Дислекторы не видят разницы между «влезать» и «влазить», «дан» и «даден». Ведущий одного из главных наших телеканалов не видит разницы между словами «говорить» и «разговаривать». Каждый вечер от него можно услышать типа: «Ну, о чём ещё мы будем разговаривать?» «Говорить» в этом контексте – это что-то обсуждать. Так что «разговаривать» здесь совсем неуместно. А совсем недавно один из популярнейших корифеев эфира употребил слово «падшие» вместо «павшие». Но попробуй указать им на эти ляпы. Все попытки защитить язык от подобных искажений кажутся таким высокопоставленным дислекторам нелепым занудством.
О словарях
Историк Н. Карамзин писал: «В шесть лет можно выучиться всем главным языкам, но всю жизнь надобно учиться своему природному…»
Как повышать свою грамотность? Читать учебник по орфографии для средней школы? А почему нет, особенно если не повезло с учителем русского языка? То, что не достигается учением, восполняется самообучением.
Для тех, у кого в норме зрительная память, есть ещё один способ. Помнится, даже Александр Пушкин «заглядывал встарь в академический словарь», который получше орфографического, поскольку объясняет значение слов, в чём мы путаемся (совсем как древние римляне) ничуть не меньше, чем в правописании.
Чтением словарей не гнушался Анатоль Франс, блестящий, между прочим, стилист. С карандашиком в руке штудировал словарь Даля Александр Солженицын, по странице в день, на строгом режиме.
Но мало просто знать слова. Надо знать их в сочетаниях с другими словами. С этим у нас особенная беда. Для этого есть фразеологические словари. А ещё словари орфоэпические. Неправильное ударение – тоже грубая ошибка.
Душа языка – душа времени
Есть сферы, где мы превосходно выражаем все виды своей утончённости. У нас лучший в мире балет. Лучшая в мире художественная гимнастика. Лучшее в мире синхронное плавание. У нас много тонкого во всех видах творчества. Почему же мы не стремимся утончённо говорить? Почему «самый читающий в мире народ» так плохо владеет литературным языком? Загадка…
Не считаем это важным? А зря. «С языком шутить нельзя, – писал Даль, – речь человека – звено между душою и телом, духом и плотью». Сейчас, в наше время, эта мысль отдаёт мистикой. Но примерно то же самое можно прочесть у Бориса Пастернака: «Тупое слово – враг». У Ги де Мопассана: «Слова, несомненно, имеют душу». У Карла Юнга, писавшего о «душе времени». А ведь у души тоже есть язык. Разве не так?
Душа времени – душа человека
Точность речи связана с движением мысли. А мысль рождается не только в голове, но и в душе. Неслучайно говорят о хорошем ораторе: его вдохновенная речь… Или: он говорил с воодушевлением.
И в то же время слова, рождённые только головой, без участия души, чаще всего никого не трогают.
Язык и долголетие
Люди, развившие вкус к печатному слову, много читают, а значит, больше размышляют. Это что-то вроде гимнастики мозга. А мозг у нас, как известно, – командир тела. Активно работающий мозг держит в тонусе весь организм. Неслучайно образованные и особенно высокообразованные люди, как правило, дольше живут, сохраняя ясность и продуктивность мышления.
Вот ведь парадокс. Все хотят жить долго, но почему-то далеко не все хотят развиваться всю жизнь.
Как ни ломай язык – всё равно поймут
«Грамматику насилуют языком». Это выражение принадлежит известному польскому юмористу Станиславу Ежи Лецу, так он хотел подчеркнуть, насколько серьёзна проблема.
То, что это насилие происходило и раньше, и не только у нас в России, конечно, утешает, но как-то не очень.
Признаем: мы позволяем себе больше искажений, чем другие народы. Отчасти причина тому – свободный порядок слов в русской речи, отчасти – наша безалаберность. Отчасти нас разбаловал сам язык: как ни искажай слова – тебя всё равно поймут.
Из новостной ленты Интернета: «Жириновского попросили лишить слова за оскорбление журналистки». Русскому ясно, что не Жириновского попросили, а Госдуму, и всё же – не в одну секунду.
Корреспондент телеканала «Россия-1» спрашивает олимпийских чемпионов Волосожар и Транькова: «Что внутри у вас в данный момент?» Понятно, хотел сказать: что вы сейчас испытываете?
Из новостей Интернета: «Евгения Васильева выложила в Сеть своё обнажённое фото».
Или Интернет сообщает: «Россия попросила самолёты США покинуть Сирию». Ясно, что писавший эти строки имел в виду просьбу к США, а не к самолётам.
Там же, в Интернете, сообщают: «В Омске угнали машину с припаркованным ребёнком».
