Потому что ТАК знакомых и дочерей начальства не обнимают. ТАК дают понять, что всё серьёзно. Глаза в глаза, одна рука на талии, другая на пояснице. Для полноты картины не хватало только таблички "Не влезай! Моё! Убью!".
– Пошлёшь пацана сама или предоставишь это удовольствие мне? – вкрадчиво спросил Синеглазый, пока она отчаянно пыталась собрать мысли в кучу, но его обжигающие прикосновения, которые Трофимова чувствовала даже сквозь ткань платья, мягко говоря, очень сильно ей в этом мешали.
– Какого пацана?
Он улыбнулся, словно девушка сказала что-то забавное, и от этой улыбки у неё сердце споткнулась с ритма, а температура воздуха, казалось, подскочила на несколько градусов вверх.
– Правильно, Катя. В твоей голове должен быть только я.
Если бы Саша её не прижимал к себе, то вполне возможно, что она бы от этого заявления рухнула на пол. Но мужчина сжимал её в своих объятиях крепко и отпускать в ближайшее время, судя по всему, не собирался. А Катя, если быть честной, этого и не хотела. Тело, оказавшись в умеющих и знающих руках, реагировало так, как реагировало на Майора всегда – сбившимся дыханием, дрожью и сладким напряжением внизу живота, игнорировать которое было просто невозможно. Тем более, если учитывать то, что своим желаниям Трофимова никогда не говорила "нет". И Соловьёв, зараза красивая, знал об этом не хуже неё. Также он знал как именно к Кате нужно прикоснуться, чтобы она не просто горела, а пылала. Знал как на неё действует его близость и в открытую, совершенно не стесняясь, этим пользовался.
– Но всё же не забудь ему сказать, чтобы держал глаза и руки при себе, а то, судя по его поведению, у него есть парочка лишних конечностей в запасе.
Синие глаза действовали как гипноз, а голос, уверенный, спокойный, чуть насмешливый, вызывал неуместные горячие фантазии и совершенно не способствовал тому, чтобы улавливать смысл его слов с первого мгновения. Поэтому девушке потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он говорит о Юрке Селиванове, который по своей излюбленной привычке крутился рядом с ней с самого начала вечера. И в самую первую очередь ей нужно было спросить о том, с какого, собственно, перепугу он отдаёт ей подобные приказы. Во вторую поинтересоваться, в конце концов, о причинах его поведения. В третью… Мужчина неожиданно наклонился ближе и выразительно взглянул на её губы… В третью… Она перевела взгляд ниже и тоже посмотрела на его губы, вкус которых… А что она должна сделать в третью очередь?
– Я говорил, что мне нравится то, как ты на меня смотришь, детка?
Саша никогда не страдал провалами в памяти. Возраст, профессия и характер не позволяли ему иметь такую роскошь. Поэтому этот его вопрос очевидно был лишь флиртом. Очень простым, прямолинейным, но всё же флиртом, в котором Кате, как ей раньше казалось, не было равных. Но вместо того, чтобы ответить в таком же игривом духе, она почему-то только кивнула.
– Прекрасно. Не забывай об этом и никогда не переставай так смотреть.
Тут в ней, пусть и с опозданием, но всё же проснулась Шальная Императрица и на губах нарисовалась лукавая улыбка. Руки, до этого момента лежащие на его плечах, отправились в путешествие по спине, шее, затылку – в общем, по всему, куда ей удалось дотянуться.
– Никогда-никогда, Майор? А если всё же перестану?
Взгляд мужчины изменился. Стал в разы тяжелее, проникновеннее и… Ох, горячее… Хотя, казалось бы, куда ещё больше?
– Никаких "если", Катя. Ты же знаешь, что я этого не приемлю.
О, Трофимова знала не только это. У неё была целая кладезь знаний по майору Соловьёву, которая впрочем абсолютно не помогала ей в его понимании. Потому что при всей своей предсказуемости и принципиальности, он то и дело умудрялся удивлять, поражать и вводить в состояние "них*я непонятно, но очень интересно". И это цепляло ничуть не меньше его внешних данных и темперамента в постели. Ей, с детства обожающей всяческие тайны, загадки и расследования, не терпелось его разгадать, собрать, как кубик Рубика, и расставить наконец все точки над "и".
