– Давай уже, – ответила я. – Быстрее начнём – быстрее закончим.
– Второе правило йоги: мы никуда не торопимся, а слушаем себя и своё тело.
– А первое правило?
– Дышим.
Она медленно и глубоко сделал вдох. Я попробовала повторить.
– Начнём утренние практики по пятнадцать минут. Если почувствуешь, что тебе нужно другое время…
– Я уже чувствую, – огрызнулась я.
Ненавижу, когда утром меня заставляют что-то делать. Даже разговаривать ни с кем не хочу по утрам.
– Позже скорректируешь сама. А пока что ты под моим наставничеством.
Я вздохнула.
– Повторяй за мной.
Саида плавно подняла обе руки вверх и сомкнула над головой. Я повторила. Она повернула корпус боком, одновременно выставив ногу в сторону и раскрыв руки параллельно полу. Я повторила. Она выдерживала каждую фигуру по несколько циклов дыхания, а потом плавно трансформировала её в другую. Это было настолько завораживающе. И странно. И это спорт?
Когда мы закончили, я провела пальцами по лбу и почувствовала испарину на нём. Даже всему телу было немного прохладно из-за пота.
– Вроде было не сложно, – обрадовалась я.
Саида загадочно улыбнулась, и я лишь на следующее утро пожалела о своих словах. У меня болело всё: руки, ноги, живот… Как человек, совершенно далёкий от спорта, я наконец почувствовала, что у меня есть мышцы. О, Вселеная, лучше бы их не было в тот момент!
– Через пару дней станет легче, – пообещала Саида.
В первый день я попробовала и первую медитацию. Если это можно было так назвать. Саида обычно сидела в позе лотоса, но мне было некомфортно: спина не хотела держать меня неподвижно длительное время. Поэтому соседка предложила лечь в «позу мертвеца». Звучит страшно, но на санскрите лучше – шавасана. Нужно было закрыть глаза, дышать и не думать не о чём.
Легко сказать. Скажи мозгу не думать, а он назло начнёт посылать мысли одну за другой.
Я пыталась. Представляла себя на берегу моря, на лесной поляне, на горной вершине. Но всё равно в какой-то момент возвращалась. Даже не в настоящее, в прошлое. И вздрагивала. Снова пробовала. Ничего не выходило. Кажется, я не расслабилась от медитации, а наоборот устала.
– Всё получится, – подбодрила Саида. – Помни: здесь и сейчас.
Завтрак она приготовила в тот день сама – овсяноблин с бананом. Выглядело слишком много, чтоб я всё это съела.
– И сколько тут калорий? – спросила я.
– Забудь о калориях, – отрезала Саида.
– Но если я буду слишком много есть, то меня разнесёт.
– Не разнесёт. Съешь столько, сколько хочешь. Прислушайся к себе.
Я попробовала немного. Внутри вместе с бананом был ещё творожный сыр.
– Как тебе? – Саида улыбалась, поглощая свой завтрак.
– Мне нравится, – кивнула я.
Но я не смогла съесть всю порцию, как она и сказала. Но это всё равно лучше, чем пару печенек с чаем, которые составляли большинство моих завтраков на неделе.
***
– Алло? Привет, мам.
– Привет, моя хорошая. Как дела? Как устроилась?
– Ничего, нормально. Живу вместе с хозяйкой квартиры. Она милая.
– Как учёба? Нравится?
– Д-да… Нормально.
– А подробнее?
– Мам, я только начала, ничего непонятно и немного волнительно.
– Ну ты смотри там, не расслабляйся. Старайся, вникай.
– Конечно, мам, так и делаю.
– Он спрашивал о тебе.
– …
– Я знаю, ты просила не давать твой новый номер. Но… Алина, он так скучает по тебе.
– Мам, мне ещё домашку делать. Давай потом поговорим.
Глава 6. Венера в четвёртом доме
Обладательница натальной карты отличается миролюбием, заботливостью, хозяйственностью и тягой к стабильности. Там, где она находится, возникает атмосферу радости, спокойствия и благополучия.
Моё сердце трепетало. Конечно, я уже бывала в галерее, но очень давно. Кажется, мои одногруппники чувствовали себя здесь в своей тарелке. Они подолгу стояли у каждой картины и громко обсуждали её. А мне хотелось тишины, замедлиться и рассмотреть каждый мазок, каждое цветовое пятно наедине с работой. Поэтому я намеренно отставала от группы.
– Алина, ты идёшь? – нетерпеливо спросила Жибек.
– Да, иду, – ответила я, хотя сама не двинулась. – Я догоню.
– Ладно.
