– Я их не трогала, – поспешила заверить она. – Не говори мне, что ты тоже не переводил стрелки.
– Собственно, это я и пытался выяснить, – изрек Л, не отводя взгляда от часов. – Иное течение времени.
– Как это вышло? Как ты это сделал?
Собравшись с мыслями, Л объяснил ей про искажение пространства. Вернувшись в бутафорию, Л привел Энн на то место, где обнаружил искажение.
– Ты видишь что-нибудь? – спросил он.
– Нет, – помотала головой Энн. – Ничего не меняется. А что видишь ты?
– Я вижу, что та дыра то появляется, то исчезает.
– Но почему ты это замечаешь? – недоумевала Энн.
– Видимо, по тем же, неизвестным мне причинам, по каким бутафории так действуют на меня, – усмехнулся Л. – Но факт остается неизменным: именно в этом месте время начинает замедляться.
Они провели измерения еще несколько раз, меняясь местами и часами, становясь ближе и дальше от места, по пять, десять и пятнадцать минут, и всегда результат оказывался один и тот же: часы, находящиеся вне места искажения, шли быстрее.
Они пробовали разговаривать и двигаться, находясь в точке искривления и вне нее, однако отклонений в этом почти не было заметно.
– Немного чувствуется, что ты говоришь медленно, – сказала Энн после очередного эксперимента. – Но можно думать, что это в пределах нормы.
– Выходит, что время в точке замедляется примерно в 1.3 раза, – проговорил Л, когда они вышли из бутафории.
– Это поразительно, – качала головой Энн. – Как за всю историю никто не узнал об этом?
– Область, где можно это измерить, слишком мала, – подал голос Л. – И невозможно понять, где находятся эти места, потому что никто не замечает никаких искажений. Кроме меня и Люси…
– Получается, что мы можем увидеть будущее, если будем долгое время находиться в этой области?
– Чтобы переместиться в будущее на три года, нужно находиться в этом месте десять лет, – возразил Л. – Не очень радужная перспектива.
– Да, действительно, – протянула Энн. – Так вот почему тетка переводила стрелки… Значит, она была не такая уж и сумасшедшая. По-видимому, она спала как раз в месте искажения.
– Выходит, что так, – рассеянно ответил Л. Его мысли ушли куда-то далеко вперед.
– А с чего ты вдруг решился на этот эксперимент? Как ты догадался об этом?
– Я подумал, что это возможно на участках искривления, – соврал Л.
В действительности, это открытие совсем не объясняло, почему он чувствовал замедленный ход времени на дороге к Норрингтону. Зато это говорило о том, что та дорога каким-то образом относилась к бутафориям. А это значило, что Норрингтон мог ему врать о том, что не знает об этом.
Но почему он не слышал на дороге шепот, не видел никаких образов?
– Представляешь, как это открытие всколыхнет нашу науку? – тараторила Энн. – Надо оповестить…
– Нет, Энн, – встрепенулся Л и направил на нее пронзительный взгляд. – Прошу, никому не говори об этом. Пока нужно повременить с этим открытием.
– Как скажешь, – удивилась та. – Но почему…
– Никто не должен об этом знать, – повторил он. – По крайней мере, пока я не покину эту планету.
8. Полет
Л не был уверен в надежности Энн, но выхода у него не было – он сам доверил ей слишком многое. Теперь оставалось либо положиться на нее, либо ждать, пока Норрингтон узнает, что он обо всем догадался.
Несмотря на своевременное завершение рабочего дня, из-за экспериментов Л и в этот раз вернулся домой поздно вечером. Еще несколько часов после возвращения он размышлял над этим исключительным открытием и тем, что произошло тогда на шоссе.
Все складывалось: каждый раз после следования по дороге его часы начинали отставать, а это значило, что он четыре раза проезжал по участку с искажением пространства.
В первый раз, когда он приехал в офис, Л вспомнил, что настенные часы в кабинете торопились на пять, а точнее, на четыре с половиной минуты. Но если предположить, что тогда отставали его личные часы, а время на дороге также замедлялось в 1.3 раза, то путем нехитрых вычислений можно было выяснить, что в первый раз он пробыл на участке искривления пятнадцать минут.
