– Почему? – смутился слуга Инквизиции, стараясь не поднимать головы в присутствии архиерея, как и призывают в своих наставлениях праведные.
– В последний час ужесточили правила присутствия на Соборе. Отцы опасаются, что на него могут проникнуть агенты Лютора и поэтому там будут лишь высшие саны Церкви и санкционированные писари, дабы составить стенограммы.
– В чём вообще заключается эта ересь?
– А ты не смутишься душой, услышав сие?
– Нет, отче.
– Ну слушай, – лик священнослужителя стал мрачнее грозовых туч. – Презрев заповеди Господа, данные нам через пророков и святых, он сказал, что благое служение священства не требуется. Он говорит, что мы – не посредники между Господом нашим и мирянами. Проповедует он те ереси, что можно спастись верой исключительно, дела не нужны, что церковь не должна быть богатой, что много развратных и похотливых служителей Церкви. Говорит он и ту ересь, что Церкви надобно нищей быть, а индульгенции – вообще наветы «ангела гибели», – притопнул от злобы архиепископ, аж люди подпрыгнули и попятились. – И что гнуснее всего, говорит он, что можно таких тварей, как огры, орки и гоблины, если же они отвернуться от языческих богов и уверуют в Господа, можно вводит в Церковь к санам священным.
– Ох, ужас! – воскликнул Этиен, вспоминая, что Лютор покусился на всё то, что ревностно и строго хранила Церковь. – Надеюсь, всякий здравомыслящий решительно отвергает этот бред?
– Поговаривают, что епископ Аксонский впал в ересь Лютора. Он прочёл его «Сотню тезисов» и «Против роскоши священства», и признал за ними правоту. Снял с себя сан, и превратился в обычного еретика.
– Как я понимаю, отче, это не более чем противные и злокозенные слухи?
– Конечно же это сплетни, которые распространяют скрытые еретики. Вон-а, – архиепископ наклонился к уху «ученика». – Вчера в покаянном монастыре инквизиторы выявили с помощью благого огня пару послушников, которые восприняли ересь.
– Отче, я искренне надеюсь, что скоро всё это закончится. Смиренно прошу простить, что меняю тему, – инспектор секунду помолчал. – В какое задание вы хотите меня отправить?
– Да… о нём. Тебе нужно ехать на север, в местечко Лациасс.
– Это же…, – продрог Этиен.
– Да, это самый юг Праведной Герементской Империи. Не так давно там закончилась война – мятежники из Республики пытались противостоять имперским войскам, но были разбиты тамошним маркграфом. Недалеко от деревни есть монастырь, но не он наша цель. Мы получили известия, что староста впал в ересь, – погладив бороду, Лаодикий протянул тканевый свёрток. – Тут все пергаменты о нём и донос.
– Почему бы не отправить инквизиторов?
– Они слишком заняты, чтобы заниматься определённым селом, – архиепископ выдержал театральную паузу, добротно, с улыбкой продолжив. – К тому же, я хочу тебя ходатайствовать на место инквизитора. Если дело пройдёт успешно, то твоя кандидатура получит рассмотрение. По воле Господа, ты сможешь получить эту должность.
«И право на лёгкую и быструю смерть», – вспомнил Этиен о том, что порой инквизиторы часто гибнут на заданиях… одно дело еретиков гонять в городах, а совсем другое охотиться на отступников по лесам, пещерам, древним руинам, кишащими тварями зла и мертвецами.
– Спасибо вам, отче, – безрадостно произнёс «ученик».
– Да, и тебе следует, как можно лучше вооружиться и одеться, – Лаодикий протянул солидный увесистый кожаный мешок, издавший приятный монетный звон. – Держи, загляни к церковным мастерам молота. Не должно тебе ошиваться в тех краях без оружия, ибо как сообщают благочестивые мужи из тех земель – слишком много неуспокоенных бродит по дорогам.
– Хорошо, – взял деньги Этиен. – Благодарю безмерно, отче.
– Ступай, – изобразил странное витиеватое движение Лаодикий. – И помни – «Идти против Церкви – идти против Бога».
