А он вдруг тихо произнес.
– Я помню этот звук… легкий шелест… помню даже эти ощущения в пальцах… Странно, почему я совсем не помню тебя? – повернулся, бросая слова, как в лицо обвинение, – где тебя прятали?
– Никто меня не прятал, ну, вот еще… – вскинулась, излишне грубо, но это скорее от смущения, нежели возмущаясь, – это ты сам… Ты сам надолго уехал из страны… а я осталась. Забыл?
Мои слова вновь погрузили его в задумчивость, застали врасплох, но, даже задумавшись, он продолжал сверлить меня тягостным, с легкой поволокой туманных воспоминаний взглядом. И вряд ли при этом видел меня. Перед его глазами словно целая жизнь проходила, но мне почему-то подумалось, что в ней нечасто случались по-настоящему радостные моменты.
Стряхнув остатки дождевых капель на мой новый ковер, Макс направился к выходу. Взялся за ручку. Я отступила, а он посмотрел с какой-то непонятной злостью.
– Детям никогда не предоставляют права выбора. Думаешь, это справедливо?
Я с ходу не придумала, что ответить, замялась. Но и он почему-то медлил с уходом. Ждал? Снова повернулся. Окинул меня тяжелым, теперь осмысленным, целя в упор, взглядом.
– Так, значит, двоюродная сестра… – выговорил с трудом, будто ругательство.
– Не совсем так… ну, если технически, то да… но… – попытка неумело объяснить, но он меня резко перебил, подходя ближе, чеканя шаг и каждое слово:
– Не продолжай. Я в курсе, что мы не в родстве. Но это ничего не меняет. Договоримся на берегу: мне не нужна сестра, так что о родственных связях между нами советую никогда мне не напоминать, тебе же выйдет боком. Я тебе не старший брат. Никогда им не стану. Я тебе – никто. И мне на тебя – плевать. Запомни это. А лучше – прямо сейчас заруби на своем маленьком носу.
Макс развернулся и ушел. Дверь за ним закрылась, оставив меня в одиночестве, под шум неторопливого дождя за окном ошеломленно раздумывать над услышанным, разглядывая грязное мокрое пятно на ворсистом ковре. На душе было тоскливо и тесно, туда без разрешения вползало какое-то гадкое чувство, и я со всей ясностью поняла: после такой отповеди ни чай, ни фильм теперь уже не помогут.
***
В университет я собиралась, как на праздник. Было еще темно, а я уже принимала душ, потом довольно долго провозилась, подбирая подходящий к случаю наряд, после – задумчиво посидела перед зеркалом с открытой косметичкой в руках, в итоге все же ограничилась нежирным слоем туши на ресницах и гигиенической помадой, пробежалась пудрой по лбу, щекам и скулам. Придирчиво оглядела себя. Да, так пойдет. Я великолепно выспалась, васильковые глаза сияют, цвет лица сегодня у меня тоже на удивление свежий, даже здоровый спелый румянец внезапно появился. А может, это оттого, что я ужасно нервничаю.
Повернулась напоследок к зеркалу еще раз, чтобы собрать волосы в высокий тугой хвост, безжалостно перевязала резинкой. Светло-русые, точно на солнце выгоревшие, струящиеся по плечам, они стали бы прекрасным украшением, но за дополнительными очками я не гонюсь.
С сомнением оправила плиссированную серую юбку. Не слишком ли коротковата? Спросить совета было не у кого. Вроде бы, длина не критична. Надеюсь. Почему я так нервничаю? Оправила еще раз. Решительно натянув пыльно-розовый джемпер, выпростала воротничок рубашки, подумала… заправила обратно. Готово, можно выходить.
Подходя к дверям столовой, с неудовольствием услышала голос Макса. А я так надеялась, что ко времени, когда спущусь, он уже уедет.
– Доброе утро!
