Рина Гиппиус "Из тени вышла тьма"

Самокопание прекратил стук в окно. Не условный. Ну вот, а я хотела сегодня лечь пораньше. Бросила взгляд на сумку – вроде бы ничего не выкладывала и пошла открывать форточку. Днем-то ладно, а вот вечером все же было не по себе.

– Не пригласите на чай? – раздалось под окном.

Неприличный вопрос, обращенный к молодой, одинокой девушке, поздним вечером.

Собственно, поэтому Рэду и приходил ко мне, когда уже темнело – чтобы не заметил никто. Притом, что ничего неприличного в наших встречах на самом-то деле и не было. Вот и зачем давать лишний повод?

Однако Рэду я сама звала, а этот… Послать бы его… да хоть в Лысый яр! Но так ведь сама потом от сожаления изведу себя.

Падуану ступил на порог и принялся шумно отфыркиваться, будто пытался быстрее прогнать студеный воздух, все еще окружающий его. И попутно стряхивал с сапог снег. Пришлось протянуть ему веник. Дело пошло быстрее.

– Не поздновато ли для чая? – поинтересовалась я.

Напустила на себя жутко важный, чуть отстраненный вид. Как и положено приличным девушкам, которые все же пошли по порочному пути.

– Для чая никогда не поздно, – заверил сыскарь.

Он, наконец, привел себя в порядок, стянул куртку и шапку и пошел за мной в комнату, которая была у меня и гостиной, и кухней со столовой.

– Только чай или изволите поужинать?

Хотелось добавить лебезящих ноток, чтобы осознал – на самом-то деле любезничать не собираюсь, но поняла – точно будет лишним.

– Чем угостите, – ответил нежданный гость.

По традициям любого небольшого поселения гостя обязательно нужно накормить от души, чтобы из-за стола выбирался с трудом и отходил утиной походкой. Только вот гость у меня необычный. Не будет же он поздним вечером наваристый, с крупными кусками мяса, суп вкушать? С лепешками, натертыми чесноком. Хрустящую квашеную капусту, сдобренную ароматным маслом, кольцами лука и ломтиками соленых огурцов. А на десерт – не пирожные с воздушным кремом, а пухлые пирожки с яблочным повидлом.

Я подперла голову рукой и наблюдала, как Падуану ест. С аппетитом, выдающим отсутствие сегодня у него обеда. Сыскарь даже жмурился от удовольствия, разламывая очередной пирожок, отправляя его в рот и запивая большим глотком чая.

С супом, лепешками и капустой он расправился значительно быстрее. А теперь, вот, растягивал удовольствие.

Он поднял на меня глаза и показалось, будто смутился. Промокнул рот салфеткой и произнес:

– Спасибо, все очень вкусно. Вы замечательно готовите.

– Я готовила только суп, – не стала держать гостя в неведении. И поймала в его глазах толику разочарования. – Знаете, в деревнях лекарей принято награждать не деньгами за работу. Продуктами, например. Еще кофт-свитеров мне вот, навязали. Рукавиц.

– Но ведь Брышев не деревня.

– Поселок, – подтвердила я. – Но нравы… Сами понимаете.

– Это вы сейчас мне намекаете, что ждете оплату за услугу?

Я растерялась. Как он, однако, выкрутил.

– А у вас есть лишние продукты? Или готовить умеете? А может быть… – я прошептала: – вязать?

– Может быть, – ответил он в типичной для себя манере.

Пожала плечами и принялась убирать со стола. Падуану не сводил с меня взгляда, в котором сквозило любопытство. Но такое, ленивое. Как у сытого кота, который наблюдает за мышью.

Хорошо, что я все же накормила кота.

– Итак.

Я сложила руки под грудью и повернулась к сыскарю.

Он сидел, я стояла, упираясь спиной в стену. Вот только не я смотрела сверху вниз. В переносном смысле, конечно.

– Экая вы нетерпеливая, – покачал головой сыскарь. – А как же рассказать интересную историю? Ведь так дальше принято развлекать гостя?

– Вы же устали, вам отдохнуть нужно. Вон какие глаза красные, а под ними синяки…

– Синие?