Спустя два часа паренёк уже был дома, который уютно расположился где-то в Нижнем квартале. Зажатый между зданиями, чуть проваленный, у небольшого ручейка, околоченный деревяшками и обложенный камнями, сам представлял интересное сочетание серого булыжника и досок. Впрочем, ничего особо примечательного он не представлял… не более чем обычное жильё нищего человека, данного сироте по великой милости Церкви. Внутри всё отдавало сыростью, прохладой, а помещения кутались в плотный полумрак. Парень быстро переступил через порог и щёлкнул пальцами, ощутив проникновенную слабость, ментальная сила изошла из него, превратившись в искры. Огненные частички окутали свечку и рядом с ней промасленную лучину. В тут же миг слабый тусклый свет слегка отбросили вуаль темени.
– Мя-я-я-у! – раздался крик, Этиен тут ощутил, как нечто тёплое и пушистое трётся о его сапоги.
– Ларс! – обрадовался парень, на кресло полетели покупки, прозвенев стеклом и металлом. – Как ты тут без меня?
– Мяу, – ответил кот, ему показалось, что питомец рад его видеть, продолжая тереться о сапоги и лосниться.
Парень осторожно взял свечку и поднёс её к снопу засохшей травы, пламя сию секунду с треском перекинулось на серо-бурый-жёлтый комок, с жадностью его поедая. После чего он был опущен в сухие щепки, которые были выложены посреди пепелища небольшого камина. Вскоре света и тепла станет больше, намного больше.
Этиен наклонился к маленькой деревянной миске, где были маленькие засохшие кусочки еды.
– Ты всё съел уже? – удивился инспектор, вспомнив, что только утрам давал ему пару ломтиков курятины.
Положив коту пищи, парень уселся в небольшое кресло, поставленное у стола и окна, смотрящее прямо на серый город. Возле него лежали немногие покупки – длинный железный меч простой конструкции, окованные тем же металлом перчатки и сапоги. Всё это перемежалось с парой снадобий, зелий и эликсиров. Есть даже пару свитков боевой магии, распространение которой Церковь сильно ограничивает. Бумага, в которую с помощью магического языка мистики вплели силы эфирных морей, ценилась на вес золота и продавалась только в церковных лавках, и то с предъявлением специального разрешения, заверенного епископской подписью и печатью.
– О-ох, – тяжело выдохнул Этиен, вспоминая, как «воевал» за оружие, за броню и зелья.
Только благодаря письму, заверенным печатью диоцеза Торгового квартала, которой заведует архиепископ Ладокий, он смог всё это купить. Оружие просто так не продают в Штраффале, как и броню. Только стражникам и воинам Ордена могут отпустить всё это беспрепятственно.
Этиен с одной стороны рад тому, что за тысячелетия существования государств этой части Митраля, вся власть тут в руках Церкви, которая смогла создать и собственную страну. Это обеспечивает порядок, а «Община Завета» несёт свет истин, хранит «божественные постановления» и приносит жертву, дабы цивилизованные народы не оскотинились окончательно, дабы пламя закона стало путеводной звездой, маяком, посреди сгущающейся тьмы. Жестокие секты, языческие культы, шабаши ведьм, еретики, демоны, монстры и нежить посягают на чистые души, жизни и порядок, как возвещают проповедники Церкви. Благочестивые герцоги и бароны, феодалы всех мастей, благословлённые священниками, вкупе с рыцарями Ордена Света, без конца воюют против адептов тьмы, а искусные в обращении с магией, наученные мистиками-диаконами, чародей самоотверженно борются против выходцев из адского огня и ограждают народ от инфернальных сил.
– Красиво, не правда ли? – заговорил сам с собой Этиен, повернувшись к камину; он почувствовал холодок, который не развеет не одно тепло или жара. Юноша вспомнил о том, что было тысячу лет назад, о том, как мир уже становился на грань пропасти, но Лига света спасла его от окончательной гибели, а последующее очищение поставило точку в двухсотлетнем противостоянии между добром и злом.
Этиен подкинул пару поленьев, когда огонь сожрал щепки, и выбил пару искр, вихрями крутанувшимися в воздухе и развеявшимися.