Язык – граница национальной безопасности
Как ни странно, но неправильности говора кому-то даже нравятся. Даже Пушкин в этом замечен. Кто не помнит его слов: «Как уст румяных без улыбки – без грамматической ошибки я русской речи не люблю».
А уже в наши дни газетный магнат Уильям Хёрст дал совет подчинённым: «Не расстраивайтесь, если пропустили ляп. Знайте, что читателю это может даже понравиться».
Малоизвестный писатель первой половины XIX века Осип Сенковский с юмором писал: «Русская грамматика есть искусство говорить, как никто не говорит, и писать, как никто не пишет».
К тому же отношение к грамматике у нас какое-то детское. Если знаешь, как пишутся «жи» и «ши», – уже молодец, а все другие правила зачем?
Ни в школе, ни по радио, ни по телевидению нам не объясняют, что грамматические правила – это законы языка. Если их не соблюдать, происходит то же самое, что и при несоблюдении законов поведения, – начинается беспредел. Каждый вытворяет с языком всё что хочет.
Напрашивается сравнение правил речи с правилами дорожного движения. Кто у нас, в России, не нарушает? Езжу как хочу. Вот и говорю как хочу.
Но на дорогах цена безалаберности – чьё-то здоровье, а то и жизнь. А цена безалаберности в обращении с родным языком – состояние самого языка. Искажения отупляют язык, делают его примитивным. Тупой язык отупляет сознание. Народ безотчётно чувствует, что с ним что-то происходит, и снижает самооценку и самоуважение. А это влечёт за собой ещё более неприятные последствия.
Вероятно, озабоченность этой проблемой и заставила президента высказаться не так давно: «Сбережение родного языка – вопрос национальной безопасности».
Это, кстати, понимали в России во все времена. Большой ревнитель чистоты родной речи князь Вяземский писал: «Целость русского языка должна быть для нас так же священна, как и неприкосновенность наших границ».
Что происходит с народом
До конца понять, что происходит с языком, можно только одним способом – понять, что происходит с народом, творцом и носителем языка.
Народ сегодня, судя по всему, всё ещё находится в состоянии социального стресса 90-х годов прошлого века, потому и язык нервный.
Мы испытываем достаточно сильное воздействие англосаксонской цивилизации. Отсюда – расстановка приоритетов не в пользу родного языка. Знать английский престижно. Плохое знание родного языка признаёт за собой далеко не каждый.
И – самое главное. Мы сегодня гораздо меньше, чем раньше, читаем книги. В то же время гораздо больше, чем раньше, читаем вообще. Чего стоит один только Интернет, в котором торчат миллионы детей, подростков, взрослых. И мы больше, чем раньше, слышим живую разговорную речь в фильмах и в подобных наркотику ток-шоу.
Но! Если раньше, читая книги, мы осваивали грамотную литературную речь, то сегодня… Чему учит нас Интернет, будем дальше разбирать особо, в деталях. Чему учат радио и телевидение – тоже.
Но сделаем ещё один вывод. Если язык меняется вместе с народом, то и народ меняется вместе с языком. Это очень сложный процесс, описать который могут только специалисты. А описывают они всегда сложно, слишком научным языком. При этом читают их тоже только специалисты.
А нам важно, чтобы такие объяснения были предельно просты. Этому, как ни странно, помогает прошедший у нас в 2018 году чемпионат мира по футболу. Мы провели это гигантское мероприятие так, как сами от себя не ожидали. И это само по себе поразительно. Это говорит о том, что можем вызывать восхищение.
Но! В то же самое время, когда улицы были чисты, мы, такие удивительные, продолжали оставлять горы объедков и пластика в местах отдыха. Такие замечательные, мы продолжали гадить там, где весной половодье смоет наши нечистоты в реки.
Какая связь? Очень простая. Грязь в поведении неотделима от грязи в речи. Высокое мнение о себе, вызванное у иностранных гостей, не соответствует истинному положению. Не имеем мы права гордиться собой, пока изгаживаем свои города и водоёмы, дороги и подъезды – всю страну по большому счёту. Пора понять, что нам как воздух нужна чистота. Чистота во всём. Во всём! А пока… Бумага не краснеет от того, что пишут некоторые наши писатели и журналисты, и уши наши не вянут от того, как мы говорим на родном языке.
Элита и язык
Пушкин оставил завет: «Слово поэта – его дело». Эту мысль можно развить. Все мы, не только поэты, ведём свои дела с помощью речи и слов.
И слово – не только дело, но и поступок. «Пацан сказал – пацан сделал».
Есть сильное подозрение, что провал социалистического проекта как-то связан с языком.