– Синие, – хмыкнула я. – С фиолетовым отливом. Лицо…

– Бледное? – вновь подсказал Падуану. И ведь совсем не скрывал улыбку!

– Тоже почти синее, – буркнула я. – Одну минуту.

Пришлось отлучиться в «кабинет» или «приемную». Именно там я хранила свои запасы: настои, зелья слабого заговора, сборы. Ингредиенты для все этого. При чем глаз лягушек и крови девственниц я там все же не прятала, хоть брышевцы и были уверены в обратном.

– Держите. – Я протянула гостю мешочек с общеукрепляющим и тонизирующим сбором. – Заваривать отдельно, хотя можно и добавлять в чай по утрам. Должно помочь.

– От синевы и красноты? – насмешливо поинтересовался Падуану.

– От усталости и для укрепления сил. Но если вам не надо…

Я попыталась забрать мешочек. Не тут-то было!

– Надо. Спасибо. – Он раскрыл мешочек, сунул туда нос. Втянул запах и довольно улыбнулся. – Действительно, должно помочь.

– Разбираетесь? – удивилась я.

– Нет, доверяю вам. Даже отсутствие диплома и звания мэтра не отняло у вас истинного призвания. И не умалило ваших способностей.

– Неужели? – невесело хмыкнула я. – Наверно поэтому мне, как недоучке, практически погасили Искру.

– Но ведь не лишили ваших знаний, вашего ума, способностей. Интуиции, в том числе.

Что-то разговор свернул не туда. Мне бы смутиться – почти комплементы развешивает Падуану. Но сказанное им скорее вызывало смутную тревогу, да в очередной раз бередило то, что так старательно пыталась забыть.

– Давайте начистоту, господин следователь, – устало вздохнула я. – Вы же не за чаем ко мне пришли?

– Ну почему же? За чаем в том числе – он у вас превосходный. Но не только за ним.

И замолчал. А я принялась кусать губы от тревожного предвкушения.

– Мне нужен еще один помощник для расследования. Конечно, их у меня сейчас с лихвой будет – Мечник ваш, двое его подчиненных. С Дымбовицы полицейские. Но это все не то.

– А я, стало быть, то?

– Стало быть, – кивнул Падуану.

И зачем я ему сдалась-то?

– Я же недоучка. Чем могу вам помочь? Да и кто вам позволит включить в группу человека, с погашенной Искрой?

– А кто запретит? Вы знаете какие у меня полномочия? – он выделил слово «меня». В голосе сыскаря прорезалось такая твердость, такая давящая властность, что я предпочла наконец-то сесть. – Да, нет? Я жду.

Все благодушие вмиг слетело с него – брови свел к переносице, глаза прищурил. И принялся буравить меня взглядом.

Я поправила скатерть, передвинула салфетку. Покосилась на окно, где стояла ваза с засушенными цветами. Ухватилась пальцем за нитку, торчащую из кофты – заделать надо, а то распустится.

Хотелось, конечно, поинтересоваться — что мне за это будет? Но глупый же вопрос. Падуану, наверняка, уже все обо мне разузнал. И понимает, чем меня можно зацепить. Хотя истолковал скорее всего неправильно.

А ведь если Падуану действительно такая важная шишка, то я смогу попросить его замолвить обо мне словечко, чтобы председатель Комиссии навёл все-таки порядки в моей голове с этими ментальными блоками.

– Да, – тихо произнесла я.

Торжествующая, довольная улыбка Падуану чуть пошатнула мою уверенность. Во что я собираюсь ввязаться?

А сыскарь явно подготовился. Стремительно встал из-за стола и направился в прихожую, где остались его вещи. И оттуда принес мне заполненные листы.

– Ознакомьтесь.

«Договор найма».

Падуану собирался нанять меня в качестве консультанта по врачебным вопросам.

Выкрутился.

Я действительно могла консультировать. Но не более. Брать за что бы то ни было ответственность я не могла, ну кроме как за свои снадобья да зелья. Как не могла подписывать рецепты, не могла заверять те же заключения.

