Ольга Алексеевна Ярошинская "Стань моим мужем, дракон!"

– Быть игрушкой богатой шлюхи? Завидная участь!

– Сам ты шлюха, – с достоинством ответила я. – Быть может, в твоих диких землях женщины и ложатся под каждого, кто приглянется, у нас же все иначе.

– То-то тебе расхваливали выдающиеся мужские стати рабов.

– Но я ведь не стала ждать новой партии и взяла посредственного тебя.

Геррах осклабился и выпрямился передо мной во весь рост.

– Ты серьезно? – спросил он.

– Сядь уже и убери с глаз моих это все, – досадливо махнула я рукой. – И слушай дальше. План такой: через неделю приезжает мой дядя. К этому сроку мне надо обтесать тебя настолько, чтобы ты смог сойти за приличного человека. Времени совсем мало. Неделя – это семь дней.

– А семь – это сколько? – уточнил Геррах.

Я начала загибать пальцы, но поймала его насмешливый взгляд.

– Я научу тебя пользоваться столовыми приборами, танцевать, играть в нарды и поддерживать беседы на общие темы, – продолжила я сердито. – На людях мы будем разыгрывать взаимную любовь. Быть может, даже придется сделать вид, что ты обесчестил меня до брачной церемонии, чтобы у дяди не осталось выбора, лишь только отступить.

– Из меня так себе актер, – пожаловался Геррах. – Я дикий варвар, воин, не знающий слов любви. Давай лучше я обесчещу тебя по-настоящему.

– Ты издеваешься надо мной? – вспыхнула я.

– Что ты, госпожа Амедея! – искренне возмутился он. – То бишь просто, без госпожи.

– Я дам тебе свободу, – сказала я, и он тут же умолк, пристально глядя на меня непроницаемо черными глазами. – Через год. Мне исполнится двадцать один, и дядя отстанет от меня со своими матримониальными планами. Матримониальные – это…

– Я знаю, что это значит, – перебил меня Геррах. – Ты клянешься? Ты даешь слово, что снимешь с меня свой поганый браслет и подпишешь вольную?

– Клянусь, – сказала я.

– Не знаю, можно ли тебе верить, – протянул он.

– А ты не в том положении, чтобы сомневаться или торговаться, – напомнила я. – Ты мой раб и будешь делать то, что я прикажу. Скажу целовать мне ноги, и ты…

Он тут же переместился ближе и осторожно обхватил мою щиколотку двумя пальцами. Приказ, повисший в воздухе, позволил ему это, и я подумала, что впредь надо тщательнее следить за словами.

Геррах посмотрел на меня снизу вверх, неторопливо сдвинул мокрую ткань юбки. Теплые губы коснулись моего колена, обожгли ногу выше, сместившись на внутреннюю поверхность бедра, и толпа мурашек рванула по моей коже.

– Достаточно, раб, – холодно произнесла я. – Ценю твое послушание и готовность ублажить госпожу…

А ведь он и правда готов, во всех смыслах. Не мог пены добавить, чтобы скрыть свою вопиющую наготу хоть немного!

– Думаю, будет правильно, если ты тоже станешь называть меня по имени, – предложил он, оставив в покое мою ногу. – А то оговоришься при дяде…

– Разумно, – кивнула я. – Геррах.

Он уперся руками о бортик по обе стороны от моих бедер, а потом пробормотал на гортанном наречии:

– Пустынная роза… Пахнешь так сладко. Я бы сорвал твой бутон прямо сейчас.

– Обойдешься без букета, – ответила я на его же языке. Наверное, с диким акцентом, но он точно понял – вон как скалится. – После тебе покажут твою комнату – на хозяйской половине. Ты когда-нибудь спал на настоящей кровати?

– Нет, – ответил он. – Надеюсь, ты придешь и покажешь, как это делается, Амедея.

Я прищурила глаза, оттолкнула его кончиками пальцев и, поднявшись, пошла вперед, а его взгляд обжег мою задницу.

– Где мой друг? – спросил Геррах.

– В комнатах прислуги, – ответила я. – Не волнуйся, с ним хорошо обращаются.

Я вдруг осознала, что толстячку никаких магических браслетов не надевала. Он мог сбежать в любой момент, но отчего-то не сделал этого. Впрочем, для многих людей рабство – привычнее свободы. Но Геррах точно не из их числа.

***

Эврас нашел его сам – проскользнул в бесшумно открывшуюся дверь и опустился на то же место, где совсем недавно сидела Амедея.

Девушка оказалась очень красивой: матовая кожа была светлой и чистой, густые волосы ниспадали мягкими волнами до самой талии – такой тонкой, что он мог бы легко обхватить ее ладонями, большие голубые глаза сияли живым любопытством, нежные губы хотелось смять поцелуем, а стройные ноги еще лучше смотрелись бы на его плечах…

– Господин, нам несказанно повезло! – воскликнул Эврас, лучась довольством. Даже его лысина блестела как-то особо благостно. – Нас могли заморить в том скотском загоне или продать распорядителю игр, а вместо этого мы в прекрасном доме, чистые и сытые. Это ли не счастье?

