Тем утром Дженна вернулась к любовнику позднее обычного. Небо уже светлело, когда она уснула. Катан был прав, дела хранительницы утомляли чародейку. Сон её стал глубоким и крепким. Даже утренние ласки мага не сразу разбудили девушку…
– Ты пахнешь озёрной водой и водорослями, – прошептал Катан, целуя её. – Облик лисы и пташки тебе наскучил, теперь ты превращаешься в рыбку?
– Не в рыбку, – улыбнулась Дженна. – В водяное млекопитающее…
Девушка вздрогнула и ахнула, когда маг овладел ею. Он проник в неё, пожалуй, немного резче и грубее, чем обычно. Дженна не сопротивлялась. Она обмякла под его напором, растворяясь в остатках сна и прикосновениях любовника.
Сегодня чародейка не хотела тратить свою силу на удовольствия, но Катан не оставил выбора. Он призвал её пламя и излил своё. Сладостная волна прокатилась по телу Дженны, заставляя губы раскрыться в стоне.
Вскоре Катан замер, крепко обняв девушку. Оба наслаждались уже танцем недвижности. Их души кружились в нём под музыку тишины. Время снова остановилось, подарив магам возможность лучше понять и ощутить друг друга.
Рука чародейки покоилась на груди любовника. Подушечки её пальцев касались его шрамов. Таинственная магия, власть которой оказалась сильнее мёртвой воды, оставила эти следы. Пламя будто высекло след от своего танца на груди и животе мага.
Сейчас Дженна не хотела думать о чём-то ещё. Её не волновал мир, не беспокоили чужие невзгоды и радости. Закрыв глаза, чародейка сосредоточилась на мужчине, на его тепле, биении сердца, на его тайне.
Она любовалась своим любовником, размеренным течением силы и волнами эмоций, которые омывали гранитные берега его воли. Дженна любовалась хранителем, как любовалась миром Сет. Однако чародейка знала, что даже в этом состоянии единоцелостности ей открыто далеко не всё.
Где-то в глубине сфер мага пряталась червоточина. Дженна чувствовала, что этот страшный секрет рано или поздно разрушит их мир. И, значит, она обязана была разгадать его, как можно раньше. Обязана, чтобы получить время на поиски противоядия.
– …Уже день? – вздохнула чародейка, открыв и тут же сощурив глаза от яркого света. – Я снова опоздала на занятия маэстро Еоно…
– Я предупредил его, что ты не придёшь, – проговорил Катан.
Дженне показалось, что она слышит упрёк в его голосе. Девушка вздохнула:
– В мире столько всего интересного, а вечером мне сложно успокоить свой ум. Но я понимаю, что отбираю у себя драгоценные утренние часы, которые всегда так любила. Я исправлюсь…
– Ты не обязана отчитываться, – с обманчивым безразличием ответил Катан.
Мужчина оставил свою любовницу и, поднявшись, подошёл к окну. Он всегда смотрел в окно, когда просыпался. Дженна знала, что в это время взгляд хранителя озирает не только ближайший пейзаж, но проникает гораздо дальше. Будто хороший хозяин, Катан осматривал свои угодья: всё ли ладно, не случилось ли чего, пока он отдыхал.
Интересно, видит ли кукольник так же хорошо, чем занимается Дженна по ночам, с кем проводит время его милая Джилия и о чём мечтает, сидя в библиотеке, его несчастный демон? Вполне вероятно, что нет. Дэрей Сол был могущественным хранителем, но не замечал того, что происходит у него под носом…
– Катан, я могу сегодня прогулять не только танцы, но и наши занятия? – спросила Дженна. – Я чувствую, что мне нужен отдых…
– Разумеется, рыбка моя, – усмехнулся маг.
– Млекопитающее, – поправила Дженна. – Обещаю, сегодня вечером я лягу пораньше и завтра буду трудиться весь день… Никаких ночных балов, побегов и прогулок.
2 Сильнейшая фигура в игре
– Разумно ли делать ставку на коней?
– Они не просто кони, а зверолюди.
– В том-то и дело…
Брайдур и Аликс с Йон-Йоном спешились в лощине у холма, за которым располагалось главное поселение кентавров. Революционеры решили оставить своих лошадей здесь, в тени зарослей. Никто из них точно не знал, как полукони относятся к наездникам.
