Ольга Алексеевна Ярошинская "Стань моим мужем, дракон!"

Я отпрянула, но он смотрел на меня всерьез. Подался ближе, так что я почувствовала жар его тела. Музыка, звучащая в нем, стала иной – тягучей, томной, чарующей.

– Тебе понравится быть со мной, – его дыхание коснулось моей щеки. – Разреши к тебе прикасаться, и я докажу это прямо сейчас.

Отпрянув, я деланно рассмеялась. Вскочив, посмотрела на Герраха сверху вниз, в глаза, в которых плясал настоящий пожар.

– Ты варвар, дикарь и мой раб, – отчеканила я. – Вряд ли жених, которого приведет дядя, будет еще хуже.

Как вскоре выяснилось, я сильно ошибалась.

Глава 5. Предложение

Оставив Герраха в беседке, я пошла прямиком в лабораторию и вновь достала драконью чешую. Серебро и золото не подходят, конечно. Нужно железо. Оно будет звучать в унисон. На сами чешуйки руны не лягут, но если сделать оправу… Я возилась с ними до глубокой ночи, забыв обо всем. И с самого утра, наплевав и на воспитание варвара, и на все остальное, засела за дело.

Суть дракона чиста и правдива. Никто не станет винить ветер или огонь во лжи. И именно это хотел Соловей – артефакт правды.

Такая вещь не помешала бы никому, но куда больше правды мне нужны были деньги. Содержание дома, слуг, обеспечение потребностей тетушки и ее многочисленных котов – все это легло на мои плечи. Наследство, оставшееся от отца, до моего совершеннолетия перешло в управление дяди, и он полагал, что сумма, выделяемая мне ежемесячно, должна покрывать все расходы. Наверное, если бы я разогнала слуг и стала питаться в «Двух кошках» на пару с тетей, этих денег и правда бы хватило. Быть может, дядя считал это средством давления на меня и ждал, что я с радостью побегу замуж, лишь бы избавиться от нужды. Я и правда побежала. Только не замуж, а на черный рынок, где знающие люди быстро шепнули мне нужное имя.

Я работала вдохновенно, и через три дня артефакт был готов. Черные лепестки, тонкий узор рун, ничего лишнего.

Ленни Соловей встретил меня там же, в красной комнате. Жестом предложил сесть, и чернокожий слуга по щелчку пальцев принес зеленый чай, пахнущий жасмином.

– Ты быстро, – заметил Ленни. – Неужели… нашла?

Я заправила прядь волос за ухо, и Ленни, вздернув тонкие брови, посмотрел на черную розу, свисающую к плечу. Драконьи чешуйки были довольно легкими, но из-за железной оправы сережка получилась увесистой.

– Как она работает? – спросил Ленни.

– Она пахнет, – ответила я. – Скажи, Ленни, это твое настоящее имя?

– Отчасти, – ответил он.

– Ты правда мне друг?

– Насколько это возможно.

– В этом чае есть что-то особенное?

Ленни усмехнулся и откинулся на спинку дивана.

– Нет, – ответил он, и сладкий запах поплыл по комнате.

Соловей втянул аромат и вопросительно посмотрел на меня.

– Правда, – кивнула я.

– Забавная штука, – улыбнулся Ленни. – Задай вопрос, на который я солгу.

– Ты убивал когда-нибудь? – вырвалось у меня.

– Нет, – ответил Ленни, мягко улыбнувшись, и сладкий запах тут же сменился смрадом.

Соловей поморщил тонкий нос и выразительно помахал рукой.

Поднявшись, он подошел к своему бездонному шкафу и, покопавшись в нем, достал иголку. Недрогнувшей рукой проколол себе мочку и, вернувшись на диван, взял артефакт, который я уже положила на стол. Кровь капала с уха Ленни, стекала по шее, но он, не обращая на это внимания, продел серьгу.

– Я нравлюсь тебе? – спросил он, глядя мне в глаза.

– Ты мне интересен, – уклончиво ответила я и, взяв чашку, отпила глоток. Роза сладко пахла.

– У тебя есть мужчина?

Я усмехнулась и посмотрела прямо ему в глаза – холодные точно сталь. Невольно вспомнились другие – темные и жаркие. Как бы отреагировал Геррах, если бы узнал, что я делаю вещи из его тела? Вряд ли бы счел это этичным. Если, конечно, он знает это слово.

– В некотором роде, – ответила я.