– Нет, – буркнул Геррах, но Эврас не обратил внимания.

– Мне дали каши с мясом – простая, но вкусная еда. Койку определили неподалеку от кухни. И все слуги тут упитанные и довольные.

– Ты можешь говорить о чем-то кроме еды? – попросил Геррах. – Глянь лучше, как снять эту штуку.

Эврас подобрался к его запястью, повертел руку туда-сюда, попробовал браслет на зуб.

– Толковый маг делал, – проворчал он. – Руны спрятаны на внутренней стороне – хитро. Можно, конечно, отрезать руку…

Геррах выразительно на него глянул.

– Тогда огонь, – продолжил Эврас. – Вы не боитесь огня, мой господин, этот момент могли не предусмотреть. На кухне большая печь. Надо пробраться туда незаметно, сунуть руку в пламя и немного подождать. Металл оплавится, магические руны повредятся – свобода.

– Она сказала, я не смогу испортить ее имущество, – вспомнил Геррах. – Что, если не выйдет?

– У вас есть другой план?

– Самый очевидный и легкий – довериться девчонке и отбыть здесь год. А потом она обещала меня отпустить. Я выкуплю тебя, и мы вернемся домой.

– Чудно! – просиял Эврас.

– Издеваешься? – возмутился Геррах. – Целый год на рабских харчах!

– Здесь отличные харчи, господин!

– К тому же она запросто может обмануть и перепродать нас кому-то другому. Нет, надо найти способ убраться отсюда пораньше, но этот паршивый браслет держит меня на привязи, как собаку. Давай так: ты сбежишь, отправишься домой, соберешь воинов…

– Сам? – ужаснулся Эврас. – Через перевал? Через посты песчаных? Вы слишком верите в меня, мой господин.

– Можно украсть золото у девчонки, – предложил Геррах. – Потом наймешь охрану. Поедешь как купец или странствующий ученый.

Эврас, вздохнув, погладил лысину.

– Воровать – нехорошо, – проворчал он. – Госпожа Амедея могла и не покупать меня, однако проявила добросердечие…

– Она хитрая змея, – отрезал Геррах. – А если ты так терзаешься муками совести, то вспомни, что это песчаные напали на нас, это они сковали меня магической сетью, не дав обернуться полностью, это они…

Он не смог заставить себя произнести жестокие слова, но лопатки отозвались жгучей болью – и вовсе не оттого, что он приложился о бортик бассейна. Ему отрезали крылья в момент оборота. Он потерял свою вторую ипостась. Своего дракона.

Иначе разнес бы этот белый дом, не оставив камня на камне, и быстро показал нахалке Амедее кто тут настоящий хозяин.

– Я попытаюсь разузнать, где она хранит сбережения, – неохотно согласился Эврас. – Тем более она купила меня за умение считать, представляете? Я, казначей великого правителя красных гор, то бишь ваш, – раб-счетовод.

– Я вообще фальшивый жених, – ухмыльнулся Геррах. – Девчонка хочет отвадить с моей помощью дядю, вознамерившегося пристроить племянницу в щедрые руки.

– Госпожа Амедея очень красива, – заметил Эврас.

– Что есть, то есть, – согласился он. – Но это не имеет никакого значения. Главное – держи язык за зубами. Если кто-нибудь узнает, кто мы такие…

– Я понимаю, мой господин, – согласился Эврас.

– Вот об этом я и говорю – никаких господинов. Я для тебя просто Геррах, такой же раб.

– Вы… Ты тоже будь начеку. Вероятно, как представителей вражеской аристократии, нас обезглавят. Чистая и быстрая смерть, но, тем не менее, жизнь кажется мне куда предпочтительнее.

– Именно, – кивнул Геррах.

Драконорожденный всегда выберет жизнь. Даже если утратил крылья.

Глава 2. Терпение и труд

– Почему ты его выбрала? – вздыхала тетушка. – Неужели на всем рынке не нашлось кого-нибудь посимпатичнее? Кого-нибудь более утонченного, златокудрого… Ты погляди на него! Да такой может голыми руками из верблюда воду выжать!

– По-моему, он очень красивый, – искренне сказала я, наблюдая за варваром с балкона.

Вчера я оставила раба отдыхать и отсыпаться, сегодня же собиралась вплотную заняться его облагораживанием. Однако уже битый час Геррах тренировался на заднем дворе с найденными где-то деревянными мечами, и мне не хотелось его прерывать. Он так легко двигался, что это выглядело каким-то священнодействием. Отточенные движения, перекатывающиеся мышцы под смуглой кожей, стремительный удар – и мечи со свистом разрезали воздух. На заднем дворе моего дома танцевал дикий опасный хищник. А я отчего-то решила, что смогу его приручить.