– А ты знаешь, что я не приемлю играть в игры, согласие на участие в которых не давала. Поэтому всё же может потрудишься объяснить мне почему ты ведёшь себя так, будто…
– Будто…? – насмешливо вскинул брови мужчина.
– Будто намерен получить парочку пулевых отверстий во лбу от моего папы.
– Не переживай, сегодня моя голова останется целой.
Девушка подозрительно прищурилась. Александр говорил очень уверенно и твёрдо. И не то, чтобы это для него было несвойственно, как раз-таки наоборот – это было вполне в Соловьёвском стиле, но её ни на шутку смутила его убеждённость в том, что Трофимов ничего ему не сделает. Про пули Катя, конечно, пошутила, а вот на вынос мозга другими, не такими смертельными, но достаточно болезненными методами Майор нарваться вполне мог. Уж ей ли не знать как Сергей Иванович умел без применения какого-либо физического воздействия, лишь словесно, устраивать такой разбор полётов, что спасайся кто только может.
– Сегодня? А завтра? Где твоё чувство самосохранения, Саш?
– Оно всегда на месте, в отличие от твоего.
Катя закатила глаза и уже было намерилась приняться доказывать обратное, как вдруг осознала одну простую вещь.
– Ты специально переводишь разговор на другую тему, чтобы меня отвлечь и снова уйти от ответа!
– Думаешь?
– Уверена!
Майор хмыкнул и, выразительно взглянув на вырез её платья, выдал:
– А я уверен, что у тебя под платьем ничего нет.
Трофимова вспыхнула, но не от смущения, а от новых искр желания, которые загорелись между ними после его слов, и одновременно от негодования. Ну, и что, что под платьем, кроме трусиков, действительно, ничего больше не было?! Этот факт совершенно не является поводом для того, чтобы в который раз за вечер сбивать её с толку!
Недовольно нахмурившись, она уже открыла рот, чтобы хорошенько высказаться насчёт его поведения и добиться правды, но музыка кончилась, послышались одобрительные хлопки и возгласы, в числе которых девушка услышала и своего отца.
– Катюша, Саша, молодцы, что не сидите на месте и танцуете. Не то, что эти старики! – Сергей Иванович оглянулся на своих друзей, которые тут же наперебой начали доказывать, что они ещё моложе некоторых и, вообще, танцы – это их второе после профессии призвание. – Пока не увижу – не поверю!
В следующую секунду заиграла попсовая песенка, которую вольно и невольно знали все, и гости начали выходить на танцпол.
– Разговор ещё не закончен, Майор! – пригрозила Катя напоследок, когда мужчина выпустил её из своих объятий. – Не думай, что я оставлю это просто так!
– Не волнуйся, после нашего танца я могу думать лишь об одном, – самодовольно улыбнулся он, подмигнув. – Догадаешься о чём именно?
Да он просто издевается над ней! Нагло и абсолютно этого не скрывая!
Фыркнув, она послала ему самый недовольный взгляд из своего арсенала и, развернувшись на каблуках, направилась прочь к подруге, которая стояла неподалёку и старательно не замечала пристальное внимание Богдана.
– Катюш, вы что с Соловьёвым творите? – услышала Катя от Баженовой, стоило ей только к ней подойти. – Мне было неловко даже в одном помещении вместе с вами находиться, не то, что смотреть на то как вы… Эм… Танцуете.
– Манюнь, ты думаешь, я знаю?! Ещё неделю назад он мне прямым текстом заявил, чтобы я не попадалась ему на глаза, а сегодня букеты дарит и дальше двух шагов не отходит. И это всё при папе! Я, вообще, ни черта не понимаю! У него будто раздвоение личности или провалы в памяти! Тебе Лёшка случайно ничего не рассказывал о их рабочих буднях? Может, Соловьёв, действительно, где-нибудь головой стукнулся?
