с Лешим-алкоголиком. А сейчас пора на озеро – набираться сил и свежих мыслей.
Глава 3
– Вот, Гликерия Афанасьевна, полюбуйся. Время – восемь часов утра, а он уже и выпил, и закусил, и спать улегся. Пьяница!.. И так две недели подряд!
Судя по Марьиному боевому настрою, разобраться с запившим лесным хранителем она планировала окончательно и прямо сейчас. Купание в волшебном водоеме этой ночью затянулось, да так, что ложиться спать уже не было смысла, а потому, переодевшись и высушив волосы, мы с ней сразу же отправились беседовать с лешим. Благо сил теперь, и волшебных, и физических, было много.
Нарушителя Марьиного спокойствия мы нашли очень быстро. Забиваться под пни и коряги лесной хозяин в этот раз не стал, а устроился прямо на земле под большой раскидистой елкой.
Спал он крепко, источая при этом такой аромат, что комаров действительно можно было не бояться.
– Лика, ты это видишь?! – продолжила возмущаться яга. – Совсем стыд потерял! Где упал, там и храпит! А дальше что будет?
Дальше все будет печально. Потому как резкий запах браги, которую употребил леший, был мне очень даже знаком.
– Тебе не кажется странным, что хранитель спился так быстро? – задумчиво спросила я у Марьи. – Лешие, конечно, спиртное уважают, однако почти не хмелеют и норму свою помнят.
– В семье не без урода, – мрачно ответила она. – Мой всегда был натурой увлекающейся. Будить-то его будем?
Я кивнула. Марья подошла к спящему лешему и с раздражением потрясла его за плечо. Тот ожидаемо не отреагировал. Яга хмыкнула и прочитала над ним коротенькое заклинание. Леший сладко захрапел.
Хранительница хмыкнула снова, теперь уже недоуменно. Сделала пасс рукой и отправила прямо в голову спящего тонкую полупрозрачную стрелу. Магическое орудие долетело до его спутанных волос и растаяло в воздухе.
– Лика, – испуганно пробормотала Марья, – такого раньше не было! Что это с ним? Заколдован, что ли?
– Похоже на то, – мрачно ответила я. – Давай-ка теперь я попробую.
Вдвоем мы перевернули лешего на спину. Я осторожно приподняла его голову и подула ему в лицо. Глаза хранителя медленно открылись. Вот только были они не болотно-зеленого цвета, характерного для любой лесной сущности, а небесно-голубыми, яркими и очень знакомыми.
Стоило нашим взглядам встретиться, как в голове раздался голос, насмешливый и родной: «Когда же ты нагуляешься, сладкая?»
От неожиданности я разжала руки, и леший, потеряв опору, бухнулся на землю. Радужка его глаз тут же вернула себе естественный цвет, а сам он растерянно захлопал редкими веточками-ресницами.
– Ну, здравствуй, Архип Григорьевич, – насмешливо сказала я. – Хулиганить изволишь?
– Матушка, – растеряно пробормотал хранитель, – Гликерия Афанасьевна… А что же ты… А я тут… Ох…
– Очнулся соколик, – насмешливо провозгласила Марья, склоняясь над лешим с другой стороны. – Думал, я на тебя управу не найду?
– Погоди, не бранись, – остановила я ее. – Его вины тут только половина, и за нее он еще ответит.
Леший вздохнул и медленно перетек из лежачего положения в сидячее.
– Ты, дядька Архип, хоть знаешь, что за дрянь в себя вливал? – поинтересовалась я.
Хранитель грустно кивнул.
– И зачем ты это делал?
– Дык вкусная брага была, – виновато сказал он. – И сны от нее яркие, светлые…
– А в жизни тебе яркого и светлого не хватает? – возмущенно воскликнула Марья.
Леший вздохнул.
– В напиток было зелье подмешано, – сказала я. – Особенное, сильное, с подчиняющим эффектом. И готовил его не простой зельевар, а тоже – особенный. Верно, дядька Архип?
Хранитель опустил голову и снова кивнул.
– Кто приносил тебе брагу? Вран или Серый? Впрочем, можешь не отвечать, это теперь не имеет значения.
– Лика, я ничего не поняла, – осторожно вмешалась Марья. – Что за зелье? Кому понадобилось опаивать моего лешего?
Я глубоко вздохнула.
– Есть, Марья, в подземном Навьем царстве колдун, который любит шутки, интриги и сложные игры. Все у него с подвывертом да со скрытым смыслом. Иначе жить ему не интересно, понимаешь? А спаивать твоего Архипа Григорьевича никто не собирался. Кому он кому нужен, этот Архип Григорьевич! Его просто попросили послание передать. Настойчиво и своеобразным способом – так, чтобы он понимал, о чем именно в нем говорится.
– Какие сложности, – удивилась яга. – Послание, я так понимаю, предназначалось для тебя?
– Правильно понимаешь. Считай, что от алкоголизма твой леший теперь излечился. Кстати, дядька Архип, – я сделала пасс рукой и метко набросила на хранителя тонкую серебряную сеть, которая тут же впиталась в его кожу. – Накладываю на тебя хмельной запрет. Ни капли спиртного в течение семи лет. У тебя была прекрасная возможность после первой же порции зелья все рассказать Марье. Она позвала меня сюда, и не было бы ни запоя, ни других проблем.
Архип Григорьевич послушно кивнул.
– Это что же получается, – медленно сказала Марья, – мне тут лес едва не уморили только для того, чтобы тебе пару слов шепнуть?
– Вроде того.
Касьяна такие мелочи, как деревья, белки и лисицы никогда не волновали.
Внутри у меня начал медленно раскручиваться клубок негодования.
Отыскался, значит, дорогой супруг. Обратил внимание на то, что жена второй год дома не появляется. «Письмо», умничка, отправил. Правильно, самому же не по чину ноги бить, да к супруге пред ясны очи являться. А ну как загордится жена, да решит, будто она для него что-то значит? Будто не букашка она ползучая, а нужная интересная личность.
А уж формулировку-то какую чудесную подобрал! «Когда же ты нагуляешься». Это я, значит, погулять ушла. Ну-ну.
– Матушка, – прервал мои размышления тихий голос лешего. – Гликерия Афанасьевна, господину-то передать что-нибудь?
– Передай, – кивнула я. – Скажи ему, что он идиот. И шутки у него идиотские.
***
Домой я вернулась в тот момент, когда Мечеслав и Пафнутий заканчивали завтракать.
– Что-то ты не в духе, Афанасьевна, – заметил кот, когда я влетела в избу, громко хлопнув дверью.
– Слава, ты давно общался с отцом? – спросила у сына, усаживаясь за стол.
– Давно, – ответил он. – А что?
– Ничего, – фыркнула я. – Между нами сейчас сотни верст и переходов, а он все равно умудряется меня бесить.
Слава с Пафнутием переглянулись, но благоразумно ни о чем спрашивать не стали.
– Как прошло ежегодное пополнение резерва? – поинтересовался мой мохнатый помощник.
– Нормально, – ответила, накладывая себе в тарелку овсяной каши. – Искупались, песни под луной спели, с русалками посплетничали. Все как обычно.
– А по поводу моего дела ты что-нибудь придумала? – осторожно спросил сын.
– Придумала, – кивнула я. – Но мне нужно сначала увидеть твою Катерину вживую. А еще лучше с нею познакомиться и побеседовать.
– Думаю, я смогу это устроить.