– Он так машет этими палками, что кажется, ничего другого и в руках не держал, – проворчала тетя. – Ни вилки, ни тем более книжки.

– Как знать, – пожала я плечами. – Речь у него поставлена хорошо.

Быть может, он даже не простой воин, а кто-нибудь вроде командира. Перевертыши у варваров в почете. У нас же таких ценили разве что на горячих играх. Я была на них в прошлом году, дядя заставил – традиции. Лязг мечей и блеск металла, песок, залитый кровью… Я сказала, что мне дурно, и ушла через полчаса, но потом игры долго снились мне, и я просыпалась в холодном поту от кошмаров.

– А можно взять на роль подставного жениха лютниста, – отвлекла меня от воспоминаний тетя. – Я знаю подходящего, поет в трактире «Две кошки». Кудрявый, с ямочками на щеках, и язык подвешен как надо.

– А потом этот лютнист растреплет о своем приключении на всю Аль-Малену, – возразила я. – Нет, я не хочу таких сюрпризов. Раб – отличный вариант. Он будет держать язык за зубами. А что ты, кстати, делала в этих «Кошках»?

– Кошечек и подкармливала, – вздохнула тетушка. – Там так отвратительно готовят, что объедки даже кошкам не годятся.

Тетя Молли, младшая сестра моей матери, рано овдовела, оставшись бездетной, и своей нерастраченной любовью щедро одаривала меня и всех бродячих котов. Трехцветная кошка неспешно подошла к толстому рабу, который сидел на крыльце, наблюдая за другом. Подставила спину, потерлась головой о ладонь, и раб почесал кошку за ушами.

– А этот, второй, – с трагическим надрывом произнесла тетя. – Он же лысый! Дея, солнце мое, Конрад ни за что не поверит, что ты решила влюбиться в лысого!

– Что значит – решила? – улыбаясь, спросила я. – Разве любовь не приходит внезапно?

– К лысому может быть только расчет, – категорично ответила тетя.

– Он мне как раз для расчетов и нужен. Сказал, что отличный счетовод.

– Наврал, – тетя обреченно махнула пухлой ручкой. – Даже не знаю, в кого ты такая доверчивая… Послушай, Дея, раз уж у нас теперь есть рабы, то нужен и надсмотрщик, как полагаешь? Кто-нибудь грозный, с ремнем…

Я не держала раньше рабов, но надеялась, что браслет удержит Герраха. А теперь, наблюдая, как он двигается, вдруг засомневалась – достаточно ли надежен магический поводок.

– А еще я знаю одну гувернантку, – заговорщицким шепотом сообщила тетя Молли. – Отвратительная особа. Зато ловко управляется с розгами.

Геррах отложил деревянные мечи, взял ведро, стоящее у колодца, и окатил себя водой с головы до ног, так что обнаженный торс заблестел под солнцем.

– Вообще-то он интересный, – признала тетя, близоруко щурясь. – Издалека. А может, ты зря волнуешься? Может, новый жених, которого приведет Конрад, окажется лучше предыдущих?

Я передернула плечами от отвращения. Все эти сытые, наглые, самодовольные рожи, которые рассматривали меня как товар, вереницей пронеслись перед глазами. К счастью, дядя Конрад, брат моего отца, относился ко мне с заботой и не слишком давил. Он спокойно воспринимал мои отказы, а одного из потенциальных женихов даже самолично спустил с лестницы, когда тот полез ко мне с угрозами.

Но так было раньше. В последнюю встречу дядя вел себя пугающе категорично.

– Каким бы тот жених ни оказался, пусть ищет другую невесту, – отрезала я. – Через год я смогу сама распоряжаться и собой, и наследством, и можно будет выдохнуть и зажить в свое удовольствие. Может, отправимся в путешествие? Что скажешь?

– Куда ты, туда и я, – согласилась тетя Молли, и я обняла ее и поцеловала в щеку.

Геррах подошел к лысому, присел рядом, и кошка ткнулась в смуглую ладонь, а потом перевернулась на спину, пытаясь ухватить палец мягкими лапками.

– Так-то и обезьяну можно выдрессировать, – вздохнула тетя, тоже наблюдая за ним. – Хотя разница не велика…

Оставив ее на балконе, я спустилась во двор.

– Амедея, – раб вскинул темный взгляд, и мне вдруг стало жарко. Хотя что удивительного – солнце так и палит. – Будешь учить меня хорошим манерам?

– Для начала встань, когда разговариваешь с дамой, – потребовала я, но когда Геррах поднялся, тут же об этом пожалела.

Я уже и забыла, какой он высокий. Запрокинув голову, сердито на него посмотрела.

– Быть может, мне ходить на согнутых коленях, чтобы не ущемлять твое достоинство, госпожа?

– Только варвары могут думать, что рост каким-то образом возвышает человека над другими.