Маша молча покачала головой и успокаивающе погладила её по плечу. Обычно это помогало Трофимовой хотя бы чуть-чуть успокоиться, но в этот день даже поддержка подруги оказалась бессильной перед Синеглазым и ворохом чувств, которые он в ней вызывал. Девушке хотелось, чтобы Майор рассказал всю правду о своём странном поведении и перестал кружить над ней аки коршун, и в то же время хотелось узнать насколько далеко он сегодня сможет зайти. Потому что с каждой минутой накал между ними увеличивался, прикосновения становились всё интимнее и интимнее, взгляды многообещающее. После первого медленного танца последовал второй, третий, четвёртый. На пятом Катя почувствовала, что пьяна, даже не притронувшись к алкоголю. На шестом стало предельно ясно, что о правилах, которые она установила для себя ещё в начале вечера, можно окончательно забыть, так как те три пункта ей не выполнить никогда, пока Саша находится в непосредственной близости от неё. Впрочем, как и о правде, которой с ней явно никто не собирался делиться, даже несмотря на то, что пару раз за вечер девушка ловила Майора и своего отца, шушукающихся в укромных уголках ресторана, судя по напряжённым выражениям лиц, о чём-то серьёзном.
– О чём болтаете? – незаметно (на высоченных каблуках это было сделать непросто, но она справилась) подкравшись к ним, поинтересовалась Екатерина.
При её появлении мужчины сразу же изменились в лице, расцвели в улыбках и сделали вид, будто это не они ещё секунду назад стояли хмурые и грозные.
– О том, какая ты у нас замечательная, – ответил Сергей Иванович, проводив взглядом прошедших неподалёку от них гостей.
Она сложила руки под грудью, уже не удивляясь происходящему, хотя ещё пару часов назад, услышав эти слова, в частности "у нас", наверняка была бы, мягко говоря, в шоке.
– И всё?
– А о ком нам ещё говорить, как не о тебе, дочь?
– Действительно, – хмыкнула девушка, переводя взгляд с отца на бывшего (или всё-таки до сих пор настоящего?) любовника. – У вас же кроме моей скромной персоны больше нет поводов для разговоров, не так ли?
– Ну, почему же? Есть, но твоя "скромная" персона, – с улыбкой выделил Соловьёв. – Из них самая интересная.
– Вы меня за дуру держите?
– Дочь, ну, что ты такое говоришь? – возмущённо цокнул языком Трофимов.
– А что мне ещё говорить, папуль, наблюдая за вашим странным поведением и не зная его причин?
– Никакое оно не странное.
– Пап, вот сейчас ты меня точно за дуру держишь. Не хотите рассказывать? Хорошо, не рассказывайте. Не больно-то и хотелось, знаете ли.
Катя ждала, что в мужчинах проснётся совесть или хотя бы нежелание с ней спорить, но вместо этого проснулась наглость у Майора. Совершенно не стесняясь того, что его непосредственный начальник и её отец в одном лице стоит в шаге от него, Саша мягко, но достаточно настойчиво обхватил девушку за талию и прижал к своему боку. В этот же самый момент к Сергею Ивановичу подошли его знакомые из правительства области, относящиеся к разряду гостей, которых видеть на дне рождении хотелось в последнюю очередь, но не приглашать было нельзя, поэтому девушке пришлось в срочном порядке нарисовать на своём лице доброжелательную улыбку и старательно делать вид, что стоять в обнимку с Соловьёвым – это её обычное времяпрепровождение и ничего такого удивительного в этом нет.
– Серёжа, хотел пожелать тебе счастья, но смотрю на твою красавицу-дочку и понимаю, что оно у тебя уже есть, – елейно протянул самый молодой из подошедших, не забыв облапить её при этом взглядом.