У меня есть фальшивый жених, и на артефакт я потеряла кучу времени, которого и так катастрофически не хватало, чтобы обтесать его до приемлемого состояния.

– В кладовке твоего отца еще есть артефакты? – спросил Соловей, едва заметно усмехнувшись.

– Я могу поискать, – ответила я, и Ленни выразительно зажал нос двумя пальцами.

– Ты можешь достать еще чешую? – спросила я. – Только обязательно такую же.

– Легко, – ответил Ленни и тут же поморщился. – Ладно, не легко. Возможно, и не получится. Плохо, что артефакт работает в обе стороны. Выходит, я не могу врать, когда ношу его.

– Либо привыкай к запаху, – посоветовала я. – Ты подмешивал мне что-нибудь в чай? Не сейчас. Раньше.

Ленни выразительно посмотрел на меня и улыбнулся в ответ.

– Что было, то прошло, – ответил он. – Сейчас я узнал тебя лучше и понял, что с тобой надо действовать честно. Пожалуй, ты единственный человек, перед которым я точно открытая книга.

В комнате завоняло еще ощутимее.

– Можно привыкнуть, – согласился Ленни. – Но неприятно. А что там за шумиха с твоим дядей?

– Что? – переспросила я и, неловко поставив чашку, звякнула ею о блюдце. – Откуда ты вообще знаешь про моего дядю?

– Ох, Амедея, – он снисходительно улыбнулся. – Неужели ты думаешь, что я не выяснил о своей любимой птичке все возможное? К тому же с моим родом деятельности надо держать руку на пульсе.

– Расскажи, что знаешь про дядю? – попросила я, и мое сердце сжалось в недобром предчувствии.

– Поговаривают, что Конрад Лейтон будет избираться в великий совет. А еще говорят, что он заручился поддержкой, которая обеспечит ему место.

– Ты интересуешься политикой, Ленни?

– Я много чем интересуюсь, – ответил он. – Значит, ты не в курсе?

Я помотала головой, но догадка кольнула мое сердце.

– И снова завоняло, – заметил Ленни. – Амедея, не делай так больше.

– Это лишь предположение. Дядя хочет выдать меня замуж, – выпалила я.

– О, – он облизнул губы и тоже взял чай. – Складывается логичная цепочка. Значит, за свое место в совете он пообещал тебя?

Я в панике прикусила ноготь. Если ставки так высоки, то плевать дяде на мой хитрый план и фальшивых женихов.

– Послушай, птичка моя, – протянул Ленни, – я не собираюсь смотреть, как тебе подрезают крылья. Я давно знаю секрет бездонной кладовой твоего отца и храню его так же бережно, как свои тайны. Чувствуешь аромат роз? Я говорю правду. Но твой будущий муж может не обрадоваться, что ты ведьма. А ты проколешься, Амедея. Ты не так осторожна, как думаешь. Или же тебе придется запереть саму себя в клетку, добровольно отказаться от дара и прожить так остаток дней. А так нельзя! Ты лучшая, честно тебе говорю!

Роза благоухала на всю красную комнату.

– Что же мне делать? – спросила я, и светлые глаза Ленни алчно вспыхнули.

– Я могу спрятать тебя так, что никто не найдет, – вкрадчиво пообещал он. – Я исполню все твои желания. Любые материалы, хоть чешуя дракона, хоть перо из зада полярной совы – все достану.

Чуть более комфортная клетка, в которой птичка будет петь для него одного.

– А взамен? – спросила я.

Ленни снял серьгу и положил на стол.

– Тяжелая, – пожаловался он и помассировал мочку. На тонких пальцах осталась кровь. – Мы всегда договоримся, Амедея. Я не стану тебя заставлять делать что-то, чего ты не хочешь…

Я посмотрела на измаранную кровью черную розу, лежащую на столе. Зачем же Ленни снял артефакт правды перед тем, как давать мне обещания?

– Я подумаю, – ответила я, и это тоже было вранье.

***

За эти несколько дней Геррах весь извелся. Мало того, что все попытки расплавить рабский браслет пошли прахом, так еще и Амедея вдруг заперлась где-то в доме и больше не звала его ни поесть, ни поговорить.

Обманщица, притворщица, лгунья… Сперва пообещала ему сделку и свободу, а потом вовсе о нем забыла. Кристальная чистота обернулась отравой, которая мучила его душу. Что до тела, то его желания Геррах привык контролировать, но не мог перестать думать, что бы сделал, если бы браслет вдруг исчез.