Возьмём элементарную аббревиатуру, которая каждый божий день была в ходу, – КПСС. Это «СС» не просто резало слух, но и подтачивало священность, сакральность власти. Если сама власть не слышит, как она называется, то что же это за власть?
Элита, как известно, формируется (в числе прочего) через язык. Точнее, через изысканный язык и изысканные манеры, проявляемые через язык.
Вспомним, элита в царской России говорила по-французски, по-немецки, по-английски. Кто не говорил на иностранном языке, тот из элиты выпадал, каких бы благородных кровей ни был.
Фигуранты советской элиты любили подчёркивать свою связь с простым народом, из которого вышли и поднялись наверх. По этой причине не чурались крепких выражений даже во время публичных выступлений (один Хрущёв чего стоил), а уж сквернословить в деловом общении – это было обычным делом.
Народ чувствовал, что власть выше его только своим положением и привилегиями, но никак не культурой.
Вспомним, каким суконным, бюрократическим языком писали доклады и выступления, какими тошнотворными были партийные газеты и журналы. Такой язык был самоубийственным для власти.
Социализм мог прижиться у нас только в том случае, если бы выигрывал в глазах наших граждан сравнение с другими странами. И прежде всего – сравнение с бытовой культурой.
Власть этой связи и зависимости не чувствовала и не понимала. И даже не пыталась догнать западные страны в этой сфере жизни.
То есть мы провалили социализм из-за своей низкой культуры. Культуры политической, бытовой, поведенческой, языковой.
И вот мы сейчас вроде в капитализме, о котором мечтали как о манне небесной. Но снова что-то не здорово получается. Появилась новая элита, но что она собой представляет? Чем она лучше советской элиты? Стал ли лучше народ? Все хотят быть богатыми, но все ли хотят быть образованными, культурными, благородными? Ответ на эти вопросы даёт язык. Состояние родного языка…
Нравственные смыслы
Язык для писателей и журналистов – инструмент профессии. И оружие, он – страж литературного языка. Но не только. Это ещё и страж нравственных смыслов языка.
Всего два примера – и вы поймёте, о чём речь.
Популярнейшая писательница. Читаем в её книге:
Лилёк и Женька вместе учились в медицинском. Но Лилёк – терапевт, а Женька – ухо, горло, нос. Он был красивый и сексуально активный. Его звали: «в ухо, в горло, в нос».
Ленка громко пукнула, огляделась по сторонам и расхохоталась.
Каждая думала: если он польстился на такую каракатицу, то уж за мной побежит, писая от счастья горячим (?) кипятком.
Дети выжирают жизнь, хотя и являются её смыслом.
У Зины – своя эстетика: волос должно быть много – коса. И грудей много, и зада.
В этих перлах нет ни одной грамматической ошибки. Но читателю вполне достаточно того, что писательница смотрит на мир глазами своей героини, говорит её языком. И настолько увлеклась этим приёмом, что совсем слилась с героиней, пошлой бабёнкой. А эта ошибка посерьёзней промахов в грамматике. Читает этот текст девочка и сколько гадости в себя вбирает; читает мальчик, и, кто знает, может, с этой книги в нём зарождается грубый, циничный мужлан.
Второй пример – от известного в прошлом журналиста, сейчас он известный политик. И вот что будущий парламентарий писал в книге о Брежневе (здесь приводится примерно десятая часть перлов).
Своё истинное лицо Леонид Ильич скрывал ещё с юности, когда понял, что особливая яркость – кратчайший путь на нары.
«Добрежневский» Союз воспринимался на Западе скорее в облике соседа-уголовника.
В СССР государство доминировало во всех областях жизни, довлея над каждым и указывая, что читать, слушать, носить, даже – с кем спать.
Серая обёрточная бумага начисто проигрывала блестящей «фирменной» упаковке, а капиталистическая оборотистость – совковому ненавязчивому сервису с грудастыми продавщицами и километровыми очередями.
Каждый, кто хоть раз побывал в заграничном супермаркете… не мог потом без слёз входить в гастроном и бакалею: всё равно что из борделя перенестись в дом престарелых.
Своего апогея схватки (за власть. – В. Е.) достигли летом.
Генсек старается быть серьёзным, он смотрит чуть в сторону, видимо, не решаясь поверить, что эта сорокалетняя дама – его единоутробная дочь.
На 220-миллионную страну, гордящуюся лучшим в мире здравоохранением, не нашлось пары врачей, чтобы в нужный момент отбить лидера у старухи с клюкой (с косой! – В. Е.).
Да и Наина Иосифовна не прочь была давать советы соратникам мужа; это не без её участия к президентскому телу подлез Борис Абрамович Березовский.
Будем обсуждать? Я тоже думаю, что и без обсуждений всё ясно с нутром автора.