Трофимова мысленно скривилась. Этого павлина в стильных очках, костюме от Армани и часах за не один миллион она встречала уже не раз. То видела по телевизору, то на официальных мероприятиях, на которых сопровождала папу, то в ночных клубах, завсегдатаем которых был данный индивидуум. И в каждую их встречу он представлялся ей в новой более высокой должности, что совершенно не вызывало хоть капельки хорошего впечатления и интереса к нему. Пафосный, высокомерный, считающий себя центром вселенной, достигнувший хорошего положения в обществе благодаря влиятельным родственникам и сомнительным связям с группировками, переквалифицирующихся в начале нулевых в "честный" бизнес. Катя, несмотря на свою нелюбовь к стереотипам и ярлыкам, таких, как он, терпеть не могла и мечтала однажды высказать ему всё, что она о нём думает прямо в лицо и не стесняться в выражениях. Язык так и чесался, но приходилось сдерживаться, потому что существовала вероятность того, что из-за этого мог пострадать папа, так как этот сукин сын был весьма и весьма мстительным товарищем.
– Спасибо, Кирилл, – кивнул Сергей Иванович, также, как и она, наигранно улыбнувшись. – Ты абсолютно прав, Катя – моё самое главное счастье.
– Эх, я бы от такого счастья тоже не отказался, – поддакнул другой мужчина, постарше, с двусмысленной ухмылочкой.
Этого человека девушка тоже видела не раз и всегда считала более-менее адекватным, но, как известно, с кем поведёшься, от того и наберёшься, а в обществе Кирилла Лазарева вряд ли можно было набраться чего-то хорошего.
– Я одна такая на всём белом свете, – Трофимова, решив закосить под наивную и не понимающую намёков девицу, невинно похлопала ресницами. – Так что придётся вам искать такое счастье где-нибудь в другом месте.
И желательно даже в другой галактике, где таким гуманоидам было самое место.
– Не подскажешь, где именно это самое местечко находится, Катенька? – продолжал скалиться во все свои белоснежные виниры Лазарев.
Она хотела уже было выпалить резкое и грубое: "У тебя в ж*пе, сволочь!", но вовремя одумалась и сдержала язык за зубами. Вместо неё ответ решил держать Саша.
Своим фирменным ледяным Соловьёвским тоном, от которого всё вокруг покрывалось инеем, он коротко произнёс:
– Уже точно не здесь.
И всё внимание важных шишек мгновенно перешло на него.
– Кирилл, Глеб, знакомьтесь, – Сергей Иванович положил руку на плечо Майора. – Один из моих лучших сотрудников – Александр Соловьёв.
Мужчины обменялись приветственными рукопожатиями и оценивающими взглядами, а Катя поняла, что сейчас лучшее время для того, чтобы уйти. В конце концов, она не железная, а слово не воробей. Ляпнет что-нибудь и проблем потом не оберётся. Поэтому, извинившись, девушка отошла в другую часть зала. Папа и Синеглазый синхронно кивнули, давая понять, что не имеют ничего против её решения оставить их с чинушами наедине, и, судя по изменившимся лицам Лазарева и его приспешников, продолжили разговор с ними в совершенно другом тоне сразу, как только она оказалась на достаточном расстоянии.
– А я надеялась, что не увижу его сегодня, – вздохнула Маша, когда Трофимова села рядом с ней.
Кроме них за столом поблизости никого больше не наблюдалось и они могли поговорить открыто, что не могло не радовать, так как Катю изнутри просто распирало от негодования и желания перемыть кое-кому противному косточки.
– Я тоже, но он всё-таки припёрся. Ещё и улыбается так, что хочется от души развернуться и ка-а-ак въе…
– Катя! – цыкнула Баженова, испуганно оглядываясь.
– Марусь, ты ещё скажи, что у тебя такого желания нет! Оно у тебя должно быть в несколько раз сильнее, чем у меня!
– Есть, конечно, но…
Подруга снова вздохнула и неосознанно потёрла правое предплечье, на котором однажды Лазарев оставил синяки от своих пальцев.