– Но ведь есть и другая сторона этого, – инспектор вновь обратился к окну, вспоминая то, что ему не особо приятно, то, за что жестоко судили церковные и феодальные суды… то, о чём шептались и шутили, понимая печальную действительность бытия этой части континента.
Иподиаконы, чтецы и алтарники, диаконы, священники и епископы под руководством Великого Понтифика, стали неимоверно могущественны, получив исключительную силу и привилегии, которые казались избыточными. Даже вне Церковного Государства, где все служители алтаря имеют прямую власть, носящий рясу народ обладает исключительным статусом. Свой суд, полное освобождение от налогов, содержание за счёт казны, запрет телесных наказаний, обязанность возносить пожертвования – и многое другое приводило многочисленный народ в состояние недоверия. А учитывая давления церковников, требующих соблюдать непомерные требования, любви не добавляют. Церковь избыточно роскошна – храмы становятся оплотами сокровищ и богатства, в то время, как обычный народ может голодать. Безмерные епитимьи за грех для мирян и снисходительное отношение к грешащим церковникам, вызывали смущение у населения, которое пытались рассеять наставлениями – «тот, кто служит у алтаря святого, имеет свой суд у Бога. Ему стоит всего лишь пару слёз пролить на алтарь и грехи его простятся, и борения демонов супротив него злее, оттого они чаще и падают».
Раздался слабый стук, оторвавший Этиена от размышлений.
– Войдите, – тихо сказал он и поразился тому, кто оказался на его пороге.
В дом, слабо освещённый парой свечами и каминами, вошла девушка. Это красивая рыжеволосая женщина в сером платье, полностью закрывавшем тело, кроме шеи. Она филигранно переступила через животное, чем вызвала его ярое недовольство:
– Ш-ш-ш-ш!
– Тише, Ларс, – потянулся к коту инспектор, но его опередили.
Дама быстро развернулась, провела слегка освещённой мистическим сиянием рукой и кот успокоился. Юноша отметил исключительную высоту чудесной леди, её насыщенно-зелёные глаза цвета изумрудных лугов с двойным зрачком, а так же отточенные слишком заострённые черты лица, словно вышедшие из-под руки верховного небесного ювелира. И, тем не менее, она была прекрасна. Ранее её не удалось разглядеть, но теперь Этиен мог полностью насладиться её красотой.
Она протянула руки к пушистому животному, взяла успокоившегося котика удлинёнными пальцами и положила себе на колени, когда села на небольшой скрипящий стульчик.
– Я хотела сказать тебе – «спасибо», за то, что ты спас меня от того идиота, – раздался звучный мелодичный голос.
– Не за что. Я был только рад тому, что смог остановить насилие, – улыбнулся парень, с изумлением смотря на то, как девушка гладит кота. – Но как ты меня нашла?
– Знакомая рассказала. Она узнала тебя. Вы вместе с ней разговорились недавно на церковной службе, и ты поведал ей, где живёшь.
– Люссия, правильно?
– Да… но моё истинное имя – Люссиэль, – ярко-алые насыщенные губы украсила улыбка.
Этиен понял, какой расы этот «цветок». Он протяну к ней руку и убрал прядь шелковистых волос, втянув носом приятный аромат фиалковых духов. Его глаза наслаждались видом прямых острых, чуть-чуть оттопыренных ушей, слегка раздвоенных на конце.
– Эльфийка, – изумился инспектор, услышав какой-то шорох за окном, но всё его внимание мистическим образом приковала к себе Люсси. – В Церковном Государстве? Да ещё и в публичном доме?
– Это печальная история, – прекрасная гостья заметила нарезанный сыр, а парень подметил её голодный взгляд.
– Бери.
– Моя мать приплыла в Штрффаль, спасаясь от преследования на родине. Она должна была стать помощницей спиритофора[9 - Спиритофор – жреческий чин в религиозном культе эльфов, в обязанности которого входит общение с духами природы, и испрошение помощи у них.] при храме Духа. Её готовили, блюли девственность… но она оказалась беременна мной, – обворожительная особа усмехнулась, съев кусок сыра. – Она никогда не рассказывала мне об отце. Это было её тайной. И ты сам понимаешь – всё детство мы жили практически впроголодь. Из богадельни мы смогли выбраться в ветхое жильё, когда местный диакон ходатайствовал пред епископом том, чтобы нас признали горожанами. Знаешь, мой милый защитник, матери пришлось… отдать семейную реликвию, чтобы он пошёл на это.