При последующих расчетах становилось очевидно, что каждый из четырех раз, когда он следовал по шоссе, его часы отставали на то значение, которое напрямую зависело от времени его пребывания на участке искривления. Это означало, что каждый раз при поездке в тот офис он попадал на этот участок.
Было невероятно, что никто из присутствующих в новом офисе не заметил этого. А из этого следовало не только, что Норрингтон врал ему, но и означало, что он был в сговоре со всеми сотрудниками офиса.
На этом все его догадки подходили к концу, а миллионы вопросов все еще оставались неразрешенными.
Неужели беловолосый не подумал, что Л заметит отставание времени на своих часах и догадается о том, что дорога была бутафорией? Или он снова проверял его? А может быть, Л действительно сошел с ума и каждый раз сворачивал не туда?
Он еще раз убедился, что замдиректора что-то скрывал от него, но об этом он догадывался и без открытия искажения времени.
Однако он уже не мог выйти из игры: слишком сильным было его желание добраться до Земли. Ему придется принять те правила, которые диктовал ему Норрингтон, и постараться стать в этой игре победителем.
И в данный момент ему следовало на время перестать думать о чем-либо, кроме проектирования ракеты – если он не добьется завершения ее постройки через несколько лет, ни о каком полете не будет идти речи.
* * *
На следующее утро, дойдя до рабочего места, Л взглянул на оставленные чертежи и с головой ушел в работу. Он дошел до финальной стадии проектирования: перед ним вырисовывалась точная, идеально согласованная схема фотонной ракеты.
«Должно сработать», – думал он.
Л смотрел на результат проделанной работы, видел, что будущее на его глазах становилось еще ближе к нему, и не мог допустить, чтобы оно ускользнуло от него.
Больше не было смысла ждать.
Он узнал, кто отвечает за перевозку отражателя, и направился в соответствующую комнату. Нужно было пройти через еще одного мистера на пути к цели.
Л не осознавал, правильно ли поступает, открывая свои умения, по меньшей мере, всей компании и понимал, что пути назад у него не будет.
– Мистер Томпсон? – вопросил Л, зайдя в комнату. – Добрый день.
За столом сидел крепко сложенный мужчина в футболке. Он внимательно смотрел на экран компьютера через стекла очков, щелкал мышкой и почесывал густую бороду.
– Что вы хотели? – спросил он, не отрывая взгляда от монитора.
– Я хотел сообщить, что смогу безопасно перевезти отражатель на космодром за два с половиной часа.
Томпсон прыснул, продолжая смотреть в монитор.
– А на Комраду за два с половиной часа сможете? – усмехнулся он.
– Я серьезно.
Томпсон стучал по клавишам еще некоторое время, а затем поднял взгляд на Л, сняв с лица очки.
– Как вас зовут?
– Л Форстер.
– Л Форстер, – Томпсон сделал многозначительную паузу, – вы считаете, что у меня есть время на цирк?
– Нет.
– Тогда мой вам совет, – он снова натянул очки на переносицу, – идите работать и этим вы поможете компании намного больше.
– Позвольте уточнить, – спокойно продолжал Л, – кому, по-вашему, я должен помогать? Компании? Или обществу, которое нуждается в результатах нашего труда? Вы хотели бы уменьшить влияние Туннеля или переселиться в более безопасное место? Хотели бы, чтобы ваша дочь могла безбоязненно жить в этом мире, или это ждет только ее далеких потомков?
Томпсон поднял голову.
– Что?
– Так или иначе, – гнул свою линию Л, – вы узнаете о том, что транспортировку можно было совершить намного проще и быстрее. Но к тому моменту может быть уже очень поздно. Чем дольше мы тормозим, тем больше людей гибнет по всему миру. – Он подошел к столу и оперся на него руками. – Я потрачу десять минут, чтобы показать вам быстрый и действенный способ, который сэкономит вам не только время, но средства и рабочую силу. Ваше дело принять его или отказаться. Но на вашем месте я бы подумал несколько раз.
