Евгения Маренина "С теми, чьи мысли стоит записывать"

Я вернулся в Киров 35 лет назад. Директором на заводе «Сельмаш» проработал из них восемь с половиной.

– Какие задачи тогда стояли особенно остро?

– «Сельмаш» в середине 1980-х был загружен и перегружен заказами оборонного характера. Но, помимо производства, было и огромное хозяйство: свои дворец «Космос», стадион «Дружба», профилакторий, подсобное хозяйство своё в Оричевском районе, медсанчасть (сегодняшняя горбольница № 7)… Терапевты тогда были закреплены за цехами. Моей задачей было обеспечивать это медицинское учреждение всем необходимым. За нами была школа закреплена. А ещё – жилой посёлок Дружба. Мы сами строили жильё. Сдавали до 15 тыс. квадратных метров в год…

Далее случился провал под названием «конверсия». В 1991 году, когда начался переход от социализма к капитализму, наш завод потерял 92 процента объёмов производства. Сразу перестроиться на гражданскую продукцию оказалось очень сложно. Изделия производились на автоматическом производстве, на потоке. И на этом оборудовании практически ничего другого сделать было нельзя.

Вскоре тогдашний губернатор Василий Алексеевич Десятников пригласил меня в правительство. Я принял предложение и в течение трёх лет занимал пост первого заместителя губернатора Кировской области.

Повторяю путь отца

Дорога к мечте

Я любил и уважал своего отца. И так получилось, что я повторяю его путь. Он был военным лётчиком, восемь лет служил в армии, потом ушёл на гражданку, занимался партийной работой. У меня с детства не было сомнений, кем мне быть. Все хотели быть космонавтами, а я скромно мечтал быть лётчиком. Так и получилось: отец был в авиации 8 лет, я – 13. Он был для меня примером. И свой жизненный путь я выстроил по его образу и подобию.

Мы жили в Свече: отца перевели туда, когда я учился во втором классе. Там аэроклуба не было, а летать очень хотелось. Тогда я столкнулся с первым испытанием: мне пришлось по понедельникам и средам ездить после школы на занятия в Киров. 2,5 часа на электричке в одну сторону, 3 часа на поезде обратно.

Эта история продолжилась и после школы. Тогда в области была большая программа по мелиорации, и мы всем классом пошли работать трактористами. Это была романтика: самостоятельность, техника в руках. Но, чтобы успевать на электричку до Кирова, мне нужно было освобождаться к 16 часам. Поэтому я пошёл работать инструктором по управлению тракторами и автомобилями. До обеда трудился, потому уезжал. 6 часов на дорогу туда-обратно, дома только в половине первого ночи. Сложно. Но я шёл к своей мечте.

Уже тогда это не было просто увлечением. Я хотел пройти обучение в аэроклубе, потому что после него охотнее принимали в лётное училище. Это была конкретная цель.

Авиация наложила свой отпечаток

Окончил Волчанское авиационное училище ДОСААФ СССР. Там готовили не просто пилотов, а лётчиков-инструкторов. После вернулся в Киров, поступил на работу в кировский авиаотряд – это гражданская авиация. Работал командиром вертолёта Ми-2. По области пришлось поколесить много.

Авиация накладывает отпечаток на любого человека. В полёте ты оторван от земли. Это уже экстремальная ситуация, привыкнуть к ней сложно. Авиация требует умения сосредоточиться. В критический момент, а он рано или поздно у всех наступает, нужно быть суперсосредоточенным.

Важно уметь отдыхать, особенно в летний период, когда налёт очень большой. Не зря пилотов так рано на пенсию отправляют, напряжение очень большое. И надо уметь быстро выключить организм, чтобы он отдохнул. Не просто поспать, сон – это не отдых. Кто-то спортом занимается. Я с детства любил футбол, волейбол. Признаюсь, много играл в карты, в авиации это было принято. На азарт, не на деньги. Я по характеру очень азартный.

И ещё одна особенность в авиации: за командира экипажа никто не имеет право принять решение. Непринятое решение может сказаться пагубнее, чем неправильно принятое. Если вы ошиблись, решение ещё можно поправить. А если проспали и ничего не решили – можно легко грохнуться.

Ушёл из авиации, пришёл в лес

Чувство полета сложно с чем-то сравнить. Мне всегда нравилось летать. При том, что это напряжение, я всё равно получал удовольствие. Был воспитан на идеалах отца: военная авиация в период после войны – это небольшие скорости, небольшие высоты. Мне никогда не хотелось быть истребителем на реактивных самолётах, когда землю не видишь. Не хотелось летать на больших лайнерах: только взлетел, сразу за облака, включил автопилот и вперёд – нет никакого кайфа. Поэтому и стал вертолётчиком – ниже, чтобы был постоянный контакт с землёй. Это точно был романтичный период. Всегда с удовольствием ходил на работу.

