– Нет. Это так и осталось замыслом.
В это время из-за высокой живой изгороди, вдоль которой они шли, послышалось странное утробное завывание:
– Уа-гу-гУ- ГУ-У-а!
– Это ещё что?! – удивилась Серафима. – Надо проверить.
Найдя проход в высоких кустах, они вышли на полянку. Там резвилось небольшое привидение. Подпрыгивало, голосило, размахивало руками, спрятанными под простынёй, кривило нарисованные глаза и рот.
– Стоп! – скомандовала Серафима. – Что здесь происходит?
– Это опять я, – на месте привидения возник уже знакомый Серафиме персонаж. – Прикольно же! Тренируюсь. И я ни на кого не наскакиваю!
– Тренируешься, значит, – зло прошипела Серафима. – А ты в курсе, что в доброй части сквера с авторами ничего плохого случиться не может? Их никто не должен пугать!
– Я не в курсе, но теперь буду знать, – быстро сориентировался парень.
– Познакомься, – обращаясь к Виту, сказала Серафима. – Джером К… Тьфу! Чувак К. Чувак. Автор.
– Крутой ник, – одобрил Вит озвученный псевдоним и подал парню руку. – Вениамин. Можно просто Вит. Очень приятно.
– Чувак К. Чувак, писатель, – принял пожатие недавний хулиган. – Тоже приятно. А я здесь развлекаюсь, чтобы никому не мешать. Про то, что сквер разделён на части, я не знал. Но я немедленно перенесу свои тренировки в злую часть. Там, как я понимаю, на людей наскакивать можно. Где она, кстати, находится, эта часть?
– В Злом сквере, – нехотя признала Серафима, игнорируя вопрос парня, – с авторами могут происходить неожиданные приключения. Но это не значит, что их можно целенаправленно пугать.
– Хорошо, – покладисто заверил Чувак К. Чувак. – Встреча с доброжелательным привидением, может быть, никого и не удивит. А как вы думаете, Вит, если я преобразуюсь в Карлсона, то смогу летать?
– Не знаю, – честно ответил Вит. – Не уверен даже, что вы встретите Малыша.
– Я предупрежу местную ПВО, – абсолютно серьёзно сказала Серафима. – Чтобы сбивали Карлсонов с особой жестокостью.
Вит удивлённо посмотрел на неё.
– Вот спасибо за ласку! – елейным тоном ответил Чувак К. Чувак.
– Всегда пожалуйста!
Парень немедленно включил свой бархатный баритон и демонстративно продекламировал:
– Мадам! По-моему, вы относитесь ко мне предвзято! Чем я заслужил ваше недоверие?
Вит отметил для себя, что его спутница болезненно отреагировала на обращение «мадам». Серафима нахмурилась и погрозила шебутному автору пальцем:
– Хулиганишь много. Смотри у меня!
– Всегда! – вытянулся в струнку Чувак К. Чувак. – Можете на меня положиться! Подавиться мне барбарисом!
– Шут, – прошептала Серафима, отходя.
– Надо было расставить руки улиткой, – шутливо заметил Вит, – и пригрозить: мол, смотри, парень, мои глаза следят за тобой!
Серафима развела руками:
– Да…
Дальше они некоторое время шли молча, слушая тишину.
– Подожди, – вдруг воскликнула Серафима. – Мне показалось, что там, на Драконьей полянке, мелькнули зелёные волосы. Давай посмотрим! Сегодня какой-то день встреч.
– Просто тут ограниченная территория, – пытался пояснить Вит, едва поспевая за Серафимой, – поэтому все друг с другом часто встречаются.
Драконья полянка, как и все полянки волшебных существ в зоопарке Дома изящной словесности, была необычным местом. Живая изгородь отделяла её от пешеходной аллеи парка. На самой поляне располагались ряды прямоугольных постаментов с прозрачными шарами наверху. В каждом шарике сидело по дракону. Они были маленькие и очень напоминали голубей в клетках. Людей на поляне не было.