Дерзость Л удивила его самого, однако он продолжал неотрывно смотреть на менеджера, который снова отвернулся в монитор. Еще несколько минут он делал вид, что с головой ушел в работу.
– Черт с вами, – наконец изрек Томпсон и выпрямился. – У вас десять минут.
– Я буду показывать, а не говорить, – ответил Л. – Поэтому прошу идти за мной. Мы уложимся в отведенное время.
Томпсон нехотя поднял свое могучее тело со стула и последовал за Л.
Последний с удивлением обнаружил, что во время разговора он успел создать свою, видимую только ему, копию.
«Зачем я это сделал? – думал он, следуя по коридорам с идущим позади Томпсоном. – Неужто ли для того, чтобы убедить его? Или я просто схожу с ума? И откуда я узнал про его дочь? Что это за чертовщина?..»
Вопреки всей дикости происходящего, Л, как ни странно, не чувствовал страха или тревоги. Наоборот, ему безумно нравилось то, что он делает.
Они вышли на крышу здания, и Л остановился.
– Зачем вы меня сюда привели? – с плохо скрываемым раздражением задал вопрос Томпсон.
– Смотрите туда, – Л указал на отвесные склоны вдалеке.
Недели упорных тренировок сделали свое дело. Л с легкостью создал несколько копий, которые стали перемещаться по крыше, под зданием и у самых скал. В одно мгновение Л увидел себя, Томпсона и весь комплекс Eternal с разных ракурсов.
Все существо Л наполнилось неудержимым ликованием от осознания всего величия того, что он творит. Он был абсолютно спокоен и точно знал размеры и массу огромного куска скалы, который на глазах у изумленного Томпсона медленно оторвался от горы и полетел к ним.
Л точно знал, что хотел сделать.
Камень летел, набирая скорость, и, достигнув здания, замер в нескольких десятках метров над их головами. Л позволил себе понаблюдать за реакцией Томпсона: тот вжал голову в плечи от вида огромной массы, нависшей над ним без какой-либо опоры.
Внизу собиралась толпа. Сотрудники, увидев небывалое зрелище, не сводили изумленных взглядов от глыбы.
Подчиняясь мыслям Л, камень взлетел высоко вверх и скрылся за облаками. Затем, оказавшись снова на виду, булыжник стал описывать круги над заводом. Л продолжал видеть камень, где бы он ни находился, знал о его точном местоположении в каждый момент времени и чувствовал полный контроль над происходящим.
Но вместе с этим он понимал, что своими действиями нарушает абсолютно все правила безопасности и крупно рискует своей должностью. Однако если он сможет добиться своей цели, то риск будет оправдан.
Наконец Л отправил камень далеко в пустыню и опустил его на землю.
– Так вот, – он обернулся к до сих пор не проронившему ни звука Томпсону и посмотрел на часы, – мы уложились в десять минут. Прошу еще раз подумать о моем предложении.
С этими словами Л, не дожидаясь ответа, ушел прочь.
Вернувшись на свое рабочее место, Л долго сидел в одном положении, осмысливая все, что произошло только что, и готовился к неминуемой реакции.
Комната была полупуста: многие ушли на обеденный перерыв, а значит, могли наблюдать за представлением Л снаружи. Те, кто остался здесь, по-видимому, не заметили летающей скалы через закрытые жалюзи.
Л ждал.
Безумная ухмылка застыла на его лице в то время, как он обдумывал, чем ему может обернуться эта выходка.
В комнату впорхнула Энн.
– Л, идешь обедать? Я уже сходила бы… – Она подошла к столу Л. – Что с тобой? Все в порядке?
– Я окончательно сошел с ума, – процедил сквозь зубы Л, не отрывая взгляда от одной точки.
– Да что случилось-то? – Улыбка начала исчезать с лица Энн.
– Я полностью обезумел.
Раздался звонок стационарного телефона у него на столе.
– Что происходит? – нахмурилась Энн.
– Слушаю, – произнес Л, снимая трубку. – Да, мистер Уотсон. Сию секунду.
Л повесил трубку и поднялся с места. Энн округлила глаза от удивления.