И сразу, с порога наткнулась на его неприветливый взгляд. Он бегло оглядел мою фигуру поверх края чашки, как ледяной водой окатил, и как ни в чем не бывало опустил глаза. Неучтиво и грубо. Самооценка пробила дно, но расстроиться я не успела: тетя с дядей окружили меня вниманием, на все лады расточая похвалы. Даже Татьяна, приходящий повар, оторвалась от плиты, чтобы полюбоваться мной.
Всего несколько добрых слов, а я преобразилась, заулыбалась, расцвела. Выходит, все-таки не ошиблась с выбором наряда. Мне было важно услышать слова одобрения накануне выхода, к тому же, это ведь еще чисто по-женски приятно. Победно глядя на невозмутимо попивающего кофе Макса, уселась напротив. Я, конечно, не напрашивалась на его комплименты, но кое-кому все же не мешало поучиться хотя бы элементарным правилам вежливости.
– Максимка, – вспомнив о чем-то, повернулась к нему тетя, – вчера ты говорил, что с утра планируешь заскочить в университет.
Я за малым не хрюкнула, невероятным усилием воли сдержав смешок. Максимка. Конечно, мать вправе по-всякому его называть, но, как по мне, с этим уменьшительно-ласкательным суффиксом имя звучало несколько… забавно. Почувствовала взгляд, от которого закололо лицо и заледенели конечности, но глаз не подняла, напротив, уткнулась носом в тарелку, тщательно пережевывая пищу. Это тебе за куколку.
– Может, и говорил, – равнодушно подтвердил он.
– Возьмешь сегодня Нику с собой? – наверное, он изобразил недовольство, потому что тетя поспешила добавить, – ну, хотя бы дорогу ей покажешь… а потом мы что-нибудь обязательно придумаем.
Мы все понимали, это не выход, но Макс долго не раздумывал. Что-то решив про себя, кивнул. Отставил чашку. Поблагодарил повариху за вкусные блинчики. Ведь может быть человеком, если захочет. Приятным человеком. Это бы далось ему без особых стараний. Но вместо этого…
– Возьму. Если она перестанет считать ворон и поскорее закончит завтрак.
Разумеется, я итак не собиралась здесь полдня рассиживаться, а после его шпильки в третьем лице и вовсе аппетит пропал. Торопливо проглотив последний кусок, поднялась следом за ним, показывая, что готова. Быстрее бы избавиться от его общества и оказаться в стенах университета.
Знакомый внедорожник – на этот раз чистый, натертый до воскового блеска, оказался не серым, как мне думалось прежде, а темно-синим – и он уже ждал нас на подъездной дорожке. Высокий, с неудобными порогами, я с трудом в него забралась, и только опускаясь на сидение, заметила, что Макс на меня пялится. Точнее – на мою юбку. В смятении принялась расправлять крупные складки на коленях, нервничая, потому что он, не скрываясь, продолжал наблюдать, как я это делаю. Не слишком ли нагло он смотрит? Или за этим скрывается насмешка? Да что не так с моей юбкой? По его лицу ничего нельзя было разобрать, потому что лицо это ничего не выражало. Исчезнувшая было неуверенность снова вернулась, и я разозлилась и на себя, и на него.
– Есть что сказать?
Подвижные пальцы уверенно сомкнулись на рычаге коробки передач совсем рядом с моей ногой, и я увела колени в сторону. Чисто на инстинкте.
– Ничего, что ты бы захотела услышать.
Я не успела ни парировать, ни пристегнуться – этот придурок нажал на педаль так резко, выворачивая на дорогу, что пришлось схватиться, а потом и повиснуть на выступающей ручке, чтобы сохранить равновесие. А вот сумка с колен не удержалась, слетела. Нащупать вилку ремня безопасности я не успела тоже – не проехали и нескольких домов, Макс затормозил так же неожиданно, как тронулся, только на этот раз я почти уткнулась головой в лобовое стекло. Выпрямилась, повернулась к нему, раздраженно убирая хлестнувший по щеке хвост за спину.