Племя это общительностью не славилось. И, по мнению Брайдура, легенды о том, что когда-то кентавры обучали воинскому мастерству героев древности, носили столь же сомнительный характер, как и трактирные шутки об их анатомических особенностях.
С точки зрения Аликса, народ, участвующий лишь в мелких стычках с живущими по соседству гарпиями, вряд ли мог похвастать высоким уровнем боевого искусства. Кентавры, несомненно, были сильными и выносливыми. Они прекрасно владели луком и копьём, с помощью которых защищали свои владения и охотились, но не более того.
Теоретические знания об исконных жителях Фалассии будущий король черпал у Йон-Йона, а тот – из книг, которые приносила Дженна. В «Сказаниях о богах» мудреца Нефеала говорилось, что когда-то очень давно племена кентавров и гарпий, а заодно и озёрных полулюдей, произошли не от зверей, как считали многие люди, но от первых богов.
– …Именно поэтому кентавры так сильны, что способны голыми руками задушить горного льва! – рассказывал маленький гоблин по дороге к селению. – Но следует знать, что имеющие двойственную природу зверолюди не переносят вина. Учёный Тифеос предупреждает: под влиянием выпитого они совершенно теряют разум и приходят в неистовство!
– Судя по тону посланника, с которым я беседовал, на пир нас вряд ли позовут, – хмыкнул Аликс. – Его послушать, так не я, а он – будущий король всех Пределов.
– Умбелийские летописи утверждают, что некогда зверолюди были младшими богами и хранителями кочевых племён, – объяснил Йон-Йон. – До сих пор в песках Джалло находят скульптуры крылатых мужчин с густыми бородами и женщин с нагими грудями. Другие откопанные статуи имели вовсе странный вид! Они были о двух лицах. Одно, человечье, глядело вперёд. Другое, змеиное, – назад.
– Значит, осталось в кентаврах нечто от змей и от птиц, от людей и от богов, – рассмеялся Аликс. – Это говорит мне о том, что они могут выбрать и нашу сторону…
– Наверняка сами кентавры считают себя потомками богов, – добавил Йон-Йон. – Поэтому совсем не повредит проявить к ним уважение.
– Надеюсь, наши дары будут достаточным проявлением уважения, – буркнул Брайдур, поправляя на спине мешки с зерном болотной пшеницы.
– Гоблины могут поделиться многими растениями, которые прекрасно приживаются на болотах, – важно заметил Йон-Йон. – Растениями и знаниями. Нам не жалко!
– И муку из злаков, выращенных на здешних болотах, заодно не потребуется солить, – улыбнулся ему Аликс. – Не забывай, климат Синеффо сильно отличается от Грага. Наши дары – скорее символ доброй воли.
Сегодня «потомки богов» вели кочевой образ жизни. Йон-Йон нашёл в их нехитром быту немало общего с гоблинами мири. Жилища кентавров больше напоминали плетёные шалаши, а одеждой служили венки из трав. Они не использовали шкуры или кожу животных, хотя под навесами вместе с кореньями сушились и полосы мяса.
Следуя к главному шатру, где путников ждали старейшины племён, Бельчонок с интересом разглядывал взрослых коненогих. Они действительно отличались могучим сложением, густыми бородами и грозными взглядами. Мальчик любовался молодыми женщинами с цветами в длинных косах и улыбался тому, как резвится молодняк.
Кентавры преимущественно занимались охотой. Некоторые осваивали сельское хозяйство, пробуя выращивать просо, рис и виноград на склонах гор, облагораживать днища ущелий. Но, поскольку самые плодородные долины заняли элибрийские богачи, попытки кентавров не приводили к желаемым результатам.
Остров Фалассия обильно растил свои травы, леса и горы, но неохотно подчинялся чьим-либо рукам. Совсем немногие земли подходили для сельского хозяйства.
Столь же полудикий вольный нрав проявляли и дети острова. С коровоголовыми революционерам договориться не удалось. Те заняли территорию недалеко от портала Псарьи, где пролегали все, какие есть, торговые пути, и на жизнь не жаловались. А вот на поддержку кентавров ещё оставалась надежда.
В шатре старейшин Аликса со свитой встретили радушно, предложили свежей воды и фруктов. После короткого обмена любезностями Журавль изложил свои мысли. Три седовласых и белобородых старца выслушали его с вежливым молчанием.
