Забавно…
Конечно, не каждому хочется потом разбираться со всем этим.
Но я не собираюсь умирать. Тем более прыгнув со второго этажа. Может, сломаю себе чего-нибудь, и всё.
Басманов замечает мои туфли, стоящие у ограды.
– Решила поиграть в Золушку?
– У нас разные ситуации. Она не пыталась спастись от деспота.
– Спастись? С чего такие мысли? Я пока ничего не делал.
Пока.
Он не выделяет это слово, но уверена – сказал он его не зря.
– Не вы ли мне угрожали? А ради этой флешки наверняка и убить захотите…
– Убивать за такой пустяк? Смешно. Всего лишь возьму с тебя плату за потраченное время.
Делает шаг вперёд, и я опять подаюсь назад, не контролируя себя. И если бы Басманов не обнял меня за талию, я точно бы упала. Но нет. Упираюсь ладонями в его плечи, ощущая горячую кожу, напоминающую кипяток, даже через ткань чёрной рубашки.
Огромная лапа ложится на бедро. Напрягаюсь.
– У меня не было времени заняться тобой, но теперь всё моё внимание принадлежит только тебе.
А?..
То есть те четыре дня были всё же затишьем перед бурей?
Опять встряла.
Его ладонь с бедра скользит на мои икры. Гладит невесомо, вызывая мурашки по всему телу. И дотрагивается до щиколотки. Там, где натёрло от новой обуви.
– Ты еле ходишь. Болит?
Откуда он знает? В зале я не показывала слабость, только тогда, когда попросила отдых-пятиминутку. Он что, всё это время шёл за мной?
Коротко киваю, не понимая, чего он хочет.
– Немного, – шиплю сквозь стиснутые зубы. – Переживу.
Он ласково поглаживает ногу там, где беспощадно ноет от высоких каблуков.
Что он делает?..
Останавливаю его, спрыгивая с ограды и снова влетая в свои туфли. Отвожу взгляд в сторону, пытаясь оттолкнуть его.
– Но мне не поздоровится от моей начальницы. Извините, мой перерыв закончился.
Слышу, как он втягивает носом воздух.
Тут пахнет классно, свежо, согласна.
Я бы осталась ещё немного, но… не могу. Не с ним и не на работе.
Хватка слабеет, и я выворачиваюсь, обхожу его и выбегаю обратно в коридор, тихо бросая:
– Хорошего вечера.
Я получаю нагоняй от главной. Опаздываю на две минуты, из-за чего таскаю сразу по два подноса с шампанским в зал. Бегаю между людьми, забираю пустые фужеры. Отношу всё на кухню. И это повторяется снова и снова.
Выползаю в очередной раз в зал. Ноги нещадно болят.
Из-за Басманова. Из-за его легких массажных движений расслабилась. И теперь мне ещё тяжелее.
Невольно высматриваю его в толпе. И нахожу быстро. Он выделяется. Не только мощной фигурой. Но странной, ужасающей мужской энергетикой.
Ловлю его взгляд на себе.
Он словно чувствует, что я гляжу на него.
На секунду замечаю его собеседника.
Пальцы рук внезапно слабеют.
И под стук быстро колотящегося сердца поднос с грохотом падает на пол.
Глава 16
Ушла.
Точнее, дал ей какого-то хрена уйти.
Зачем? Мозги в тот момент отказали. Она упорхнула, а я застопорился. Красивая была до безумия, что взгляда оторвать не мог. Запах волос почувствовал – выпал из реальности.
Раздражает. Не девчонка, а странная тяга к ней. Неописуемая, идиотская, появившаяся внезапно.
Взять. Взять. Взять.
Это одно слово набатом долбит в голове.
Вроде решение избавиться от этого назойливого чувства обладания есть. И я мог это сделать сегодня.
Но на подсознательном уровне не хотел трахать её на балконе. На холоде, нагнув её и впечатав грудью в перила.
И всё из-за того, что она целка.
И этот факт поднимает уровень агрессии внутри.
Мне это нравится – и я хочу девчонку вскрыть. Отодрать. И наконец-то избавиться от чувства невыполненного долга. Перестать думать о ней и каждый раз при виде неё поправлять вставший член через карман брюк.
Эти четыре дня прошли для меня как в агонии. Отъехал на несколько дней в другую страну – и чуть с ума не сошёл. Постоянно думал о девчонке.
С какого хуя?
Этот вопрос задаю себе каждый раз, когда её вижу.