– Поосторожнее, блин. И как только тебе права выдали с такой оригинальной манерой вождения? – он не реагировал, и с места не двигался, заставив меня напрячься, – ты что-то забыл?
– Ага, забыл, – протянул Макс, а потом уничтожил меня, – выметайся.
– Что?
– Что слышала. Остановка общественного транспорта в паре кварталов отсюда, – небрежный кивок куда-то вправо, – ну вот, дорогу я тебе показал… так что чеши.
Я сразу поняла, что Макс не шутит, с тревогой глянула на часы. Похолодела. Мой первый учебный день.
– Не понимаю. Твоя мать ведь сказала… и ты согласился…
– Не хватало еще, чтобы пошли слухи, будто в мою машину садятся малолетки. От вас же потом не отобьешься.
– Чего?.. Да как… И что… – мысли сбились в кучу, я только растерянно моргнула, констатируя факт, – но ведь я не успею к началу занятий…
Он флегматично почесал переносицу, наваливая в динамике басы.
– Конечно, не успеешь, если будешь продолжать тупить. Не старайся, меня щенячьим взглядом не проймешь. Так что давай… пошевеливайся, и у моего терпения есть конец.
– Ну и козел же ты… Максимка, – злобно прошипела я на прощание, поднимая сумку, а едва ступила обеими ногами на землю, отвела душу, с раздражением хлопнула дверцей изо всех своих девчачьих сил. Мотор заревел, тяжелая машина с буксом рванула с места, напоследок обдав меня крапинами грязи из-под колес. Я беспомощно выругалась, наблюдая, как внедорожник исчезает за поворотом, потом наклонилась, пытаясь очистить тонкий капрон колготок. Надеюсь, мне хоть немного удалось его разозлить. Пусть не у меня одной окажется испорчен день.
О да, мне удалось. Семя упало на благодатную почву. С тех самых пор мы не упускали удобного случая сделать друг другу гадость, разумеется, втайне от его родителей. Я оправдывала себя тем, что не я это начала. Он – не знаю, чем он там себя оправдывал, но мелкие стычки со мной приносили этому говнюку видимое удовольствие.
***
Дорога в университет, первые робкие неуверенные взгляды на сокурсников, слова приветствий и неведомо откуда появившееся чувство единения, близости с людьми, по сути незнакомыми, но сидящими со мной в аудитории плечом к плечу… мой марафон длиной в полдня остался позади. Пара вводных лекций, и на сегодня всех освободили.
Вместе с кучкой девчонок и парней с нашего потока мы столпились у центрального входа, раздумывая, что делать дальше. Кто-то предлагал отправиться в ближайший сквер, чтобы продолжить знакомство за баночкой пива, кто-то настаивал на посиделках в кафе, кто-то звал на квартиру. Мальчишки отчаянно перетягивали одеяло на себя, задираясь, уперто выясняя, кто здесь будущий лидер.
Я вариантов не выдвигала. Небо, наконец, развиднелось, беспрепятственно пропуская солнечные лучи сквозь белесое марево, висящее в душном после дождя воздухе. Испытывая легкую усталость, не вслушиваясь в споры, с облегчением стянула джемпер, оставшись в тонкой кружевной рубашке. Заметив сразу несколько заинтересованных взглядов мужской половины нашего курса, подняла руку… да и распустила волосы – от тугой резинки вот-вот грозила начаться мигрень. Пожалуй, лучше мне сейчас отправиться домой. Слишком долго они спорят.
Маринка – черноглазая худышка, которая стала моей соседкой по парте, была со мной солидарна. Под разочарованные возгласы ребят мы неторопливо спустились по ступенькам, и здесь нас догнала еще пара девчонок. Подружки, они со школы были не разлей вода, поэтому и сюда поступили вместе. Юля и Оля. И даже внешне смотрелись как сестры: длинные медовые волосы, веснушки, серо-голубые глаза, угловатость в движениях. Посовещавшись, мы решили прогуляться вчетвером.