Много чего не могла. Но это не значит, что не знала или не умела.

Да, по факту я недоучка. Но ведь отчислили меня всего лишь за месяц до защиты диплома. Звучит, как оправдание, но…

Опыта в Брышеве за пару лет я набралась только так. Хоть и оперировать мне, разумеется, не дозволялось. Так что даже когда меня просили слезно, все равно приходилось отправлять к Промбу. Тем более у меня элементарно не было инструментов! Лишь самые примитивные.

Я вновь слишком сильно погрузилась в раздумья.

– Прочитали? Все понятно? Тогда подписывайте, – сказал Падуану.

– Еще минуту.

Проморгалась и теперь уже внимательнее вчитывалась в договор.

Форма стандартная, ничего особенного. Услуги консультативного характера. Правда, в любое время суток. С соответствующей оплатой. С командировками.

По-моему, это чересчур. Пока Падуану здесь, это ладно. Ему нужен тот, кто более тщательно осмотрит труп и сделает окончательное заключение, если только образцы не нужно будет отправлять в столицу. Подпишет его небось Промб. Он-то мне как раз доверял. Меня прислали сюда как помощницу для него, ведь сама я открыть врачебную практику не могла. Однако, учитывая состояние мэтра, большую часть легкой работы я выполняла сама. Я даже ему ассистировала при срочных операциях – на это, кстати, запрета не было. А операции, из-за обычного состояния мэтра, в основном срочными и были. Правда, стоит отдать должное медику – в сложных ситуациях он легко производил чистку своего организма, спешно выводил алкоголь и уже в трезвом состоянии осуществлял лечение. Но это только в действительно сложных случаях. В остальных он предпочитал и так справляться. А с моим приездом так вообще большую часть своих пациентов сбросил на меня. Из тех, конечно, кого мог сбросить. Тяжёлых, разумеется, вел сам. Вообще, как ни странно, Промб – хороший человек, один из лучших, что я здесь встречала. Вот если бы еще не пил…

И все же если сыскарь отправится куда-то еще, судя по договору, я обязана буду его сопровождать. А как же Комиссия?..

– Что-то не так? – поинтересовался Падуану.

– То есть мне придется с вами разъезжать? Пока мы здесь, а потом…

– Потом узнаете, если подпишите, – вкрадчиво заверил сыскарь. – Я же не могу делиться какими бы то ни было сведениями с человеком, к которому это не имеет совершенно никакого отношения.

Перед носом мыши поводили сыром.

– Все так, но я ведь не могу покидать пределы Брышева просто так и надолго…

– Это будет уже не ваша беда, я обо всем позабочусь. Моих полномочий, – он скривился, будто и сам не радовался этому, хотя буквально пару минут назад ими бравировал, – более чем достаточно.

Звучит-то, конечно, замечательно.

– Вы же понимаете, что на таких основаниях соглашаться – весьма опрометчивый шаг.

Сомнения во мне не унимались.

– Увы, но больше рассказать я не могу пока. Все слишком взаимозависимо. Тем более вы уже сказали да.

– Как все сложно… – пробормотала я.

Но сыр слишком сильно пах. Просто одуряюще.

– Ничего подобного. Что сложного в том, чтобы делиться со мной своими соображениями? – простодушно произнес Падуану.

– Когда я последний раз поделилась своими соображениями с высокопоставленным человеком, – добавив горечи в голос, говорила я, – меня отчислили из университета без права восстановления.

– Ну а я же не слишком высоко… поставлен. Так, следователь по особо важным делам.

И вот этими словами он хотел меня успокоить, что ли?

– Почему я?

Даже будь я мэтром, я была бы не самой подходящей кандидатурой.

– Считайте, моя интуиция мне так подсказывает.

– Особо важные следователи прислушиваются к интуиции? – хмыкнула я, намеренно исказив его слова.

– Разумеется, – совершенно серьезно ответил Падуану. А искорки в его глазах мне показались. Всего лишь отблески лампы. – Иначе бы эти следователи не становились особо важными.

Я прикусила губу и вновь уставилась на договор. Буквы перед глазами скакали, текст расплывался.