Она махнула рукой и ускорила шаг, чтобы догнать нашу группу, которая уже была в переходе из одного зала в другой. Я осталась одна. У меня почему-то скручивало живот до этого, будто было ощущение, что меня не должно быть здесь, что мне нельзя. Но сейчас никого не было вокруг. Я подошла ближе. Изображение сразу потеряло контуры и превратилось в беспорядочные пятна. Я выбрала для себя одно из них и, держа взгляд на нём, постепенно стала отходить назад. И вот она, картина. И тот самый незаметный мазок кистью. Казалось бы, что он решает? Но нет, без него картина стала бы совсем другой. Я хотела бы так же – превращать хаос из пятен краски в искусство. Мама всегда говорила, что я занимаюсь ерундой, глядя на мои попытки рисовать.
– Рисование – проклятие свыше, Алина, – говорила она, вздыхая. – Ты видела картины художников? Они все были безумцами. И без денег. Ты хочешь быть сумасшедшей и бедной, когда вырастешь?
Конечно, я не хотела быть сумасшедшей и бедной. И я бросала кисти и краски каждый раз, когда вспоминала это.
– Ты разве не знаешь, что произведения искусства нужно оценивать издалека? – услышала я голос позади и вздрогнула от неожиданности: настолько я была сосредоточена.
Я обернулась.
– Антон? Что ты тут делаешь?
Это же Антон. Как странно было увидеть его здесь. И как долго он стоял тут позади меня?
– Очевидно то же, что и ты, – ответил он и стал подходить ближе.
Он был опять во всём чёрном и контрастировал со светлым интерьером галереи. Антон встал слева от меня, смотря на картину.
– Прости, просто не ожидала встретить тебя здесь. Ты один?
– А ты?
– Я с одногруппниками. Преподша по рисованию заставляет ходить по выставкам, чтобы развивать насмотренность и вдохновляться.
– Разве сейчас все не ищут вдохновение на Пинтересте?
Я усмехнулась.
– И в нём тоже. Но я рада, что она отправила нас сюда.
Я перевела взгляд на картину.
– Так зачем ты рассматриваешь вблизи? Ничего не понятно, и видно все недочёты.
– А разве не из всех этих мелочей и состоит произведение? Какие бы они ни были. Вот если бы не было этого мазка, – я указала на пятнышко, которое рассматривала до этого, – что было бы? Дыра. Пустота. Убери из книги буквы, как бы мы смогли читать? Убери из мелодии один инструмент, уже сразу казалось бы – что-то не так… Разве наша жизнь не состоит из вот таких вот отдельных, пусть и не идеальных, моментов?..
Я посмотрела на Антона. Оказалось, что он смотрел на меня.
– Что? – спросила я.
– Ты учишься на художника? – спросил он.
– На архитектора.
Парень присвистнул.
– Неожиданно.
– А ты кто?
– Попробуешь угадать?
– Хм, – задумалась я. – Если бы я судила по одежде, то сказала бы, что ты тоже архитектор.
– Это потому что я в чёрном?
Я улыбнулась тому, что он знает эту байку[11 - В Европе одежда черного цвета считается дресс-кодом для архитекторов. В издательстве Springer Wien New York вышла книга «Why do Architects wear black?». В ней автор, Кордула Рау, задала этот вопрос сильным мира сего и получила ответы, наполненные таким же черным юмором.].
– А ты вот не в чёрном.
– Я ещё не архитектор, а всего лишь студент. Может, позже жизнь заставит.
Антон посмеялся.
– Так кто же я?
– Любишь, чтобы тебя разгадывали? Знак зодиака не говоришь, а теперь и профессию свою.
– Я всегда был открытым, как книга. Но решил изменить стратегию. Кто-то и из-за профессии предвзято относится к человеку.
Я вздохнула и повернулась к нему, а он ко мне.
– И какое мнение обо мне сформировалось у тебя? – спросила я.
– Слишком много переменных, – ответил Антон. – Но я приятно удивлён, что встретил тебя здесь.
– Взаимно.
Мы улыбнулись друг другу и снова повернулись к картине. Так странно. Я думала, у нас не будет ничего общего, кроме разбавленного холодной водой чая. И он так и не ответил, с кем он тут. С друзьями? Один? Мы стояли и всё смотрели на картину. Так спокойно…
– Алина! – позвали меня, и мы с Антоном повернули головы на голос: это был Глеб, он приближался к нам. – Ты чего тут затормозила?
– Да иду я, иду, – вздохнула я. – Ладно, увидимся, – я обратилась к Антону.
– Пока, – ответил он.
Я пошла вслед за Глебом в другой зал.
– Кто это был? – спросил он.
– Это друг моей соседки по квартире.