Если бы почувствовал, что у кировского авиаотряда есть перспективы, наверное, остался бы. Но тогда уже увидел, что не так надо вести хозяйство, а доказывать со своего уровня было невозможно.

Пошёл учиться. Почему академия госслужбы? Я ещё летал. Какое образование получать? Высшее авиационное – смысла никакого, моего было достаточно для полётов. Значит гуманитарное. Решил получить управленческое. Оно всегда считалось престижным.

В начале 90-х как раз открыли границы, началась торговля, мои друзья активно торговали лесом, в том числе с зарубежными странами. Я к тому времени получил высшее образование, и надо было что-то менять. И я поменял кардинально: ушёл из авиации, пришёл в лес.

Не хочу, чтобы было лучше, хочу, чтобы сразу было хорошо

Проверяя себя

Однажды я сказал в интервью, что не терплю предательства. Но, наверное, погорячился – мы же не на фронте. Бизнес – это человеческие отношения. Конечно, честность и профессионализм – то, что я ценю в людях. Но не меньше – обязательность и пунктуальность. Очень ценю время. Наверное, жизнь воспитала во мне эти качества, и сейчас требую их от остальных. А в общем обязательно должно присутствовать чувство юмора – оно спасает от многих трудностей.

С 15 лет я жил один: родители рано умерли. Поэтому я рано стал слишком самостоятельным – приходилось все решения принимать самому, отвечать за свои поступки. Многие шаги, в том числе и карьерные, начал воспринимать с точки зрения проверки самого себя: смогу ли? Даже мой первый рабочий день не обошёлся без испытания. Учась в техникуме, я проходил практику на фабрике. Мастер попросил отнести контрольно-измерительный прибор в цех, в те времена это было здоровое железное устройство размером в полметра и весом 20 килограммов. Я запнулся и упал на прибор. Прибор остался целым, а я сколол себе зубы и сильно разбил губу. Так первый трудовой опыт закончился травмой, но запомнился на всю жизнь.

Тогда же я прочувствовал всю «прелесть» рабочей профессии: впахивал от звонка до звонка, приходил домой, ел и ложился спать, а с утра всё повторялось по кругу. Хотелось большей свободы – как в юности, самому принимать решения и влиять на ситуации.

Но звёзд с неба не хватал: восхождение по карьерной лестнице было последовательным, от слесаря и инженера до начальника и директора. Понимал, что важно пройти все ступени, чтобы быть взвешенным и компетентным. Потому что не раз встречал людей, которые перескакивали целые «лестничные пролёты» в своей карьере. Эти руководители, как правило, не могут выстроить нормальные отношения в коллективе, по отношению к подчинённым ведут себя высокомерно.

Если отбросить эпатажность группы «Ленинград», то их песня «Внедорожник» – одна из самых мной любимых, как раз про то, каким должен быть мужчина.

«Я иду туда, куда я хочу.
Мне любые дороги, дороги по плечу.
Пониженная скорость и крупный гравий,
Кривая дорогая всех исправит».

Щедро дающий

Но мой путь мало петлял: свою карьеру я построил, пройдя всего три компании в аффилированных филиалах. 2 года работал на Соликамском целлюлозно-бумажном комбинате, 13 лет – в «Уралкалии» и уже 5 лет – в «Уралхиме».

Но вряд ли то, что я стал директором КЧХК, можно назвать фееричным успехом. Как говорит мой заместитель Алексей Гурьянов, в любом возрасте найдутся люди, которые достигли гораздо больших высот, чем ты – всё относительно.

Я ценю то, что в жизни мне попадались хорошие учителя-наставники. Один из них научил меня золотому правилу: добился успеха – раздели его с тем, кто помогал тебе в деле. Тогда вокруг тебя соберётся энергичная, мотивированная команда, которая будет заинтересована в твоём дальнейшем развитии.

Для меня это правило обретает ещё Железнодорожником. и личный оттенок. По легенде, первая часть моей фамилии с грузинского переводится как «дай», но, благодаря окончанию, общее значение слова обретает значение не «просящий», а, наоборот, «щедро дающий».

Блиц-опрос

Какое качество цените в людях?

Честность.

Ваша главная черта характера?

Целеустремлённость.

Что такое счастье?

Это когда много денег.

Если не собой, то кем бы вы хотели быть?

Что можно простить человеку?

Всё, что угодно, кроме измены.

Что цените больше всего в жизни?

Доверительные отношения.

Любимое изречение?

Если я решил, то выпью обязательно. Это не про алкоголь.

К чему вы испытываете презрение?

К подлости.

Способность, которой вам хотелось бы обладать.

Хотелось бы, чтобы я знал очень много.