Не тут-то было. На последней ступеньке наш квартет попал в окружение компании постарше. Эти ребята оказались настойчивее, чем наши, своего интереса не скрывали, бескомпромиссно, не давая возможности опомниться или отказать, зазывая нас на какую-то вечеринку. Девчонкам было лестно, они застенчиво кокетничали со старшекурсниками, больше для виду, переминаясь с ноги на ногу. Я же чувствовала себя неспокойно под неотрывным взглядом одного из парней, высокого улыбчивого шатена. Слишком холодные были у него глаза. Слишком мощно ребята напирали.
Наконец, когда переговоры прошли стадию торга, он шагнул ко мне, подвинув при этом своего приятеля, что все это время безуспешно заигрывал со мной, и с ходу взял быка за рога.
– Не расслышал, как тебя зовут?
– Вероника.
– У тебя очень красивое имя. А меня зовут Женя, – представился он, – так как ты относишься к тому, чтобы сегодня приятно провести время, Вероника?
– Смотря, что ты под этим подразумеваешь, – осторожно ответила я. Парень не был мне неприятен, и все же с ним мне почему-то никуда идти не хотелось.
Женя коротко хохотнул, хотя я не шутила: наверное, хотел, чтобы я расслабилась, но нужного эффекта не добился – я нахмурила брови. Показалось, что он высмеивает мою неопытность.
Он уже открыл рот, чтобы броситься в новую психологическую атаку, потому что мои подружки, кажется, были уже на все согласны, и теперь договаривались, кто, в какой очередности, за кем заедет.
Как вдруг мы услышали:
– Вот ты где! А я повсюду тебя ищу. Ты что, забыла, где встречаемся?
Как рыба, я открыла и закрыла рот, бестолково похлопала ресницами, потому что обращались ко мне. Совершенно точно ко мне. Обращался парень, которого я не знала.
– Где? – тупо спросила я, продолжая непонимающе таращиться на незнакомца. Жилистый, невысокого роста, с шапкой темных вихрастых волос, он подошел ближе.
– Ну, на парковке же, – по-свойски забросил руку мне на плечо. От неожиданности я чуть присела. Женя, до этого переводивший взгляд с меня на вихрастого и обратно, недовольно сказал:
– Руслан? Не знал, что вы знакомы…
– Ну, теперь знаешь, – невежливо оборвал его парень, – и, кстати, нам уже пора. Без обид, Джон.
Не дав возможности как следует попрощаться, он развернулся вместе со мной, действительно, направляясь в сторону университетской парковки. Я приготовилась услышать объяснения, но спаситель шагал молча. Когда известная компания скрылась из виду, я попыталась освободиться от его хватки, сгиб локтя больно придавливал мне волосы.
– Эй, руки убери, – он не послушался, и я начала сопротивляться активнее, – ты кто такой вообще? Чего пристал?
– Да не толкайся ты, мы почти пришли. Хотя лично я бы на месте Макса с тобой так не нянчился. Но, как говорится, дело хозяйское…
– Что?.. Да что тут… а причем вообще…
Этот товарищ, наконец, снял руку с моего плеча, и почти сразу я уперлась глазами в знакомый внедорожник. Макс перегнулся через кресло, распахивая для меня пассажирскую дверь. Ребята обменялись скупыми мужскими жестами, насколько я поняла, на их языке так выражалась благодарность, и вихрастый быстро исчез из поля моего зрения.
На этот раз я не спешила. Подошла вплотную, упершись руками в бока, прищурилась. Что сказать, самолюбию было приятно, но поддеть его хотелось страшно.
– У тебя раздвоение личности? Утром выкидываешь меня из машины, а сейчас устраиваешь многоходовочку, чтобы я в нее села? Только не говори, что соскучился.
– Не скажу, – он спокойно указал на сидение, – садись уже.
Кряхтя, я забралась внутрь.