– Я вроде видел здесь только что здорового мужика, – сказал Вит.
– Т-с-с, – оборвала его Серафима. – Здесь были Лулу и Лёля. Это молодая писательница и её Муз. Они теперь вместе, и они единственные, кому сегодня повезло.
– Единственные?! – изумился Вит.
– Т-с-с, вот они.
Серафима указала на один из шаров. В его глубине рядом с драконом виднелись маленькие фигурки зеленоволосой девочки и огромного негра.
– Да-а, – обрадовался Вит. – Нашли! Но как туда попасть? Внутрь. Мне всё как-то было некогда с этим разобраться.
Серафима взяла руку Виту и приложила свою и его ладони к шару. Миг – и они оказались внутри. Вокруг громоздились камни, валялись стволы гигантских деревьев, переплетённые лианами. Летали яркие бабочки. Дракон, ставший значительно крупнее, находился совсем недалеко. Девочка и негр суетились вокруг.
– Это дракониха, ты что, не видишь? – сердилась Лёля. – Ей хочется быть красивой и женственной, правда?
– Да-а-а, – прогудела дракониха.
– Они разговаривают! – поразился Вит.
– Тише! – шикнула на него Серафима. – Все существа на волшебных полянах разговаривают. Иначе как они расскажут авторам о себе?
– Для красоты ей нужны украшения, – сказала зеленоволосая девочка. – Серьги, корона…
– Серьги? – недоверчиво скривился огромный негр.
– Хочу ожерелье, – заявила дракониха, – из рыцарских шлемов с пёстрыми пёрышками.
– С пёрышками, да? – уточнил Лулу. – А куда мы денем рыцарские головы, которые были в шлемах до ожерелья?
– Можно сварить из них суп или холодец, – важно ответила дракониха. – Но лучше оставить их внутри. Со временем они превратятся в черепушки и будут весело громыхать…
– Но ведь тогда, – огорчилась Лёля, – все поймут, что ты злая дракониха!
– А я должна быть доброй? – удивилась дракониха. – Просто если я голодная, то про доброту забываю.
– Конечно же, ты должна быть доброй! – убеждённо заявила Лёля. – Доброй и милой! Тебя будут кормить. Хранительницу мира должны кормить!
– Тогда такое ожерелье мне не подойдёт, – огорчилась дракониха.
– Сделаем ей макияж! – предложил негр.
– Да какой макияж! – всплеснула руками Лёля. – Губы ей мазать? Щёки? Чем?
Дракониха тоже скривилась, давя понять,что она думает о предложении чернокожего Муза. Но он не сдавался. Он ткнул пальцем в драконью пасть.
– А вот! Зуб всё время снаружи торчит.
– Это пронзающий и разрывающий клык! – с гордостью пояснила дракониха. – Жевательные зубы у меня расположены глубже.
– Вот он и будет драконий макияж! – торжественно заявил негр. – Нарисуем на нём золотом красивую букву «Д». Чтобы сверкала в темноте…
– Лучше нарисовать котёнка, – высказала своё пожелание дракониха.
– Да! – обрадовалась Лёля. – И сразу станет понятно, что наша дракониха добрая! И красивая.
– Тогда уж лучше муху, – давясь от смеха, прошептал Вит. – Мол, моя дракоша мухи не обидит, а та, что на зубе, сама к нему как-то прилипла…
– Баран, – шутливо упрекнула его Серафима, – ты не понимаешь…
– Рисование на драконьих зубах – это ноу-хау, – заявила Лёля. – Такого я нигде не читала.
– Пойдём, – Серафима потянула своего спутника за рукав. – А то нас заметят.
– И сожгут! – продолжал давиться от смеха Вит.
– И сожгут! – серьёзно подтвердила Серафима. – Если признают лишними. Или заморозят. Или отправят в тень. Или поразят молнией – смотря какой это дракон. Они ведь все разные. Пусть здесь и нет смерти, но наше свидание закончится. Ты проснёшься у себя дома, а я возникну где-нибудь на территории Дома.