Взялся за гуж, не говори, что не дюж

Пропуск к родным людям

Для меня Вятка – это родина. Киров для меня всё, я с самого раннего детства бывал здесь: торговал молоком на колхозном рынке, в том месте, где сейчас стоит филармония. Поэтому естественно, что вся моя последующая жизнь была связана с Кировом.

После Пермского техникума железнодорожного транспорта, в котором я учился, мне хотелось работать в Кирове, но тогда были жёсткие распределения и меня отправили в Свердловск. В Перми часто встречал кировчан, их всегда узнаешь по говору. И для меня говорок этот вятский «так чё, буди чё» – пропуск к родным людям.

Сложный путь в космос

Я был в космосе трижды. Первый полёт состоялся, когда мне был 41 год. Тогда подошла очередь: в космос тоже есть очередь. Путь в космос был сложным. Никто не верил, что выпускник Пермского техникума железнодорожного транспорта в будущем может стать космонавтом. Но есть такие понятия, как усилия, воля, стремление. После железнодорожного техникума и службы в армии я поступил в Московский государственный университет геодезии и картографии, понимая после полёта Юрия Гагарина, что в будущем космос может помочь народному хозяйству. Того, что сделано сегодня с помощью аэрофотосъёмки, уже мало. Нужно большее разрешение, его можно получить из космоса. Я понимал, что моя специальность пригодится, чтобы продвигать вперёд новые технологии. После окончания оптического факультета меня пригласили на работу в КБ Королёва. Там я занимался созданием оптических приборов для полётов на Луну. Но не сложилось, американцы вперёд нас там оказались.

Мне пришлось менять направление деятельности. Я начал заниматься пилотируемыми кораблями для детального исследования Земли, участвовал в создании первого «Салюта». Часто сидел в контрольно-испытательной станции, изучая корабль, делая программы для этого корабля. Когда мне исполнилось 40 лет, я был в дублёрах, а в 41 год полетел. Стремление к полёту – очень важно. Я добился того, что меня включили в первый экипаж на станцию «Салют-6». И понял, что мне нужно ещё более усердно заниматься. Я практически переехал из дома в профилакторий Звёздного городка. Там вместе с Владимиром Ковалёнком отрабатывали бортовую документацию для полёта. Это было очень важно. Мы были третьим экипажем. Но своими стараниями, усилиями достигли того, что нас сделали первым экипажем и отправили на станцию «Салют-6». Это был сложный полёт, потому что станция заканчивала свою работу, и мне пришлось довольно много работать над её восстановлением. Это был опыт для следующих полётов.

Я там, где мне интересно

Я продолжаю участвовать в новых проектах. Это иногда в тягость. Но раз взялся за гуж, то не говори, что не дюж. В последнее время пытаюсь избавиться от многих общественных должностей. Но перед тем, как уйти, пытаюсь найти себе адекватную замену. Оттуда, где интересно, конечно, не ухожу. Активно слежу за последними технологиями в космосе, пытаюсь их понять. Илон Маск, например, – ещё не Сергей Павлович Королёв, но тоже великий человек. Он посадил ракету на платформу на воду. Это большое достижение. Раньше такого не было, всё сгорало, засоряло окрестности космодрома. Он за собственные деньги сделал корабль и ракету, 10 лет работал над этим. А мы за 10 лет ничего нового не сделали.

Первые 100000 долларов я потратил на австрийские налоги

В молодости я поставил перед собой амбициозную цель – на должности «белого воротничка» заработать 100000 долларов за год. Поставил я её отнюдь не от того, что моя семья нуждалась в деньгах. В 90-х мы с женой жили достаточно хорошо – после армии я по ночам подрабатывал на заводе, потом устроился электриком на полставки в общежитии. Да ещё и в университете получал повышенную стипендию. В общей сложности у меня выходила весомая сумма – больше 150 рублей, что по тем временам считалось большими деньгами. Но я всегда точно знал, что то, какой тогда была моя жизнь, далеко не всё, чего бы мне хотелось.

В 2000-х меня пригласили на должность директора по маркетингу в крупную телекоммуникационную компанию Avaya. Тогда я отвечал за маркетинг предприятия почти в 70 странах мира. И работая день и ночь, я всё-таки добился заветных годовых 100000 долларов!

Казалось бы, жизнь удалась, всё отлично. Но вместе с приятными новостями меня ждало разочарование – оказалось, что по австрийским законам от всей суммы я обязан заплатить 60 % налогов! Но я расстраивался недолго – работа в Австрии стала для меня большим и полезным опытом. Каждый день мне приходилось быть гибким и находчивым, брать новые высоты, быть в постоянном тонусе и драйве. Пройти такую сложную школу управления дорогого стоит.

Россия своих не бросает

– Мария, для большинства вы известны по вашей эпопее в американской тюрьме. Как вы считаете, что было причиной такого развития ситуации?