Это произошло около года назад. В день рождение Юрки Селиванова, пригласившего всех друзей отпраздновать сие грандиозное событие в элитном ночном клубе, в котором в основном отрывалась золотая молодёжь. Катя в нём тоже бывала несколько раз и была уверена, что там, благодаря сервису, находящемся на достаточном высоком уровне, и количеству охраны, не может случиться ничего ужасного. Суровые дяденьки-секьюрити зорко следили за порядком и оперативно пресекали любые беспорядки и конфликты, но тот вечер почему-то стал исключением. Сначала всё было хорошо. Вкусные коктейли, танцы, смех. Юрец, как обычно, проявлял знаки внимания, она, как обычно, от него отмахивалась, чем сильно веселила друзей, а потом в один прекрасный момент поняла, что Маши, всегда находившейся рядом с ней, нет. Нет ни на танцполе, ни у барной стойки, ни в туалете. И Катя испугалась. Испугалась так, что действие коктейлей мгновенно сошло на нет, а уровень беспокойства подскочил до небес. Подруга, будучи девушкой достаточно сильной и волевой, умела давать отпор и показывать характер, но порой одного характера было недостаточно, чтобы справиться со сложными ситуациями. Самый банальный тому пример – настойчивое предложение вместе "выпить" от мужчины, считающего, что проявление физической силы – лучший способ познакомиться с девушками. Слава всем богам, Трофимова подоспела на помощь к подруге вовремя. Кирилл Лазарев на глазах у своей и клубной охраны тянул Машу за руку к своему столику, а она на глазах у всё той же охраны упиралась и громко оповещала всех о том, что у неё совершенно нет никакого желания куда-либо с ним идти. Первым порывом было схватить бутылку шампанского с соседнего стола и от души приложить ею его по макушке, вторым отрепетировать на нём парочку приёмов самообороны, третьим – начать угрожать вызовом полиции и обещать расправу от несуществующих женихов-миллиардеров-боксёров. Вот только существовала одна маленькая проблема – рядом не находилось никого, кто бы подошёл на эту роль, только друзья, хорошенько к тому моменту выпившие, а они на миллиардеров-боксёров не были похожи от слова "совсем". Поэтому Катя решила действовать другим своим излюбленным способом – хитростью.
Подлетев к подруге, она схватила её за другую руку, тем самым заставив Лазарева перевести своё внимание на неё, и протараторила:
– Ух ты! Вот это встреча! Здравствуйте, Кирилл. Прекрасно выглядите, впрочем как и всегда. Тоже пришли отдохнуть? Правильно-правильно, государственные дела – штука сложная, так что отдыхать от них нужно обязательно и как можно чаще.
Мужчина был очевидно пьян и соображал с трудом, что было Кате только на руку.
– Знаете, я и папе всегда так говорю, чтобы он побольше отдыхал от своих начальственных дел, но думайте он меня слушает? Конечно, нет! Генерал-полковник юстиции только себя слушает!
– Твой отец Трофимов? – появился в его глазах проблеск узнавания.
– Да-да, он, кстати, ждёт на улице, чтобы отвезти нас домой, поэтому мы вынуждены попрощаться. Я передам папе привет от вас. Хорошего вечера!
Мило улыбнувшись и мысленно пожелав ему на утро ощутить такое ужасное похмелье, какого у него ещё никогда не было, Трофимова вместе с подругой начала отступать назад. И то ли упоминание близкого родства с руководителем следственного комитета заставило Лазарева отпустить Машину руку, то ли, наконец, в нём проснулось что-то человечное, то ли ещё что-то, но удрать от него девушкам удалось без проблем. Забрав свои вещи, они сразу же покинули клуб и отправились домой заедать стресс мороженым и мазать синяки, оставшиеся на руке Баженовой, специальной мазью, которая впрочем всё равно оказалась бесполезной и Маше пришлось ещё около двух недель ходить в одежде с длинными рукавами, чтобы не заставлять своих домашних переживать. С тех самых пор Катя питала к этому богатому и влиятельному индюку особую "любовь" и надеялась, что однажды эффект бумеранга сработает на нём и вынудит его пожалеть о каждом своём плохом поступке.