Вит перестал смеяться.
– Пойдём, – согласился он.
Они выбрались обратно на аллею парка.
– Мы всё время почему-то подслушиваем… подглядываем…
– А скажи мне.., – Серафима хотела продолжить разговор о будущем романе, но в этот момент прямо на них спикировал бумажный голубь.
– Ой! – оторопел Вит.
– Это от Аделаиды, – засуетилась Серафима.– Наверное, что-то случилось. Мне надо спешить.
Вит Волков взял Серафима за руку.
– Если надо спешить, то надо спешить! Побежали!
И они понеслись тихими аллеями, освещаемыми звёздами и луной. Понеслись, конечно, громко сказано…
– Каблуки не мешают? – пыхтел Вит.
– Мешают, – кряхтела Серафима.
Глава IX. Предестинация!!!
На ступеньках Приёмной творца сидел небритый дед в кепке. Перед ним стояли Аделаида и разбитная деваха, типичная «ночная бабочка», каких часто можно встретить в ночных клубах (крашеная блондинка, симпатичная, с «боевым» макияжем; короткое синее платье; колготки, имитирующие чулки; вычурные туфли со стразами).
– Что ты творишь, старый хрен?! – отчитывала Аделаида деда. – Тебе Муза для чего была нужна?
– Да! – возмущённо поддакивала девица.
А дед водил руками и заплетающимся языком пояснял:
– Муза мне, чтобы писать. Я герой войны! Я понять хочу – почему это мои побасёнки никому не нужны, а тыкалово паскудное в тренде? Женечка моя ничего в этом тыкалове не понимает! Нет, она хорошая, ласковая, двадцать лет вместе. Но не соображает она ничего в этом паскудстве, понимаете?! А мне нужно знать…
– Он что, пьяный? – брезгливо спросила Серафима.
– Да, – ответила деваха. – Это у него не сон, а пьяный бред! Платье мне порвал. «Раздевайся, – говорит, – современные тренды изучать будем!». И как ему доказать, что я не такая, как выгляжу? Нет, словами всё пояснить, на пальцах показать, стриптиз продемонстрировать – пожалуйста. Но не с каждым же! Я вообще больше по молодёжной линии. Ошибся творец!
– Возвертаю эту шалашовку! – торжественно заявил дед. – Профнепригодная она. Вдохновения ни на хрен! Расторгай контракт.
– Кто-нибудь мне чего-нибудь объяснит толком? – спросила Серафима.
– Главного редактора заменили, – раздался тихий женский голос сзади, из темноты, – она его военные рассказы сняла с печати. Сказала, что у читателей другие тренды и издательство будет им соответствовать. Посоветовала пикантные истории из фронтовой жизни вспомнить.
Волков, Серафима оглянулись, отступили чуть в сторону. В круг света от фонаря, висевшего перед входом в домик творца, вступила невысокая аккуратная девушка в военной форме.
– Женечка, – всхлипнул старик.
– Женевьева, – то ли приветствуя, то ли с неприязнью произнесла деваха-блондинка.
– Катюха, – ответила тем же тоном военнослужащая и продолжила рассказ. – Он напился…
– Напился! – подтвердил дед. – Ведь этот капитан был полная погань! Он, как под пули попал, так в штаны и наложил! И тогда в тылу, ворюга, пристроился, шуры-муры вертел подлые, пока не удавили гниду по-тихому. А я про него истории писать должен?! Что он – пример! Ворюга и герой-ловелас! Да я застрелюсь лучше!
– Ты почему его бросила? – строго спросила Серафима девушку в военной форме. – Двадцать лет вместе пишете. Это что, ничего не значит?!
– Да кто же его бросал?! – в отчаянье воскликнула девушка. – Его же, старого чёрта, не переспоришь! Напился, крушить всё начал. Мне сказал, что я устарела! И творец туда же: «Предписываю назначить в качестве эксперимента Музу Катюху». А меня – в отставку. Доэкспериментировались!
– Это когда было такое? – удивилась Серафима.