– А чего сам не подошел? Слишком много чести?
Макс снял солнцезащитные очки, поворачиваясь ко мне, и мне снова не понравилось выражение, с которым он на меня уставился.
– Слушай меня ушами. И запоминай то, что я говорю. Чтобы с ними, – он вскинул руку, указывая куда-то вдаль, но я сразу поняла, что он имеет в виду, – я тебя больше не видел. Ни в универе, ни где-либо еще. Ясно?
– А это еще почему? – вздыбилась я, собираясь дать достойный отпор.
– Потому что это не лучшая компания для глупых первокурсниц.
Его менторский тон начал действовать мне на нервы. И чего он тут раскомандовался.
– Значит, так… давай, я сама разберусь, с кем мне дружить, а с кем – даже не здороваться. Расслабься, я тебя услышала – ты ничего мне не должен… Меня не надо опекать, я в состоянии позаботиться о себе… уж как-нибудь проживу без твоих ценных советов.
Потянулась к ручке, собираясь открыть дверь, но с удивлением услышала характерный щелчок общей блокировки.
– Ты это серьезно? Открой. Меня там ждут… друзья.
– Да неужели? – услышала раздраженный голос, – что, в девках засиделась? Не терпится уйти в отрыв? А покороче юбки не нашлось?
– Сдалась тебе моя юбка, – рассердилась, – и чего ты к ней прицепился?
– А то, что ты в ней выглядишь, как… смазливая школьница, которую хочется разложить на заднем сидении…
– Кому хочется? Тебе? – вырвалось прежде, чем подумала, что ляпнула, но Макс и ухом не повел.
– Не обо мне речь. Ты чем вообще слушаешь? Я не стану ждать, когда тебя разведут, это и на меня тень бросит, как только кто-нибудь узнает, что ты живешь в моем доме… а кто-нибудь обязательно узнает. Хочешь, чтобы твоя… ммм… скажем, девичья честь стала предметом спора в первый же день? А это именно та религия, которую они проповедуют.
– Меня они не разведут, – уверенно сказала я, предварительно покраснев от его прямолинейности.
– Тебя, – с нажимом произнес он, – разведут здесь, как последнюю лохушку, даже не сомневайся. Сама же потом будешь локти кусать.
– Так это забота с твоей стороны? И как я сразу не поняла!
– А до тебя вообще, я смотрю, все туго доходит. Скажу совсем просто: мне параллельно, кто залезет тебе в трусы, я о своей репутации забочусь.
– В таком случае мне такая забота не нужна, – возмутилась я, – немедленно выпусти меня отсюда, и вали на все четыре…
Какое-то время он пристально смотрел на меня, явно о чем-то раздумывая, о чем-то нехорошем, покусывая дужку очков, потом они резко взлетели на переносицу, а в замке зажигания провернулся ключ.
– А ты, походу, не только характером не удалась, куколка, еще и мозгами обвесили… Комбо, так сказать.
Я послала ему испепеляющий взгляд, но, наученная горьким опытом, поспешила схватиться за ремень безопасности. Как предсказуемо. Да разве можно от него ждать чего-то другого, кроме оскорблений и похабщины? Не понимаю, почему девчонки смиренно в очереди готовы отстоять, лишь бы Ярцев обратил на них свое драгоценное внимание. Мне такой радости теперь и даром не предлагайте.
Тетя выглядела очень довольной, когда увидела, что домой мы вернулись вместе. И хоть ее чувств больше никто не разделял, тот вечер прошел тихо, по-семейному. Говорила в основном я. О своих впечатлениях после первого дня учебы. О хороших впечатлениях. О Максе в рассказе я не упомянула ни разу, чем, безусловно, заслужила его молчаливое одобрение.
А позже, друг за дружкой поднявшись наверх, мы с ним просто разошлись каждый в свою комнату. И это устроило нас обоих.
И это долго устраивало нас. До дня рождения Макса…