– Этот уродец не подходил к тебе сегодня?
– Нет, – Мария отрицательно покачала головой. – И я надеюсь, что он не то, что ко мне не подойдёт, а даже моё лицо не вспомнит.
– Не хочу тебя расстраивать, Манюнь, но меня он узнал, так что вполне вероятно, что и тебя тоже. Поэтому ты на всякий случай одна не ходи, ладно? Мало ли, что у гадёныша на уме.
– Катюш, не думаю, что он захочет мне что-то сделать при моей семье и такому количеству народа.
– Тогда в клубе его количество людей и охрана не остановила, чтобы начать к тебе приставать, – не уступала Трофимова.
– Тогда он был пьяный и…
– И что с того?! Он что трезвый, что пьяный – му*ак тот ещё, а ты слишком красивая девушка, чтобы не захотеть тебя тра…
В этот момент чайные глаза подруги вдруг испуганно округлились и она посмотрела ей куда-то за спину. Катя, чертыхнувшись, уже было подумала, что накаркала и Лазарев таки к ним подошёл, но, обернувшись, увидела не его, а Богдана Зорина, который, судя по взбешённому взгляду и ходившим на лице желвакам, успел немало услышать из их разговора.
– Та-а-ак, – осторожно протянула она, прекрасно понимая, что, если сейчас что-нибудь срочно не придумать, Кирилл уедет из ресторана не на своей бэхе, а на карете скорой помощи. – Спокойно, Богдаш. Давай без резких движений и скандалов, ладно?
– Не волнуйся, – голосом, от которого хотелось не то, что начать волноваться, а бежать куда глаза глядят, проговорил Зорин. – Я сломаю ему хребет бережно и нежно.
Учитывая разницу в росте, мышечной массе и роде занятий, его угроза была вполне себе осуществимой. Богдан, всю жизнь проработавший в СОБР и имеющий в послужном списке, помимо боксёрского прошлого, ещё и несколько достаточно специфических знаний и умений, касающихся обезвреживания преступников, мог расправиться с Лазаревым без лишнего шума и пыли. И с одной стороны Катя ему в этом деле даже бы с удовольствием помогла, а с другой стороны девушке всё же не хотелось, чтобы любовь всей жизни её лучшей подруги угодил в беду из-за какого-то подонка. В конце концов, она уже придумала себе наряд на их свадьбу и поздравительный текст, поэтому вместо нанесения тяжких телесных нужно было найти другой выход из ситуации.
– Ты не представляешь какой у меня соблазн тебя в этом поддержать, но всё же лучше не стоит. Ты же не хочешь, чтобы Маша ждала тебя из мест не столь отдалённых навскидку лет этак пять-шесть, правильно?
Мужчина хмуро взглянул на побледневшую Баженову и тихо выругался. Он всегда относился к ней очень трепетно и тепло, а после их неудавшейся попытки заняться сексом, очевидной Машиной в него влюблённости и видимо осознания своих к ней чувств, вовсе решил во что бы то ни стало поменять её фамилию в паспорте на свою. И Катя совершенно не будет удивлена, если узнает, что она так у него в телефоне и была записана. Подруга же в свою очередь не на шутку боялась того, что он ей предлагал, а именно всего себя целиком и полностью, и хотел получить взамен – её всю, также целиком и полностью. Потому как Богдан не привык довольствоваться полумерами, Маша же не была готова к настолько серьёзным отношениям. Так они и ходили вокруг да около, играя в кошки-мышки, но похоже, что после этого момента статус их взаимоотношений претерпит изменения. Не зря же говорят, что нет худа без добра.
– Я, конечно, прекрасно понимаю твоё желание навалять этому недоумку как следует, Богдаш, но, повторюсь, лучше этого делать не стоит, – продолжала стоять на своём Екатерина. – Правда же, Машунь?
– Да, конечно, ничего не нужно делать! Это неправильно и противозако…
– А приставать к тебе, значит, правильно и законно?! – горячо не согласился с ней он.
– Я говорила совершенно о другом, Богдан!