Чем она меня зацепила? Тем, что трусы детские носит? Да как только у меня появится возможность – сорву их. Одену во что-нибудь другое, более дорогое, эротичное. Ей подойдёт белый.
Цвет невинности и долбаной чистоты.
Этим и цепляет.
Все дрожат от страха, боятся, а эта наивная провинциалка без инстинкта самосохранения лезет на рожон. Играется со мной, ещё и умудряется воевать. Не грозит полицией, не орёт как резаная.
Но в то же время незапятнанная душонка. Неиспорченная. Белая, как лист. Бабки ещё не попортили. Хотя… Странно. Я ведь оставил ей сюрприз в кошельке. Думал, что при встрече кинет мне их в лицо. А этого не было.
Решила оставить себе? Уже испортилась?
Чёрт, Басманов, она ж не еда, чтобы портиться.
Но странно, что я так сильно хочу её поглотить.
Направляюсь следом за ней, чтобы убедиться, что дошла до зала, не упав. С омерзением смотрю на её щиколотки, стёртые почти до крови. А вечер ведь в самом разгаре.
Сашкова любит тусовки с огоньком. Она, как организатор, лучшая из всех. На одном из таких вечеров мы с ней и познакомились. А теперь трахаемся.
В зале ловлю её взгляд на себе. Такая уверенная с виду. Сильная женщина. Но ползает в ногах, на коленях, когда хочет члена.
– Приёмыш, – знакомый голос отрывает от Ольги. Оборачиваюсь.
Усмешка сама воцаряется на моём лице. Бодров. Мой старший брат. Конечно, только он смеет меня так называть.
– Брат, – довольно подаю руку, не обижаясь.
Мы не родные кровно. Не росли рука об руку. И точно не делили одну комнату. Но всё равно близки и уважаем друг друга. Я ему многим обязан, как и его родителям. После того, как родная мать выкинула меня на мусорку, эти люди нашли меня и спасли.
Обмениваемся крепким рукопожатием.
– Надеялся тебя здесь увидеть, – кивает он. Я рад его видеть. Но взгляд безнадёжно клеится к двери, откуда постоянно выходит моя белокурая девочка, снуя туда-сюда с этими железными подносами.
Блять, волнуюсь за её ноги.
– У родителей юбилей совсем скоро. Ты помнишь?
Пропускаю вопрос мимо ушей.
Опять взгляд на блондинистой макушке. Оторвать его не могу.
Хрень. Сущая хрень.
До сегодняшней встречи я не был таким озабоченным и зацикленным. Постоянно думал о ней, но… Не до такой степени, блять!
Она же не наркотик, на который постепенно подсаживаешься.
Ловлю её взгляд на себе.
Шаровая молния по телу херачит. Раз за разом в течение нескольких секунд, пока она смотрит на меня.
– Булат. Ты меня слушаешь?
– Я помню, – проговариваю в тот момент, когда девчонка смотрит на человека рядом со мной. На секунду залипает. Моргаю – и в этот момент звон разбитой посуды разлетается по залу.
Не похоже, что ноги подкосились. Не упала – это хорошо.
Устала?
– Не повезло, – сухо говорит брат, наблюдая за тем же, что и я. Сашкова, эта свирепая тигрица, подходит к Ульяне, хватает её за тонкое запястье, что-то шипит в её лицо.
Ненавидит, когда что-то идёт не по плану, и теперь выпускает наружу весь свой гнев.
А провинциалка вжимает голову в плечи, испуганно смотрит.
И всё внутри переворачивается. От выражения её лица, от накативших на глаза слёз.
Ольга говорит ей что-то и быстро уходит из зала.
Ульяна, опустив голову, идёт за ней. На замену ей выбегает уборщица, которая расправляется с недоразумением в считаные секунды.
– Порвёт, мегера, – хмыкает брат. – Вернёмся к разговору. На эти дни бросай дела. Родители скучают по сыну-блядуну.
Усмехаюсь.
Это я блядун?
Да, я давно с ними не виделся. Около полугода. Времени заехать не было.
Опять смотрю на дверь, ведущую в кухню, где скрылась Сашкова с провинившейся официанткой.
– Я сейчас вернусь, – выпаливаю и мчусь на выход из зала. За секунды преодолеваю расстояние, захожу беззвучно в помещение для персонала. Издалека вижу Ольгу, кричащую на девчонку, пахнущую сиренью.
Та бледная, как снег. Опустив голову, выслушивает весь ушат дерьма.
На хрен.
Подхожу к ним. И вовремя.