– Да, – грустно произнёс Этиен. – Не самая светлая страница.
– Мать рано заболела. Практически зверские условия работы на полях землевладельца подкосили её здоровье. Как раз мне было четырнадцать лет… ну и чтобы выжить… ты понимаешь, – она опустил голову, филигранные пальцы коснулись блеска у глаз.
– Хорошо. Тебе не нужно продолжать. Я всё понял.
Двое были бы рады продолжить разговор, но спокойствие было разорвано пронзительным криком:
– А-а-а!
Этиен не стал медлить. Он схватился за рукоять своего бастарда и выбежал на улицу, едва не вынеся хлипкую дверь. Железный меч заискрился, покрылся паутиной электричества. Пространство наполнилось щекочущим запахом озона.
То, что он увидел, являлось картиной ужаса, невозможного действия. Народ, крича и вопя, разбегался от существа, которое ранее было человеком – нищим. Жёлто-фиолетовая туша, покрытая мясистыми наростами, в лохмотьях и рванье, неуклюже перебирая ногами, выперлось на улочку. Буйный мертвец поднял распухшие руки и потянулся за визжащими людьми, разинув чёрную пасть, исторгающую ощутимое зловоние.
Инспектор, получивший пару уроков владения клинком, ринулся в бой. Он двумя руками обхватил рукоять одноручного оружия и вступил в противостояние. Тварь, заприметив его, развернулась и поковыляла к ручейку, исторгая рычание и хлюпанье.
Лезвие, направленное наотмашь, рассекло кожу на руках. Парень водил им неумело, внутри него всё сжималось… это его не первый бой, но он и не воин – для него непривычно убивать, даже если противник уже умер.
Нежить будто бы ощутила слабость духа «ученика» архиепископа и стала напирать. Юноша чуть ли не отпрыгнул, когда существо неумолимой массой плоти двинулось на него, разведя руки с большущими уродованными ногтями.
Отойдя, Этиен ещё раз махнул бастардом, и на этот раз и острозаточенное железо рассекло брюхо, а электричество поджарило плоть. На серо-грязные плиты хлюпая, посыпалась бурая масса внутренностей, а воздух наполнился страшной вонью и дымом.
Приложив неимоверные ментальные усилия, инспектор сдержал себя, чтобы не протошниться. Из горла существа вырвался то ли хрип, то ли стон, в рыбьих заплывших глазах сверкнуло нечто от блеска ярости и снова мертвец пошёл в бой, переступив через месиво, испачкав в нём и без того грязные ноги.
Парень отвёл конечность монстра, закрывавшей лицо и свершил прицельный выпад одной рукой. Острие клинка вошло в глаз, а силы заряда хватило, чтобы превратить бывшее вместилище рассудка в прах. Мертвец дрогнул, что-то покинуло его тело, лишая псевдожизни и противник рухнул наземь, распластавшись.
Этиен отшагнул назад. В голове что-то звенело, было ощущение, будто его огрели мешком по голове. Он не воин, и близко им не был, несмотря на то, что уже сражался. Во двор влетели стражники, тыча копьями и арбалетами во все стороны, ища противника, но находя лишь ещё один повод напиться – их дело – решили за них.
– Молодец, ты прикончил неуклюжего мертвяка. Епископская индульгенция прям ждёт тебя, – съехидничал воин. – А каждый трактирщик нальёт бесплатно такому герою.
Впрочем, Этиен не особо его слушал. Он взглянул на серое небо, выдохнул и пошёл домой. Его завтра ждёт ранний подъём и трудная дорога.