– Я обещаю прогнать с острова жирующую элибрийскую знать, – заявил король. – Я верну жителям Фалассии плодородные угодья и пресноводные ручьи. Вы получите доступ к знаниям, которые накопил Умбелико, и любые практические советы по обустройству полей и террас.
Вторым козырем Аликса стала древняя вражда кентавров с гарпиями.
Захватившие ближайшие к озеру горы полуптицы славились злобным нравом. Они не щадили ни жеребят, случайно забредших на их земли, ни человеческих детей. А порой и сами совершали непредсказуемые нападения на селения и даже на сады города Фрутья.
Очевидцы утверждали, что гарпии давно позабыли общий язык, и вступать в переговоры с ними было бесполезно. Лишь Домна ведала, каким образом сто лет назад предку нынешнего Змея удалось заманить на свою сторону хищных полуптиц. Может быть, с тех пор они одичали и озлобились ещё сильнее.
– Придя к власти, я изгоню племена гарпий на северный берег Синеффо, – заявил Аликс, глядя в глаза старейшин. – Пусть вьют свои гнёзда на бесплодных скалах Акарпос и собирают плоды болотных лесов вокруг руин Главроса. А выход к Синеффо и немногочисленные пресноводные источники получите вы.
Переговоры длились недолго. Старейшины племён обещали подумать и прислать с ответом гонца. Вечером того же дня революционеры двинулись в обратный путь. Настроения поделились.
Аликс не сомневался ни мгновения, что убедил старейшин. По мнению Брайдура, всё прошло слишком успешно, и это вызывало подозрения. Йон-Йону показалось, что пожилые кентавры смотрели на всех троих как на неразумных детей и выслушали Аликса исключительно из вежливости, но мнение своё оставил при себе.
* * *
Днём, когда Катан отправился в Умбелико на Совет министров, Дженна воспользовалась его зеркалом, чтобы тоже посетить столицу. Там чародейка заглянула сначала в пекарню, а затем и в городскую школьную библиотеку. Вернувшись на Фалассию, она сразу же отправилась в горы.
Сложенный из камня одноэтажный домик революционеров прятался на границе между тенистой сосновой рощей и небольшой поляной. Стоял он вдалеке от воды, поэтому любовью у знатных господ не пользовался.
Строение так давно забросили, что на крыше образовалась настоящая лужайка и даже вытянулось несколько тонких сосенок. Внутреннее убранство поросло пылью и плесенью, чучела трофейных животных, дорогие ковры и резную мебель подточили насекомые.
Но друзья вдохнули в домишко новую жизнь и теперь чувствовали себя здесь не хуже, чем на Элибрэ. По крайней мере, никто из них не спешил возвращаться ни в столицу, ни на Граг… Революционеры привели в порядок три небольшие комнаты с кухней: прочистили дымоход, починили мебель, залатали и выбили ковры.
Но похоже, что кто-то всё ещё продолжал войну с пылью. Подъезжая к домику, Дженна услышала характерный звук ударов палки о ткань. К её удивлению, это была Джилия. Милая Ласточка развесила на ветках сосен два одеяла, вооружившись фартуком и саблей своего друга, плашмя колотила лезвием то направо, то налево.
Дженна расхохоталась:
– Джи! Что это ты придумала?
– Дженн! – с возмущением воскликнула раскрасневшаяся княжна. – Я уже сломала все хлопушки, а пыль всё не заканчивается! Здесь же невозможно жить!
– …В смысле, спать, – поправила чародейка, сдерживая смех. – Когда же Его Величество соизволит свергнуть тирана, взять тебя в жёны и переехать во дворец? Порядок действий оставлю на ваше усмотрение.
– Ах, если бы я это знала… – Джилия устало опустила саблю. – Мой любимый Журавль только и делает, что целыми днями пишет и рассылает свои письма! А когда я начинаю расспрашивать о нашем будущем, говорит, что всё ещё не время… Нужно немного подождать… Боюсь, что скорее уж Его Великолепие силой оттащит меня в храм Иликии… На днях дядюшка Катан уже обсуждал со мной свадебное платье…
– Поверь, император жаждет вашей свадьбы не больше, чем ты, – усмехнулась чародейка. – Идём, у меня есть новости и кое-какие предложения…
Отправив Дива пастись к здешним местам силы, Дженна забросила за спину мешок с подарками и вместе с Джилией направилась к домику.