А может, вместе с оковами спали бы и чары, и нежный облик хозяйки померк. Геррах даже попытался выяснить, на самом ли деле Амедея так восхитительна. Вдруг это магия делает ее личико таким нежным, а тело желанным. Однако Эврас подтвердил, что Амедея и правда очень хороша, хоть и слегка худая на его вкус.

Друг погрузился в изучение бухгалтерских документов и, пользуясь случаем, с упоением находил прорехи в налоговом законодательстве чужой страны, а Геррах измочалил деревянный меч в щепки и теперь сидел на крыльце и стругал себе новый.

Трехцветная кошка, чувствуя его настроение, держалась в стороне и неодобрительно прижимала уши.

– Шшш, – сердито шикнул Геррах в ее сторону, и кошка тоже зашипела на него, скаля мелкие зубки.

– Я вам не помешаю? – церемонно поинтересовалась тетка Амедеи.

Еще одна заноза, которая все норовила привлечь его к труду. То выкорчевать пни, то натаскать воды, то достать с дерева кота, который, по мнению Герраха, сбежал туда от чрезмерно заботливой хозяйки. И он корчевал, носил и снимал, и готов был перекопать весь треклятый сад, лишь бы занять чем-то руки и мысли.

– Что еще? – грубовато спросил Геррах, вживаясь в роль неотесанного варвара. – Могу дров наколоть.

– Не надо, – сказала тетка. – Госпожа зовет тебя в голубую столовую. Только приведи себя в порядок, смотреть страшно.

К Амедее он чуть не бежал, но перед дверью все же задержался и вошел не спеша. Девушка сидела за столом, сосредоточенно жуя салат, и поприветствовала Герраха скупым кивком.

Как будто уставшая, под голубыми глазами тени, волосы взлохмачены и пахнут розами.

– Ты была на свидании? – выпалил Геррах, садясь напротив.

Амедея удивленно на него посмотрела.

– Куда ты пропала? – требовательно спросил он. – Наша сделка в силе?

– Угу, – промычала она. – Ешь.

Геррах схватил вилку в кулак и сердито вонзил в куриную ножку. Поднес ко рту и вырвал зубами кусок мяса.

Амедея смотрела куда-то в глубь себя и словно вовсе не замечала его манер. Хотелось взбесить ее, встряхнуть за хрупкие плечи, а лучше – исцеловать до жарких стонов, до распухших губ.

Взяв руками салатный лист, Геррах запихал его себе в рот целиком, хрустя и причмокивая. Амедея всхлипнула и спрятала лицо в ладонях.

– Эй, ты чего? – испугался он. – Слушай, я же шучу. Я не стану чавкать при твоем дяде!

Амедея покачала головой и отняла руки от лица.

– Все напрасно! – с горечью выпалила она. – Оказывается, он уже сговорился с кем-то очень важным. Пообещал меня взамен на поддержку на выборах в совет. Я завидная невеста, знаешь ли: у меня хорошее приданое. И вряд ли фальшивый жених что-то изменит!

– А чего ты вообще хочешь? – спросил Геррах. – От жизни.

– Я? – Амедея покусала губы и ответила, глядя ему в глаза, как будто наконец его заметив: – Свободы! Я хочу того же, чего и ты, Геррах! Разве это так много? Просто самой выбирать, как жить свою жизнь.

– Ты – девушка, – напомнил он.

– Да ладно! – с нарочитым изумлением воскликнула Амедея, выпрямившись и отбросив вилку. – Ешь свой окорочок и не пытайся умничать. Не твое это.

Геррах аккуратно отложил столовые приборы, закипая от бешенства.

– Хороший муж еще не помешал ни одной женщине, – рассудительно заявил он.

– Мне прямо хочется снять с тебя браслет и отправить с глаз долой, – призналась Амедея.

Видимо, на его лице промелькнули надежда и замешательство, потому что она рассмеялась.

– Не радуйся раньше времени, раб. Сперва я все же попробую разыграть эту партию. Вдруг Ленни что-то перепутал. Хотя вряд ли. Он хитрый лис.

– Кто такой Ленни?

– Но в любом случае он знает слишком много, – пробормотала Амедея, вновь хватая вилку и яростно размешивая салат. – Его чернокожий слуга шел за мной следом через весь рынок, я видела его рожу. Я как будто в осаде со всех сторон.