Глава 2. Послы Штраффаля
Спустя две недели. Лациасс
Над головой простёрлось светло-голубое, ярко-лазурное небо, украшенное россыпью чудесных облачков. В зените торжествующим царём установилось приятное осеннее солнце, не жарящее, но всё ещё достаточно тёплое. Свет мягкими лучами падает на золотисто-огненный лес, покрывший колоссальные территории южной части Империи. Всматриваясь в пересветы между деревьями, в пожухший подлесок и указательные столбы, по усыпанной грунтом и песком дороге, идут несколько фигур. Мужчина в чёрном перистом камзоле, поверх кожаного жилета, в высоких сапогах, с мечом на бедре и в фетровой шляпе шагал рядом с рыжеволосой девушкой, сменившей платье на походный наряд. Её с виду хрупкое тело защищала кираса из укреплённой кожи, уплотнённые тканые штаны и короткие сапоги. Пышный рыжий волос и отточенный лик скрывались за широким капюшоном зелёной накидки. Сзади, посматривая за лесом и ожидая возможного нападения, идёт высокий крепкий мужчина, громыхающий кольцами брони, металлом стальных перчаток и сапог. А на его бедре красуется искусной работы оружие, украшенное дорогой отделкой, чудесной гардой и надписью из Писаний.
– Совсем скоро мы будем, Люссиэль. Ещё несколько минут, и ты сможешь отдохнуть в лучшей сельской таверне, – Этиен опустил руку в большую сумку, весящей на лямке через плечо и достал сверкнувший бутыль. – Если хочешь, бери, выпей.
– Спасибо тебе за заботу, – на тонких губах расцвела улыбка. – Но я – чистокровная эльфийка и во много раз выносливее любого из вашего рода. Ты знаешь, даже некоторые мои клиенты были удивлены, что они выдыхаются, а я как будто… и не приступала к делу. Но ты понял, о чём я.
– Конечно, – фыркнул человек.
Странно, но эта фраза кольнула сердце молодого инспектора. Никогда ещё его не задевало то, что девушки из бедноты, не нашедшие себя, лишённые благосклонности Церкви или по другим причинам, отдают себя на столь неприятную работу. Он был в Брэтоннии, Едином Фарцузсском и Анагалийском королевстве, Шпании и Республике Венцо, и всюду встречал подобную картину и ситуации. Но никогда это не вызывало столь странных чувств и смущения, как с Люссиэль. Это отдавало веянием грядущего бунта, нечто крайнее неприятным, лежащим за пределами осознания. Но, впрочем, сейчас эмиссар Штраффаля отбросил все мысли и чувства, помня, что священники учили его – «эмоции смущающие и мятеж порождающее, вкладываются в сердце лукавым. Кинь их прочь!».
– Да я заметил то, что ты устойчивее вон того парня, – Этиен кивнул в сторону рыцаря. – Никогда не думал, что воин, подготовленный Церковью и Орденом, будет просить дивную леди устроить привал, – он опустил голову. – Не говоря уже обо мне.
– Ты стойко переносил переход. Это даже удивительно для обычного служащего при Инквизиции, который есть «рыцарь» пера и буквы, – поэтично завершила эльфийка, слегка коснувшись длинными пальцами плеча напарника. – Ты только не обижайся на мои слова.
– Не, что ты. Как я посмею? – усмехнулся парень. – Всё знаю… я не лихой вояка и не маг. Но и мои умения чего-то ведь стоят. Вспомни Бретто.
– Спасибо тебе за то. Ты сильно позаботился обо мне, – напарница погладила по руке инспектора, но тот знал, что это не более чем знак благодарности довольно эмпатичной дамы. – Я думала, что у меня заберут последние деньги и выпарят прилюдно. Но ты меня спас.
– Они не совсем знают… исключающие нормы, – «законник» вспомнил о том, как они нарвались на местного настоятеля общины в чине священника в небольшом городке на границе и тот решим устроить им допрос. Узнав, что Люсси зарабатывала на жизнь деяниями непотребными, да ещё и за это не платила ежемесячной пошлины покаяния, он, как наместник старосты городища, верховный духовный судья и законотворец местных канонов, постановил забрать у неё все деньги, да ещё и три плети выдать за то, что она лукаво уходила от требований Церкви, установленных Книгой наставлений Великого Понтифика. А гражданские власти с радостью это поддержали, ибо монеты попадут и в их карман. И всё бы так и было, но Этиен ловко заступился за неё, сердце парня сжалось при виде заплаканных глаз девушки. Он парировал правилом из той же «Книги» – «а если же жена блудояния творящая, работает в том месте, которое установил церковнослужитель, содержащий её из милости к ней, и она отдаёт долю от доходов нечестивых на дела благие, дела Церкви, то этим она искупает себя, и пусть не даёт пошлины покаяния».