Неподалёку от жилища революционеров чародейка приметила двух кентавров. Жители гор отличались невысоким ростом, крепким сложением, серой и тёмно-гнедой мастью. Увидев девушек, человеко-кони низко поклонились, будто приветствовали не меньше чем свою госпожу.
– …Сегодня Аликс заключил соглашение с кентаврами Фалассии, – негромко объяснила княжна.
– Надеюсь, на этот раз он выгоден для нас? – поинтересовалась Дженна.
Джилия покачала головой:
– Если случится война между Западом и Востоком, кентавры решили, что не поддержат, но и не примкнут ни к одной из сторон…
– Жаль, что они не выйдут в бой на нашей стороне, – заметила чародейка.
– Но это лучше, чем воевать против кентавров, – развела руками её собеседница. – Они могучие воины. Хотя один из послов намекнул, что некоторые охотники проявили больший интерес, чем старейшины. Возможно, кое-кто из коненогих присоединится к армии Аликса.
– А что остальные жители Фалассии? – спросила Дженна.
– Минотавры стоят за своих коровоголовых собратьев с Элибрэ, – с сожалением вздохнула Джилия. – Они считают, что у них единая Прародительница и не верят в хранителя с болот.
Дженна нахмурилась и поджала губы:
– Полагаю, зверо-людям понравился бы хранитель с долей зверя…
– Как и всей Лалинге, им нужны ресурсы, – вздохнула Джилия. – В Фалассии много воды, но её нельзя пить… Минотавры плотно торгуют с Элибрэ. А гарпии слишком дикие, чтобы идти мирным путём. Чуть что они прибегают к агрессии.
– Иногда это важно, – пошутила Дженна, вспомнив, как княжна только что выбивала пыль.
– Дженночка! – радостно воскликнул встретивший их на пороге Йон-Йон.
– Здравствуй, Бельчонок, – чародейка присела на корточки и крепко обняла мальчугана. – Здравствуйте все!
– Дженна, заходи, – поприветствовал девушку Брайдур. – Ты как раз к обеду.
– Давно тебя видно не было, Демонка, – кивнул ей Аликс. – Дождись меня… Я закончу дела с кентаврами и присоединюсь к трапезе, – он бросил сердитый взгляд на невесту. – А ты, Джи, немного успокоилась?
– …Ну не начинай, Ал, – простонал гном, угрожающе сжимая в руке половник.
– Вот так мы и живём, – развёл руками Йон-Йон, смущённый поведением друзей.
– Пахнет вкусно, – констатировала чародейка, протягивая ему мешок. – А это тебе, дружок. Новые учебники…
– Ах, ночной библиотекарь, спасибо тебе! – рассмеялся гоблин.
– …И я уже много дней не проверяла твои задания, – строго напомнила Дженна. – Подготовка революции – не повод игнорировать учёбу.
– Слышу интонации дядюшки, – хихикнула Ласточка. – А как твоя учёба, Дженна?
– …Не при детях, Джи… – шутливо отмахнулась чародейка.
– И вовсе я уже не ребёнок, – важно вставил Йон-Йон. – Я давно говорил! Я же всё видел с самого начала!
– Много ты видел, подсматривая в окошко, – состроила ему рожицу Дженна.
Обеденный стол был накрыт белоснежной скатертью и сервирован в лучших княжеских традициях. На первое Брайдур подал бульон из куропатки со взбитыми яйцами и нарезанными кубиками овощами. На второе – обжаренный овечий сыр и широколистные стебли горного чеснока в оливковом масле. Заедали всё превосходными пшеничными лепёшками по рецепту наследника Гулна, а запивали лёгким вином и родниковой водой.
После обеда Дженна достала второй свой подарок из Умбелико. Мятные леденцы и шоколад с солью вызвали небывалую бурю восторга. Даже молчаливый и скупой на эмоции Брайдур расщедрился на улыбку, а Аликс перестал называть Дженну Демонкой.
– Так о чём же ты хотела нам рассказать? – с нетерпением спросила Джилия.
Чародейка на миг задумалась: а не станут ли её слова лишним поводом отложить свадьбу Ласточки и Журавля. Что не так с этими мужчинами? Вначале они жить не могут без любви, а потом перестают даже приходить на берег…