Размышления развеялись словно морок в тот миг, когда изнутри леса разнёсся пронзительный крик. Нет, это был не человеческий визг, а скорее куринно-звериный вопль. Мужчины схватились за оружие, леди приготовила боевое заклятье – между пальцев загорелось слабое пламя… тусклое и блеклое, возвещающее о несильных навыках элементальной магии.
Этиен, видевший монстров только на картинках альманахов или в клетках цирка, перепугался. Ноги охватила дрожь и слабость, руки стали ватными. Но потрескивающий, овеянный еле приметным свечением меч, он держал крепко.
Из леса, протискиваясь между деревьев вышел виновник переполоха. Высоченное существо, ростом в человека. Оно походило на страуса, на огромную птицу, рождённую из кошмара фермера. В маленьких рубиновых глазках горел огонь кровожадности, массивный огромный клюв носил багряные мазки. Весьма мясистое тело, широкие и крепкие ноги, а так же острые и длинные когти на лапах довершали страшный образ. Жёлто-оранжевое оперение ещё хоть как-то создавало красивый горделивый вид.
– Лесные стервятники. Их целая стая! – крикнул рыцарь, когда возле монстра встала ещё пара.
Стена сочной плоти рванула прямо на них. Огромные клювы разинулись в желании укусить, лапы подняли облачка листвы. И снова по ушам ударил жуткий рёв из багряных гортаней.
Этиен махнул наотмашь, острое лезвие рассекло горло твари. Туша покачнулась и жалобно взвизгнула. Но монстр не останавливался. Он снова кинулся в бой, раскрыв пасть, и инспектор выкинул острие вперёд, насадив на него «птичку» как мясо на шомпол.
Рыцарь был куда более искушённым. Он левой рукой выполнил дугу, за ладонью протянулась огненная стена. Пламенный шлей испугал врагов, остановил их. А затем воин Церкви обрушил на них свой меч. Руна в виде ангельских крыльев вспыхнула насыщенно-бирюзовым, клинок стал острее, наполнился святостью. Он с лёгкостью перерубил две шеи, кровь захлестала во все стороны.
Как только в пред леске появились ещё две «птицы». Эльфийка выполнила пару чудесных движений руками, в её пальцев сорвался поток зелёной энергии. Он нитями направился к ним, обволок заботливым одеялом в приятный тёплый кокон, отразившись в глазах изумрудным огоньком. Существа леса кротко поклонились и убрались восвояси.
– Спасибо, – сказал Этиен, посмотрев на окровавленные туши. – Сколько мяса пропадает. Если бы только охотники были здесь.
– На запах сбегутся существа пострашнее, – Люссиэль продолжила идти. – Волки, варги и прочие.
Они хотели продолжить общение, как позади раздался настойчивый лязг металла и хруст листы с грунтом, а после раздалась басовитая грузная речь, селящая в душе уныние и хмурость:
– Парень, тебе не следует так себя вести с девушкой, тем более той, которая есть блудница. Ибо как говорил достопочтенный Лебеда Варриарский в «Письмах к неофиту» – «Женщина есть корень зла, врата ада живые, на соблазн ведущий. Глаза твои да будут в пол уставлены, если же изгибы тела её похоть в душу вселяют, а речи возбуждают дух. Жена твоя пусть станет тебе спутницей, а иных же сторонись, сообщайся по делу важному лишь».
– Господин, – почтенно произнёс «ученик» Лаодикия, смотря на золотые кроны, утопающие в свете. – Я помню его слова. И чту их. Мы общаемся по делу.
– Не понимаю, зачем мы её вообще взяли?
– Потому что у неё талант лекаря, а также она зоомант. Нам это может пригодиться и уже пригодилось, – ответил холодно Этиен, пытаясь как можно скорее прекратить общение с рыцарем, броня которого накрыта светло-бежевым сюрко с геральдическим изображением книги, и исписанным цитатами из преданий.
– Ты же не жалеешь, что меня взял? – осторожно спросила Люсси.
